В течение почти трех дней не было никаких признаков Нейта. Было похоже, что он исчез, растворился в эфире, снова пропал из ее жизни, точно так же, как он отсутствовал в ней на протяжении последних семи лет.
Но с каждым прошедшим часом ею все больше завладевали тревога и беспокойство, потому что она знала – что-то было не так. Она знала, что он где-то там, затаился и ждет своего часа, планирует что-то еще более отвратительное, чем то, что он уже совершил.
Первые двадцать четыре часа после того, как в ее квартире обнаружили бомбу, Фелисити провела в легкой наркотической дымке от обезболивающих. Диг настоял, что ее ребра не заживут, если она все время бегает, и она рискует проколоть легкие, если она не прекратит. С недовольным ворчанием с ее стороны, и скрещенными руками и суровыми взглядами Оливера с другой стороны, она неохотно согласилась.
Кроме краткой поездки в центр города, где одно из офисных зданий превратилось в импровизированную штаб-квартиру ФБР, она не покидала кровати Оливера и пределов особняка.
Встреча с федералами прошла, как она и ожидала, за исключением того, что они захотели поговорить с ней наедине, что Оливер воспринял не слишком хорошо. Она заверила его, что будет в порядке и ушла с агентом, не оглядываясь. Менее чем через час они уехали, хотя она все еще не сказала ему о том, что они всерьез рассматривали вариант поместить ее под защиту. Ей пришлось приложить значительные усилия, чтобы убедить их, что в этом не было необходимости. К счастью, они видели, как она приехала с Оливером и значительным контингентом его охранников.
На этот раз им повезло. Монро знал одного из членов рабочей группы, собранной по этому делу. У нее было такое ощущение, что, возможно, это была единственная причина, по которой ее не вывели через заднюю дверь, где уже ждала машина, чтобы отвезти ее в безопасное место. Небольшая дрожь пробежала по телу от одной мысли, что Оливер сделал бы, если бы события развивались по этому сценарию. Именно поэтому она не упомянула ни о чем из этого на обратном пути в особняк.
Хотя не было еще и полудня, она была исчерпана и все еще нездорова, когда они вернулись, и сделала всего две слабые попытки избежать болеутоляющих, не пропустив, как Оливер и Диг обменялись взглядами над ее головой.
Она проснулась позже тем же вечером, чтобы обнаружить, что комната была пуста и попыталась взять свой планшет в кровать, но была поймана на обратном пути. Оливер быстро выхватил его у нее из рук с красноречивым взглядом, заменив его на стакан воды и еще две таблетки прежде, чем спуститься на кухню за подносом. Она бодрствовала достаточно долго и поела прежде, чем снова заснуть.
Тем не менее, на следующее утро она поняла, что чувствовала себя гораздо лучше. Когда она обнаружила, что может сделать глубокий вдох, при этом испытывая минимальную боль, она торжествующе улыбнулась и поднялась с кровати, с легким протестом со стороны ноги. Она думала, что, возможно, позже ей все-таки придется поблагодарить Дига, потому что постельный режим оказался именно тем, что ей было нужно.
- Куда это ты собралась? – голос Оливер раздался позади нее как раз в тот момент, когда она собиралась войти в шкаф.
Она повернулась через плечо, одарив его легкой улыбкой. – Хочу взять одежду, чтобы принять душ и присоединиться к земле живых, - именно тогда она увидела, что он поставил на стол поднос, на котором помимо прочего виднелась бутылка воды и обезболивающее.
- Фелисити, - начал он, и было что-то в его тоне, что сразу подтолкнуло ее к краю.
- Оливер, - парировала она, глядя в упор на него и видя, как он стиснул зубы прежде, чем он начал говорить.
- Тебе нужно отдыхать.
- Я отдыхала. Весь вчерашний день и всю ночь, и тот факт, что ты на ногах и одет говорит мне о том, что вероятно, почти полдень. Мне лучше, - заявила она, ненавидя, что ей пришлось выставить руки, заняв оборонительную позицию, но он буквально вибрировал напряжением, которое лишний раз убедило ее в том, что он не слышал ни слова из того, что она говорила.
- Тебе не лучше! - рявкнул он.
Она не двигалась, брови непроизвольно взлетели вверх, когда она в шоке уставилась на него. С ним что-то происходило. Что-то, что она не до конца понимала, но это по-прежнему не давало ему права разговаривать с ней так.
- Я думаю, что это я буду решать – лучше мне или нет, - отрезала она прежде, чем направиться в шкаф в поисках одежды, которую она могла найти там.
Он преградил ей путь, когда она попыталась выйти, но она продолжала двигаться, надеясь, что он отойдет с дороги. Но он этого не сделал. Вместо этого, он продолжал стоять на месте, и ей пришлось резко остановиться, чтобы не врезаться в него.
В его глазах бушевали эмоции, которые она не могла разобрать, и она ощутила резкий укол беспокойства, рассматривая возможность того, что что-то произошло, но он не рассказал об этом ей.
Не говоря ни слова, он выхватил у нее одежду и бросил ее в сторону. – Вернись в постель, - приказал он.
- Прошу прощения? – беспокойство, которое она чувствовала, испарилось в мгновение ока от его поступка. – Ты не можешь запугивать меня, Оливер Куин, так ничего не получится, - она указала пальцем между ними. – Если на секунду ты подумал, что только потому, что мы… что бы не происходило сейчас между нами, и ты решил, что так оно и будет – это бред. Таким образом, ты можешь либо сказать мне, что, черт возьми, с тобой происходит, либо отойди с моей дороги.
Ее дыхание было неустойчивым, она знала, что ее сердце грозило вырваться из груди, но она не смела моргнуть, когда они смотрели друг на друга.
- Со мной ничего не происходит, - сказал он сквозь зубы. – Почему ты не можешь просто позаботиться о себе? Ты не в порядке. Тебе не лучше. Так что возвращайся в эту чертову постель!
Последняя часть была сказана так громко, что это на самом деле заставило ее вздрогнуть, когда его голос эхом разнесся в пространстве шкафа.
- Да как ты смеешь! Я не могу позаботиться о себе? Ты всерьез говоришь это мне? ТЫ?! Тот, кто подставляет себя под пули и удары, и как ни в чем не бывало накладывает себе швы?! Да, и давай не будем забывать, как у тебя остановилось сердце и нам пришлось использовать дефибриллятор, чтобы вернуть тебя к жизни! Или, что ты нуждался в искусственном дыхании, потому что технически ты был мертв! Тем не менее, ты думаешь, что можешь стоять здесь и говорить мне, что я не в состоянии позаботиться о себе. Это забавно! – сейчас она буквально кипела, никогда прежде не ощущая такого гнева.
Его руки сжались по бокам, и вены на шее пульсировали, когда он тщетно боролся за самоконтроль. Любой другой на ее месте испугался бы прямо тогда, но ее реакция была полной противоположностью. Он вел себя глупо, и упрямо, нянчась с ней как с маленькой без всякой уважительной причины, и она не собиралась закрывать на это глаза.
Она прищурилась, прижав палец к его темно-синей рубашке, - И я знаю, что ты не спал. Я проснулась вчера вечером, и видела, как ты расхаживал возле окна, так что, что бы не происходило в твоей голове прямо сейчас – лучше скажи мне об этом прежде, чем ты сделаешь из себя настоящего идиота.
- Это не имеет никакого отношения ко мне, - сказал он резко, раздувая ноздри, когда он наклонился гораздо ближе. – Я в порядке.
- Да, кажется, ты абсолютно в порядке, - с издевкой заметила она. – Ты кричишь, приказываешь мне, при этом не слыша ни черта из того, что я сказала, и это не является ни одним из моих определений понятия 'я в порядке'!
- У вас все в порядке? – осторожный голос Дига раздался позади Оливера, в результате чего он повернулся к ней спиной, что позволило ей проскочить под его вытянутой рукой в главную комнату.
Взгляд Дига метнулся от нее к Оливеру, и он совершенно точно уловил напряженность, возникшую между ними. – Я постучал, но не думаю, что вы меня слышали, - сухо заметил он.
Оливер прищурил глаза, при этом посреди лба выделилась глубокая борозда, но она только бросила на него еще один взгляд.
- Извини, Джон, мне пришлось использовать мой громкий голос, потому что он решил вести себя словно неандерталец! – сердито сказала она, махнув рукой в сторону Оливера.
Оливер не изменил позиции, скрестив руки на груди, но она чувствовала, что его взгляд упал на нее.
Последовала долгая пауза прежде, чем Диг обратился к ней. – Как ты себя чувствуешь? – многозначительно спросил он.
- Лучше. Намного лучше, - ответила она, намеренно подчеркнув каждое слово, глядя на Дига и игнорируя Оливера.
Он окинул ее оценивающим взглядом и взял пузырек с таблетками с подноса. Увидев ее немедленную готовность спорить с ним, он поднял руку, сунув лекарство в карман. – Я все еще думаю, что тебе нужно отдохнуть. За прошедшее время не было никаких признаков Сэмюэлса, еще один день отдыха пойдет тебе на пользу.
При упоминании Нейта и напоминании о том, что он затих на длительный период с тех пор, как все это началось, Оливер провел руками по лицу и сделал три быстрых шага к окну, повернувшись спиной в комнату и к ним.
Она все еще была зла на него, но их разговор после того, как он вернулся из ее квартиры две ночи назад, снова захлестнул ее. Он все еще беспокоился, и был напуган, и отсутствие информации о Нейте, должно быть, сводило его с ума, заставляя ожидать следующей атаки в любой момент.
- Я буду в порядке, Диг, обещаю, - сказала она гораздо мягче, чем раньше, ее глаза не отрывались от напряженной фигуры Оливера у окна.
- Держи, - Диг сунул руку в нагрудный карман и вытащил тонкий черный футляр, - Их доставили первым делом сегодня с утра.
Она открыла его, чтобы обнаружить очки, точь-в-точь как ее старые. – О, спасибо! – ей жутко надоело носить контактные линзы с тех пор, как бомба разнесла половину офиса. Поспешно она надела очки, радуясь, когда они сели как влитые.
Диг сместился рядом с ней, не уверенный – стоит ли ему уйти, и она почувствовала, что его взгляд мечется между ней и Оливером, пытаясь выяснить - будут ли они в порядке. Без слов она заверила его, что она будет в порядке, и он похлопал себя по карману, чтобы дать ей понять, что таблетки будут у него, если она захочет их принять.
Фелисити не двигалась, пока не услышала, как он закрыл за собой дверь, а затем она скрестила руки на груди, бессознательно скопировав позу Оливера, и стала ждать.
Прошла, казалось, целая вечность прежде, чем она увидела, что его плечи поникли, а его голова наклонялась вперед с каждой минутой. – Мне очень жаль.
Ее ноги несли ее вперед прежде, чем она поняла, когда он оказалась возле него. Было малейшее колебание прежде, чем она подняла руку, позволив ей скользить по его руке.
Она чувствовала, как его мышцы напряглись, а затем расслабились под ее прикосновением, когда он сделал еще два тщательно контролируемых вдоха и выдоха, и открыл глаза.
- Мне очень жаль, - повторил он, и она могла сказать, что он говорил совершенно искренне, не потому что он был вынужден и не потому, что он думал, что она хотела услышать именно это, но все же было несколько стальных ноток в его голосе, а взгляд не смягчился.
Она ждала, ничего не говоря, когда он пытался отыскать верные слова, чтобы объяснить свое поведение. Ее терпение было вознаграждено, когда он опустил руки по швам, раскрыв ладони и не сжав их в кулаки. – Он все еще где-то там, и мы не приблизились к тому, чтобы найти его, - начал он, - Я продолжаю ждать звонка, ждать, что мне сообщат, что было нарушение защиты или что я услышу звук другого взрыва, - он снова закрыл глаза и покачал головой, словно он пытался избавиться от звука, слышного только ему одному. – Если ты… если ты находишься в кровати, я знаю, что ты в безопасности, - закончил он. – Я знаю, что это несправедливо по отношению к тебе. Я знаю, что не должен был говорить то, что я сказал, но…
Она позволила своим рукам упереться в его живот, нежно сжимая материал его рубашки. – Я понимаю, - сказала она ему, пытаясь сморгнуть непрошенные слезы. – Я не одобряю твой ворчливый голос и тот факт, что ты пытался приказывать мне, но я понимаю почему ты так думаешь. Каждую ночь, когда ты надеваешь капюшон, часть меня отчаянно хочет, чтобы ты не делал этого. Если бы я могла найти какой-нибудь способ, чтобы ты мог ловить плохих парней, оставаясь в безопасности Логова, я бы сделала это с огромным удовольствием. Но… ты должен выходить на улицы. И ты должен позволить мне жить моей жизнью и вставать с постели, - сказала она, немного наклонив голову, заметив, что его лицо немного расслабилось.
Он поднял руку, скользя вверх по ее руке, пока он не достиг ее щеки. Ее ресницы задрожали, и она закрыла глаза, ощущая тепло его прикосновения, когда она позволила себе момент, чтобы насладиться ощущением. Когда он мягко коснулся оправы ее очков, она открыла глаза, чтобы увидеть, что он смотрит на нее сверху вниз с гораздо более легким выражением. – Я скучал по этому, - сказал он, снова касаясь темной оправы, и она не могла сдержать улыбку.
- Твоя девушка-среда официально вернулась, - ответила она, подняв руку и поправив очки своим привычным жестом. Игра света в его глазах и легкая улыбка, тронувшая его губы, дали ей понять, что это был хороший выбор.
- Ты больше, чем просто моя девушка-среда, - хрипло сказал он, когда его руки обняли ее, притягивая ее ближе. Она сделала медленный вдох прежде, чем она погрузилась в его объятия. – Мне очень жаль, - прошептал он ей на ухо.
- Я знаю, - ответила она, ее губы скользили по его шее, когда она говорила.
Ее руки на его рубашке скользнули вокруг талии, сомкнувшись за спиной. Он сжал ее крепче, и она не удержалась, привстав на цыпочки, переместив губы от его челюсти к уху – Просто, чтобы ты знал, когда ты кричал на меня, чтобы я вернулась в эту чертову кровать… Я была зла, но… это было также чертовски сексуально!
Задушенный стон покинул его горло и прежде, чем она успела моргнуть, его рука запуталась в ее волосах, когда его губы накрыли ее. Она почти могла ощутить вкус его отчаяния и беспокойства, а также напряженность, которую они оба испытали во время их ссоры в шкафу.
Ее руки оставили его спину, снова переместившись на грудь, сжимая его рубашку, когда она притянула его ближе прежде, чем она наклонила голову вправо, изменив угол, и проведя своим языком по его. Потребовалось немного усилий, чтобы подтолкнуть его назад, пока его ноги не наткнулись на невысокую скамью возле большого окна.
Одно небольшое усилие, и вот уже она смотрит на него сверху вниз. Теперь ее глаза потемнели от желания вместо гнева, и она прикусила губу и усмехнулась шаловливо прежде, чем она поднимает одно колено, разместив его вдоль внешней стороны его бедра.
Его горячая ладонь легла на ее бедро и не теряя времени скользнула на север, сминая тонкую ткань ее рубашки, словно это всего лишь папиросная бумага. Она опирается на его плечи, наклонившись вперед прежде, чем закинуть вверх другую ногу, усевшись на его коленях.
Руки Оливера сразу затянулись на ее талии, рубашка смялась под его властным контролем и темные искры, которые она увидела в его глазах, заставили ее сжаться в ожидании. Он быстро потянул ее вперед, пока ее живот не был прижат к его груди, а его лицо оказалось на уровне V-образного выреза рубашки.
Он не стал тратить ни секунды в этом новом положении, покрывая горячими влажными поцелуями каждый квадратный дюйм, который открывала ее расстегнутая рубашка. Ее голова упала, когда ее пальцы зарылись в его волосы, ноги впились в кожу с достаточным давлением, чтобы заставить его приглушенно стонать, когда его язык и зубы продолжали скользить по ее груди.
Ее руки упали к его шее, зарывшись под воротник рубашки прежде, чем они скользили по его спине, сминая в горсть тонкую ткань, почти отчаянно потянув ее вверх, когда она пыталась избавить его от этого барьера. Во время их последней попытки два дня назад, ей даже не удалось снять его капюшон, и она не собиралась вновь повторять это упущение.
Он слегка усмехнулся напротив ее кожи прежде, чем он отстранился, оставив ее балансировать на коленях, когда он быстро стянул рубашку через голову. Когда его руки вернулись обратно, он сосредоточил свое внимание на оставшихся пуговицах, которые держали ее рубашку закрытой.
Руки Фелисити упали на плечи, и время, казалось, остановилось, когда она медленно и осторожно начала отслеживать каждую мышцу, каждую впадину и каждый хребет, который залег под кожей.
Задыхающееся шипение сорвалось с ее губ, когда рубашка была полностью расстегнута, и они впервые прижались друг к другу обнаженной кожей. Ее рот упал к уху, когда, он, казалось, посвятил все свое внимание ее ключице. Когда его губы прижались к одной конкретной особо чувствительной точке, ее пальцы вцепились в его шею, когда она осела напротив него, и единственный звук, на который она была способна в тот момент, напоминал скорее нечленораздельное мяуканье.
Со стоном, она обхватила его лицо и потянула его вверх, пока она не нашла его губы. Его руки скользнули по ее спине, рубашку упала с одного плеча, когда их языки сплелись в причудливом танце, и каждое новое прикосновение эхом отзывалось в ее центре.
Вдруг он вскочил на ноги, подхватив ее под бедра, когда ее ноги автоматически обхватили нижнюю часть его спины. Несколько больших шагов, и она оказались на кровати, его рот продолжал двигаться по ее губам, когда его руки скользнули под край ее нижнего белья, заставив ее выгнуть спину, прижавшись своими бедрами к его.
Он испустил заикающийся стон и быстрее, чем она успела сообразить, она оказалась лежащей по диагонали на кровати с Оливером, нависшим над ней. Радуясь долгожданному ощущению веса его тела, она продолжала извиваться под ним, выгибая бедра, стремясь ощутить какое-либо давление, которое она могла найти.
Осторожно, почти благоговейно, он снял с нее очки и сложил их прежде, чем он потянулся и положил их на тумбочку рядом с ее телефоном. Она улыбнулась ему, почти в дурмане, когда ее руки потянулись вверх и легли на его плечи.
Теперь, когда ее руки скользили по его коже, она могла, наконец, ощутить степень повреждений и пыток, которые он пережил. Рубцовая ткань покрывала почти всю спину: маленькие тонкие линии и широкие полосы израненной плоти скользили под ее пальцами. Никогда не избегая отметок, шрамов или ожогов, ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы убедиться, что она исследовала каждый дюйм. Кожа, которая не пострадала, была гладкой, и она могла ощутить приятную рябь мышц под ней, когда ее пальцы скользили вверх и вниз по его спине, а затем проникли под пояс его брюк, когда она достигла нижней части его спины. Его бедра ринулись навстречу, и она подняла колени по обе стороны от его бедер, давая ему такое необходимое пространство, чтобы он мог с комфортом устроиться ближе к тому месту, где они оба отчаянно хотели.
Его имя упало с ее губ на выдохе, когда он напал на ее горло, ее бедра дернулись вверх и в него, как будто она больше не могла контролировать реакцию своего тела. Тепло в животе продолжало быстро распространяться, хотя иногда ее ребра язвительно напоминали ей о том, что она была не совсем здорова, но она с легкостью проигнорировала эти сигналы.
Когда его руки оказались на ее талии, а затем медленно начали прокладывать себе путь на север, ее дыхание, казалось, замерло в груди. Его пальцы двигались по ее грудной клетке с достаточным давлением, чтобы не щекотать, вместо этого заставляя дрожь желания пробегать по ее телу. Его пальцы замерли чуть ниже ее груди, а затем встретились ровно в центре ее груди. Синхронно они двигались вдоль кривой ее груди, дразня ее, но оставаясь в нескольких дюймах от места, где она так отчаянно нуждалась в нем.
Цепочка непонятных слов и звуков сорвалась с ее губ, когда без предупреждения пальцы, которые так медленно довели ее почти до грани, наконец, коснулись ее сосков. Она выгнулась на лопатках, повернув голову в сторону, когда она задохнулась от желания. Его руки теперь накрыли ее грудь, пальцы по очереди пощипывая ласкали чувствительную плоть прежде, чем к ним присоединились его губы.
Когда его горячий язык впервые коснулся обнаженной кожи она застонала, схватив его волосы, его плечи, мягкие одеяла, на которых они лежали, лишали ее малейшей точки опоры, и она продолжала тонуть в омуте его ласк.
Зубы мягко потянули ее сосок, и она прижалась к нему так сильно, как только она могла. Теперь она чувствовала его желание напротив своего центра, кружевное белье, которое каким-то чудом еще осталось на ней, и его штаны – были единственными преградами, удерживающими их друг от друга.
Тихое отчаянное хныканье сорвалось с губ, когда ее руки скользили по его поясу. Он приподнялся вверх на локтях, давая ей больше пространства для работы, но ее руки дрогнули, когда его губы накрыли ее сосок, кружа языком по часовой стрелке. Она чувствовала, как жидкое тепло заполнило весь ее центр, когда напряжение внутри нее продолжало расти.
Он был первым, кто услышал сигнал ее телефона, глубокий разочарованный рык с грохотом покинул его грудь, когда он оторвался от нее и поднял голову.
- Не отвечай, - пробормотал он, когда его губы вернулись к ее груди, полностью игнорируя все происходящее.
Она закрыла глаза не в силах сопротивляться, когда его губы снова начали творить свое волшебство, пальцы захватили короткие пряди волос на макушке, когда телефон перестал звонить. Она задыхалась, грудь вздымалась и опускалась в отчаянной попытке захватить немного воздуха, когда он зазвонил снова.
На третьем звонке, она вскинула голову и посмотрела вниз, вид его губ на ее коже был едва ли не больше, чем она могла вынести, но четвертый звонок заставил ее повернуть голову направо, где она увидела свой телефон и изображение на экране, которое сказало ей о том, что звонил детектив Лэнс.
- Черт, это Лэнс, - сказала она, затаив дыхание, руки упали на плечи, чтобы оттолкнуть его.
- Ты можешь перезвонить ему позже, - прорычал Оливер, его руки упали ниже, кружа вокруг ее пупка и заставляя ее дрожать.
- Оливер... что, если это важно, - ей пришлось сглотнуть, когда его губы продолжили кружить по ее груди, вызвав приступ головокружения. Она снова ахнула его имя, ее несмелая попытка остановить его вновь потерпела неудачу, в то время как его руки, казалось, были везде одновременно. Но, когда телефон зазвонил в третий раз, она знала, что не могла его игнорировать.
С ворчащим стоном она потянулась в сторону, даже когда его губы продолжали вытворять все эти чудесные, коварные вещи, только чтобы обнаружить, что ее ребра все еще имели некоторые ограничения, и она никак не могла дотянуться до тумбочки. Шипящий стон сорвался с ее губ, когда она потянула руку вверх, чтобы накрыть свои ребра, наполовину прикрытые его рукой. – Оливер, мой телефон.
Он не издал ни звука, и он не прекратил делать то, что он делал. Он просто протянул свою действительно длинную руку, демонстрируя потрясающую игру мышц под слегка загорелой кожей, и достал ее телефон.
Он бросил его ей на живот и продолжил свои поиски, чтобы, по-видимому, уделить внимание каждому дюйму ее незащищенной кожи. Сместившись немного вниз он прикусил чувствительную кожу под грудью, направляясь в сторону ее травмированных ребер, чтобы разместить дорожку нежных поцелуев вдоль еще покрытой синяками области.
Она никогда раньше не видела его с этой стороны. Он был более свободным, почти игривым, и ее сердце трепетало от осознания, что она была тому причиной.
- Тебе лучше ответить на этот звонок, раз уж ты заставила меня достать его для тебя, - пробормотал он напротив ее кожи, его язык скользил по ее телу, и у нее перехватило дыхание, когда она с силой ударила большим пальцем по экрану мобильного телефона.
- Детектив, - сказала она, ее голос прозвучал на октаву выше и более запыхавшимся, чем ей хотелось бы.
- Мисс Смоук, я от чего-то вас отрываю? Обычно мне не приходится звонить дважды прежде, чем вы поднимаете трубку.
Она почувствовала, что ее лицо заливается краской, хотя он не мог видеть ее, и когда она допустила ошибку и посмотрела вниз, где Оливер устроился между ее раздвинутых бедер, в то время как его пальцы кружили в опасной близости от ее нижнего белья, она немедленно откинула голову назад, задыхаясь и заставив себя смотреть в потолок и никуда больше.
- Мисс Смоук?
- Простите, детектив, я только что выбежала из душа, - солгала она, надеясь, что это прозвучало правдоподобно, мягкий поток воздуха, что пересек ее живот, оказался издевательской усмешкой Оливера, и ей пришлось посмотреть вниз, одарив его предупреждающим взглядом, но он только ухмыльнулся ей, переключив свое внимание на ее бедра.
- Вам лучше? Вчера я заходил в особняк, но они сказали, что вы отдыхали, - его обычно грубый голос сейчас звучал гораздо мягче.
- Да. Мне лучше. Я чувствую себя гораздо лучше… ох! - она не могла сдержать тихий стон, поднявшийся в горле, когда губы Оливера коснулись чувствительной кожи чуть выше ее тазовой кости, заставляя ее выгнуться вправо, когда усики тепла начали распространяться по ее телу оттуда, где он коснулся ее.
- Мисс Смоук?
- Ребра еще болят, я только что неудачно повернулась – вот и всё, - сказала она слишком быстро, наконец, положив руку на плечо Оливера и оттолкнув его, пытаясь сесть под ним, но он был слишком тяжелым и выглядел слишком довольным собой, чтобы перестать делать то, что он делал.
Она стиснула зубы и сделала все, чтобы игнорировать его, пока звонок не будет закончен. – У вас есть какие-то новости для меня, детектив?
Лэнс тяжело вздохнул, и она могла представить себе, как он разочарованно провел рукой по волосам, - Ничего нового о местонахождении Сэмюэлса. Но федералы хороши… они собрали почти все, что было в рюкзаке. Много было потеряно, но все, что им удалось спасти, выглядит довольно странно. Я пришлю вам отчет с фотографиями. Но…
Она с трудом сглотнула и замерла, когда он затих. Оливер, должно быть, почувствовал ее напряжение и изменения в ее поведении, потому что следующее, что она знала, он запахнул ее рубашку и переместился таким образом, что теперь он лежал рядом с ней, глядя на нее с беспокойством.
- Но что, детектив? – нервно спросила она.
- Есть фотографии погибшей девушки, корешки билетов, фрагменты электронных писем и тому подобное. Но есть и ваши фотографии. Фрагмент поздравительной открытки, которую вы, должно быть, послали ему. Даже то, что выглядит как меню на вынос, которое он, скорее всего, раздобыл в вашей квартире.
Холодная дрожь пробежала по телу, когда она бессознательно попятилась вверх и назад, пока она не уперлась в спинку кровати, прижав руки ко лбу, пытаясь уложить в голове то, что он говорил ей.
- Что… с чего бы там быть моим фотографиям? Это не имеет никакого смысла. Я не… - теплая рука Оливера легла на ее бедро, слегка поглаживая его, все желание и потребность между ними исчезли от одного телефонного звонка.
- Не пытайтесь разобраться или найти в этом смысл, милая, вы только сведете себя с ума. В данный момент федералы беседуют с его родителями, пытаясь понять, как именно он был освобожден, но психиатр, который ходатайствовал о его освобождении, кажется, находится в отпуске.
- Ну, разумеется, - уныло сказала она. – Я изучу фотографии и дам вам знать, если что-нибудь замечу.
- Я буду на связи. Берегите себя, - приказал он прежде, чем повесить трубку.
Со вздохом она откинула голову и закрыла глаза, пытаясь просто дышать. На восхитительные двадцать минут она забыла о Нейте и бомбах, о швах, и просто узнала какого это – сойти с ума от желания в объятиях Оливера Куина. Теперь она чувствовала себя виноватой за то, что отдыхала в течение последних 36 часов, вместо того, чтобы приложить все усилия для того, чтобы выследить Нейта, и поскорее покончить со всем этим.
Оливер потянул ее к себе, и она охотно свернулась напротив него. – Что он хотел?
Она открыла рот, чтобы ответить, когда ее телефон просигналил, оповещая о поступившем по электронной почте сообщении. Наклонив голову, она устроилась под подбородком Оливера, прислушиваясь к сильному стуку его сердца на протяжении нескольких ударов прежде, чем ответить. – Они восстановили содержимое рюкзака. Он только что переслал мне файл с изображениями всего, что они смогла сохранить. Он сказал… он сказал, что там были не только фотографии Дженни и воспоминания Нейта о жизни с ней. Там также были мои фотографии и другие вещи, - непроизвольная дрожь вновь пробежала по ее телу, когда он крепче притянул ее к себе. – Я просто не понимаю.
Она чувствовала, как Оливер ощетинился рядом с ней, его кадык дернулся вверх, когда он боролся с собой, чтобы ответить без злости. – Тут нечего понимать. Он сумасшедший. Он сделает ход, и когда это случится, мы возьмем его, - сухо сказал он.
Фелисити кивнула. – Я знаю, Лэнс сказал почти то же самое, - и снова Оливер напрягся под ней. Она ударила его в грудь, - Не сердись, потому что вы сошлись во мнениях.
Он пробормотал что-то себе под нос, заставив ее улыбнуться, когда она обернула руку вокруг его живота, прижавшись к нему так близко, как только она могла. Он прижал губы к ее волосам, в то время как его рука успокаивающе скользила вверх и вниз по ее спине. Ее по-прежнему расстегнутая рубашка была прекрасным напоминанием о том, что они только что делали.
Рука, которая успокаивающим образом поглаживала ее спину, замедлилась, прикосновения стали легче, вызывая мурашки и небольшие вспышки тепла, когда он коснулся голой кожи ее ноги.
Она как раз подняла голову, чтобы поцеловать его, когда ее телефон зазвонил снова, а затем раздался громкий стук в дверь, и телефон Оливера просигналил о пришедшем сообщении. Грудь Оливера вибрировала, когда он взял ее лицо в свои ладони, быстро запечатлев на ее губах легкий поцелуй прежде, чем он снова сел, ловко застегнув пуговицы на ее рубашке прежде, чем она успела сообразить, и схватил свой свитер по дороге к двери.
Фелисити едва пришла в себя прежде, чем он вернулся назад, выглядя мрачнее тучи. – По-видимому, инвесторы в Дубае не слишком рады, и если я хочу сохранить их, не прибегая к трансатлантическому перелету, мне нужно немедленно сделать несколько звонков.
Она окинула его сочувствующим взглядом и подползла к краю кровати, поднявшись на колени, когда он продолжал стоять перед ней. – Я понимаю. Я сказала Лэнсу, что я изучу фотографии, и посмотрю, если что-то всплывет. Есть что-то странное с этим психиатром, и я собираюсь копнуть немного глубже.
Он выглядел так, словно он хотел что-то сказать, может быть, о том, что она должна отдыхать или остаться в постели, но вместо этого он предпочел держать рот на замке.
- Я не буду перетруждаться, - успокоила она, положив руки ему на грудь. – Ничего сложнее того, что я могу сделать с помощью моего планшета, я обещаю.
Взгляд, которым он окинул ее, был наполнен легким сомнением, но она просто невинно улыбнулась ему. – Я проверю тебя чуть позже, - сказал он.
- Я дам тебе знать, если мне удастся что-нибудь найти, - ответила она, давая понять, что она не собиралась делать глупости, но она также не собиралась оставаться в плену его комнаты как какая-то средневековая принцесса, даже если особняк Куинов действительно походил на замок.
Он вздохнул, а затем резко притянул ее к себе, накрыв ее губы своими, когда у нее в животе ожили, казалось, тысячи бабочек, и она не могла мыслить ясно. Тогда, не говоря ни слова, он вышел из комнаты.
- Черт побери, почему он так хорош в этом?!
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 13 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |