Дальнейшая ночь прошла без кошмаров для них обоих. К счастью, Фелисити просыпалась всего несколько раз, разбуженная смутным чувством страха, а не жуткими образами, которые преследовали ее раньше. Оливер крепко спал рядом с ней, его рука надежно обвита вокруг ее талии, в то время, как их ноги запутались друг с другом, и она уткнулась носом в его грудь, позволяя его присутствию снова усыпить себя.
Сны Оливера были более беспокойными. Он разбудил, когда звал ее по имени, вертя головой взад и вперед, снова и снова бормоча "нет". Фелисити приподнялась, опершись на свою здоровую руку, и наклонилась к нему, используя свои пальцы, чтобы разгладить напряженные линии на лбу. Наконец, он моргнул, открыв глаза и испуганно замер, глядя на нее, как будто, не веря, что она была там, рядом с ним.
- Я здесь, я в безопасности, - прошептала она, и он провел мозолистыми пальцами по ее щеке, отслеживая контуры синяков так осторожно, что она могла едва чувствовать его прикосновения. Ей пришлось повторить ему несколько раз и поцеловать его в губы прежде, чем его рука легла на ее затылок, потянув ее вниз, когда она уютно устроилась под его подбородком. Она лежала без сна до тех пор, пока не почувствовала его размеренное дыхание, а потом снова заснула сама.
Когда она проснулась опять, слабый утренний свет начал заполнять комнату. Она по-прежнему была прижата к Оливеру – ни один из них, казалось, не сместился во сне, и она не знала – было ли это следствием потребности друг в друге или полного истощения.
По тому, как равномерно поднималась и опускалась его грудь под ее щекой, она могла сказать, что Оливер еще спал, и она не шевелилась, боясь разбудить его. Простыни сбились вокруг их талий, оставив его грудь обнаженной, и она не смогла противиться желанию, когда ее пальцы коснулись теплой плоти.
Ее ум перевернулся от осознания того, что она вернулась назад и была в безопасности, но им предстояло приложить еще немало усилий, чтобы вернуться к нормальной жизни.
Окончательно проснувшись и обведя взглядом комнату, она не смогла удержаться от сожаления, что они не могли остаться там навсегда и никогда не покидать ее пределы. Их с Оливером маленький мир. Идея была заманчивой, но она знала, что этого никогда не произойдет, независимо от того, насколько привлекательной казалась эта мысль.
Ее пальцы начали рисовать маленькие завитки и круги на широкой плоскости его груди, лениво отслеживая определенные мышцы и шрамы. Она наклонила голову вниз, присмотревшись и заметив синяки и ссадины, которые она не заметила накануне.
Его ребра были покрыты пестрой массой лиловых и темно-синих пятен, которые наверняка болели. Она также достаточно долго была вокруг него, чтобы знать, что эти отметки не были результатом спаррингов с Дигом. Что означало только одно – пока ее не было, он надевал капюшон и выходил на улицы.
Она медленно выдохнула. Он не должен был этого делать. Она не знала точно, насколько плохо все было, пока ее не было, но она видела уже достаточно и по обрывкам сведений от Оливера и Дига, она знала, что это было не слишком хорошо.
Ее пальцы теперь скользили по синякам, мягко отслеживая неравномерные контуры, двигаясь вверх и вниз по его грудной клетке, в то время, как она старалась не думать о том, что могло с ним случиться.
- У меня не было выбора, ты же знаешь.
Она замерла, услышав грохотание в груди под своим ухом, его голос низкий после сна.
- Я должен был пойти и что-то сделать.
Она было открыла рот, чтобы заговорить, но он оборвал ее, - Я знаю, это было не очень умно, но мне пришлось. Я тонул… когда я смог сосредоточиться хоть на чем-то, это помогло.
- Я сожалею, - начала она, но он крепче прижал ее к себе и наклонил подбородок вверх, чтобы она посмотрела на него.
- Не нужно. Перестань извиняться, - его глаза были темными и смотрели слишком выразительно для раннего утра.
Не задумываясь, она потянулась вверх и захватила его руку, поднеся ее к губам, чтобы привить поцелуй над костяшками пальцев. – Хорошо.
Долгое мгновение они просто смотрели друг друга прежде, чем он высвободил свою руку, медленно пробегая ей по ее лбу. Нежные ласки заставили ее закрыть глаза и отдохнуть, положив подбородок обратно на его грудь. – Как ты?
Она вздохнула и отстранилась назад, позволяя его руке упасть с ее лица. – Я… - она не знала, что сказать, сейчас она чувствовала себя определенно ближе к настоящему, чем накануне вечером, но она все еще не чувствовала себя хорошо. У нее было ощущение, что она не до конца вернула контроль над своим разумом и телом. – Я здесь, - наконец, сказала она, зная, что это было меньше того, о чем он спрашивал.
Оливер не ответил, по крайней мере, не словами. Он смотрел на нее долгим и пронзительным взглядом, как будто он мог видеть ее насквозь. В словах не было необходимости, они могли сказать все, что должно было быть сказано, не произнеся ни звука.
Зная, что он понял ее без слов, она придвинулась ближе, позволив его пальцам возобновить свое служение – он нежно коснулся ее щеки, а затем переместился за ухо, выводя медленные круги вдоль линии роста ее волос.
- Если ты будешь продолжать в таком духе, я снова засну, - сказала она, когда ее веки закрылись, и она откинула голову обратно на его грудь.
- Ты можешь это сделать. Наверное, ты должна это сделать, - он поддерживал тот же гипнотический темп, который грозил снова усыпить ее.
- Который час? – легко спросила она, прильнув ближе к нему с довольным вздохом.
Он сместился под ней, и она открыла один глаз, увидев, что он потянулся за своим телефоном. – Где мой телефон? У меня ведь все еще есть телефон? Я не думаю, что ты купил мне новый… - она замолчала, когда все его тело напряглось под ней.
С ощутимым усилием он снова откинулся на подушки. – Твой телефон у меня. Он не пострадал при аварии.
Она не могла сказать, что заставило сработать ее память, но вдруг она вскочила, попытавшись сесть с абсолютным шоком глядя на него. – О, мой Бог! Мои родители! Оливер… они здесь? Ты их видел? Они в отеле? Они не в моей квартире, не так ли? Как я могла забыть о них? Моя мама… о боже…
Фелисити наполовину оттолкнула покрывало и попыталась выбраться из кровати, чувство покоя, владевшее ей еще пару секунд назад, моментально улетучилось, когда Оливер выпрямился и обернул руки вокруг нее, чтобы удержать ее на месте.
- Фелисити, подожди! Есть кое-что, что ты должна знать!
Именно его тон заставил ее замереть. Он собирался сказать ей что-то неожиданное, и она не была уверена, что хотела это услышать, она могла почувствовать это всем своим существом.
Одна ее нога уже была на полу, другая по-прежнему завернута под ней, когда она сидела на краю кровати, прижатая к нему, ожидая, когда Оливер скажет ей.
- Они не знают. Они ничего не знали с самого начала.
- Что ты имеешь в виду? – ее голос казался безжизненным даже ей самой, когда дрожь пробежала вниз по ее позвоночнику.
Он наклонился ближе, его рука крепче затянулась вокруг нее, как будто он боялся, что она снова попытается сбежать. – ФБР… они боялись, что он заложит еще бомбы, - он замер за ней, словно железный столб, тщательно контролируя каждое слово. – Придорожные бомбы и твое похищение скрыли от прессы.
Ее желудок перевернулся от таких новостей, и она покачала головой в неверии. – Нет… это… Но ты сказал, что мои родители не знают… как?
Он склонил голову к ее волосам, и она могла почувствовать его тяжелое дыхание, когда он пытался найти правильные слова, чтобы объяснить ей, что произошло. – Они намеренно не сказали им. В ФБР беспокоились, что твои родители поддерживали контакт с родителями Нейта или даже помогали им с…
- О боже! – воскликнула она в ужасе, вскинув руку, чтобы прикрыть рот. – Если бы мои родители знали, что я пропала, то…
- Они не хотели рисковать разглашением информации.
- И?
- Твои родители понятия не имели, что Нейт похитил тебя. Они никогда не знали, что ты пропала.
- Нет… этого не может быть,- это не имело смысла. – Моя мать… нет никакого способа, чтобы она ничего не заподозрила, не разговаривая со мной в течение недели. Не когда Нейт снова объявился. Она бы сразу поняла, что что-то не так, - Оливер, должно быть, ошибся, потому что ничто из сказанного не имело смысла.
Ее сдавленный шум вынудил его немного ослабить хватку, отстранившись назад, пока она не была прижата к его груди не так крепко, как раньше. – Прости, - прошептал он, - я посылал ей сообщения… текстовые сообщения. Я отправлял их с твоего телефона, говоря ей, что ты была занята… - он замолчал, когда она повернулась, в шоке уставившись на него, не в силах скрыть выражение предательства, которое она знала, появилось на ее лице.
- Оливер… - выдохнула она, когда слезы навернулись на глаза.
- У меня не было выбора, - тихо сказал он, опустив взгляд в пол.
На мгновение она забыла как дышать, - Конечно, у тебя был выбор! Ты заставил ее думать, что я в порядке, в то время как я была накачана наркотиками и находилась в руках у психопата!
Он поднял голову, и она могла увидеть, насколько трудно он боролся с собственными эмоциями. Она могла видеть, как это разрывало его на части. – А что, если его родители действительно помогали ему? Если бы твои родители получали информацию от ФБР о твоем статусе, риск был слишком высок.
Она слезла с кровати и встала, глядя на него в смятении и боли. – То есть вопрос, ставить ли в курс дела моих родителей свелся к оценке рисков? – спросила она с горечью.
- Не утрируй! Это было одно из самых трудных решений, которые мне пришлось принять, но я сделал это, чтобы держать тебя в безопасности!
Она услышала, как он встал, когда она отвернулась – ей нужно было время, чтобы попытаться успокоить собственные мысли и чувства. Она почувствовала, что он стоит у нее за спиной, но он не пытался прикоснуться к ней, и она не была уверена – была ли она рада этому или нет.
Когда мрачная мысль пришла ей в голову, она не смогла побороть вздох, сорвавшийся с губ, и обернула руки вокруг собственной талии. – О боже, он был прав. Меня никто не искал!
Он развернул ее в своих объятиях так быстро, что ее волосы сбились на лицо. – Это неправда! Мы искали тебя! Мы никогда не прекращали искать! Мы были заняты только этим. Семь чертовых дней, мы только этим и занимались, поэтому не говори, что никто тебя не искал! – он выглядел так, будто он был готов сдаться или просто сломать что-нибудь, и она поняла, что он неправильно воспринял ее слова. Она говорила о средствах массовой информации, а не о нем, ни в коем случае не о нем.
Ее руки потянулись вперед, приземлившись на его груди. – Я знаю, прости, я не…
Он притянул ее к себе, обнимая ее так крепко, что весь воздух казалось покинул ее легкие, но это ее не волновало. – Это был полный бардак, Фелисити. Я сожалею, что они не знали. Я сожалею, что мне пришлось солгать им. Но я сделал бы это снова.
Ее разум начал становиться рассеянным, и чувство паники вновь пыталось захватить ее. С глубоким прерывистом выдохом, она крепче прижалась к нему, оттолкнув подальше плохие мысли, чтобы разобраться с ними позже. Когда она была прижата к нему, часть ее была благодарна, что ее родители не знали. По крайней мере, в течение недели они не терзались мыслью – вернется ли их дочь домой живой или нет.
Постепенно его почти болезненная хватка начала ослабевать, пока одна его рука не потянулась к ее волосам, пытаясь пригладить то, что сейчас напоминало массу спутанных кудрей.
Она почувствовала, как он заговорил прежде, чем она услышала грохот, вибрирующий глубоко в его груди, там, где ее голова все еще покоилась на ней. – Он привез тебя в ту закусочную, чтобы заново пережить день аварии, не так ли? Вот откуда ты сумела сделать телефонный звонок.
Ее позвоночник напрягся, и его рука замерла на секунду прежде, чем он возобновил свои успокаивающие движения. Поборов внезапную сухость во рту, ей удалось произнести короткое "да".
- Ты не должна рассказывать мне, если ты не готова. Я просто... если ты была там и сумела позвонить, почему ты не пыталась сбежать? – Ей было понятно его желание знать больше, чтобы понять то, что она пережила, но в то же время это непосредственно затрагивало некоторые самые худшие из ее воспоминаний.
Плотно закрыв глаза, она прижалась лицом к его груди, бессознательно пытаясь избежать неприятных мыслей. – Там была женщина… он угрожал убить ее, если я не вернусь из дамской комнаты через пять минут. У него был пистолет, и она была с маленькой дочерью, и… - рыдание застряло у нее в горле, когда он сделал резкий вдох, его рука запуталась в ее волосах, остановившись на затылке. – Я не знала, что буду делать, когда я вышла из-за стола, но я знала, что это был мой единственный шанс. Я знала, что он собирается отвезти меня обратно в модель и… - он попытался успокоить ее, но теперь, когда она заговорила, она уже не могла остановиться.
- В дамской комнате оказалась официантка. Ее звали Дебби, я никогда этого не забуду. Она позволила мне воспользоваться своим телефоном. О боже, Оливер, услышав твой голос… все, что я так долго хотела – просто услышать твой голос, и в тот момент я поняла, что должна повесить трубку. Я знала, я должна была повесить трубку, умыть лицо и вернуться туда, будто бы ничего не случилось, или он собирался убить ту невинную женщину. Он уже убил Монро из-за меня, и я не могла позволить ему сделать это снова, - она говорила все быстрее и быстрее, пока ее интонация не стала такой высокой, что она не смогла больше говорить.
- Тише, тише, - пробормотал Оливер в ее волосы, перемещая их назад, пока он не присел на край кровати, потянув ее к себе на колени.
- Мне хотелось бежать. Мне так хотелось сбежать. Ты должен знать это. Но я знала, что ты придешь, и это поддерживало меня, это единственное, почему я боролась так упорно. Я не могла позволить тебе найти меня там, в той комнате, но слишком поздно. Я не могла поступить так с тобой.
Его руки сжались вокруг нее подобно тискам, и шум, покинувший его горло, был похож на рев раненого зверя. – Я знаю, почему ты не пыталась бежать. Я понимаю. Прости, что мы не нашли тебя раньше, - она могла чувствовать его адамово яблоко, пульсирующее напротив своего лба, когда он пытался взять себя в руки.
Долгое время он просто держал ее в своих объятиях, и она позволила ему это. Ее слезы высохли, его сердцебиение замедлилось под ее ухом, когда они вместе пытались обрести некое подобие покоя.
Низкий гул телефона Оливера вынудил ее поднять голову, и тогда он повернулся, чтобы посмотреть, кто звонил. Без лишних слов он протянул руку, и быстро набрал ответ, который она не смогла рассмотреть. – Хочешь снова лечь? – тихо спросил он после того, как его рука снова опустилась на ее бедро.
Она кивнула, и не сказав ни слова, он сдвинулся назад, уложив их. Как и прошлой ночью, он завернулся вокруг нее, но на этот раз она повернулась так, чтобы она могла встретиться с ним, спрятав нос в его кожу на стыке шеи и плеча так, что когда она смотрела вверх, она не видела остальную часть его груди или плеча.
Его рука скользнула в ее волосы и начала нежно массировать ее голову, когда ее глаза закрылись, а дыхание выровнялось.
Она не собиралась засыпать, но когда раздался стук в дверь, она вскочила, резко распахнув глаза – Оливер лежал рядом с ней, опершись на локоть. – Эй, все нормально, это просто Диг, - сказал он, быстро поцеловав ее в висок, - оставайся здесь, я сейчас вернусь.
Перекатившись на спину, она вздрогнула, когда ее руки коснулись матраса. Оливер натянул брюки перед тем, как он направился к двери, обернувшись, чтобы посмотреть на нее прежде, чем он открыл ее. Диг стоял на другой стороне, держа в руках большой поднос, который Оливер немедленно забрал у него.
Когда они приблизились, Фелисити сразу же села в кровати, чувствуя себя смущенной, что кто-то увидит ее лежащей в кровати, даже если был всего лишь Диг. Оливер поставил поднос ей на колени, и затем они оба посмотрели на нее.
- Как ты себя чувствуешь? Удалось немного отдохнуть? – спросил Диг, засунув руки в карманы, стоя в расслабленной позе, которая выглядела слишком неестественной.
Она оттолкнула с лица спутанные волосы, быстро посмотрев на Оливера, а затем снова на Дига. – Да, немного.
Он одарил ее понимающей улыбкой, словно он знал, что маленького количества сна было недостаточно для полноценного отдыха. – Приятно видеть, что ты снова вернулась к привычному образу, - сказал он, кивнув на ее волосы, и она не могла не прикоснуться к ним снова.
- Спасибо, - ответила она, поблагодарив его не за комментарий, а за усилия, которые он приложил, чтобы у нее было более чем достаточно вариантов краски, за то, что он предусмотрел, что она захочет исправить это как можно скорее.
Диг одарил ее мягким взглядом, который сказал все, что ей нужно было знать. Затем он переступил с ноги на ногу, поочередно глядя то на Оливера, то на нее. – Послушай, я знаю, вы вероятно не захотите это слышать, но агент Джексон будет здесь в течение часа.
Оливер сразу же заметно напрягся, отведя плечи назад и сжав руки по бокам. – Зачем? – почти прорычал он.
- Не уверен, но предполагаю, чтобы прояснить некоторые детали, - сказал он легко, как если бы он имел представление о том, зачем Джексон возвращался, но не хотел заставить ее волноваться раньше времени.
Фелисити почувствовала, как ее желудок перевернулся от одной мысли, что ей придется общаться с агентом снова. Воспоминания об их разговоре наедине в машине скорой помощи, когда она узнала, что Нейт удерживал ее гораздо дольше, чем она думала, выбились на передний план ее сознания, всколыхнув новый приступ паники, пытающийся стремительно подчинить себе все ее существо.
Широкая ладонь Дига на ее плече, остановила его. Когда она молча посмотрела на него, широко раскрыв глаза, он опустился перед ней на колени, удерживая ее взгляд.
- Эй, я знаю, что это нелегко, - начал он спокойно, - но это часть процесса, и веришь ты или нет, это поможет.
Она почувствовала, как паника медленно отступает, и дрожащей рукой заправила за ухо несколько выбившихся прядей, когда она кивнула. Она знала, что он был прав, но это не означало, что она хотела сделать это.
Он слегка сжал ее плечо и встал, повернувшись к Оливеру, который был всего в футе от него. – Тея спрашивала… о вас обоих.
Фелисити провела другой рукой по своей голове и потянула вниз полы длиной рубашки, вдруг осознав, что она увидит кого-то другого, кроме Оливера и Дига, раньше, чем ей хотелось бы.
- Я… мы увидимся с ней, когда спустимся вниз, - быстро сказал Оливер, и Диг опустил подбородок.
- Хорошо, я дам ей знать.
Она подняла глаза, увидев, что двое мужчин обменялись взглядами. В этом не было ничего нового. Они всегда умели вести эти молчаливые беседы, но прямо тогда, она знала, что разговор шел о ней, и это вызвало вспышку гнева. Она не хотела чувствовать себя беззащитной или изнеженной. Она была благодарна за заботу и уход, но существовала тонкая грань между заботой о ком-то и отношением к нему, словно его собственная жизнь больше ему не принадлежала. Нейт слишком долго лишал ее права принимать решения, и теперь она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы снова взять контроль в свои руки и больше не выпускать его.
Сквозь вату в ушах, она услышала, как Диг простился, затем раздался приглушенный щелчок закрываемой двери, и она поняла, что снова осталась наедине с Оливером.
- Эй.
Как правило, когда он использовал эти мягкие, низкие интонации, это доставляло ее своего рода удовольствие, но прямо тогда его голос звучал снисходительно, и она не смогла сдержать раздраженный вздох, когда он подошел к подносу и снял крышку.
Там был суп, чай и фрукты. Ничего тяжелого. Но это определенно была еда, которую вы даете больному человеку, и она устала чувствовать себя подобным образом.
- Я не голодна, - сказала она почти капризно, мысленно ругая себя за интонацию, но не желая сделать ничего, чтобы изменить ее.
- Ты должна поесть…
- Оливер…
- Нет! – он оборвал ее резким тоном, который он не использовал с ней с тех пор, как она вернулась. Он выпрямился и резко выдохнув, потер рукой затылок. – Ты должна поесть, - он звучал спокойнее, но напряжение в его голосе было очевидным.
Выждав время, она подняла подбородок, чтобы увидеть его, стоящего с каменным лицом и по-прежнему сжимающего в руке крышку от подноса, между бровей залегла глубокая складка, когда он с беспокойством смотрел на нее.
- Суп? Суп и фрукты?
Он попытался открыть рот, чтобы ответить, но она остановила его. – Я не инвалид и не ребенок, - ее глаза немного сверкали, когда она встретила его взгляд. – Ты собираешься кормить меня из ложки? – Она не хотела, чтобы это прозвучало так горько, и очевидно Оливер никогда раньше не видел эту ее сторону – если смесь шока и боли на его лице была каким-то показателем.
Логически она знала, что ей нужно поесть. Она знала, что потеряла в весе. Но все ее ассоциации с едой были испорчены Нейтом. Одна мысль о еде провоцировала желчь, подступающую к горлу.
- Фелисити, - мягко сказал он, но она не обратила на это внимание.
- Если ты настаиваешь, чтобы я поела, почему я не могу получить нормальную пищу? – ответила она, наконец, встав с кровати, положив пространство не только между собой и едой, но и между собой и Оливером. Ассортимент еды на подносе только усиливал ее чувство слабости и беспомощности. – Двойной Биг Белли Бургер, все как обычно, я не думаю, что отсутствовала так долго, чтобы ты мог забыть.
Все замерло межу ними, как будто весь воздух в одно мгновение покинул комнату.
Он побледнел, почти болезненно, и она тут же в ужасе прикрыла рот обеими руками.
Она не слышала ничего, кроме крови, стучащей в своей голове. Ее глаза наполнились слезами, когда она наблюдала как он пережил все эмоции, постоянно сменяющие друг друга, пока наконец крышка от подноса не выскользнула из его рук, и он не отступил назад, наклонив голову в сторону с видом полного замешательства. Он моргнул один раз, и когда он снова открыл глаза, на его лице была маска, которая прочно заняла свое место.
Она двигалась вперед прежде, чем она поняла, что делает, стирая несколько шагов между ними с извинениями, срывающимися с ее губ, когда она чуть не врезалась в его грудь и потянулась вверх, чтобы коснуться его лица.
- Прости, - выдохнула она. – Мне так жаль, я не должна была…
Он попятился назад, всего на дюйм, но этого оказалось достаточно, чтобы ее сердце наполнилось холодом. Ее руки замерли, паря возле его челюсти, не зная, стоит ли ей прикоснуться к нему или нет.
- Тебя не было слишком долго, - процедил он, и эмоции в его голосе, заставили ее чувствовать себя, словно ее ударили в живот. Он избегал ее взгляда, и она поняла, что ее слова ранили его, словно нож.
- Я знаю. Я знаю. Прости, - повторила она. Вина за то, что она сказала чуть раньше, была едва ли не больше, чем она могла вынести.
Когда он захватил ее лицо в свои руки, она вскрикнула и испустила дрожащий вздох, зная, что она не заслуживала даже этого. Мозолистые пальцы смахнули слезы с ее щек, а затем одна его рука скользнула обратно в ее волосы и потянула ее вперед.
Она продолжала бормотать извинения, пока он не угомонил ее, пальцами выводя небольшие круги на коже ее головы.
Гул в его груди дал ей знать, что он говорил прежде, чем она услышала слова. – Когда я вернулся с острова, я не мог есть пищу, которую я привык есть до этого. Я провел пять лет, питаясь только тем, на что я охотился или что удавалось найти, - она попыталась отодвинуться от него, но он удержал ее на месте, положив подбородок на ее макушку, - В первый вечер дома, мама приготовила все мои любимые блюда, и я съел их, потому что я знал, что это было важно для нее. Ей нужно было, чтобы все снова стало нормальным. Но из-за этого ужина, мне было плохо всю ночь, - он провел рукой по ее волосам и наклонил ее подбородок немного вверх, на этот раз глядя на нее только с любовью и заботой. – Я попросил принести суп и чай, потому что ты потеряла в весе, и я знал, что ты давно не ела. Я не хотел перегружать твой организм тяжелой пищей. Я не считаю тебя инвалидом. Я думаю, ты все тот же сильный человек, которого я знаю.
Чувство вины затопило ее, когда гнев, который она чувствовала несколько минут назад, испарился в одно мгновение. Он не принижал ее, он пытался заботиться о ней, и вместо того, чтобы быть благодарной, она набросилась на него.
- Прости меня! – отчаянно прошептала она в его грудь, где его кожа была мокрой от ее слез, - Я… мои родители ничего не знают, я должна поговорить с Джексоном, и Тея хочет увидеть нас, я знаю, что она просто волнуется, но это все…
- Я знаю, я знаю, - прогудел он, крепко обнимая ее до тех пор, пока она не сделала глубокий, дрожащий вдох, и подняла голову.
Фелисити положила руки на его грудь и отстранилась назад прежде, чем она вытерла свои все еще слезящиеся глаза. – Прости, я не знаю, почему я… Ты знаешь, обычно я не такая.
Он захватил ее запястья и резко потянул их вниз, пока у нее не было другого выбора, кроме как опустить руки и посмотреть вверх. – У меня нет никакого точного сценария, но мы что-нибудь придумаем, хорошо?
Она благодарно улыбнулась ему, когда он опустил голову, нежно коснувшись ее губ мягким поцелуем, и это действие успокоило ее больше, чем что бы то ни было.
Их пальцы спутались вместе, и она позволила себе долгий момент, просто погрузившись в его объятия. Подбородок Оливера лежал на ее голове, часть напряженности покинула его тело, когда он немного расслабился напротив нее.
- Теперь ты готова поесть?
- Да, я попробую что-нибудь, - согласилась она, и на этот раз он выдохнул с облегчением достаточно сильно, так что его плечи поникли на долю секунду.
Она развернулась в его руках и направилась обратно к кровати, осторожно забравшись на матрас, чтобы не пролить чай и суп. Оливер не пытался помочь ей, и она оценила его усилия.
- Ты не голоден? – спросила она, зачерпнув ложку супа и чувствуя себя немного странно, когда она проглотила ее, хотя технически это был завтрак, и хотя в супе были по крайней мере лапша и несколько небольших кусочков овощей, строго говоря это все еще был бульон, который не был традиционным блюдом для завтрака, подумала она.
- Я перекушу что-нибудь, когда мы спустимся вниз, - сказал он уклончиво, слегка пожав плечами, и она приподняла брови.
- Я обещаю! – воскликнул он, подняв руки в жесте капитуляции. Это принесло ему радостный кивок, который заставил его почти мечтательно улыбнуться и на долю секунды отвести глаза.
Он старался не смотреть, как она медленно хлебала суп, но его глаза продолжали неуклонно возвращаться к ней, пока он расхаживал по всей комнате.
Суп был вкусным, но как только он достиг ее пустого желудка, это вызвало чувство переполнения и легкую тошноту. Съев полтарелки, она остановилась, зная, что не в силах съесть чуточку больше.
Она поставила тарелку обратно на поднос и не сразу посмотрела на Оливера, когда он резко повернулся. Его взгляд был горячим и неумолимым, заставляя ее кожу покалывать самым приятным образом. Она налила себе чай с молоком и сделала несколько глотков, когда он наконец отвернулся. Но ее желудок по-прежнему чувствовал себя переполненным, и довольно скоро она поставила чашку обратно и отодвинулась от подноса, положив одну руку на свою талию.
- Прости, это…
- Все нормально, - сказал он и сразу же подошел, чтобы забрать поднос и поставить его на стол. – Начнем с малого.
- Да, - тихо сказала она, оттолкнув с лица распущенные волосы, по какой-то причине чувствуя себя совершенно осознанно.
Оливер медленно подошел к ней, пока он не опустился на кровать рядом с ней, обернув одну руку вокруг ее плеч и притянув ее к себе. – Ты не должна этого делать, - сказал он с тяжелым сердцем.
Она улыбнулась напротив его кожи, подняв руку, чтобы положить ее на его ногу. Всегда герой. Всегда пытается защитить ее.
- Нет, должна. И если я это сделаю, то надеюсь, мне больше не придется общаться с ФБР в дальнейшем и… как сказал Диг…
Он тяжело выдохнул, прижавшись губами к ее волосам. – Да.
Она сжала его бедро и предприняла первую попытку, чтобы встать. – Уверена, что я похожа на полный беспорядок, - сказала она с полу вынужденным смехом, повернувшись к нему и махнув рукой вверх и вниз перед собой. – Наверное, твоя рубашка не самый соответствующий наряд для разговора с агентом ФБР.
Он молчал в течение долгого момента, пока она возилась с пуговицами, и когда он заговорил, она посмотрела на него в полном недоумении. – Ты выглядишь идеально. Если бы я мог, я заставил бы тебя ходить только так и никак по другому, - его голос напоминал низкий рык, наполненный голодом, и ее рука замерла в воздухе, когда она подняла глаза, чтобы увидеть его потемневшие зрачки.
Прежде чем она успела сказать что-то еще, его горячие ладони приземлились на ее бедрах, сминая подол рубашки и притянув ее к себе между ног. Его губы обрушились на нее, горячие и требовательные, его язык проскользнул внутрь без промедления.
Пальцы Фелисити зарылись в его волосы, сминая короткую щетину, словно пытаясь найти хоть какую-то опору, и он притянул ее еще ближе, его бедра сжались вокруг нее, пока его губы продолжали творить свое волшебство, не снижая натиск до тех пор, пока она не могла чувствовать собственных ног, а ее дыхание не сбилось до коротких вдохов, от которых у нее кружилась голова.
Когда им обоим понадобился воздух, его губы пробежали вниз по ее челюсти и вниз по ее шее, пока его лоб не упал вперед, прижимаясь к ее ключице. Она провела рукой по его коротко остриженным волосам у основания шеи, растирая напряженные мышцы плеч.
В течение нескольких минут, пока их дыхание не выровнялось, она держалась за него, не сознавая, что она стремилась дать ему комфорт так же сильно, как она хотела получить его. Он наклонился к ней, его вес придал ей силы.
Его руки неторопливо двигались вверх и вниз по внешней части ее бедер, подбираясь к ее спине. Не желая прерывать их объятия, она неохотно отступила назад, ладонями скользнув вверх по его рукам и плечам, пока они не легли на его лицо. Его глаза выглядели неестественно ярко, заставляя ее сердце биться быстрее.
- Я люблю тебя, Оливер Куин, - прошептала она напротив его губ, и его тяжелое дыхание согрело ее лицо.
Он в точности повторил ее действия, подняв руки к ее лицу, большими пальцами поглаживая щеки, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела взгляд полный любви, который озарил его лицо. – Я люблю тебя, - ответил он так же тихо, целуя ее долго и настойчиво, пока его пальцы запутались в ее волосах.
Прижавшись лбами друг к другу, она не могла остановить медленную улыбку, распространяющуюся по лицу – точную копию его собственной. – Мы должны одеться, - сказала она, окинув взглядом огромную кровать, которая была у него за спиной, когда приятная теплая волна заполнила ее живот.
Одна из его широких ладоней слегка коснулась ее руки прежде, чем тайком скользнуть под подол ее рубашки, сжав ее попку и заставляя ее стонать. – Мы действительно должны, - согласился он, хоть и не спешил убрать руку.
Со стоном она отступила назад, пока он не был вынужден убрать руки от нее. – Ты играешь по настоящему нечестно.
- И никогда не играл, - согласился он, поднимаясь, чтобы присоединиться к ней, уже протянув к ней руки.
Она вновь оказалась в его огромном гардеробе. Как только они вошли внутрь, ее нервы накалились до предела, когда она вспомнила о том, зачем они пришли сюда. Пока Оливер быстро натянул брюки и новую рубашку, она замерла, разглядывая свою одежду.
Она не знала, как долго она молча смотрела на стойку перед ней, пока он не подошел к ней сзади, обхватив ее за талию и поцеловав ее в шею. – Что случилось?
Фелисити вздрогнула, чувствуя, что ее пульс ускоряется, будучи застигнутой врасплох. – Ничего, - быстро сказала она, так же быстро вздохнув и прислонившись к нему спиной. – Прости, я… Я просто… я больше не хочу об этом говорить, но я чувствую себя так, словно я еще не готова двигаться дальше. Все слишком реально… - она покачала головой, накрыв его руки на своей талии. Ей нужно было отодвинуть эти воспоминания. Она видела, как Оливер делает это снова и снова. Просто отключает свои эмоции и отодвигает их подальше, потому что ему не хватает времени, чтобы справиться с ними прямо тогда.
Со вздохом она выпрямилась и шагнула вперед, схватив первую попавшуюся юбку. Она могла сделать то же самое. Она могла положить все неприятные воспоминания в метафорическую коробку и убрать ее в сторону до тех пор, пока она не сможет справиться со всем этим.
Рука Оливера приземлилась ей на плечо, заставив ее руку замереть на полпути к блузке. Когда его пальцы поймали ее подбородок, ей не оставалось ничего другого, кроме как посмотреть на него. – Эй, ты в порядке? – спросил он, сдвинув брови вместе, когда он с беспокойством смотрел на нее.
- Я... Я просто хочу, чтобы это закончилось.
Он смотрел на нее минуту, а затем отступил назад, - Хорошо, - он позволил ей сорваться с крючка, но только пока.
Двадцать минут спустя они стояли перед все еще закрытой дверью. Она была одета, очки на месте, волосы собраны в довольно приличный хвостик, учитывая, что Оливер был тем, кто помог ей собрать волосы, так как ее рука все еще отказывалась сотрудничать.
Ее желудок разрывался от бабочек, холодный пот уже бежал по ее спине, когда она смотрела на эту дверь, словно она была последней линией обороны между ней и врагом.
Тогда руки Оливера нашли ее собственные, крепко сжав ее пальцы, и на секунду все остальное будто исчезло.
Фелисити сделала глубокий вдох, поправив свои очки и сжав его руку прежде, чем кивнуть в сторону двери.
Без колебаний он потянулся вперед и повернул ручку. Дверь открылась, и она шагнула за порог вместе с Оливером.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 13 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |