Погребения, устроенные в дольменах, очевидно, являются видоизмененной формой захоронений в естественном каменном окружении – в расщелинах скал, горных нишах и пещерах. И своими корнями воззрения строителей дольменов уходят к создателям первобытных, франко-кантабрийских пещерных храмов. Прообраз дольмена – пещера, нерукотворный храм кроманьонца, воспринимаемый им как женское лоно. Прохождение по проходам во время обряда инициаций было равносильно соитию. А залы наполненные изображением зверей символизируют плодоносящее чрево богини-матери. Как отмечает французский исследователь А. Леруа-Гуран: «Удары копьем нанесены изображениям зверей на тех участках стен, где встречаются так же знаки женских символов, часто замененных реальными отверстиями, сделанными оружием. В сознании кроманьонца рана и вульва тождественны, а убиение – смерть и зачатие – жизнь, охота и половой акт сливаются в единый цикл умирания и возрождения природных сил». Мать – владычица рождения и смерти, скульптурно представлена в виде статуэток первобытных Венер, ничуть не отличающихся от мегалитических богинь с острова Мальта.
Сама «пещера – женщина не нуждается в дополнительном дублировании своей функции. Она живая и всеобъемлющая – заключает все сущее в своем чреве. В горном храме возможны только символические и знаковые напоминания о женском и мужском начала»[25,стр.22]. Именно это мы наблюдаем и в дольменах где входное отверстие – вульва, втулка – фаллос, выпуклости изображающие грудь предельно аниконичны и символичны. Эти знаки характерны как для дольменной культуры Кавказа, так и для мегалитических культур Западной Европы.
Ученые отмечают факт относительного единства религиозно-космогонической системы эпохи неолита и бронзы на обширной территории Восточной Европы Циркумпонтийской провинции. Наиболее значительным, комплексным и вместе с тем общим для всех ареалов рассматриваемой системы воззрений является образ Великой Матери, прародительницы всего сущего в мире. Об органической связи идеологических представлений различных культур эпохи бронзы на обширной территории Европы и Кавказа говорит и отмечаемая выше удивительная общность образов изображения богини, вышедших кажется из одной мастерской. Для этой огромной зоны еще с эпохи палеолита фиксируется две ипостаси Великой богини – матери-кормилицы, и ее дочери, призывающей своего небесного супруга[26,стр.79].
Как правило, носителям блока европейских мегалитических культур, как и дольменной культуре Кавказа были присущи аниконические изображения. Наиболее реалистичным изображением Богини Матери среди памятников дольменной культуры является роспись на стенах дольмена из станицы Новосвободной. Это целая сакральная композиция. Фигура в центре росписи похожа на план камеры дольмена с отверстием. Богиня изображена в типичной позе рожаницы – широко раскинувшая руки и ноги, с небольшим выступом вместо головы. Подобная слабая проработка головы характерна для статуэток богинь матерей многих культур энеолита и эпохи бронзы. Эта деталь говорит о хтоническом характере образа богини, о связи ее со смертью и загробным миром[6,стр71].
В очень стилизованном виде этот же образ нанесен на открытую В.И. Марковиным стелу из дольмена 497 бассейна р. Кизинка (рис)[27,стр.137]. Подобный шестилучевой знак - символ рожающей богини встречается на дольменной керамике (рис) и широко известен по всему миру. Он, например, изображен на одеянии Афины в греческой вазописи и на сосуде из Наски изображающем богиню мать[28,стр.179]. Этот же знак встречается среди наскальных изображений Беломорья. Здесь, иногда, он изображен достаточно реалистично (рис). Богиня, широко раскинувшая руки и ноги показана в момент родов, когда из лона уже появилась голова ее дочери. При этом получается фигура-перевертыш, т.е. верхняя половина фигуры не отличается от нижней. Перед нами по существу единая Великая Богиня в двух ипостасях – земной, поднебесной матери и хтонической, перевернутой вниз головой дочери.
Яркие примеры изображения богини рожаницы есть и среди памятников западноевропейских мегалитических культур. Причем здесь известны не только обычные изображения богини. Силуэт стилизованной женской фигуры, повторенный в зеркальном отражении, образует план гипогея культуры Сены-Уазы- Марны [25,стр.157]. То есть в самой архитектуре, планировке мегалитов отражен все тот же сакральный символ богини. Две богини рожаницы мать и дочь, изображенные в планировке мегалитических «храмов» острова Мальты в точности повторяют силуэт статуэток тучной богини распространенных в Анатолии, на Кикладских островах, Сицилии, Корсике и на самой Мальте (рис.). При этом вход в храмы находился в лоне богини и, выходя из святилища, человек как бы заново рождался. Входы «храмов» обращены к юго-востоку и отмечают восход солнца в зимнее солнцестояние, когда рождается новое, молодое солнце и участники обрядов приобщались к возрождению светила, к его бессмертию. Недавно английские архитекторы воссоздали на основе этих мегалитических святилищ мемориал праматери всего сущего: полость в виде женской фигуры внутри большого холма.
Отчасти антропоморфицизированными погребально-культовыми сооружениями являются и сами дольмены. В их конструкциях ярко отражен сакральный образ воспроизводства, соединения мужского и женского начала[11,стр.215]. Дольмен воспроизводит лоно, где сходятся концы и начала бытия. Фаллическая форма втулок сочетается с изображением женских грудей на фасадах некоторых дольменов. В данном случае часть: - фалл, грудь заменяют изображение целых фигур. Погребенный в дольмене человек сливался с образом сына Великой Богини Матери, приобщаясь к возрождающей силе её лона.
Наиболее частым оформлением двух рожаниц в энеолитическом искусстве Центральной и Восточной Европы и Кавказа является изображение четырех женских грудей, неразрывно связанных с символикой питающей влаги небес и земли. На сегодняшний день известно несколько дольменов с изображением на фасаде как четырех, так и двух женских грудей. Поскольку они являются схематичными образами богини, следует их кратко описать.
Дольмен № 7/9 близь п. Анастасиевка описан В.И. Марковиным [27, стр.309]. На его передней плите в верхней части над лазом высечены две округлые выпуклости, имитирующие женские груди диаметром 10см, выступающие над поверхностью плиты на 3см. Другой памятник с изображением стилизованных женских грудей над входным отверстием плиточного дольмена в верховьях р. Небуг кратко описан И.Н. Анфимовым [18,стр.37-39].
Две пары подобных выпуклостей изображены на ложном фасаде уже упомянутого плиточного дольмена из урочища «Бганомакух» обнаруженного М.К. Тешевым (рис., фото.). Высота изображений 3см, диаметр достигает 8см, расстояние между выпуклостями 7см.
Дольмен с изображением «двойных грудей» есть также в пос. Широкая Щель под Геленджиком. Здесь диаметр парных выпуклостей колеблется от 12см до 13см, а их высота от 2см до 4см. Расположены они симметрично по бокам от лаза дольмена.
Над ложным входом полуразрушенного корытообразного дольмена из бассейна реки Цусквадже можно увидеть изображение одной пары грудей сильно смещенных в сторону от центра стены. Их диаметр 9-10см, высота 3,5-4см, расстояние между выпуклостями 15см. Правая часть фасада не сохранилась. Учитывая сильное смещение изображения от центра симметрии можно предположить, что на несохранившейся части также были подобные выпуклости.
Передняя плита дольмена с двумя округлыми выпуклостями в верхней части обнаружена В. Волковым в бассейне реки Наужи.
Последнее известное на сегодня изображение женской груди принадлежало к уже не сохранившемуся памятнику. Среди сильно разрушенной дольменной группы «Сортучасток», несколько лет назад, находилась узкая, длинная плита с изображением двух округлых выпуклостей в верхней части (фото.). По всей видимости, это была приставная портальная плита, следовательно, такая же плита должна была находиться и с другой стороны портала дольмена.
Аналогично всеобъемлющую и всерождающую богиню изображали на стенах мегалитических погребений во Франции, Италии и других странах Западной Европы. Там так же часто встречаются изображения двух пар грудей. Вполне возможно, что даже в случае, когда изображалась лишь одна пара грудей, подразумевались две богини, так как известны многочисленные изображения того времени, где обе владычицы мира объединены в одну сросшуюся фигуру (рис.). Но даже без этих символических изображений дольмен представляет собой ярко выраженный образ лона богини матери и акта воспроизводства. При этом воспроизводились не сами богини, которые единственны, а их антропоморфизированные обиталища, количество которых в виде дольменов практически не ограничено.
Очень интересным и пока единственным в своем роде памятником, изображающим Великую Богиню в ее двух ипостасях, является каменная стела, находящаяся в дольменной группе на плато Калежтам /бассейн р. Аше/. Она как бы замыкает собой ряд дольменов, протянувшихся по плато не очень ровной линией с востока на запад. Стела представляет собой вертикально поставленную плиту из серого песчаника, тщательно обработанную со всех сторон (рис.,фото). Узкими торцевыми сторонами стела точно ориентирована по линии север – юг, а лицевой и оборотной сторонами соответственно на восток и запад. Высота стелы от уровня почвы 158см. Ширина в нижней части 62см, в верхней части стела несколько сужается, заканчиваясь закругленной вершиной. Ширина торцов плиты 12см. Изображения на лицевой и оборотной сторонах стелы рельефно выступают над основной плоскостью на 2,5-3см и зеркально повторяют друг друга. Это две вертикальные линии, верхняя часть которых завершается в виде завитков повернутых в разные стороны. У основания памятника расположены три каменные плитки. Одна размером 36см на 25см лежит в центре у основания стелы с восточной стороны. Две другие размером 36см на 17см по краям с западной стороны.
Стелы подобной формы в период раннего металла бытовали на огромной территории от Пиренейского полуострова, Франции и Польши до Кавказа. В Западной Европе их связывают с изображением так называемой «богини погребений» или «дольменной богини». Иногда эти изображения достаточно реалистичны (рис), но чаще более стилизованы – в виде изображения рассмотренных выше женских грудей, глаз или только дуг бровей. Изображения в виде двух вертикальных линий, верхняя часть которых заканчивается завитками, повернутыми в разные стороны, называют «типично мегалитической трактовкой лица»[25,стр.200]. Этот мотив входит в разряд устойчивых мегалитических символов и имеет распространение от Средиземноморья до Скандинавии. Часто эта идеограмма повторяется, образуя вертикальный ряд, напоминающий изображение дерева, например, на каменном алтаре с о. Мальта (Хагар-Ким) (рис). Считается, что этот образ, объединяющий в себе функции как небесной, так и хтонической богини возникает на юго-западе Европы, а затем распространился и в восточную часть материка. Это направление совпадает с распространением мегалитических культур с запада на восток. Подобная идеограмм изображения мотива зрения (глаз) связанная с культом мертвых является очень устойчивой и хронологически встречается от неолита и бронзового века до этнографических материалов 19-20 веков.
Небесный и хтонический образы богинь подчеркнуты и ориентировкой стелы в пространстве. Лик богини направленный на восток, к восходящему светилу принадлежит Великой Богине Матери рождающей солнце. А лик, обращенный на запад – в сторону умирающего светила, символизирует ее дочь – богиню загробного мира. Мужской ипостасью божества в данном случае являлось само солнце.
В составном дольмене №528 бассейна реки Кизинка была найдена еще одна стела, очень схематично изображающая как считает В.И. Марковин женскую фигуру с выделенным плодоносящим началом. Он сопоставляет ее с каменными женскими фигурами, найденными в дольмене близь Alvao (Португалия)[11,стр.220].
Как видно из приведенного описания памятников культ двух богинь рожаниц являлся важнейшим компонентом религиозно-космогонических воззрений дольменостроителей. Дальнейшее развитие этих образов достаточно хорошо прослеживается на территории исторической Фракии, где встречаются дольмены по своим конструктивным особенностям аналогичные западнокавказским памятникам[11,стр.299]. Наиболее ранние из них датируются вторым тысячелетием до нашей эры. Здесь строительство дольменов прослеживается до письменной эпохи, что позволяет достаточно хорошо реконструировать их идеологическую связь с орфической доктриной 2-1 тыс. до н. э.[29,стр.27].
По космогонической модели фракийцев мир создается Богиней Матерью. Ее сын воплощает солнце и приводит в действие цикл изменений природы. Та же космогоническая система как мы выяснили, заложена в конструкции кавказских дольменов символизирующих двух Великих Богинь и их умирающего – воскресающего партнера, представленного фаллической дольменной втулкой украшенной солярными знаками или самим солнцем, с ключевыми точками движения которого связаны направления почти всех дольменов.
Возрождение и умирание – именно это двуединство будет закреплено на греческой почве, в мистериях Деметры и Персефоны, охватывающим и вмещающим космические явления, существующие между этими крайностями. Связь мегалитической культуры Фракии с субмикенской хорошо прослеживается не только на территории Болгарии и Турции, но и в Греции[30,стр.27]. Купольные микенские гробницы, несомненно, возводились под влиянием мегалитических культур Западной Европы. А в древнем городе Элевсине есть подземные плиточные гробницы, напоминающие дольмены[11,стр.304]. Все это указывает, что в какой-то степени прообразами божественных древнегреческих триад (Лето, Артемида и Аполлон; Деметра, Персефона и Дионис (Орфей) и пр.) были глубоко архаичные по своему характеру культы Великих Богинь Матерей бронзового века.
Великие древние мистерии выросли из первобытных обрядов инициаций. Наиболее близкими к мегалитической культуре древней Фракии, а через нее и к дольменной культуре Кавказа являются элевсинские мистерии, посвященные Деметре и Персефоне. Безусловно, древние воззрения претерпели эволюцию прежде, чем превратились в описываемые в греческих источниках мифы. Но основной стержень обрядов остался неизменным. Тем более что Деметру и Персефону отделяет от строителей мегалитов не столь уж большой временной промежуток. Имена богинь известны по текстам линейного письма «В», а храм на месте мистериальных святилищ был построен еще в середине 16 века до н.э.[30,стр.29].
Среди памятников дольменной культуры Кавказа особняком стоит так называемый «культовый камень с сиденьями» расположенный близ поселка Кудепста города Сочи. Наиболее близкие аналогии ему можно найти среди скальных святилищ Фракии и Фригии, посвященных богине Кибеле, что по фригийски означает «гора». Сиденья кудепстинского камня практически идентичны «трону Пелопа» на вершине горы Сипила (Турция). В ноябре 1966 года кудепстинский жертвенный камень осмотрел и описал известный этнограф Ш.Д. Инал-Ипа. Это глыба серо-желтого песчаника длинной до 5м и шириной примерно 4,5м, высотой над уровнем почвы около 1,5м (фото.). В передней, северо-восточной части скалы выбиты два углубления в форме сидений глубиной 45см и шириной 75см, отгороженных друг от друга общим «подлокотником». Позади сидений в верхней плоскости камня сделано саркофагообразное углубление длинной 1,95м при ширине до 0,90м. По видимому некогда все это углубление-«ложе», с возвышением для головы(?) в юго-восточной части, было окантовано бортиком, в настоящее время со стороны сидений разрушенном. На сохранившейся верхней части бортика есть несколько небольших углублений-лунок чашевидной формы.
Вместе с В.С. Орелкиным Ш.Д. Инал-Ипа произвел раскопки около камня, позволившие обнаружить перед сиденьями вымостку из крупных плит песчаника площадью около 3м. У северо-восточного края вымостки, на большой круглой плите находился длительно горевший очаг, расположенный напротив центра сидений. Еще в 7м к северо-востоку был обнаружен второй очаг, сложенный из 4-х крупных каменных блоков[31,стр.60].
Ш.Д. Инал-Ипа был склонен относить жертвенный камень к позднему средневековью, но такие авторитетные археологи, как Ю.Н. Воронов и В.И. Марковин отнесли этот памятник к дольменному времени[32,стр.49; 11,стр.386]. Действительно, манера изготовления деталей, а также наличие характерных для мегалитических памятников лунок, дают право считать данный памятник принадлежащим к дольменному времени. Косвенно это подтверждают еще две детали. В десяти метрах восточнее камня есть заброшенный родник, а в 150м к северо-западу минеральный источник железистой воды. Все дольменные памятники также расположены рядом с источниками, иногда минеральными [33,стр.8]. Сиденья памятников имеют азимут 60 и отмечают восход солнца над склоном горы в день летнего солнцестояния. Это важное астрономическое направление часто отмечается фасадами дольменов[34,стр.7].
Поразительно совпадает со скупой символикой Кудепстинского жертвенного камня и дольменов символика Элевсинского святилища Древней Греции. Две фигуры богинь у ворот святилища, соответствуют двум богиням у входа в дольмен и двум сиденьям жертвенного камня. Находящийся рядом с источником «камень скорби» - сиденье Деметры, перед которым плясала, стараясь развеселить богиню, служанка Ямба-Бауба, напоминает Кудепстинский камень. Под конец танца Ямба протягивала богине яйцо – символ солнца и умирающего – воскресающего бога. Это яйцо помещали в середину камня с множеством небольших лунок для раздельного приношения зерна. Точно такие лунки нанесены на бортик Кудепстинского камня и на перекрытия многих дольменов. Примечательно, что лунок в камне для приношений из Элевсина 34. Это число, связанное с культом плодородия отмечается среди памятников дольменной культуры. Супруг (сын) богинь Орфей (Дионис) гибнет, как и другие подобные умирающие-воскресающие боги (Аттис, Адонис) в день летнего солнцестояния. Во время летнего солнцестояния погибает, и славянский бог солнца и плодородной силы зерна Ярило. Его куклу в виде старика с огромным фаллом (ср. с дольменной втулкой) в этот день хоронили [35,стр.568]. В скандинавской мифологии бог света и плодородия Бальдр умирал во время летнего солнцестояния, когда мощь солнца находилась в зените, и возрождался во время зимнего солнцестояния. Таким образом сезонный цикл смерти и возрождения каждый год обеспечивал бессмертие небесного светила. Именно на восход солнца в день смерти бога направлен Кудепстинский камень.
Плод граната, зернышко которого вкусила Персефона, прежде чем покинуть Аид- символ плодородия и деторождения, показывающий, что жизнь таит в себе смерть, в разрезе всегда имеет 6 перегородок и воспроизводит уже рассмотренную нами символическую фигуру рожаницы (рис). Именно это зернышко послужило причиной вынужденного циклического возвращения Персефоны в загробный мир. Замечательна и универсальна календарная символика шестилучевого знака. Нижняя часть фигуры изображающая рождающуюся Персефону (рис) соответствует, учитывая трехчленное деление мира и времен года в древней космогонии 1/3 цикла – зиме, пребыванию Персефоны в царстве Аида. Остальные две части соответствуют весне и лету, когда Деметра, а вместе с ней и сама природа радуются возвращению дочери.
Попробуем теперь восстановить в общих чертах культовую практику, связанную с Кудепстинским камнем. Очевидно, обряд начинался в ночь на 22 июня и достигал кульминации с моментом восхода солнца. Ночью зажигались костры в очагах, отмечая реперную линию на точку восхода солнца. Сиденья, предназначенные для двух богинь, могли оставаться, пусты, либо занимались двумя жрицами, их изображающими. На ложе укладывался мужчина, воплощающий умирающего-воскресающего бога, от которого зависело ежегодное плодородие всего сущего. Его укладывали в позе эмбриона на правый бок, лицом к восходящему солнцу. В лунки окружающие ложе насыпали зерно. Во время обряда мужчина подвергался смерти, может быть символической, а может и реальной. Подобные культы приношения в жертву жрецов, царей – супругов Великой Богини широко известны в древнем мире[36,стр.11]. Его гибель должна была обеспечить нерушимость миропорядка, циклического умирания и воскрешения всего сущего, вечного круговорота и гармоничного единения жизни и смерти. В этом и заключалась главная идея культа Великих Богинь, через века великолепно выраженная в орфическом гимне Персефоне:
Ты под путями земными владеешь вратами Аида(…)
Ты одна – и жизнь, и смерть для людей многобедных,
Персефона – всегда ты «несешь» и всегда «убиваешь»[37,стр.109 ].
Рассмотренная символика дольменных памятников свидетельствует о том, что эти святилища являлись местом совершения оргиастических церемоний, неразрывно связанных с идеей циклической смерти и возрождения. Сексуальные оргии Астарты, Кибелы, религиозная проституция, которой занимались во многих местах древнего мира – развитие древнейших ритуалов поклонения Великой Матери. При этом половой акт становился священнодействием, его участники уподоблялись богам в их изначальном соединении для создания всего сущего.
Но, как и элевсинское святилище, дольмены служили, по-видимому, не только для оправления культа плодородия. Обряды, связанные с дольменами несут в себе традиционную схему посвящения: страдание, ритуальная смерть и возрождение к новой жизни. Речь идет об общей схеме, детально восстановить которую не представляется возможным и мы вынуждены довольствоваться лишь приблизительными толкованиями.
Взгляды на существование богов и духов в древних обществах сильно отличались от современных религиозных воззрений. Главным была не вера, а опыт, то есть человек сам должен был убедиться в существовании иного мира. И конечно такой опыт оказывал огромное воздействие на сознание и подсознание посвящаемого. Как заявлял древнегреческий оратор Аристид: «Можно много говорить о вечном, но кто говорит об этом до своего нисхождения в Аид, слова того звук и дым».
Через обряд символической смерти обычно проходили все члены древних обществ при возрастных инициациях. Трудно сказать использовались ли для столь массовых обрядов камеры дольменов, либо посвящение в них проходили лишь избранные – вожди, жрецы, предводители воинов, а все остальные члены общины проводили ритуалы и моления перед фасадами памятников, не пересекая священной границы.
Не только символы и идеи, содержащиеся в конструкциях дольменов и те сведенья, что донесли до нас мифы и легенды о мегалитах, привели нас к выводу о том, что дольмены не столько могилы, сколь святилища для обрядов посвящения. «Следует учитывать мета культурный характер посвящения: одни и те же мотивы посвящения можно обнаружить в мечтах и воображении как современного, так и первобытного человека. Повторяем, что речь идет об экзистенциальном опыте, присущем всему человечеству»[38,стр.322].
Обряды инициаций связанные с дольменами сохранились почти до наших дней на архипелаге Новые Гебриды (о-ва Малекулу). Здесь еще до 60-х годов двадцатого века возводили дольмены и менгиры. Как отмечает А. Кондратов, издавна на этом острове существовали тайные религиозные союзы. Члены их делились на ранги, и при каждой церемонии посвящения в союз или возведения в какой-либо высший ранг воздвигался менгир или дольмен. Эти дольмены были святынями для всех жителей острова. Считалось, что вождь тайного союза здесь разговаривает с духом великих предков, испрашивая у него советов.
В целом схема посвящения у строителей кавказских дольменов выглядела, по-видимому, следующим образом: Неофитов покрывали охрой или кровью символизирующей кровь богини рожаницы, после чего, ногами вперед, помещали в камеру дольмена наполненную костями великих предков. Входное отверстие закрывали втулкой, и посвящаемый оставался в абсолютной темноте. Это не была известная темнота ночи с луной, звездами и пламенем костра, а кромешный мрак населенный мистическими существами. Эта тьма согласно наиболее архаичным представлениям древних народов олицетворяла женское начало. Она ночь, пожирающая и вновь рождающая день. Так же как солнце уходит во мрак пожираемое ночью, так же и неофит во время посвящения проникает во мрак материнского лона, возвращаясь в эмбриональное состояние. Но ночь не только пожирает день, она вновь рождает его на рассвете. Она зримое воплощение двух богинь – богини смерти и богини рождения. Находясь в полной темноте, среди костей предков человек становился на грань физической смерти, и одного этого уже было достаточно для формирования мощной деформации состояния сознания, необходимой для обряда посвящения. «Умереть – значит стать посвященным» - говорил Платон. Пожранный богиней человек умирал, переживал состояние смерти, а затем обновленным, вновь рождался из лона богини. Именно поэтому отверстие дольмена делалось маленьким и узким. Возрождаясь мист вновь, как младенец проходил по узким родовым путям, испытывая при этом мощное психологическое воздействие на сознание и подсознание. Таким образом, обряды посвящения (как и современный психоанализ) проводили своего рода психологическое «очищение» инициируемого, освобождение от психологических зажимов и разного рода комплексов, накопленных за предыдущий отрезок жизни. Пройдя инициацию, герой сам уподобляется умирающему и воскресающему богу, и приобретает его способности, в том числе и способность, открывать и закрывать границу между «иным» и этим мирами.
Поскольку дольмен это утроба матери всего мира, то и повторное рождение тождественно созданию мира. Периодическое повторение космогонических событий отождествленных с человеческим опытом является характерной чертой древнего первобытного мышления. Таким образом, посвященный приобщался к силе богов и духов. Это изначальное освящает и преображает повседневность, имеющую смысл лишь в сравнении с принятыми за эталон «изначальными» действиями богов. Это один из обрядов архетипов, свойственных всем древним народам, нет основания считать, что носители дольменной культуры являлись исключением.
Подобную реконструкцию обрядов для других мегалитических гробниц – «Могил гигантов» возведенных в 16 веке до н.э. на острове Сардиния приводит профессор Джованни Угас. Согласно обычаю после смерти «великого человека» (вождя), в гробницу через узкое аркообразное (сопоставимое с дольменным) отверстие высотой 30-40см клали на три дня, наиболее одаренного юношу, того, кого прочили в вожди. Его предварительно поили наркотическим зельем, сваренным из корней, и он все это время проводил в гробнице рядом с покойником и прахом предыдущих «гигантов». Считалось, что так он вберет в себя все накопленные силы и знания этих людей и затем станет мудрым вождем. Это испытание было очень жестким и нередко заканчивалось не символической, а реальной смертью неофита. Контакт с иным миром занятие не для малодушных. Если потрясение от такой встречи не разрушало личность, она выходила из опыта преображенной, обновленной и более целостной, чем раньше.
Инициационные переживания связаны с некоторыми известными реакциями человеческого мозга используемые, например, в шаманских методиках. Отсутствие сенсорной информации в тишине и темноте камеры дольмена позволяет памяти высвобождать навязчивые галлюцинаторные образы. Стресс так же включает механизмы, которые в нормальном состоянии сознания препятствуют подобным видениям иного мира. Все это, очевидно, имеет нейрохимическую основу реакций мозга, и изучение древних ритуальных практик может дать не мало интересных открытий современным ученым, изучающим мозг человека.
Следует, однако, учесть, что далеко не все дольмены использовались подобным образом. Известны отдельные подкурганные захоронения, которые после проведения обряда захоронения ни разу не вскрывались для ритуальных действий. Но и у таких могил как свидетельствует обширный фольклорный и этнографический материал, люди проводили ночи, чтобы общаться с иным миром, получать знания и силу предков.
Для более полного восстановления картины ритуалов очень важны детали и конструкции окружающие дольмены – курганы, кромлехи, дромосы, чашечные камни, а также символы, нанесенные на стены. Кроме уже рассмотренных изображений женской груди на дольменах города Сочи можно увидеть несколько вариантов различных символов. Некоторые из них встречаются и на памятниках других регионов Западного Кавказа. К разряду наиболее распространенных символов можно отнести зигзаг, выполненный техникой резьбы (встречается зигзаг, выполненный и другой техникой – прим. авт.). Для района Сочи такой зигзаг покрывает торец правой боковой стены плиточного дольмена группы «Нихетх»-1 (сложный вертикальный зигзаг) (фото), фасадные плиты составных дольменов групп «Нихетх»-2 и «Волчьи ворота» (сплошной горизонтальный зигзаг), фасадную плиту дольмена группы «Черноморка» (вертикальный и горизонтальный зигзаги). В отношении дольменов других регионов такой символ встречен на плиточном дольмене группы «Жане» (горизонтальный зигзаг по периметру на плитах внутри камеры и сложный вертикальный зигзаг на торцах боковых плит), внутри камеры составного дольмена расположенного на горе Нексис (горизонтальный зигзаг по периметру внутри камеры, фрагментарный сложный зигзаг на блоках внутри камеры), на портале плиточного дольмена в ст. Шапсугской (по Е.Д. Фелицыну прим. авт., сложные вертикальные и горизонтальные зигзаги).
Обычно зигзаг интерпретируется как символ воды, змей или же потоков некой «космической энергии Солнца». Но некоторые зигзаги представляют собой сложные композиции с дополнительными деталями (дольмены групп «Черноморка», «Нихетх»-1 и др.), что не позволяет судить о них слишком упрощенно. Скорее всего, «зигзаг зигзагу – рознь» и мы должны рассматривать этот символ отдельно каждый, в зависимости от композиционного решения. Вполне возможно, что часто зигзаг означает, какие либо значимые числовые промежутки, отмечающие определенные календарные циклы, важные для строителей дольменов. Здесь не стоит забывать, что конструктивное решение дольмена связано с цикличным движением солнца и наблюдениями за ним, и, соответственно, с календарем, реализуя принцип возрождения всего живущего.
Можно также предположить верность различных пониманий символики дольменного зигзага представленных выше, как взаимопроникновения интерпретаций. Обратившись к мифологии, мы заметим, что «у отдельных народов змея являлась символом Солнца, а, свившись в кольцо, означала его движение. Кроме того, змея связана с водой, а вода оплодотворяет землю… Не случайно в Волшебных сказках отдельных народов змея имеет связь не только со смертью, с темным началом, нежелательным явлением, но и фигурирует как отец, как предок, становится символом фалла (…) Змея почиталась и как «бог мудрости и прорицания», и как универсальный демон зла. Положительное отношение к змее можно объяснить тем, что в древности она символизировала идею плодородия в ее хтоническом аспекте»[39,стр.107-108]. На приведенном выше примере мы видим взаимопроникновение понятий: змея – Солнце – вода. А поскольку все они имеют общим стержнем плодородие-возрождение, то эту же поннятийность логично перенести и на дольменный зигзаг, обозначив его именно как символ возрождения «в хтоническом аспекте», что очень хорошо подходит к нашему пониманию такой постройки, каким является дольмен.
На фиктивных и настоящих дольменных пробках групп «Волчьи ворота», «Нихетх»-1, «Калеж» и др. встречен символ, состоящий из серии концентрических кругов вписанных друг в друга, выполненных как в рельефе, так и резьбой. Стандартно считается отнесение подобной символики к разряду солярных изображений (символ Солнца – прим. авт.).
Особая роль в дольменной символике принадлежит крестам. Здесь мы, конечно же, не имеем в виду более известный нам христианский крест. Дольменный крест обратен христианскому. Если в христианском кресте горизонтальная перекладина смещена выше условного центра креста, то в дольменном она наоборот ниже. Такой символ был найден на фасадной части полумонолитного дольмена группы «Глинище»-2 и перекрытии дольмена группы «Татьяновка». Крест, заключенный в овал можно увидеть на фасадной плите дольмена группы «Черноморка» для Сочи и на перекрытии дольмена группы «Нексис» для Геленджика.
Некоторым особняком стоит изображение гребневидной фигуры с шестью лучами выбитое на фасаде плиточного дольмена группы «Черноморка». Пока аналогий ему не встречено.
Рельефное изображение портала оставленное древними строителями мегалитов на фасадах двух дольменов района Геленджика (плиточные дольмены групп «Широкая щель» и «Жане») достаточно схоже по смыслу с выделением портальных выступов для корытообразных и дольменов с ложным входом города Сочи. Это стремление еще раз подчеркнуть сакральную значимость границы и входа в иной мир. Изображение портала аналогично символике знаменитых трилитов Стоунхенджа, через проемы, которых проникают внутрь лучи небесных светил. Задолго до появления храмов у многих народов священными местами считались два столба с перекладиной над ними.
Интересные обряды, связанные с символикой ворот (порталов) сохранились в более позднее время. Так Ибн-Фалдан пишет о славянах: Девушка, предназначенная в жертву, рассказывает о том, что она «видела» во время заглядывания в царство мертвых. Для этой церемонии изготавливались большие деревянные ворота и девушку поднимали над воротами, а она сказала, что видит всех своих умерших родственников.
Прохождение через ворота по магическому закону подобия, аналогично рассмотренному выше обряду посвящения. Вот почему прохождение через них у хеттов было обязательным ритуалом при эпидемиях и поражении войск, у римлян, как известно, наоборот – при победе. Прохождение ворот в Древнем Риме связано и с обрядами инициаций. Проход через ворота, по сторонам которых находились алтари Януса и Юноны, символизировал переход из одного возраста в другой. Юноша после этого становился мужем и членом курии.
Две символические колонны Иахим и Воаз перед дверью Соломонова храма представляющие собой аллегорию дня и ночи, ангела и демона вполне сопоставимы со знаками двух богинь и порталов на дольменах (фото.). Этот символизм тщательно разработан и используется в ритуальной практике франкмасонства. В Китае арка означала место прохождения Солнца. В синтоистских святилищах Японии П-образная арка-ворота называется тория (рис.). Она символизирует границу, за которой начинаются священные пределы[40,стр.103-107].
Чашевидные знаки (лунки, «чашевидные метки», англ.cup mark, - прим. авт.) составляют категорию символики свойственной, пожалуй, всем мегалитам мира. Они встречаются как на валунах в пределах дольменных групп («Солоники» - 2 /»Мирный»/, «Черноморка»), так и на самих дольменах («Виноградное», «Нежигутан» /»Капибге»/). Интерпретация чашевидных знаков обычно достаточно затруднена. Исключение составляют лишь знаки, выбитые на перекрытии составного дольмена группы «Нексис» района Геленджика, где они образуют достаточно четкие круги, сочетание кругов, с нередко выбитой центральной лункой. Обычная бессистемность их расположения в других местах позволяет авторам исследований понимать чашевидные знаки совершенно по-разному, включая видение в них очертаний созвездий, древние своеобразные карты местности или же знаки богини матери, известные по пещерным святилищам. Впрочем, ни одно из толкований не должно быть отброшено – полисемантичность древнего искусства вбирает в себя многие противоречивые для современного сознания понятия и представления.
Более крупные лунки иногда расположены на скалах и камнях рядом с дольменами. Интересная лунка есть на портальной площадке дольмена №7 в бассейне реки Шахе (Солох-аул)[27, стр. 370]. Она продолговатая – 26 см х 9 см, глубиной 3 см. Крупное чашечное углубление диаметром и глубиной около 60 см имеется на дольмене монолите у реки Годлик. Большой интерес представляют отдельно стоящие каменные «чаши», установленные перед дольменами. Л.И.Лавров полагал, что эти ступообразные углубления служили жертвенниками [5, стр.104]. Одна из упомянутых им «чаш» стоит у фасада плиточного дольмена на хребте Нихетх в 4 км к северу от аула Тхагапш. Высеченная в валуне песчаника она имеет неправильную форму длиной около 50 см, шириной около 35 см, глубиной 40 см (фото.). За пределами дольменной культуры аналогичную форму и размеры имеет «чаша» святилища у деревни Козье на реке Красивая Меча. Здесь круглое углубление в камне имеет размер 36см х 46см. Археолог А. Платов приводит единственную найденную им аналогию «чаши» у д. Козье – это чашечный камень в Эдинбурге (Шотландия)[41,стр.109]. Очень туманные сведения о двух «чашах», стоящих рядом с дольменами «где-то у перевала» получены нами в поселке Шхафит. Подобная «чаша», но тщательно обработанная со всех сторон ныне стоит во дворе частного дома в пос. Совет-Квадже. В конце 60-х годов она была вывезена от дольменной группы «Нежигутам» и использовалась в качестве ступы для очистки и дробления каштанов. Диаметр углубления до 48 см, глубина 33 см. Еще одна «чаша» из песчаника, практически такого же размера и характера обработки, находится в поселке Вишневка. К сожалению, происхождение ее не известно. Есть такая «чаша» (ступа) и во дворе Туапсинского краеведческого музея (фото.). По-видимому, раньше таких памятников было достаточно много. Но местные жители переместили их, использовав для своих практических нужд. Во всех установленных случаях каменные «чаши» (ступы) находились у передней стены дольменов. В существовавшей одновременно с дольменной, катакомбной культуре Нижнего Дона (первая половина 2 тыс. до н.э.) каменные ступы и песты прислоняли к входному отверстию камеры. «Они как «каменные стражи» стерегли врата погребения, в котором покоились усопшие. Интересно, что пест и ступа были атрибутами богини смерти Бабы –Яги [42, стр.192].
Ученый, посвятивший долгие годы своей жизни изучению западнокавказских дольменов, В.И.Марковин в популярной книге «Испун – дома карликов» описывая дромос мегалитического комплекса Псынако 1, пишет[43,стр.86]: «…я нигде и ничего подобного не встречал». Дромос Псынако 1 действительно впечатляет – его длина около 12 метров, но вот высказывание известного ученого выглядит не совсем корректно. И вот почему: обследованный им же в 1970 году плиточный дольмен в урочище Халяпо (склон горы Хунагет по В.И.Марковину – прим. авт.) имеет разрушенный, но вполне читаемый дромос. Вообще, дромосы в равной степени характерны как для мегалитов Европы, так и для дольменов Причерноморья. Для европейских построек это даже нашло отражение в их классификации – «галерейная гробница», «коридорная гробница», «длинный могильник» и т.п. Авторы исследований дольменов Западного Кавказа прошлых веков отмечают так называемые «дворики», «ограды», дополнительные портальные выступы, которые по логике вещей оказываются родными братьями дромоса. Древним строителям, по всей видимости, было важно удлинять сакральный вход в дольмен, или же делать некое адаптационное переходное пространство перед фасадом. Насколько это было важным, мы можем судить по значению рассмотренных выше изображений порталов на фасадных плитах дольменов групп «Жане» и «Широкая щель». Коридор дромоса по смыслу, в некоторой степени, находит аналогию видения некоего коридора людьми, испытавшими клиническую смерть и вернувшихся назад к жизни. Образ прохождения коридора – моста между миром живых и мертвых мы встречаем в некоторых мистических практиках. При прохождении этого коридора при жизни можно было посетить мир мертвых и вернуться обратно. В мифах многих народов рассказывается о героях, совершивших такие путешествия. После посещения мира мертвых герой приобретал новые качества и знания. Похожий обычай зафиксирован этнографами и для Кавказа. Г.А.Гаджиев пишет [39,стр.87-88], что «у аварцев, даргинцев бездетные женщины и больные дети пролезали через земляные ямы или отверстия в земле для избавления от своих недугов. Обычно эти ямы рыли под корнями плодовых деревьев (…). Рыли такие ямы или отверстия так же на старых кладбищах (…). Во всех случаях в ямы или отверстия предварительно клали куриные яйца (символ возрождения), древесные угольки (очищение огнем), хлеб (предмет, защищающий от демонов)». В дромосах дольменов при раскопках найдено множество угольков. «Больной, пролезая через отверстия, проходил над этими предметами и, разрушая яму, сразу же закапывал их землей. При этом больной должен был с трудом пролезать через отверстия». Практику осуществления описанного выше обряда при желании можно перенести и применительно к дольменостроителям. Только в их случае не было необходимости что-то копать, - конструкция коридора изготавливалась из камня. Возможно, обычай разрушения и засыпания использованной в обряде ямы сможет помочь нам в понимании того факта, почему дромос Псынако 1 был засыпан и зарыт еще в древности. Такие же «закрытые» дромосы мы встречаем и у некоторых других памятников Причерноморья: дромос составного дольмена группы «Псынако»2 («Папоротная гора»), дромос составного дольмена группы «Назарова щель» (район пос. Архипо-Осиповка, Геленджик). Закрытые дромосы присущи и мегалитам Европы (Нью-Грейдж, Ирландия).
Не безинтрересный материал, касающийся понимания сути кромлеха, мы нашли в эзотерической литературе. Многие из вас, уважаемые читатели, возможно уже знакомы с таким понятием, как «мандала». В книге А.Давид-Неэль, посвященной обрядам и верованиям тибетцев, в главе, где рассказывается об истории монаха Карма Дорджи, мы находим следующее [44, стр.134-135]: «он помнил еще много преданий о «Великих духах зла», приносивших по требованию мага в середину магического круга «кйилкхор» окровавленные головы его недругов. Дорджи был немного знаком с искусством «кйилкхор». Он создал магический круг из камней на дне глубокого ущелья и начал заклинать грозных духов, направить его к одному из повелевающих им магов – учителей». В другой главе автор пишет [44, стр.182-183]: «Кйилхор» - вид диаграммы начертанной на бумаге или ткани, или же выгравированной на камне, металле или дереве (…). Существует множество их разновидностей (…). «Кйилкхор», сооруженный непосвященным, остается мертвой вещью, не имеющей силы (…). Тайные «кйилкхоры» мистиков отличаются по форме от «кйилкхоров», изготовленных в монастырях – гомпа».
По сути, «кйилкхор», описанный А.Давид-Неэль, не что иное, как мандала («мандал» у Г.Ц.Цыбикова [45, стр.36] – прим. авт.), но с тибетским названием. «Кйилкхор», сооруженный Карма Дорджи, фактически тот же самый кромлех!
Ассоциативный ряд кромлех – мандала имеет еще одну интересную параллель, связанную с таким термином, как «дольмен». Традиционно принято считать, что этот термин – производное от бретонского dol – стол, maen – камень. В.А.Трифонов указывает [2, стр.23], что подобная терминология «была изобретена французским археологом Бодэном (Baudin) в самом начале 19-го столетия. Творчество Бодэна было стимулировано популярной в то время идеей о строительстве мегалитических сооружений Бретани ее древним населением – кельтами. Исходя из этого, Бодэн приступил к конструированию особых названий, соответствующих внешнему виду памятников, заимствуя слова из бретонского языка (…). В 1814 году французский археолог Миллэн (Milin) усомнился в успехе такого нововведения, но оно имело неожиданный успех (…).Позднее ее (терминологию – прим. авт.) стали забывать, принимая термины за остатки древнего языка и называя памятники «друидическими». Таким образом, получается, что термин «дольмен» (равно, как и его перевод –прим. авт.) является скорее искусственным, но не естественным понятием. В связи с этим фактом представляет определенный интерес одно из «естественных» названий подобные мегалитических памятников, встреченное французским исследователем М.Песселем в Северной Индии [46, стр.126]: «- А сооружаете ли вы вот такие каменные столы? – спросил я, нарисовав типичный для Европы и некоторой части Азии дольмен. Ответ превзошел все мои ожидания.
- Да, мы называем такие столы «до-мандал». Их делают у подножия горы, и они служат алтарями для богов, живущих на ее вершине.
Дольмены народа минаро стоят на 3-х ножках (если уж продолжать аналогию со столом) и состоят иногда как бы из двух «этажей». Большой дольмен близ Даха, сказали мне, считается троном богини Гьянце-Лхамо».
Термин, используемый для обозначения дольменов в Северной Индии, - «до-мандал», или «рдо-мандал», можно перевести с тибетского, как «каменная мандала». И кромлех, и сам дольмен, в таком случае, получают одну и ту же смысловую нагрузку.
Расширенное описание эзотерических функций кромлеха было встречено у американского философа, антрополога и этнографа Карлоса Кастанеды в его знаменитой книге «Путешествие в Икстлан» [47, стр.88]:
«Дон Хуан (…) сказал:
-Едем в «место силы»…
К полудню мы забрались на огромную, точно стена, скалу. На вершине Дон Хуан уселся и велел мне сесть рядом.
-Это и есть место силы (…). Место захоронения воинов.
…(Площадка – прим. авт.) была совершенно круглой, обнесенной как бы естественной изгородью из булыжников. Росший по краям густой кустарник заслонял булыжники и скрывал правильную форму площадки. Она было довольно просторна, ярдов сто в диаметре.
Дон Хуан сказал, что там, где с древности живут индейцы, много таких мест. Это не обиталище духов, а скорее место просветления, тут можно получить знания, найти ответ на любой вопрос.
-Достаточно прийти сюда, провести ночь на этой скале, и встанешь обновленным…
-Когда-нибудь ворона приведет тебя к такой же круглой площадке. Чем правильнее форма круга, тем больше заключенная в нем сила.
…-Это не кладбище, тут никто не зарыт. «Захоронение» для воина значит совсем другое. Воины приходили сюда и сами хоронили себя – на ночь, на несколько дней (…). Так что тут нет никаких останков. На кладбище я бы тебя не повел – там нет силы. Правда, в останках воина она есть, но воинов не хоронят на кладбищах. Еще больше силы - в останках человека знания, но где покоится тело знающего, и вовсе тайна (…).
Дон Хуан (…) вывел меня (…) на середину круга (…).
-Я захороню (тебя – прим. авт.) совсем ненадолго (…). Сложив ветки внутри очищенного пятачка, велел лечь головой к востоку (…) и стал сооружать вокруг меня нечто вроде клетки. Воткнул в мягкую землю ветки высотой примерно в локоть; на ветки, оканчивающиеся развилками, поместил перекладины, вышел как бы каркас гроба. Поверх длинных веток он набросал мелкие, с листочками. Теперь все мое тело было скрыто, одна голова торчала наружу. Затем Дон Хуан толстой палкой разрыл рядом землю и слегка присыпал крышку «гроба». Внутри было вполне просторно, я легко мог бы вылезти. Дон Хуан сказал, что обычно воин сам сооружает клетку, потом влезает в нее и заделывает изнутри.
-Какова же цель захоронения?
-Просветление. Обретение силы (…). Воин хоронит себя, потому, что ищет силу (…). Нужное состояние, состояние воина, заключается в том, что ты должен одновременно управлять собой, и отдаваться порыву».
В приведенном выше описании, кольцо камней оконтуривает так называемое «место силы» и фактически представляет собой кромлех; «гроб», сооруженный Доном Хуаном в центре этого кольца для ритуального «захоронения» с целью просветления и обретения мистической силы, довольно схож по смыслу с расположенной в центре кромлеха какой-либо мегалитической постройкой. В принципе, современные эзотерики, посещающие дольмены Причерноморья, приходят на эти памятники с теми же самыми целями, которые описаны выше у К.Кастанеды. Популяризация подобных взглядов есть и у В.Мегрэ в «Анастасии». В таком случае, мы вполне можем предположить упрощенную компиляцию взглядов К.Кастанеды, хотя российские «авторы» подобных «методик» почему-то забывают о кромлехе, как о непременном атрибуте американской и тибетской практик Впрочем, главным условием у К.Кастанеды все же является обязательное наличие «места силы». И если, в нашем понимании, такое место силы представить, как место проявления геофизических или иных аномалий, отмеченных так или иначе мегалитическими сооружениями (в нашем случае – дольменами, - прим. авт.), то совершенно необязательно, что такое место силы будет «работать» по прошествии более чем четырех тысячелетий.
Расположение дольменов в пространстве тоже имело свой сакральный смысл. Их ориентация подчинена законам, которые изучает наука археоастрономия.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 34 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Дольмены с ложным входом | | | Археоастрономия как способ реконструкции космогонии и ритуалов |