В этой книге понятие культуры очень важно. Дело в том, что, с точки зрения соотношения с властью, культура является одной из нескольких базисных схем организации собственно человеческого жизненного порядка. Другими формами (схемами) организации в этом ряду являются власть1, социальность и личность.
Как уже было сказано, схема культуры состоит в выделении и воспроизводстве образцов поведения на материальных (внешних) носителях. Это освобождает от принадлежности к общностям (а воспроизводство через социальность, напротив, «привязывает» к общностям). Сами образцы реализуются в поведении благодаря нормативному (а не адаптивному, то есть приспособительному, и не демонстрационному) обучению. Реализация культурных норм требует выделения особой материально закрепленной организации пространства и институтов принуждения, то есть обязательно соотносится с властью. При этом нормам придается самостоятельное существование, они трансцендируют2 и в этом смысле сами становятся механизмами (точками или зонами) осуществления власти.
Итак, культура – это такой способ совместной жизни людей или такая схема организации, которая за счет того, что образцы деятельности переносятся на другого рода материал-носитель, может воспроизводиться безотносительно сознания, рефлексии и действий людей. Следовательно, культура, как правило, консервативна. Она удерживает общество и порядок жизни в нынешнем (существующем) состоянии. Многие трансценденции власти могут удерживаться и восстанавливаться в том числе и за счет культуры, но, с другой стороны, та же культура может мешать нововведениям, изменениям и становлению новой власти. Новая власть всегда вынуждена уничтожать старые образцы.
Понимание такого взаимодействия между двумя этими схемами организации – культурой и властью, – понимание возможности взаимной поддержки этих двух схем необходимо для освоения и формирования современных форм и инстанций власти.
По-видимому, за счет развития философии и огромного влияния церкви культура долгое время являлась в Европе ведущей схемой организации. Порядок строился на соотнесении действий людей с внешними образцами – писаными законами, эдиктами, прецедентами, зафиксированной в трудах философов и отцов Церкви онтологией. Но из-за этого она первой же из форм организации подверглась освоению и рефлексии.
Культуротехника и культуртрегерство в Европе начиная с XVIII века стали развиться бурными темпами. Любое новшество должно было войти внутрь порядка жизни через трансформацию культурных образцов – через книги, философские учения, научные теории, образование, через новые каноны в искусстве. С XVIII века и до настоящего времени происходит бурное освоение культуры. Стало понятно, как формируются новые теории, литературные течения, художественные моды, стили и т.п.
Постмодернизм уже перевел работу с культурой в форму игры, пародии, свободного сочетания образцов, их переинтерпретации.
Культурные образцы сегодня создаются, распространяются, изменяются, навязываются, уничтожаются. Происходят войны между образцами. Основная конкуренция в экономической жизни ведется на уровне стандартов, которые есть не что иное, как слепки образцов культуры уже третьего-четвертого порядка (они достаточно технологичны и доведены «до винтика» – нормируется уже даже не деятельность, а материал, который организует деятельность).
Таким образом, эта схема организации прошла больший путь освоения, чем власть или схема социальной организации. Последние стали осмысляться не так давно: работа с социальностью стала осваиваться только с конца XIX века (на этой волне произошли все социальные революции и изменения первой трети XX века), а власть – только сейчас.
Схемы культуры и власти эксплуатируют друг друга. Культура эксплуатирует власть в том смысле, что власть создает те пространства, где культура существует на других носителях и как бы всегда («вечно»), – это система образования, музеи и технологические стандарты, нормы делового оборота, регламенты и т.п. С другой стороны, власть, как правило, эксплуатирует культуру, пытаясь в ней материализоваться и закрепиться, создавая образцы деятельности через образование, через формирование образцов (например, символов и ритуалов), чтобы себя закрепить и ввести в общественное сознание.
Таким образом, с точки зрения схем организации воспроизводства жизненного порядка, культура и власть являются предельными фокусами организации. Чистая власть – акультурна, новая власть всегда контркультурна, она отрицает и уничтожает систему образцов прошлой деятельности (вспомним, как в 1917–1922 гг. новая советская власть смело отказывалась от любого культурного наследия). Но установившаяся, а тем более развитая власть стремится себя окультурить и законсервироваться в культуре – вплоть до ритуалов и символов.
С другой стороны, такая развитая культура, реализующая свои образцы, вообще не требует власти для своего воспроизводства. В этом предельном случае власть уже «умерщвлена», превращена в ритуальное отправление (по исследованиям культурологов, таким было древнеегипетское общество).
Это взаимодействие, эта игра тоже является особой сферой, которую, с точки зрения власти, приходится осваивать.
То же самое происходит и в случае, если мы возьмем в расчет дополнительно еще и схему социальной организации. Так, чистая власть вне культуры и социальности, «ницшеанский идеал» никогда не может реализоваться, поскольку схема социальной организации с одной стороны и схема культуры с другой всегда противостоят «чистой власти». Какой бы ни была власть, всегда можно найти или построить альтернативный образец – и всегда можно найти людей, живущих по-другому и не желающих подчиниться власти.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 15 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |