Подвал поразил Никки размерами: помещение с низким потолком далеко уходило в темноту. Вдали горела еще одна лампочка. Может быть, здесь работал тот самый сантехник? Никки хотела крикнуть: «Есть тут кто–нибудь?» — но заполнившая подвал тяжелая тишина испугала ее, и она не смогла открыть рот.
В подвале пахло сыростью и землей. Как только глаза приспособились к темноте, Никки увидела груды старой мебели: там валялись столы, стулья, табуретки, комоды, кровати с горой матрацев, гардеробы с зеркалами, лампы и что–то еще, завернутое в простыни. И всюду — оседавшая десятилетиями пыль. С потолка свисала паутина, которая то и дело цеплялась за волосы и лицо Никки.
Девочка шла по проходу между кучами мебели и внезапно услышала какой–то скрип и шорох.
Никки остановилась и затаила дыхание. В темноте ничего не было видно. Вдруг кто–то крикнул:
— Папа, это ты?
— Нет, — со страхом ответила Никки, и сердце у нее, казалось, вот–вот выпрыгнет из груди.
Снова послышался скрип, и из–под стола вылез мальчик с паутиной в волосах.
— Я знаю, кто ты, — сказал он, сложив лодочкой ладони, словно что–то прятал в них. — Ты внучка старика.
— Правнучка, — поправила его Никки.
— А это кто? — Он указал на Отиса, который рвался из рук Никки.
— Это Отис. Хозяйка попросила меня заботиться о нем. А ты кто?
— Гровер, — ответил мальчик. — Мой отец ремонтирует трубы.
— А что ты тут делаешь? Мальчик шагнул к ней и проговорил:
— Лежу в засаде! Чтобы доверчивые существа попали в мою западню!
Никки вскрикнула, но тут же пожалела об этом, потому что мальчишка рассмеялся, увидев, что напугал ее.
— Я уже поймал одно доверчивое существо. — Он поднял сложенные лодочкой ладони. — Оно теперь в плену, ожидает своей участи.
— И кто же это?
Он шагнул к ней, но Никки отпрянула: вдруг в ладонях у него паук?
— Я покажу тебе, если ты не испугаешься. — Гровер вытянул перед собой руки и приоткрыл ладони.
Никки увидела что–то маленькое и розовое. Отис вытянул шею и принюхался, девочка положила ему на мордочку руку.
— Это мышонок! — воскликнул Гровер. — Их было восемь штук в норке около трубы отопления.
— Дай посмотреть, — попросила Никки. Гровер поднял к свету руки, и Никки увидела крошечного безволосого, с почти прозрачной кожей зверька, с маленькими, подрагивавшими лапками и слепыми глазами.
— Зачем ты его взял? — спросила она.
— Он нужен для моей змеи.
— Что?
— Чтобы змея поела.
Никки в изумлении вскинула глаза на мальчика.
— Ты мне не веришь? — спросил он.
— Я тебе верю. Но мне это не нравится, — сказала Никки и направилась к выходу.
Гровер поднялся за ней по лестнице. Никки опустила Отиса на землю, и тот обнюхал ноги мальчика.
— А откуда взялся пес? — спросил Гровер.
— Меня попросили позаботиться о нем некоторое время, — ответила Никки. — Никто не знает, что он живет здесь. И ты, пожалуйста, никому не говори.
Гровер откинул голову и закричал:
— Эй, все, кто меня слышит, знайте, что здесь…
— Прекрати! — взвизгнула Никки.
Мальчик рассмеялся.
— Я сохраню твой секрет. Но теперь ты у меня в долгу.
— Ты действительно хочешь скормить мышонка змее? — спросила Никки.
— Да. — Гровер скорчил гримасу. — Потому что я зло–о–о–бный и ужа–а–а–сный. — И дико захохотал. — Я хуже… — зашептал он, — Хойта Маккоя. Ты слышала о нем?
Никки кивнула, почувствовав отвращение.
— У тебя паутина в волосах, — сказала она и пошла прочь.
«Как же не повезло, — думала Никки. — Встретилась с мальчиком, могла бы с ним подружиться… И на тебе — это, оказывается, тот самый мальчик со змеями, да еще похититель и убийца мышат». Нет, в такого она влюбиться никак не могла.
Никки поднялась наверх и решила почитать, пока не вернется Кристал. Включив лампу, она взяла дневник прадедушки. У ее ног улегся Отис, повизгивая и дергая лапами во сне.
«2/1. Ноги ослабли и болят. День провел за чтением научных журналов. Заинтересовался идеей дополнительных измерений и других миров. Поговорил об этом с М., но, разумеется, ничего не могу понять».
«Что все это значит? О каких дополнительных измерениях идет речь? Кто такой М.?» — подумала Никки и продолжила чтение.
«4/1. Необъяснимое происшествие прошлым вечером. Пошел в спальню, чтобы взять ножницы. Кажется, там кто–то есть за кроватью. Чья–то фигура в юбке. На меня нахлынула страшная печаль. Я чуть не упал, если бы не схватился за ручку двери. Фигура исчезла, словно растаяла в воздухе. Может, у меня что–то с глазами или с сердцем?»
Прадед умер в девяносто три года. Наверное, тронулся головой, думая, что видит призраков. Никки продолжала читать дальше:
«19/1. Сегодня приходила Бренда Б. Была очень взволнованна. Пыталась понять, что говорит Алтия и что с этим нужно делать.
Твердила, что штудирует все религиозные книги, которые только может достать, чтобы понять слово Божье. Я процитировал ей святого Августина: «Если ты что–то понимаешь, это не Бог». Угостил ее ромашковым чаем».
Запись показалась Никки загадочной, и она заинтересовалась следующей:
«30/1. Теория струны — теория М.? Одиннадцать измерений — гравитационные волны — альтернативные вселенные? Возможные переходы из одной вселенной в другую? Удивительно! М. говорит, что его исследования многообещающие».
Может, ему показалось, что он в дальней спальне каким–то образом соскользнул в альтернативную вселенную и увидел призрака? А какая спальня дальняя? Никки оставила спящего Отиса и спустилась на второй этаж в надежде увидеть призрака. Она догадалась, что прадедушка назвал дальней ту спальню, что была окнами на задний двор. Девочка не обнаружила там призрака, но в окно увидела Гровера, который, вероятно, дожидался отца. Он прогуливался вдоль низкой стенки, огораживавшей террасу с бетонным полом, то и дело присаживался и изучал землю, наверное, выискивал какую–нибудь живность. Никки наблюдала за ним. Он, конечно, симпатичный паренек, но влюбиться в него ей мешали змеи и новорожденный мышонок. Тем не менее она решила спуститься и поговорить с ним.
Увидев, что Никки выходит из дома, Гровер замахал рукой, зовя ее к себе. Никки подошла.
— Послушай, — зашептал он, — я хочу показать тебе кое–что удивительное. Человеческий глаз никогда прежде этого не видел.
Никки насторожилась:
— Что–то связанное со змеями?
— Нет, нет, — замотал головой Гровер. — Я же тебе сказал, никто этого не видел.
— Даже ты?
— Даже я.
— И что же это? — спросила Никки.
Гровер достал из пакета маленькое зеленое яблоко.
— Я уже видела яблоки! — фыркнула Никки.
— Да, но смотри. — Гровер вытащил из кармана перочинный нож и разрезал яблоко пополам, указывая на белую сочную поверхность с семечками.
— Это я тоже видела.
— Нет, не видела. Никто не видел. До нас никто никогда не видел сердцевину этого яблока. Это совершенно новое зрелище для человеческого глаза. — Он откусил большой кусок от половинки и принялся энергично жевать, удовлетворенно улыбаясь.
— Думаешь, ты очень умный? — Никки вырвала у него вторую половинку яблока, сердясь, что ее провели, но не могла не улыбнуться — в конце концов, он говорил правду. В голове у нее мелькнула забавная мысль.
— Я знаю, чего ты никогда не видел. Человеческий глаз этого никогда не увидит.
— Глупость какая–нибудь, — сказал Гровер.
— Отнюдь. Я покажу тебе.
— Но как ты мне покажешь, если я не смогу увидеть?
— Подожди. Я сейчас вернусь, — сказала Никки и побежала в дом, в свою спальню. Она вернулась с листком бумаги, который протянула Гроверу.
— Знаешь, что это?
— Какой–то монстр из научно–фантастического фильма?
— Нет. Это пылевой клещ. На этой картинке он увеличен в несколько миллионов раз. Он такой маленький, что человеческим глазом не виден.
— Где ты это взяла? — Гровер удивленно посмотрел на Никки.
— Вырезала из журнала. Я люблю все необычное, интересное.
— Но змей ты не любишь, — сказал Гровер. — Боишься их?
— Не боюсь.
— Ты, наверное, не захочешь посмотреть, как змея ест мышь.
— Может, и захочу! — произнесла Никки и поняла, что, пожалуй, ей будет любопытно увидеть это. Зрелище, конечно, ужасное, но такое интересное. К тому же она смогла бы определиться, есть в мальчике зло или нет.
— Правда? — изумился Гровер.
— Правда.
— Я тебе не верю. Ты говоришь это только для того, чтобы показать, какая ты смелая.
Гровер, конечно, не ошибся, но Никки не собиралась этого признавать.
— Только скажи мне когда — я приду и посмотрю.
И он сказал, что будет ждать ее завтра в половине четвертого, и объяснил, куда приходить, а Никки едва не проговорилась, что знает, где он живет.
Кристал вернулась около пяти часов. Раскрасневшаяся от холода, она вошла в парадную дверь и со сверкающими глазами стала говорить о местных красотах.
— Окрестности великолепные! Я прекрасно провела время.
— Хорошо, — откликнулась Никки, слушая вполуха.
— Лен рассказал столько интересного о Йонвуде. У одной женщины было религиозное откровение, поэтому, по мнению многих, Йонвуд — избранное место, а его жители будут в безопасности даже в случае войны.
Это заинтересовало Никки.
— Лен тоже так думает?
— Он не знает что и думать. — Кристал бросила пальто на стул. — Он учился в школе с этой пророчицей и помнит ее застенчивой, прилежной девочкой, которая не стала бы привлекать к себе внимание. Он считает, что она говорит правду. Ты об этом что–нибудь слышала?
— Немного, — ответила Никки, притворяясь, будто ей безразлична эта история.
— Завтра пойду в здешний салон красоты, — сказала Кристал. — Надо сделать прическу. — Она вскинула руками волосы.
— Хорошая идея, — произнесла Никки, хотя полагала, что с прической у Кристал все в порядке.
— А потом поеду в Эшвилл за покупками. Наверное, у тебя нет желания составить мне компанию.
— Нет, — согласилась Никки. — Никакого.
— А что ты собираешься делать?
— Ничего особенного. — Никки решила, что про змей и мышонка лучше промолчать.
— Ты такая хорошая девочка. Все время одна, не скучаешь и не попадаешь ни в какие передряги. Это потрясающе!
Никки лишь улыбнулась.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 12 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |