1) "Гатха, открывающая сравнение":
[1] "Гатха о прошлом" (159).
[2] "Гатха о настоящем" (160).
[3] "Гатха о непустом" (161).
2) "Гатха, заключающая сравнение":
[1] "Заключительная гатха о прошлом" (162).
[2] "Заключительная гатха о настоящем" (163).
[3] "Заключительная гатха о непустом" (164).
Несмотря на непоследовательность Чжии в выборе критериев структурирования различных глав Сутры, в делении их на части присутствует четкая внутренняя логика. Безусловно, детельная схема членения Сутры, предложенная Чжии, на многие века определило подход к ней китайских и японских буддистов.
Японский монах Нитирэн (1222 – 1282), основатель буддийской школы Хоккэ-сю (школа Цветка Дхармы), названной позже его именем, резко усилил значение Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы как сакрального текста. Нитирэновский буддизм во всех своих аспектах, в том числе в плане религиозной практики, был ориентирован исключительно на Лотосовую сутру, поэтому неудивительно, что первый патриарх школы постоянно подчеркивал ее превосходство над всеми другими буддийскими сутрами. Кардинально повысив в своем учении функциональную роль Лотосовой сутры, Нитирэн дополнил классическое членение текста своей иерархизацией его содержательных частей, причем в контексте всей канонической буддийской литературы, обосновав свое деление в "Трактате об истинно-почитаемом как [средстве] постижения сути" (яп. "Кандзин хондзон сё").
Нитирэновское трехчастное деление (на "вводную часть", "часть, [раскрывающую] истинную суть" и "часть для распространения") Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы раскладывается на два типа.
Во-первых, Лотосовая сутра рассматривается как текст, в котором запечатлены проповеди Будды Шакьямуни в последний период его пребывания в человеческом мире, открытые для всех. Нитирэновская структуризация текста имеет здесь четыре уровня.
I. На первом уровне трехчастному делению подвергается вся совокупность буддийских сутр – хинаянистских и махаянистских.
1) "Вводная часть": все буддийские сутры, кроме трех, о которых речь пойдет ниже, а точнее говоря, проповеди Будды, в них зафиксированные, являются введением к возвещению сокровенных истин.
2) "Часть, [раскрывающая] истинную суть": Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы и обрамляющие ее две сутры – Сутра о Бесчисленных Значениях ("открывающая") и Сутра о Постижении Деяний и Дхармы Бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость ("заключающая"), которые считаются первой и последней частями (точнее говоря, первым и последним "свитками") Лотосовой сутры, поэтому три сутры нередко рассматриваются как один текст, который называют Сутра о Цветке Дхармы в трех частях (кит. Фахуа саньбу цзин, яп. Хоккэ самбу кё).
3) "Часть для распространения": Сутра о нирване. В этой сутре запечатлена, согласно тяньтайской традиции, так наз. "подтверждающая" проповедь Будды Шакьямуни, которую он произнес перед уходом из человеческого мира и в которой подтвердил истинность всего того, что говорил, проповедуя Лотосовую сутру.
II. На этом уровне трехчастному делению подвергается только Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы в трех частях.
1) "Вводная часть": Сутра о Бесчисленных Значениях и гл. Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы.
2) "Часть, [раскрывающая] истинную суть": пятнадцать с половиной глав Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы – о гл. II до строчки "Пробудилось стремление к самому высшему" в гатхе гл. XVII (165).
3) "Часть для распространения": оставшиеся одиннадцать с половиной глав Лотосовой сутры и Сутра о Постижении Деяний и Дхармы Бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость.
III. На данном уровне членению подвергаются "вступительные проповеди", благодаря которым происходит "вызревание семени будды" (т.е. возможности стать буддой), посаженного ранее.
1) "Вводная часть": Сутра о Бесчисленных Значениях и гл. I Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы.
2) "Часть, [раскрывающая] истинную суть": восемь глав Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы с гл. II по гл. IX включительно.
3) "Часть для распространения": пять глав Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы с гл. Х по гл. XIV включительно.
IV. На четвертом уровне структурируются "основные проповеди", благодаря которым происходит "прорастание семени будды".
1) "Вводная часть": первая половина гл. XV до слов "Воистину, вы сами сможете услышать" (166).
2) "Часть, [раскрывающая] истинную суть": вторая половина гл. XV со слов "В это время Будда Шакьямуни сказал..." (167) – первая половина гл. XVII до последней строчки в конце первой гатхи Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы (168).
3) "Часть для распространения": вторая половина гл. XVII Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы – Сутра о Постижении Деяний и Дхармы Бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость.
Таким образом, определение трех функциональных частей на первых четырех уровнях идет от общего членения буддийских сутр, ядром которых оказывается Лотосовая сутра, к выделению центральной "части, [раскрывающей] истинную суть" – гл. XVI "[Продолжительность] жизни Татхагаты" и обрамляющих ее половинах гл. XV и гл. XVII. Проповеди, запечатленные в них являются, согласно Нитирэну, квинтэссенцией буддийского учения, теми "сокровенными истинами", которые открыл Будда Шакьямуни, завершая свою деятельность в человеческом мире.
Во-вторых, для Нитирэна в Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы на "дне текста", выражаясь его словами, скрывалось то, что не открыл живым существам Будда Шакьямуни. Такая интерпритация Лотосовой сутры базировалась на убеждении Нитирэна о вступлении мира в "век конца Дхармы", период полного упадка из-за забвения учения Будды (169) и, следовательно, необходимости спасения живых существ путем "посадки семени" будды, т.е. заложения возможности стать буддой. Согласно Нитирэну, Шакьямуни проповедовал Лотосовую сутру после того, как уже посадил это "семя" но в "век конца Дхармы" "посадка семени" будды может быть осуществлена только при помощи Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы, о чем не сказал Будда Шакьямуни слушавшим его проповеди, но что имплицитно присутствует в Сутре. Соответственно, через призму этих представлений Нитирэн и выделил три функциональных части.
1) "Вводная часть": проповеди всех будд прошлого, настоящего и будущего, запечатленные в "сутрах, [которых столько же, сколько] пылинок".
2) "Часть, [раскрывающая] истинную суть": сакральная фраза Наму Мё:хо: рэнгэ кё:!, скрытая в глубине шестнадцатой главы Сутры и выявленная Нитирэном.
3) "Часть для распространения": учения всех будд прошлого, настоящего и будущего, увиденные через призму сакральной формулы Наму Мё:хо: рэнгэ кё:!.
Как раз на этом толковании Лотосовой сутры базируются догматика нитирэнистских школ и в первую очередь религиозная практика приверженцев нитирэновского буддизма (170).
Выше были очерчены основные характеристики Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы как религиозного текста и ее толкования в ведущих буддийских школах на Дальнем Востоке. Все модификации в интерпретациях этой сутры отталкивались от указанных. Можно еще раз повторить, что как объект детального комментирования Лотосовая сутра – уникальное явление в буддийской литературе. Безусловно, имело бы смысл перевести основополагающие экзегетические сочинения к Сутре, в первую очередь "Фразы Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы", в которые включен текст самой Сутры. В наших примечаниях нам неоднократно придется ссылаться на Чжии и его последователей при комментировании некоторых мест текста.
* * *
Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы несколько раз переводилась на европейские языки (171), однако сколько-нибудь единых принципов перевода этой сутры, как, впрочем, и других буддийских сутр с китайского языка выработано не было. Я следовал двум принципиально важным методологическим установкам:
1) Перевод на русский язык всех китайских слов, понятных людям, знающим китайские иероглифы (172). В частности, я переводил на русский язык имена будд, бодхисаттв, богов, если они переведены с санскрита на китайский Кумараджива (например, будда Многочисленные Сокровища, бодхисаттва Всеобъемлющая Мудрость, бодхисаттва Высшие Деяния, бог Свободный, бог Великий Свободный и т.д.). Я решительно не согласен с теми переводчиками буддийских текстов с китайского на западные языки, которые восстанавливают санскритские имена: Добао-фо (яп. Тахо-бу-цу), т.е. будда Многочисленные Сокровища, передается как будда Прабхутаратна, Пусянь-пуса (яп. Фугэн-босацу), т.е. бодхисаттва Всеобъемлющая Мудрость, как бодхисаттва Самантабхадра, Шансинпуса (яп. Дзёгё-босацу), т.е. бодхисаттва Высшие Деяния, как бодхисаттва Вишистачаритра и т.д. Такой перевод получается неадекватным и обедненным, так как для читателя такого перевода Прабхутаратна, Самантабхадра, Вишистачаритра остаются ничего не значащими словами, в то время как читателю иероглифического текста сразу же понятны буквальные значения имен. В свою очередь, я восстанавливаю принятые в русскоязычной индологической литературе санскритские формы слов, если они даются Кумарадживой в транслитерации иероглифами. Например, пуса (яп. босацу), сопо (яп. сяба), боломито (яп. харамитта), пути (яп. бодай), Шицзе (яп. Сякка), Милэ (яп. Мироку), Шэли (яп. Сярихоцу) как "бодхисаттва", "саха", "парамита", "бодхи", "Шакья", "Майтрейя", "Шарипутра" соответственно. Все эти санскритские слова, кроме имен и нескольких общеупотребительных в русскоязычной литературе слов (Будда, бодхисаттва, нирвана и другие) выделяются курсивом, как это сделано в издании перевода Б.Като.
Тем не менее, мне, к большому сожалению, не удалось неукоснительно соблюдать декларируемый принцип. В ряде случаев пришлось не переводить китайские слова, а заменять их соответствующими санскритскими, что вызывалось целым рядом причин: более широким семантическим полем русского эквивалента, его стилистическимнесоответствием контексту при непременном условии – достаточно широкой употребляемости в отечественной литературе заменяющего данный русский эквивалент санскритского понятия, т.е. его привычности для глаза и уха читающего на русском языке. Вот два характерных случая такой замены, которые могут оказаться типичными при возрастании числа переводов с китайского языка на русский буддийских текстов.
В Сутре очень часто встречается слово Жулай (яп. Нёрай), досл. "Так Пришедший", одно из главных титулований будд. Использование словосочетания "Так Пришедший" в русском тексте невозможно по стилистическим соображениям и во многих случаях делает перевод неудобочитаемым, поэтому я предпочел использовать вместо словосочетания "Так Пришедший" санскритское слово Татхагата (кит. Жулай является его прямым эквивалентом), конечно, понимая собственную непоследовательность. Л.И. Меньшиков использовал в переводе "бяньвэней" по Лотосовой Сутре транслитерацию "жулай" (с маленькой буквы), однако мне этот опыт не показался удачным, поскольку китайское "жулай" выглядит в цепочке русских слов еще более инородным, чам санскритское Татхагата, так как в данном контексте постоянно употребляются другие санскритские слова (будда, бодхисаттва и т.д.).
С аналогичной проблемой я столкнулся при выборе подходящего эквивалента китайскому учжун (яп. госю). Слово Чжун (яп. сю) переводится как "множество", "масса (массы)", "народ", "толпа", "собрание (людей)" (173), но в данном случае имеет специфически буддийское значение, передаваемое в европоязычной буддологической литературе санскритским словом скандха, поэтому я предпочел словосочетание "пять скандх" выражениям "пять множеств", "пять масс" или "пять собраний". Все подобные случаи оговорены в примечаниях.
Наиболее серьезной проблемой стал выбор наиболее подходящего эквивалента для слова фа (яп. хо). Буквальное значение его "закон", "правило", "установление", но в буддийских текстах оно обозначает понятие дхарма, причем в двух основных его значениях – [1] "Закон", учение (учения) Будды и [2] как категория буддийской философии – некая единичная сущность (174). В известных нам переводах текста Кумарадживы на английский язык (а эти правила, я думаю, распространяются на все европейские языки) встречаются три варианта выбора эквивалента китайскому фа: [1] Перевод слова фа, если оно употребляется в значении "Закон Будды", и замена его санскритским дхарма, когда оно означает философское понятие (175). [2] Замена китайского фа санскритским дхарма во всех без исключения случаях (в первом слово дхарма пишется с большой буквы, во втором – с маленькой) (176). [3] Во всех без исключения случаях перевод фа как "закон" (в соответствии с употреблением пишется или с большой, или с маленькой буквы) (177), что, как мне кажется, делает текст недоступным пониманию.
Первоначально я намеревался следовать первому варианту, т.е. или переводить фа словом "Закон", или заменять его санскритским дхарма как устоявшимся в русскоязычной буддологической литературе термином. С другой стороны, я всегда старался переводить ключевые буддийские понятия единообразно, и, с этой точки зрения, было желательно найти один эквивалент, который я увидел в санскритском дхарма (с большой или маленькой буквы в зависимости от значения). Выбрать другой вариант рекомендовал мне и преподобный Д. Тэрасава, монах японского нитирэнистского ордена Ниппондзан Мёходзи.
При унификации эквивалента китайскому фа в пользу слова дхарма встал вопрос о переводе названия Сутры. Ранее я переводил Мяофа ляньхуа цзин словосочетанием Сутра Лотоса Благого Закона. Безусловно, общепринятая версия перевода знаков ляньхуа цзин "Сутра Лотоса" неточна, и мой новый вариант имел вид "Сутра о Цветке Лотоса Благого Закона". Сочетание "Благой Закон", может быть, наиболее удачный эквивалент китайскому мяофа, поскольку стоит в одном ассоциативном ряду с сочетанием "Благая Весть", а проповеди Будды, запечатленные в Лотосовой сутре во многом функционально сходны с Благой Вестью Христа. При использовании в качестве универсального эквивалента китайскому фа слово дхарма определение "благой" явно с ним не согласовывается, поэтому я заменил его определением "чудесный", тем более, что именно так переводится слово мяо.
2) Я старался не вводить в перевод слов, отсутствующих в оригинальном тексте, и все необходимые лексические дополнения заключал в квадратные скобки. В противном случае перевод Сутры превратился бы в ее пересказ. Следует заметить, что подавляющее большинство так наз. "переводов" буддийских текстов на европейские языки, представляет собой их (чаще всего весьма свободное) изложение, чего я стремился избежать. Именно поэтому читатель найдет немалое количество примечаний к непонятным в буквальном переводе местам.
Перевод выполнен по изданиям: Тайсё синсю дайдзокё (Великое хранилище сутр, заново устроенное в [годы] Тайсё). Токио: Симбумпо сюппан, 1960, т. 9, с. 1 – 62; Кокуяку Мёхо рэнгэ кё хэй кайкэцу (Переведенная на родной [язык] Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы вместе с "открывающей" и "заключающей" [сутрами]). Киото: Хэйракудзи сётэн, 1957; Хоккэкё (Сутра о Цветке Дхармы). Токио: Иванами сётэн, 3 тт., 1962 – 1967.
А.Н. Игнатович.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 22 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |