Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Попробуй, и станет легче.

С любовью, Кэти.

Уиллоу аккуратно складывает записку и кладет ее в карман. Она знает, что должна чувствовать облегчение, и она тронута беспокойством Кэти, но все-таки, в основном письмо только угнетает ее. Заверения Кэти только доказывают, что она и понятия не имеет, что происходит. В некотором смысле, ее заверения в любви ничем не отличаются от нежелания Давида обсуждать произошедшее. В обоих случаях — просто огромная неудача в попытке наладить отношения.

Она отворачивается от окна, собираясь подняться обратно по лестнице и начать работу, когда что-то снаружи привлекает ее внимание. Здесь всегда есть, на что посмотреть: молодые мамы с колясками, измученные бизнесмены, спешащие на работу, бегуны в яркой одежде. Но этим утром здесь нечто большее. Потому что этим утром частью событий, происходящих на улице, является Гай.

Сначала Уиллоу уверена, что все это ей мерещится. Но нет, он действительно здесь, стоит недалеко от парка и смотрит на ее дом. Единственное объяснение, которое приходит ей на ум, что, быть может, он ждет ее.

Этого достаточно, чтобы пропустить школу…

Уиллоу не знает, какой следующий шаг должна совершить. Она всегда может оставаться в квартире и так и избегать его, но кто сказал, что он не пересечет улицу и не позвонит дверь?

И, кроме того, она не совсем уверена, что хочет избегать его.

Нет, хочу… Я имею в виду…Разве нет?

Без сомнений, Уиллоу стыдно, что она позвонила ему, и что он слышал ее муки во время... этого события. Тем не менее, на ряду со стыдом возникает другое чувство. Она связана с ним: может, нитью крови, узами лезвия или чем-то еще, — но, что бы ни послужило причиной, она не может этого отрицать.

И было бы грубо игнорировать его…

Уиллоу не перестает анализировать ситуацию, но хватает ключи и направляется к двери.

Она останавливается перед домом и смотрит на него. В ее сознании формируется тысяча вопросов. Она хочет знать, почему он здесь, хочет знать, что он думает о ее звонке, но так или иначе, единственное, что ей удается сказать, пока она стоит здесь, дрожа в своей рубашке, это:

— Как ты узнал, где я живу?

— Ну, знаешь, есть такая вещь, называется телефонная книга, — говорит Гай, пересекая улицу. — И твой брат разместил свой адрес на сайте для своего класса.

— Ох. Верно. — Кивает Уиллоу, потирая руки.

— Что ты здесь делаешь босиком? — Спрашивает Гай, рассматривая ее.

Уиллоу смотрит вниз, на свои ноги на асфальте. Она даже не заметила, как не обулась.

— Я… Я просто выбежала из дома, когда увидела тебя. Я не останавливалась… — Уиллоу замолкает. Она удивляется, почему они обсуждают такие незначительные вещи. Это потому, что он тоже не хочет поднимать тему телефонного звонка?

— Ну, не думаешь, что тебе следовало бы надеть какую-нибудь обувь?

— Да, ну, я тоже так думаю. — Уиллоу неловко перемещается вперед и назад. — Давай, пойдем внутрь, — говорит она спустя секунду, и заводит его в дом.

Гай пристально смотрит на нее, пока она открывает дверь. Его пристальный взгляд заставляет ее нервничать. Он, должно быть, думает о телефонном звонке, о том, что он значил, но он ничего не говорит, он, кажется…

— Твои руки, — Гай прерывает ее мысли.

— Да? — Уиллоу останавливается у входа в гостиную и поворачивается к нему лицом. — Что с ними? — Она смотрит на свои руки и пытается разглядеть то же, что видит Гай. На них множество следов, и что с того? Гай и раньше видел ее порезы, без сомнений, он — единственный человек во всем мире, перед кем она может показаться в футболке.

— На них нет новых отметин, — говорит он после паузы. Он указывает на тонкие красные линии, что покрывают ее кожу. — Эти были сделаны еще давно.

Уиллоу точно знает, к чему он клонит, но не собирается отвечать на его невысказанный вопрос. — Здесь, — говорит она, подходит к дивану и садится напротив него. Мгновение спустя, Гай тоже садится.

— Ну, тогда где ты их сделала? — Очевидно, теперь, когда он поднял эту тему, он не намерен опускать ее.

— На животе, — говорит она, решив, что, в конечном счете, проще просто сказать ему.

— Но это… Я думал... То есть, ты говорила, что делаешь это только на руках! — Возражает Гай.

Уиллоу уставилась на него, сбитая с толку его протестами. Он говорит, что было бы лучше, если она бы резала свои руки? Он не верит, что она разрезала себе живот? Он — не дай Бог — думает, что это она подняла эту тему? А когда звонила ему, притворялась, пытаясь привлечь его внимание или еще что-то? Уиллоу приходит в ужас от этой мысли.

— Я говорила, что в основном делаю порезы на руках. — Ее голос грубый. — Если не веришь мне, быть может, хочешь посмотреть?

Она поднимает футболку выше бюстгальтера, расстегивает джинсы и опускает их почти до уровня своего нижнего белья. — Вот! — Говорит она сердито, почти кричит. — Посмотри, если не веришь мне!

Уиллоу удивляется собственному поведению. Она не может перестать думать о том, насколько бы отличалась это сцена, если она снимала бы одежду по нормальным причинам. Если бы дело было только в этом, то ее заботило бы, насколько хорошее у нее белье, насколько хорошо выглядит она сама, а не насколько порезы кажутся свежими, чтобы он мог поверить.

Однако Гай упорно не смотрит на ее живот. Его лицо повернуто в сторону, он смотрит на выцветшие персидский ковер, книжные полки, куда угодно, только не на ее обнаженную кожу.

— Давай же, — она напоминает ему еще раз.

Гай поворачивает голову, медленно, осторожно, пытаясь держать глаза на ее лице. — Я никогда не говорил тебе, что не верю тебе, просто я был удивлен… — Он несчастно замолкает.

Уиллоу неуклонно смотрин на него. Она не уверена, что когда-то видела, чтобы кто-то выглядел таким несчастным, таким смущенным, таким, как он сейчас.

Наконец, его глаза опускаются ниже, и он смотрит на ее живот, действительно смотрит на него, изучает каждый порез.

Уиллоу откидывается назад и смотрит на него сквозь полузакрытые глаза. Она кажется ошеломленным. Она знает, есть нечто неправильное в этой сцене. Он смотрит на нее совершенно безмолвно не потому, что пленен ее красотой, а из-за ужаса того, что он видит.

Гай медленно протягивает руку и кладет на ее живот. Его рука большая и полностью покрывает созданный недавно разрез. Покрывает так, что легко притвориться, будто нет ничего необычного на коже, к которой он прикасается. Так легко притвориться, что его рука находится там, чтобы не закрывать ее порезы, а совершенно по другой причине.

Но Уиллоу не может притворяться. Правда, что рука Гая у нее на животе влияет на нее совсем по-новому. Но эти чудесные ощущения смешиваются с болью, вызванной тем, что он задевает недавно поврежденную кожу.

А что касается Гая, не похоже, что он наслаждается, и даже вряд ли уловил романтические возможности ситуации. Скорее всего, ему больше, чем просто нехорошо. Его лицо белое как простынь.

Неожиданно он резко отдергивает руку и прижимает ладонь ко рту.

— Хочешь, чтобы я подержала тебе голову? — спрашивает Уиллоу с особым оттенком в голосе. Она помнит тот момент в хранилище, когда Гай предложил подержать ее волосы, насколько она была поражена его невероятной добротой, насколько она поражена сейчас всем этим. Она жалеет, что не смогла быть такой же внимательной в ответ, но она слишком травмирована последними событиями, чтобы вести себя достойно.

— Нет, нет, — Гай трясет головой. — Я… нет.

— Хорошо, — Уиллоу опускает футболку и застегивает штаны.

Какое-то время Гай ничего не говорит. Он сидит так же, как и она, откинувшись на диване, у него изумленное выражение лица.

— Что.… Скажи мне, что заставило тебя сделать это? — запинаясь, спрашивает он.

— Я поссорилась с братом, — отвечает Уиллоу. Она не особо знает, как еще можно описать то, что произошло.

— Что.… Из-за чего? Ссора. То есть.… Из-за чего она произошла? — спрашивает Гай. Похоже, его покинула способность говорить красивые речи. Уиллоу понимает, что никогда не слышала, чтобы он говорил так невнятно.

— Мы не решили, чья очередь мыть посуду, — говорит Уиллоу.

Она слишком устала, чтобы еще раз проходить через это.

— Отлично, — говорит Гай. — Просто отлично. — Он с трудом встает на ноги. — Не старайся быть честной со мной, мне наплевать. То есть, я же пришел сюда утром ради забавы, ведь так? И меня все это не волнует. Это не серьезно. Не изнуряй себя, пытаясь прямо ответить мне или что-то еще.

Уиллоу кивает. Его злость не удивила ее, но она естественно не ожидала, что он купится на ее слова.

— Послушай, прости, — через секунду говорит он. — Я не должен был так заводиться...

— Нет, — перебивает Уиллоу. — Ты должен был. Я была не очень любезна с тобой, а ты был...

Добрее, чем я имела право ожидать от кого-либо.

Она взволнована сильнее, чем может сказать, тем фактом, что он появился у ее дверей. Противоречивые чувства превратились в благодарность. Она хочет спросить его, почему он здесь, но немного боится услышать ответ. Скажет ли он, что это, потому что она напугала его? Уиллоу знает, что лишилась права называться нормальной, но все же ей ненавистна мысль, что он может считать ее… сумасшедшей или что-то в этом роде.

Или он здесь, потому что обещал, что ничего не расскажет ее брату и из-за этого чувствует себя ответственным?

Или он здесь, потому что заботится о ней?

Уиллоу глубоко вздыхает. Она чувствует, что не в состоянии говорить ни о чем из этого. Она чувствует, что не в состоянии сказать ему, что его действия значат для нее, и понимает, учитывая все это, по меньшей мере, что она может сделать — это рассказать ему правду о прошедшей ночи.

— Ссора была из-за того, что Дэвид сейчас ненавидит меня, — Уиллоу произносит это просто, без трагизма. — Он ненавидит меня, потому что я убила наших родителей.

Уиллоу ждет, чтобы услышать неизбежное. Услышать от Гая то, что говорят все остальные, будто это был просто несчастный случай, и что она не намеревалась убивать своих родителей. То, что ее брат любит ее больше чем когда-либо, сейчас, когда она сирота. Она слышала эти пустые слова бесчисленное количество раз.

Но Гай молчит. Он просто смотрит на нее.

— Не могу даже представить себе, как это тяжело для тебя, — наконец, говорит он. Он выглядит потрясенным. — Для вас обоих, на самом деле, — добавляет он через мгновение.

— Ты прав, ты не можешь, — говорит Уиллоу тихим голосом. Она должна была знать, что он не стал бы отделываться от нее бальным ответом, пытаться отговорить ее от своих чувств или говорить ей, что она все придумала. — Но… по крайней мере, спасибо, что не сказал мне, что это все только в моей голове.

— Ну, тогда пожалуйста, — на мгновение Гай замолчал. — Послушай, может, я не должен говорить этого после того, что ты мне сказала. Я знаю, что действительно не могу понять, через что ты проходишь, и верю, что ты веришь в то, что твой брат ненавидит тебя. То есть, я совершенно не думаю, что все это только в твоей голове. Уверен, что это действительно… ну, тяжело для вас обоих. — Он садится на диван и поворачивается к ней лицом. — Но ты уверена, что, может, ну я не знаю, истолковала что-то неправильно? Я просто подумал о Дэвиде Рэндалле, у которого учился в прошлом году. Он не похож на человека, который может ненавидеть свою сестру. Я хочу сказать, а кто бы ненавидел? Но особенно он, я просто этого не вижу.

— Думаю, я все-таки знаю его лучше тебя, — холодно говорит Уиллоу.

— Я не пытаюсь сказать тебе, что ты чувствуешь, а что - нет. Я просто хотел бы, чтобы ты почувствовала себя лучше и, может, смогла бы посмотреть на вещи с другой стороны…— он не заканчивает предложение.

— Это не так просто, — говорит Уиллоу. Сейчас ей тяжело смотреть на него. Ей больно видеть, насколько несчастным он выглядит, потому что она знает, что ответственна за это. — Послушай, не думай, что разговор с тобой не заставляет меня чувствовать… — она подыскивает слова. — Ну, ты не разговариваешь со мной, как остальные, — сбивчиво заканчивает она, но это не все, что она на самом деле хотела сказать, отнюдь нет.

— Да, но и ты тоже не разговариваешь со мной, как все остальные, — говорит Гай.

— Разве? — удивляется Уиллоу.

— Конечно, обсуждения "Унылых тропик" между разговорами о том, на каких частях тела ты себя режешь, потому что считаешь себя убийцей. Совершенно обычное дело, с каждой знакомой мне девушкой все то же самое. Что с вами такое, люди? То есть, если мне действительно приходится выдерживать подобный разговор, претворяясь, что мне не скучно… — Он качает головой.

Уиллоу не может поверить, действительно не может поверить, что она смеется, Гай — тоже, и какое-то мгновение они оба буквально трясутся от смеха. — Я не по этому себя режу, — говорит она после того, как успокаивается.

— Тогда почему ты просто не... — говорит Гай, но Уиллоу перебивает его.

— Послушай, я просто минуту назад пыталась сказать, что ты — единственный человек, который слушает меня и которому не приходится претворяться, что все в порядке, — она останавливается, не уверенная, нужно ли продолжать, но на самом деле это меньшее, что она может сделать для него, учитывая, как много он сделал для нее.

— Знаешь, я кое-что поняла после смерти своих родителей, — голос Уиллоу слегка дрожит. — Я поняла, что люди говорят, как они реагируют, говорит о них гораздо больше, чем что-либо еще. Люди думают, что они приносят тебе соболезнования или как угодно назови их, но на самом деле они позволяют увидеть тебе, что из себя представляют.

— Я не совсем тебя понимаю, — хмурится Гай.

— Ну, ладно, вот, что я имею в виду, — Уиллоу глубоко вздыхает. — После похорон одна пожилая дама подошла ко мне, чтобы сказать, как ей жаль. Я едва ее знала, но мои родители знали ее получше. Как бы то ни было, она сказала, что ей жаль, а потом добавила, что, по крайней мере, они умерли не в одиночестве. — Уиллоу закрывает глаза, когда видения и звуки того дня обрушиваются на нее. Это не просто, но через мгновение она берет себя в руки и продолжает.

— Так вот, довольно странно говорить такое, когда думаешь об этом. Я хочу сказать, что мои родители мертвы, они погибли в автомобильной катастрофе, через это ужасно трудно пройти, а она говорит, что они, по крайней мере, умерли не в одиночестве, то есть она сказала, что это хорошо, что они умерли вместе, — на секунду Уиллоу замолкает и смотрит на Гая. Она видит, как внимательно он слушает.

— Когда я говорю, что она была старой, — продолжает Уиллоу, — то имею в виду, что она старая, думаю, ей было за восемьдесят. И я знаю, да и все остальные — тоже, что ее муж умер тридцать лет назад, а ее единственный сын погиб во Вьетнаме прямо перед этим. И полагаю, что у нее перед глазами было лишь то, что она умрет в одиночестве. При этом она не была равнодушной - как для нее, с моими родителями все произошло быстро.

— А вот еще один пример: на другой день я рассказала Лори о своем брате, как ему приходится заменять родителей, и знаешь, что она ответила? Что он милый. И она тоже не была равнодушной. Она просто не понимает, — Уиллоу замолкает и отводит взгляд от Гая. — Но с тобой, ну, то, что ты говоришь… Ты понимаешь, и от этого мне… лучше. — Уиллоу чувствует, что начинает краснеть.

— Ты много краснеешь, — через мгновение говорит Гай.

— Ничего не могу с этим поделать.

— И не делай. То есть, красней. Мне кажется, эт о мило.

— Ох.

— И я, правда, счастлив, что от того, что я делаю, тебе становится лучше.

— Ох. — Теперь Уиллоу действительно красная, но она не отворачивается от него, а лишь позволяет ему смотреть на себя и ее раскрасневшееся лицо.

— Мы сильно опаздываем в колледж, — говорит Гай. — Мы определенно пропустили первый урок.

— Я сегодня не иду в колледж, — говорит ему Уиллоу. — Я просто не могу, тем более, после вчерашней ночи, и в любом случае, я настолько отстала в своей работе, что мне действительно нужно остаться дома и попытаться все наверстать.

— Может, я тоже не пойду, — Гай вытягивает свои ноги и скрещивает за головой руки. — Это мог бы быть отличный день для отдыха.

— Ты не обязан делать это из-за меня, — торопливо говорит Уиллоу. — Я имею в виду, тебе не стоит беспокоиться, что я собираюсь что-то сделать…

— Может, я делаю это, потому что хочу, — говорит он. — И раз уж я здесь, есть что-то, что ты хочешь сделать? Я имею в виду, перед тем как приняться за домашнее задание?

Уиллоу думает обо всех вещах, которые ей бы хотелось сделать: пойти спать три дня подряд, доделать свой проект... наконец-то. Может даже сделать что-то для Кэти и Дэвида, например, убрать дом или сходить за покупками, но все эти вещи бледны в сравнении с одной острой необходимостью, которая у нее есть прямо сейчас.

— Знаешь, что бы мне действительно хотелось сделать, больше чем что-либо? — Уиллоу наклоняется вперед. — Я бы хотела позавтракать. Я умираю от голода.

— Звучит и впрямь отлично, — говорит Гай. — Я тоже умираю от голода. Давай выбираться отсюда, — он поднимается и ставит её на ноги.

— Чего бы тебе хотелось? — спрашивает Уиллоу, хватая свитер из шкафа. — Ты хоть знаешь, какое-нибудь место неподалеку, где мы можем позавтракать? — она закрывает дверь и спускается вниз по лестнице к нему.

— Я знаю самое лучшее место, — уверяет он её. — И оно всего в нескольких минутах отсюда.

— Нет никакого места, находящегося в нескольких минутах отсюда, — возражает Уиллоу, пока они идут по тротуару.

— А я смотрю, ты умеешь здесь ориентироваться... — говорит Гай, когда они поворачивают за угол и останавливаются напротив старомодной забегаловки. Он толкает дверь плечом, открывая её. — Два сэндвича с беконом, яйцом и сыром на вынос, - он передает их заказ парню за прилавком. — Мы возьмем их в парк, хорошо? Посидим на скамейке или что-то вроде того.

— Довольно неплохо, — говорит Уиллоу спустя несколько минут, откусывая сэндвич.

— Ты никогда прежде не пробовала бекон, яйцо и сыр? — недоверчиво спрашивает Гай. — Они походят на классическое средство от похмелья.

— Да, что ж... у меня никогда не было похмелья прежде.

— Что же тогда было по поводу алкогольного желе с твоей лучшей подругой? — Гай смотрит на нее с подозрением, когда они входят в парк. — Никаких скамеек, пошли. Так или иначе, я знаю место получше.

— Если ты помнишь, я сказала тебе, что меня стошнило, когда мы попробовали алкогольное желе, никакого похмелья, — говори Уиллоу, следуя за ним через парк. — И если тебе действительно интересно, это, пожалуй, был единственный раз, когда я делала что-то подобное.

— Идеально, — говорит Гай. Они садятся на вершине небольшого холма, под японским кленом, спинами опираясь на дерево. Это невероятно красивое место, затененное, окруженное цветами, с видом на маленький искусственный пруд.

— Так ты всё еще видишься с кем-то из своих старых друзей? Я имею в виду... что случилось с теми девушками, проводившими время за алкогольным желе?

Он переворачивается, пытаясь, устроится поудобнее. Уиллоу чувствительна к каждому движению, которое он совершает. Он вытягивает ноги, чуть подталкивая её, и на миг их бёдра словно срастаются.

Первая реакция Уиллоу — отодвинуться, дать ему больше пространства. Но через секунду, она отклоняется назад и позволяет своим ногам упасть на его. Он, кажется, не замечает. Да и с чего бы? Это естественно, особенно после того, что произошло на диване, но Уиллоу полностью осознает, как её тело реагирует на это.

— Нет, на самом деле, я больше не разговариваю со своими старыми друзьями, — говорит она через некоторое время. — Марки — та, с которой мы ели алкогольное желе... Я не разговаривала с ней месяцы. — Уиллоу заканчивает есть сэндвич и комкает обёртку.

— Ты, как бы... не скучаешь по ним?

— Ну, да, но… — Уиллоу думает о телефонных звонках, которыми они с Марки обменивались раньше. Она задается вопросом, что бы подумала Марки о Гае, и представляет, каким был бы разговор между ними двумя о нём. Жаль, что она не будет говорить с ней в ближайшее время. — Знаешь, почему я больше не разговариваю со своими старыми друзьями? — Уиллоу поворачивается, чтобы посмотреть на Гая. — Я не могу, потому что это слишком больно. Сначала я думала, что это было лишь из-за того, что они не понимали мою ситуацию, но затем я поняла, что это из-за того, что они слишком сильно напоминают о той жизни, которая у меня была. Видеть их с родителями, делать все те вещи, которые мы делали раньше, что бы то ни было — всё это слишком сложно. Вещи кажутся такими же, и затем, в конце дня, они возвращаются к своим привычным жизням, к своему привычному старому миру, который они всегда знали. А я застреваю в своем собственном, в этом новом мире, в котором я проснулась. Я просто гость в их мирах. — Она нервно начинает кромсать скомканную упаковку от сэндвича.

Гай спокойно забирает обёртку из её рук и выбрасывает вместе со своей в ближайший мусорный бак.

— Ты говоришь, что я ошибаюсь насчет своего брата, - продолжает Уиллоу. — Но вот часть о том, откуда я знаю, почему права. Для него я постоянное напоминание того, какой его жизнь была прежде. Он никогда не сможет сбежать от этого, даже на пять минут. Я вторглась его мир. Каждый раз, когда он видит меня, он знает, что что-то изменилось навсегда, — она останавливается. — Прости. Ты задал мне простой вопрос, и я... Слушай, даже я больше не хочу об этом говорить. Сделай мне одолжение, хорошо?

— Погода в Куала-Лумпур? — Гай вскидывает брови.

— Ну, хоть что-то.

— Хорошо… Ты знаешь, что я делал, когда ты позвонила?

— Ох… — Уиллоу думает около минуты. — Смотрел игру?

— Какую игру? — Гай выглядит запутавшимся.

— Не знаю, разве нет никакой игры?

— Ты имеешь в виду Мировую серию?

— Сойдет.

— Ты опережаешь события на десять дней.

— Хорошо, так что же ты делал?

— Читал "Бурю".

— О, — Уиллоу обдумывает это. — И… — подсказывает она.

— Возможно, ты права, — соглашается Гай. — Она лучше, чем "Макбет".

— Я же говорила!

— Я сказал, что, возможно, ты права. Но в действительности ты не можешь сравнивать, потому что они совсем разные. Я имею в виду, "Буря" вся такая волшебная, романтичная... Эй, посмотри на это, — он прерывает сам себя. — Посмотри! Около пруда.

— Что? — Уиллоу прослеживает за его взглядом, но не находит чего-либо, в чем он так заинтересован, разве что человека, выбирающегося из лодки.

— Он просто оставляет её здесь, — говорит Гай. Он, кажется, взволнован. — Ты должен возвращать их, я знаю это, потому что я арендовал их пару раз. Это, на самом деле, дорого, но этот парень просто оставляет её здесь! Пошли, — он хватает её за руку, поднимает на ноги и начинает бежать вниз по холму.

— Ты знаешь, что делаешь? — говорит Уиллоу, наблюдая за тем, как он залезает в лодку.

— Извини? — Гай смотрит на неё. — Я занимаюсь греблей на реке три раза в неделю, ты думаешь, я не могу справиться с прудом?

— Всё равно, — Уиллоу пожимает плечами, затем осторожно забирается в лодку и садится, пока он хватается за весла и направляет лодку к центру пруда. — Вы когда-нибудь с Энди, я не помню, уменьшали свое время на три минуты?

— На десять секунд, — Гай тянет весла. — Сейчас мы делаем 2500 за восемь минут и двенадцать секунд. Если мы это время сократим на три минуты, то побьем мировой рекорд с довольно большим отрывом. В любом случае, я не жду, что мы побьем 8.12. Энди не особо хорошо старается, а я не так уж и беспокоюсь. Я занимаюсь греблей только потому, что мне нравится ранним утром плыть по реке.

Уиллоу наблюдает за действиями его рук, когда он гребет. В его движениях есть что-то невероятно успокаивающее, почти гипнотическое. Она не может оторвать взгляда от плавного движения его сильных слегка загорелых рук, когда он управляется с веслами.

Она опускает ладонь в воду и по мере продвижения оставляет за собой легкий след. Может, это из-за того, что она измучена с прошлой ночи, или потому что весла, погружаясь в воду, издают нежный звук, Уиллоу не знает и ей все равно. Она лишь уверена в том, как спокойно себя чувствует, лучше, чем за последние дни и даже недели. Она наблюдает за Гаем из-под полу прикрытых век, и прежде, чем погрузиться в сон, видит его улыбку.

 




Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 9 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 9 | Глава 12 |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.019 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав