Мой брат – идиот.
То есть, Теннисон, конечно, не дурак, но в жизни он не смыслит ни черта. Взять хотя бы тот случай, когда он заявился на мини-гольф и пошёл сыпать угрозами, а всё только потому, что мы с Брюстером решили вместе поиграть. Это ведь было не вечернее свидание, а так – где-то в середине дня. Какое же это тогда свидание? Просто Теннисон такой – он должен всё всегда держать под контролем; наверно, боится, что если ослабит хватку, то мир рухнет. Братец убеждён, что без его железного кулака не выживет никто, а я так и подавно.
Пусть он там себе думает, что хочет, но у меня, слава Богу, с головой всё в порядке, спасибо всем большое! Я разбираюсь в парнях куда лучше, чем он в девчонках. Не верите? Тогда присмотритесь получше к его нынешней подружке – Катрине. Вот уж у кого правильное имечко! У неё на лбу большими буквами написано: «Вот идёт стихийное бедствие, спасайся кто может!»
Я твёрдо убеждена: любого парня надо узнать как следует ещё до того, как отношения с ним перейдут на серьёзный уровень. Конечно, опыта у меня пока ещё маловато, зато, к счастью, у моих подруг его достаточно. Я учусь на чужих ошибках – они служат мне дорожными знаками, предупреждающими об опасностях.
1) У Карли я научилась тому, что никогда не стоит встречаться с младшим братом самого популярного в школе парня. Младший брат, как правило, стремится доказать, что и он не лыком шит, и будет доказывать это за твой счёт.
2) У Венди я научилась тому, что если прикидываться дурочкой, то тебе достанутся парни, которые будут ещё глупее, чем ты пытаешься из себя изобразить.
3) У Дженнифер я научилась избегать любого парня, бывшая девушка которого ненавидит его всеми фибрами души. Скорее всего, у такой ненависти есть веская причина, и, возможно, тебе придётся испытать её на собственной шкуре.
4) У Мелани я научилась тому, что хотя у парней только одно на уме, со многими из них сразу становится легче работать, как только ты совершенно определённо дашь им понять, что этого самого «одного» в ближайшем обозримом будущем им не видать как своих ушей. Во всяком случае, от тебя. И всё, дело сделано – они либо принимают твои условия и остаются с тобой, либо отправляются на поиски девчонки, которой нет дела до предупреждающих знаков.
Год назад я применила пункт номер четыре к одному парню, и всё получилось как нельзя лучше. Его звали Макс, и он был моим единственным парнем до Брюстера. С ним мы прошли все общепринятые жизненные этапы: первое свидание, первый поцелуй, первый истерический припадок у моих родителей, когда я однажды заявилась домой слишком поздно. Ему достался первый подозрительный взгляд моего отца, а мне – первый косой взгляд его матери. Когда все эти эпохальные события остались позади, мы стали как все нормальные люди.
В конце концов мы, конечно, расстались, потому как подобные отношения долго не живут – они лишь подготовка к жизни, тренировка. Это как с велосипедом – начинаешь с трёхколёсного, но потом ведь приходится пересаживаться на двухколёсный. Однако мы остались хорошими друзьями, и это теперь очень помогает ему в отношениях с девушками (см. пункт № 3).
Я никогда особенно не заботилась о популярности. Мне хватает популярности у тех людей, к которым я сама испытываю дружеские чувства; меня, можно сказать, любят, ну, если не считать некоторых сучных Барби, обзывающих меня «мужичкой». У меня действительно плечи несколько более развиты, чем обычно у девочек, но это потому, что я занимаюсь плаванием и участвую в школьной команде. Я утешаюсь тем, что частенько приношу домой золото на шее, а всё, на что могут рассчитывать Барби – это камни на пальцах.
Так что, приняв во внимание все эти соображения и отдавая себе ясный отчёт в опасностях затеваемого предприятия, я решила, что полностью готова к отношениям с Брюстером Ролинсом.
Я коренным образом ошибалась.
Лось
Хотя мне и ужасно неприятно, но вынуждена признать: Теннисон прав насчёт того, что привлекло моё внимание к Брюстеру. Я имею в виду слова моего братца про бездомную собачонку.
Всякие несчастные зверушки всегда были моим слабым местом. Ну, не могу я перед ними устоять. Однажды, лет в десять, притащила домой одну совершенно психопатическую ши-тцу – та без конца кусала всех за пятки. В голове не укладывается, как такая крохотная собачка могла пролить столько нашей крови. Мы назвали её Пираньей и сдали в приют для бездомных животных, у которого был лозунг: убивать братьев наших меньших нельзя, какими бы они ни были. Правда, позже до меня дошёл слух, что из-за нашей Пираньи они едва не изменили своим принципам.
Кстати, о принципах. Поскольку девять из десяти моих бездомных питомцев не угрожают жизни и здоровью членов нашей семьи, я не собираюсь пересматривать свои жизненные установки, спасибо всем большое.
Брюстер Ролинс, хоть и имеет крышу над головой, – всё равно беспризорный во всех остальных смыслах этого слова.
Всё началось в тот день, когда он заявился в библиотеку.
Я как раз подвизалась там в качестве помощника библиотекаря, и мои обязанности заключались в том, чтобы праздно слоняться между полок, пока библиотекарша ломала себе голову, чем бы меня занять. Работа меня не напрягала – я люблю книги, да и времени для чтения было хоть отбавляй. Вы знаете, что если взять книги из обычной школьной библиотеки и выстроить все слова в одну линию, то она обовьётся вокруг всего земного шара?
Вообще-то, я это придумала, но разве это не звучит как самая настоящая правда?
В мои обязанности также входило помогать другим находить нужные книги. Соображалка у всех работает по-разному; встречаются тупицы, которые могут бродить по библиотеке часами без всякого толку. Для таких то, что написано на карточках каталога – китайская грамота, постигнуть которую может только гений.
И вот передо мной стоит один из таких – я поняла это по тому, как растерянно он застыл около полки с поэзией – словно олень, пойманный лучами фар на тёмной дороге. Очень большой олень. Можно даже сказать, лось.
– Я могла бы помочь тебе найти то, что ты ищешь, – сказала я как можно вежливее: я известна тем, что могу до смерти напугать робкую лесную дичь.
– Где у вас тут Аллен Гинзберг?[7] – спросил лось.
Я чуть не села. В нашей библиотеке ещё ни разу никто не спрашивал книг Аллена Гинзберга. Я принялась просматривать полку с поэтическими сборниками, стоящими в алфавитном порядке.
– Это вам такое задали?
Меня разбирало любопытство: кто из учителей задал своим ученикам читать поэзию битников? Скорее всего – мистер Беллини. Втайне мы все были убеждены, что нет такого психоделического средства, которое бы он в своей жизни не попробовал, так что мозги у него уже давно были набекрень.
– Нет, никто ничего не задавал, – сказал лось. – Просто захотелось перечитать Гинзберга.
Я даже забыла, на какой букве остановилась. По опыту знаю, что парень берёт в руки книгу стихов только по трём причинам: а) чтобы произвести впечатление на девушку, б) потому что задали и в) чтобы произвести впечатление на девушку.
Так что, довольная своей проницательностью (ах, какая я умница!), я нахально поинтересовалась:
– Как её зовут?
Он уставился на меня, моргая своими лосиными глазами. Красивого зелёного цвета, должна признать.
– Кого?
Ой, влипла. Но не объяснять же ему…
– Никого, забудь, – сказала я, быстренько нашла книжку и протянула ему. – Вот, пожалуйста.
– Да, как раз то, что нужно. Спасибо.
Всё равно я никак не могла поверить. В смысле, Аллен Гинзберг – это же авангард из авангардов, выходит за любые рамки, даже по стандартам модернистской поэзии.
– То есть ты… хочешь почитать его… так просто, для удовольствия?
– А что, нельзя?
– Нет, нет, что ты… просто… – Кажется, я выставила себя полной дурой, так что пора закругляться. – Забудь, что я вообще что-то говорила. Приятного чтения!
Он опустил глаза на книжку.
– Не могу объяснить… – сказал он. – Просто его стихи заставляют меня что-то чувствовать… Но мне не надо это чувствовать в отношении кого-то, так что я легко отделываюсь.
Это было настолько странно сказано, что я рассмеялась. Конечно, он обиделся и повернулся с намерением уйти.
Но что-то внутри меня сопротивлялось тому, чтобы наша внезапная встреча среди книжных полок закончилась подобным образом, поэтому не успел он дойти до конца ряда, как я бухнула:
– А ты знаешь, что Аллен Гинзберг пытался заставить Пентагон левитировать?
Он обернулся.
– Что, правда?
– Правда. Он и группа противников войны во Вьетнаме окружили Пентагон, уселись в позу лотоса и принялись медитировать с целью поднять военное ведомство в воздух.
– И как – получилось?
Я кивнула.
– Точнейшие приборы показали изменение высоты в ноль целых семь десятых миллиметра.
– Что, правда?!
– Нет, про высоту я выдумала. Вот была бы бомба, если бы это оказалось правдой, а?
Он рассмеялся. Похоже, самый подходящий момент протянуть руку и представиться.
– Меня зовут Бронте.
– Да, я знаю. – Моя рука почти исчезла в его ладони. – Наверно, тебя назвали в честь писательниц Шарлотты и Эмили Бронте. Не читал, но имена мне знакомы.
Я даже обрадовалась, что он их не читал – парень и так со странностями, а тут было бы уже совсем что-то запредельное.
– Мои родители – профессора литературы в университете. Моего брата назвали в честь знаменитого поэта – Теннисона.
– Наверно, терпеть не может своё имя? – предположил он. – Ведь он такой… медный лоб и клубок мускулов.
– Ты его знаешь?
– Понаслышке.
Ну да, понятно. Мой братец заслужил себе репутацию – будь здоров. Она несётся впереди него, как… ну, скажем, град перед торнадо.
– Вообще-то он любит своё имя. Люди не могут связать одно с другим и впадают в недоумение. Он обожает, когда люди впадают в недоумение.
Лось так и не сказал, как его зовут. Поскольку моё имя он знал, мне захотелось создать впечатление, что и я знаю, кто он такой. Придётся хитрить.
– Мне нужна твоя читательская карточка – зарегистрировать книгу.
Он протянул мне карточку, и я кинула быстрый взгляд на его имя.
– Ну, Брюстер, если тебе понадобится совет насчёт каких-нибудь других поэтов – дай знать.
– Мне нравятся только рассерженные, – сказал он. – Знаешь таких?
– Да сколько угодно!
Тут я слегка покривила душой, но не беда – зачем на свете существует Гугл?
Он пошёл к выходу, и у меня появилась возможность как следует рассмотреть всю его фигуру целиком. Он был большой, но не толстый, небрежный, но не неряшливый. Одежда – сильно изношенная; но не потому, что у него такой стиль – она просто старая; брючины короче, чем нужно, по крайней мере, на пару дюймов. Но вот что интересно: в то время как другие ребята выглядят в кожаном бомбере напыщенными петухами, Брюстер носил свою потрёпанную куртку с удивительной естественностью.
И тут, наконец, в голове у меня словно щёлкнуло, да так, что я ахнула. Брюстер Ролинс! Это же тот самый парень, которого все зовут Громилой! Слишком большой, чтобы над ним издеваться, и слишком не от мира сего, чтобы войти в чью-нибудь клику. Всегда держащийся на заднем плане, пытающийся слиться с фоном. В течение всех этих лет – и начальной школы, и средней – я даже была с ним пару раз в одном классе, но… мы как будто жили на разных планетах.
Я с трудом могла увязать воспоминания о тихом незаметном мальчике с парнем, которого встретила в тот день в библиотеке. Но одно можно утверждать точно: Брюстер был бесприютным, неприкаянным существом. Значит, кое-кому стало позарез нужно подобрать его.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 8 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |