Начался первый клубный чемпионат СССР, и миллионы любителей футбола во всей стране мгновенно по примеру шахматных болельщиков, которые с большим вниманием следили в ту пору за всеми крупными международными соревнованиями, обзавелись турнирными таблицами и с большим удовольствием стали над ними священнодействовать. Интерес к футбольному первенству был огромный. В весеннем чемпионате каждая из команд провела шесть встреч. Матчи с участием московского «Динамо» посмотрели тогда 210 000 зрителей (в среднем по 35 000). Для игр клубных команд цифра эта выглядела тогда впечатляющей.
Как известно, динамовцы Москвы стали первыми чемпионами Советского Союза, выиграв все шесть матчей весеннего первенства, установив тем самым своеобразный рекорд, побить который к нынешние времена практически невозможно. Провести победную серию из шести встреч в общем‑то было не так сложно. Тем более что команда в ту пору у нас была очень сильная, прежде всего по подбору игроков. Достаточно напомнить, что вся наша пятерка нападения входила в сборную СССР. Два года подряд мы уверенно побеждали в чемпионате Москвы.
Перед сезоном 1936 года наш состав еще более усилился. Центральным полузащитником стал играть Евгений Елисеев, футболист достаточно известный, входивший в сборную СССР. Перешел он в «Динамо» из ленинградского «Балтзавода», а вообще к футболу приобщился в Москве, где выступал за «Трехгорку». Это был игрок умный, техничный, с хорошим ударом.
Появился у нас новичок и на правом краю нападения – Михаил Семичастный из ЦДКА. Он был из числа тех, про которых говорят – спортсмен до мозга костей. Отличный лыжник, легкоатлет, один из первых у нас игроков в ручной мяч, баскетболист… Увлекался он, кстати, охотой и, как все охотники, был неистощим на всякого рода небылицы, рассказывая которые свято верил, что] так на самом деле все и было. В команде пользовалась особой популярностью одна из них – о том, как его тесть пошел в сильный мороз с рогатиной на медведя. «Прижал тесть зверя к дереву, – рассказывал Семичастный, – и так простояли они несколько часов, после чего медведь… замерз и рухнул замертво на снег».
Семичастный был быстрым и очень настырным нападающим. Ему только дай мяч, а он уж прорвется к воротам. И головой, надо сказать, играл хорошо, особенно на опережение соперника.
В преддверии чемпионата и в ходе его мы проводили серьезную подготовку, значительно повысив объем и качество занятий. Бегали кроссы, занимались разными видами легкой атлетики, много упражнялись с мячом. И это заметно улучшило класс команды.
Тренировал московское «Динамо» в ту пору 39‑летний Константин Павлович Квашнин, человек, замечу, интересный и оригинальный. До революции он стал чемпионом России по борьбе и вообще был разносторонним спортсменом. Боксер и тяжелоатлет, акробат, баскетболист, волейболист… Отлично играл в хоккей и футбол. Травма колена рано прервала его футбольную карьеру, а вот в хоккее он выступал за московское «Динамо» вплоть до 1936 года в роли играющего тренера. Под его руководством в том сезоне мы выиграли также и первый хоккейный чемпионат СССР среди клубных команд.
Квашнин был хорошим тренером‑практиком, он четко и грамотно организовывал занятия, умел настроить команду, но особенно мне нравились теоретические дискуссии, которые Константин Павлович с большим энтузиазмом вел при разборе игр. Каждый должен был встать и объяснить ему, почему он на поле действовал так, а не иначе. Квашнин считал себя сторонником комбинационной игры и охотно поощрял творческие поиски футболистов в ходе игровых упражнений и в матчах, но сурово отчитывал за всякие, как он говорил, цирковые трюки, которые идут; во вред коллективным действиям, объединяя их общим понятием «мудрствование лукавое». Эту его точку зрения я полностью разделял и в дальнейшем, став тренером, так же строго судил игроков за действия, которые, быть может, внешне и были эффектны, по пользы команде не приносили.
Творческие диспуты Квашнина сыграли большую роль в тактическом воспитании команды, они будоражили мысль, заставляли игроков постоянно думать о том, как правильнее сыграть в той или иной ситуации. В те времена, мне думается, и сформировался стиль игры динамовской команды, основанный прежде всего на том, что футболист, владеющий мячом, должен немедленно сделать передачу партнеру, если тот находится в более выгодной для развития атаки позиции. И не одно поколение динамовцев Москвы следовало этому стилю. Не просто было, скажем, футболисту со стороны, даже очень сильному, сыграть в нашей команде. Когда в 1945 году московское «Динамо» пригласило в поездку в Великобританию такого мастера, как Всеволод Бобров, ему поначалу пришлось туго, поскольку партнеры, несмотря на всю его именитость, тут же по‑простецки выговорили ему за передержку мяча и попытки взять игру на себя в те моменты, когда они занимали лучшее положение для ведения атаки. Бобров чуть поворчал, по перестроился, и это сразу пошло на пользу команде.
Квашнин не уставал повторять: «Играть нужно как по нотам!». Он был большой любитель музыки и виртуозно, во всяком случае на профессиональном уровне, играл на балалайке, выступал даже с сольными номерами в концертах художественной самодеятельности в Колонном зале Дома Союзов. У него в связи с этим своя теория существовала: «У кого есть музыкальный слух, тот с мячом тоньше обращается!». Я запомнил это его высказывание и стал наблюдать за другими футболистами, сопоставляя одно и другое качество. Первый же такой опыт меня поразил. Во время предсезонного сбора на юге я неожиданно для себя выяснил, что у нашего знаменитого капитана Федора Ильича Селина начисто отсутствовал музыкальный слух. Мы жили в доме отдыха, где иногда по вечерам проходили танцы. Селин приходил на них вместе с нами и просил кого‑либо из товарищей: «Когда заиграют фокстрот, скажите мне. Это единственный танец, который я умею танцевать». Тогда я стал внимательно смотреть за ним на поле и в общем‑то убедился в том, что хотя он и был большим футболистом, но с мячом все‑таки обращался не так изящно и ловко, как, скажем, другие наши динамовцы – Сергей Ильин и Сергей Иванов. С тех пор я стал сторонником теории Квашнина.
Впоследствии от Сергея Сальникова я слышал такую историю. В 1947 году он играл в «Спартаке», и Борис Андреевич Аркадьев пригласил его поехать в составе ЦДКА в Чехословакию. Едут они по Праге в автобусе, все молчат, только на заднем сиденье кто‑то очень чисто насвистывает потихоньку популярную оперную арию. Потом наступает тишина. Неожиданно Аркадьев спрашивает: «Кто это свистел?». Все оборачиваются и видят смущенного Севу Боброва, который, покраснев, признается: «Я, Борис Андреевич». Пауза. Затем Аркадьев громко, с характерным для него легким заиканием изрекает: «Я так и знал, что это кто‑то из тех, кто ловко управляется с мячом!». Судя по всему, и Аркадьев разделял теорию Квашнина.
Ну а почему же, спросите вы, московское «Динамо» не выиграло осенний чемпионат страны? И команда по‑прежнему хорошо подготовлена была, и не зазнались вроде бы. С будущим чемпионом – московским «Спартаком» – сыграли вничью – 3:3, причем по ходу встречи вели 2:0 и 3:2, а в конце пропустили гол с 11‑метрового. Исход борьбы в турнире (в нем уже участвовало 8 команд) решил единственный наш проигрыш в чемпионате – московскому «Локомотиву». У этого матча была некоторая предыстория.
Летом 1936 года после окончания весеннего первенства московское «Динамо» в срочном порядке было командировано в Чехословакию для проведения ряда товарищеских матчей, о которых я рассказывал несколько ранее. Там, кстати, в одном из отелей произошла забавная история. Пошли мы ужинать. В небольшом зале на столе в общем блюде были разложены бутерброды – с рыбой и ветчиной. Прикинули – вроде на каждого по два не приходится. В это время появляется Константин Павлович Квашнин. Ребята к нему: что, мол, делать? Квашнин, который за словом в карман не лез, окинул быстрым взглядом стол и скомандовал:
– Основным игрокам бутерброды с ветчиной, запасным – с рыбой…
Взрыв смеха после таких его слов сотряс, наверное, весь отель. Шутку Квашнина в команде повторяли еще много лет при каждом удобном случае.
Перед тем как отправиться в Чехословакию, мы успели провести первый матч Кубка СССР с командой города Константиновки и выиграли его со счетом 3:1. Естественно, нам очень хотелось выступить успешно в этом престижном всесоюзном соревновании, которое тоже проводилось впервые и в котором участвовало 83 клуба. Но тут неожиданная поездка за рубеж. Как быть? Команде официально объясняют: «Вы не волнуйтесь, кубковый календарь будет переделан, вернетесь и доиграете турнир». На том и порешили.
Возвращаемся в конце августа из Чехословакии, а нас, оказывается, никто для проведения матчей Кубка и не ждал. Уже давно определились финалисты, и 28 августа состоялся решающий матч, в котором «Локомотив» победил тбилисское «Динамо» – 2:0.
Несправедливо? Да. Но, с другой стороны, Кубок‑то уже разыгран! Мы, игроки, посчитали, что пусть остается все как есть – чего теперь кулаками размахивать! Хотя, не скрою, обидно было. Руководители нашего клуба не сдавались, подали во Всесоюзный спорткомитет официальный протест, потребовав провести дополнительный финал между весенним чемпионом СССР и командой, выигравшей финал Кубка. Обсуждали этот протест несколько дней, и вскоре в печати появилось сообщение, что такого‑то числа будет проведен матч «Динамо» (Москва) – «Локомотив» (Москва), победителю которого и будет вручен Кубок СССР. В дело потом вмешались, видимо, какие‑то другие силы, и такой матч в конце концов не состоялся. И я считаю это правильным, хотя и обошлись с нами не совсем корректно, но переигрывать в другом составе финал Кубка было бы неспортивно.
И вот 12 октября 1936 года состоялся матч осеннего чемпионата страны между «Динамо» и «Локомотивом». Многие его рассматривали как продолжение кубковой эпопеи. Без сомнения, наша команда в тот момент была сильнее, но, как это нередко бывает в футболе, нас подвела некоторая самоуверенность. Уже более двух лет мы не знали в матчах на московских полях поражений и в весеннем первенстве, кстати, довольно легко выиграли у «Локомотива» – 3:1. И тут быстро повели в счете – 1:0, беспрерывно атаковали, но «мазали», помню, из верных, казалось бы, позиций Павлов, Елисеев, Смирнов… Железнодорожники в основном помышляли об обороне, но в конце тайма их контрвыпад привел к тому, что счет сравнялся. После перерыва картина не изменилась, вновь мы не использовали множества голевых моментов, потому что больше красовались на футбольном поле, показывая, какие мы умельцы по сравнению с соперниками, а за 4 минуты до конца нападающий «Локомотива» Петр Теренков провел решающий гол. Самоуверенность стоила нам звания чемпиона, поскольку «Спартак» в итоге обогнал нас всего на одно очко.
К сожалению, после окончания сезона мы расстались с Квашниным. Тогда я в высоких клубных сферах не вращался и о причинах его ухода не знал. Перешел он в «Спартак», который в 1938 году под его руководством выиграл «дубль» – и чемпионат и Кубок СССР, затем работал в «Торпедо», ленинградском «Зените», в «Пищевике», снова в «Спартаке», снова в «Торпедо», в «Шахтере»… В 1949 году московское «Динамо» в финале Кубка СССР встречалось с торпедовцами, которых тренировал Константин Павлович. Мы проиграли – 1:2…
Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 103 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |