|
Читайте также: |
3 апреля. Вчера профосмотр ПТУшниц был, который нам благодетель сосватал. Весь день – с утра до позднего вечера. Домой к ночи приперся, совсем без сил. Еще бы, такую толпу через наши два кабинета прогнать. Я такой массовый осмотр впервые проводил, да и Марк тоже. Мы же в 1-й гинекологии работали все время, а девицы всегда через 2-ю шли, где детский хер для порядка числится. К тому же спецзадание от Тенгиза было – плевы ему фотографировать. Честно говоря, сомневался, что хоть одна найдется, но ошибся – довольно много оказалось. Похоже, общепринятое мнение о поголовном разврате молодежи, злодейски растлеваемой нынешними прозападными СМИ и злодейскими порносайтами, все-таки вранье. В результате нашего Тенгиза клубничным пасьянсом мы с Марком обеспечили. Кстати, я эти фотографии в двух экземплярах печатал, так что и тут в тетрадке под них страничку отвел, на которую и самые первые – пробные – подклеил. А на этой странице только одну прицепил – которая больше всего понравилась, с поперечной перемычкой.
Но устал я вчера здорово. Пришел, сразу спать завалился. А во сне – всё тот же профосмотр. Это как грибнику после удачного сбора ночью грибы снятся, так и мне всю ночь девчачьи письки в неимоверном количестве и с волосами разных цветов и разной подбритости – от обросших до вовсе голых. Только одно общее – практически все девицы неподмытые, да чуть не половина с обильными месячными, будто специально на этот день все свои циклы настроили. Хоть посудомойка-подмывалка без передыха работала, такая вонища в кабинете стояла – всех святых выноси.
Но положительные моменты тоже были. Самое приятное – на стеснение девчонок смотреть. Они же молоденькие еще совсем, большей частью 16-ти нет. Ожидали наверняка, что их через женщин пропускать будут, а тут два кабинета, и в обоих врачами мужики.
Как самая первая вошла ко мне, да вспыхнула сразу, напомнила одну девочку с параллельного потока, с которой у меня был небольшой романчик на втором курсе, на практике. Толком-то ничего с ней так и не получилось, но до жарких поцелуев и моих жадно блуждающих рук дошло. И вот как-то раз в ночное дежурство сидим в процедурной на каталке (ах, молодость!), обнимаемся, целуемся, разговоры разговариваем... Девочка вся такая молоденькая, чистенькая, целомудренная, короче ягненок невинный в юбочке. Hо целуется хорошо – самозабвенно, да взасос, да с языком по нёбу. Решаю продемонстрировать свою потрясающую наблюдательность этого процесса и дуриком спрашиваю:
– Что, с парнем своим поссорилась?
Она смущается, покрывается легким румянцем и признается, отведя взгляд:
– У меня еще никого не было...
Я не ревнивый, я бы простил, но тут от такого признания опешил аж:
– Где ж так классно целоваться научилась?
– В морге, на прошлогодней практике.
–???
Она лукаво опускает глазки:
– Нам Ирка Ватурина на трупах показывала, как это делается...
Вот и ПТУшница вошедшая не только лицом на ту девочку походила, но и смущением. Говорю:
– Раздевайтесь, – а она в ступоре застыла, потом ротик приоткрывает, будто сказать что хочет, полшага к двери делает, сбежать от меня рвется.
Соображаю, если первая же сорвется, в прихожую выскочит, бунт на корабле неизбежен. Профосмотр этот проваливается, а тогда не только оплата сумасшедшая к чертям собачьим летит, но и мы с Марком на реях повиснем – от Тенгиза такой втык, мало не покажется. И его тоже понять можно будет. Помимо того, что наш черный откат мимо, головомойка в здравотделе ожидает. Почему ж я не детский хер, или не подростковый психолог по крайности? Ну, не умею с пацанками обращаться, и всё тут!
– Стоп! – на весь кабинет рявкаю.
Помогло, застыла. Хорошо, 1:0 в мою пользу. За ширму показываю, продолжаю:
– Вот туда пройдите, – на нее смотрю, как удав на кролика.
Подействовало, пошла. Тогда еще добавляю, чтобы обстановку разрядить:
– И не нервируйте меня. Мне скоро негде будет прятать трупы.
Опять застыла, пытается понять, что я сказал. Секунд через десять только дошло – улыбнулась. Ну, всё, Карфаген разрушен. Повторяю, мягко-мягко:
– Раздевайтесь. Мне же осмотреть вас надо, – глаза от нее отвожу, чтоб не смущать. Бумаги перебираю.
Краем глаза покосился – штанцы стягивает. Так вот она чего стыдилась, только тогда понял. Не так свои интимности показывать, как белье! Сверху-то прикид нормальный на девице – свеженький, чистенький, а вот поглубже… Колготки дранные – на обеих ногах от резинки до середины икр спущенные, трусы по всем швам разошлись, да еще не первой свежести, похоже. Неужели самой приятно все это на себе носить? Ладно бы нищенка, так по одёжке не скажешь…
Уже не на меня смотрит, а мечтает побыстрее свой позор с ног стянуть, да чтоб я не заметил. Ладно, подыграем ребеночку. Отвернулся к стеллажу, оттуда папки снимаю. Но девицу-то все равно контролирую – там на открытой полке зеркальце стоит, как раз под нужным углом. Вижу, что в кресле устраивается, тогда, еще спиной к ней, спрашиваю:
– Всё?
– Да.
Решаю немного отомстить за то, что весь профосмотр под вопрос поставила. Оборачиваюсь:
– А сверху? Мне же молочные железы тоже осмотреть надо.
Тут ведь что. Маммологическое обследование Тенгиз нам не заказывал, так что сиськами мне заниматься вовсе не обязательно. Но ведь, сидючи в кресле, не так-то просто от верхней амуниции освободиться! К тому же не только отворачиваться от нее не собираюсь, наоборот, за ширму иду, а бюстгальтер у нее наверняка не лучше трусов. Но теперь-то из кресла уж никуда не денется! Тем более по дороге пару кнопочек на пульте нажал, ноги ей обручами прихлопнул, поднял и в стороны широко развел.
Слушается. Окончательно раздеться пытается. Извивается. Смешно – особенно как ее гениталии при этом шевелятся. Рубашку еще кое-как стянула, а лифчик никак не получается, она же у меня на спине лежит, Архимедовой точки опоры и в помине нет – ноги-то наверху и к салазкам пришпилены. Руки за спину пытается завести, тужится так, будто рожает. Еле улыбку сдержал. В конце концов, плюнула на замочек, просто чашечки наверх подняла, на меня смотрит и все сильней маковым цветом наливается – мало, что голая, так еще на обозрение выставила свой застиранный полинявший бюстик с надорванными кружевами и наполовину высунувшейся железной пластинкой.
Для порядка груди ей помял чуточку, лифчик рукой зацепил и спрашиваю, чтоб совсем добить:
– Вы все время в таком белье ходите?
– Нет, – шепотом хриплым. Губку прикусила, слезы из глаз, да еще клекот какой-то горловой издала.
Похоже, сейчас истерика с девкой начнется. Решил, что отомстил в полной мере, на рабочее место перемещаюсь – перед ее гениталиями. Не девственница, понятно. Причем давно. Только с расширителем к ней потянулся, как смотрю – сфинктер с влагалищем дергаются. Похоже, описается от страха, еле терпит, потому так сжимается. Злорадствую, доволен до соплей. Но все равно успокоить девочку надо – ведь если не сдержится и ливанёт, то как раз мне в лицо. Успокаиваю, говорю, что ничего страшного с ней не случится, что только минуточка, сам в это время зеркала вставляю, осматриваю мельком. Но как почувствовала, что с тампоном в нее лезу, да до матки дотрагиваюсь – мазок из цервикального канала, это святое – опять дернулась. Надо отвлечь девку, причем срочно. Спрашиваю:
– Вы представляете, как я достаю помидор из трехлитровой банки?
Замерла, даже напряглась, я-то чувствую. Лихорадочно соображает, причем тут какой-то помидор, когда она в таком положении передо мной сидит, а я между ее ног ковыряюсь, всякие остро чувствительные места задеваю.
Дошло, наконец. Расслабилась, смущенно хрюкнула тихонечко. А у меня уже к этому моменту все готово. Обручи отщелкиваю, отпускаю девчонку. Это даже хорошо, что она в таком настроении от меня выходит – не только запугивать подружек не будет, наоборот, – скажет, что, мол, в этом кабинете совершенно прикольный мужик. Прямо по Штирлицу – лучше всего концовка разговора запоминается, именно она эмоциональный уровень любой встречи определяет…
Не знаю, рассказала она подружкам про этот помидор или нет, но остальные девицы реагировали так, будто впервые слышат. А я почти всем этот вопрос впаривал, очень успокаивающе он на подрастающее поколение действовал. Хоть, конечно, разная реакция у всех была: кое-кто краснел еще пуще, а некоторые ржали откровенно, одна даже поинтересовалась, в стерильных ли перчатках я эту помидорную процедуру провожу, другая через хохот спросила:
– Это у банки вашей роды или аборт получается?
Так что анекдот фактически тестом был – надо ли очередную пациентку обхаживать, как принцессу на горошине, или можно особо не церемониться. Одна девочка настолько нахальной была, что, как в кресло уселась и ноги задрала, так еще пальцами сама себе губки раздвинула – любуйтесь, мол, дорогой доктор, на мою красотищу неописуемую. При этом улыбается еще зазывно, глазками стреляет. Ну, поощрил, конечно, развратницу малолетнюю – клитор ей немного потеребил, слизистую влагалища помассировал, по точке G прошелся. Задергалась сразу, будто этого и ждала. Можно подумать, сама ту же операцию над собой не производила никогда. Появилась мысль в темную комнатку затащить и Тенгиза на клубничку позвать, но сразу отказался – в прихожей очередь громадная, как длительную задержку объяснять? Да и внешность у нее вовсе не клубничная – зубы громадные, а груди хоть и небольшие совсем, но отвисли, будто взвод солдат выкормила.
Одна девица смущенно попросила посмотреть, не беременна ли. А чего там смотреть – как зеркала ввел, ясно, что залетел ребенок. Как ей сказал, что сомнений никаких – сразу в слезы с соплями размазанными, сказала, что за недельку точно нашу таксу наберет. Даже отговаривать от аборта не стал – девочке тринадцати еще нет, неизвестно, как бы плод выносить сумела. Записал ее на будущую неделю, решил, что заливку внутривенно введу, обильные она наверняка выдюжит, а железяками нечего ей в матку забираться – малолетка, еще окончательно не сформировалась. Тем более, на клубничку не подходит – возраст все-таки, с такими связываться опасно, сколько ей есть, столько и получить можно.
Но вот еще с одной решил все-таки устроить. Не сейчас, конечно, недельки через три. Девка до того собой хороша, просто картинка. Лицо точеное, фигурка при ней – стройняшка, острые грудки торчат, талия тонкая. Да еще зеленоглазая блондинка, волосищи густые, вьются слегка, распустила она их, по ягодицам раскинулись. Как в кабинет зашла, Лёка как раз у меня была. Ну, медсестричка мои вкусы изучить быстро успела, хитро на меня покосилась. А девица смущенно пальцы теребит и еще спрашивает:
– Врач вы? Никак нельзя, чтоб женщина смотрела?
В двадцатый раз за день объясняю, что никак. Краснеет, но за ширму покорно идет. Как разделась, вижу, блондинка-то натуральная – что сверху волосы, что снизу, цвет один, только на лобке покурчавее. А я в это время думаю лихорадочно, что такое сообразить, чтоб ее на клубничку раскачать. Сначала ничего в голову не приходит, но вот как в кресло уселась, а я ей в нутро полез, так свежие следы спермы во влагалище увидел. Разозлился ужасно – мало, что трахаться с утра ребенку загорелось, так подмыться после этого лень было.
Дальше дело техники. Прикинул, в какой стадии цикла девка находится, где-то дней через десять потечь должна. Для страховки у нее еще уточнил – так и есть. Сбодяжил тогда на скорую руку заморозку (мое изобретение – верняк 100%!) и 20 кубиков этой бодяги в полость матки засандалил – уж точно одну менструацию пропустит. Да и анализы, если сдать решится, залёт покажут – проверено, заморозка моя вроде как ложную беременность инициирует. Ну, а теперь элементарно совсем. Вру ей, что забрюхатела, сообщаю, что предохраняться надо. Брови на меня удивленно топорщит, не дошло пока:
– Я же таблетки каждый день… Ни одного дня не пропустила, как мы начали…
– Вам эти таблетки врач прописывал?
Молчит.
– А вы знаете, что у гормональных контрацептивов индивидуальное действие? – ей в лицо смотрю.
Губку закусила, соображает. А я петельку на шейке туже затягиваю:
– Вы знаете, что я результаты обследования обязан в вашу карту заносить?
Смотрит на меня непонимающе. Продолжаю:
– Соответственно, надо записать данные о вашей беременности, – раскрываю ее карту, мельком на имя-фамилию (надо зафиксировать – «Стреконина Дарья»), записывать готовлюсь.
Вижу, колесики у нее в головке со страшной скоростью закрутились. Если такая запись появится, то сразу всем известно станет, карты-то эти не у нас хранятся, а в ихнем колледже-ПТУ, причем отнюдь не в сейфе. Так что самое большее через неделю весь колледж в курсе будет, потом – вызов родителей… Это уж не говоря о том, что если на самом деле беременна, то этот вопрос в первую очередь решать надо. Так что сидит ни жива, ни мертва. Тогда спасительной морковкой в ловушку заманиваю:
– Давайте мы вот как сделаем. Вашу карту я пока у себя оставлю, скажу – дополнительное обследование. А вы ко мне недельки через три загляните. Если я ошибся, и месячные придут, то и проблемы никакой нет. В противном случае будем по месту решать. Срочности-то никакой. Пока никакой…
Заглотнула мою наживку, расцвела, радостно закивала. Так что на будущее успешно клубничку очередную заготовил. Ну, а нынешняя для Тенгиза от профосмотра – комплект фотографий, я уже написал.
14 апреля. Прошлой ночью меня с постели содрали, чуть не на вертолете в клинику велено было лететь. Это после суточного дежурства-то! Девку по скорой привезли, лет 15-16, а до детского хера добраться не смогли, он, видно, по ночам свой малинник обрабатывает. Потому меня дернули, я-то под боком, да после того профосмотра опытным по пацанкам считаюсь. Гемоглобин у ребенка 40 г/л, это при норме-то 120. Два-три дня маточное кровотечение. Вроде затянувшиеся месячные, но черт его знает. Родители напуганы, а ночью, как хлынуло из нее, маманя не выдержала, 03 набрала. Девчонка бледная, как стена. Андрей из приемного единственное, что узрел, так это что живот увеличенный и плотноватый. Да в его нижней части пальпируется вроде как купол матки. И вроде как на 3-4 месяц беременности девка тянет, хоть отрицает категорически. Ну, Андрюха, понятно, не верит ей ни на грамм, бледнеет, поднимает кипеж насчет материнской смертности, всю клинику на уши и раком ставит, а сам срок пытается определить – рулеткой пузо девице от пупка до лобка меряет. Пыхтит вовсю.
Тут я приезжаю. Злой как собака и сонный, как сурок. Еще по дороге ГинеМед отпираю, звоню, чтоб сюда тащили – все-таки оборудование не чета приемному. Привозят. Девка вся в соплях, родители уже по стенкам в прихожей нашей бегают. В чудо-кресло усаживаю, фиксаж на нейтраль ставлю, чтоб ее моторику оценить, прошу девочку саму раздвинуть ножки и расслабиться. Она жмется, но делает, как велено, ей не до жиру. Только глянул, даже не ковырялся, и ору на весь кабинет:
– Virgo! Сами не могли посмотреть? – ну, и добавляю насчет Андрюхиной матери.
Народ за животы хватается, чуть не падает, а Андрэ стоит, пятнами как осьминог покрывается – детина под два метра ростом, весом с центнер, чемпион клиники по пивному тренингу и т.д. Вставляю девке мочевой катетер, и куда там делась вся беременность. Вытекла в баночку. Добавляю ласково:
– Андрюш, так ты что, не знаешь, как девственницу от недевственницы отличить, а? Тренируйся... Или поучить?
В общем, у девки просто месячные затянулись, и крови потеряла больше обычного. А от переживаний и холода в квартире (отопление у них отключили) мочевой пузырь перераздулся.
27 апреля. Вчера с утра встревоженная потенциальная клубничка прибежала – та самая Даша с профосмотра, которой я три недели назад вбодяжил внутриматочную заморозку. Без очереди принял, но только на пару минут – переговорить. Еще раз на нее глянул – все-таки хороша девка, просто картинка! Плакалась, что я прав, что до сих пор так и не пришли месячные (еще бы им после 20 мл зелья придти!), что ей или аборт, или в петлю. Родителям, конечно, ничего не сказала, даже подружкам ни слова. А самое главное – денег нет. Ни у нее, ни у, как Маркова любовница выразилась, трахаля малолетнего.
Объясняю популярно, благо, правил-то наших она совершенно не знает, что обязан и в карту ее аборт занести, и только с разрешения родителей, потому что опасно для ее здоровья, и она несовершеннолетняя. А если родители тоже на чистке настаивать будут, в этом случае и вопрос с оплатой операции решится – уж 30 баксов-то они ради чада ненаглядного наскребут. Но что постараюсь родителей уговорить, чтобы она рожала. Еще пуще ревет, говорит, что на всё согласна, что угодно можно с ней за аборт делать. Только чтоб ни в карту, ни родителям. Удивленно брови приподнимаю и уточняю:
– На всё-всё согласна?
Кивает и на меня увлажнившимися глазами смотрит, будто корова в стаде, на которую племенной бык покосился. Видно, решила, что я просто-напросто трахнуть ее хочу. Ну что ж, не буду пока девочку разочаровывать.
– Раз, – говорю, – на всё-всё, то постараемся как-нибудь вопрос решить. Еще раз вас осмотрю, может, без операции обойдемся – чисто медикаментозно сделаем.
От этого вовсе девка растаяла.
Созвонился с Тенгизом, выяснил его расписание, через четыре дня на 11 утра девицу назначил. Пусть ребенок пострадает, в подушку поревет, податливей будет. Да и праздники все-таки, так что не только у Тенгиза, но и у нас в ГинеМеде этот день свободный получался. Потом Марку отзвонил, а как насчет клубнички его уведомил, Лёка на меня неодобрительно покосилась. За это в обед завел ее в «пыточную», раздел, за ноги подвесил, выпорол от души, потом трахнул, потом опять выпорол. В завершение вибратор в нее вставил, чтоб до конца смены с ним ходила. С включенным, конечно. Тоже зрелище прекрасное было – как она на приеме кончала беспрерывно и скрыть это пыталась – то сжималась, то губки прикусывала. Верхние, конечно – снизу-то зубов пока не догадалась отрастить, а то б нам с Марком срочно в стоматологов пришлось переквалифицироваться. Во избежание повреждения самых важных органов.
1 мая. Сейчас поздний вечер. Только домой вернулся. Попытаюсь прошедший день по свежим следам описать.
К 11-ти все мы в сборе были – втроем в креслах в темной комнатке устроились, а Лёка между нами крутилась, подливала. Для порядка мы ее за буйки с ягодицами пощипывали. Чтоб боевой настрой обрести.
Как дверной звоночек звякнул, я Лёку в прихожую запустил, сам за стол в кабинет. Через микрофон:
– Войдите!
Входит. Куртёнку, видно, в прихожей еще скинула, так что в полном блеске. Вырядилась, как на панель: туфельки на высоченных каблуках, юбочка с огромной пряжкой-застежкой на бедре, да такая коротенькая, что только попку прикрывает, и то не до конца – из-под юбчонки кружевные резинки сетчатых чулок проглядывают. Именно чулок, а не колготок, с первого взгляда видно. Сверху светленькая блузка полупрозрачная, под ней явно ничего нет – контуры грудок обрисованы, а эрегированные соски чуть ткань не прорывают. Всю свою гриву огромную наверх зачесала и какую-то Вавилонскую башню соорудить попыталась. Сразу видно, сама старалась, это сооружение еле держится, разваливается на глазах, хоть думаю, всё утро с укладкой шерсти проваландалась. А штукатурки на рожице не меньше сантиметра – наверняка все материнские запасы извела. Только глазки красные, зареванные, и нижняя губка в страхе подрагивает – что же я делать буду?
Решил сразу быка за рога брать, нечего рассусоливать. Надо сразу показать, за каким таким делом ко мне пожаловала. Ни садиться не предложил, ни за ширму не направил, да и на «вы» нечего церемониться. Как до центра кабинета дошла, сразу:
– Остановись. Платьице приподними, покажи-ка, какое белье надела, – белье все-таки мой конек, люблю красивое, это совсем не то, что на опостылевшие гениталии смотреть.
Вспыхнула. Но послушалась, куда ж деваться. Пальцами за край подола ухватилась, к груди подняла. Ляжками светлыми над чулками сверкает, выше – прозрачными стрингами из сексшопа, под ними светленький пушок на лобке, каждый волосок можно различить. Голову опустила, на меня не смотрит, стыдно. Еще чуть-чуть, и водопад из глаз. Стоит, ждет, что дальше последует. Не тороплюсь. Развалился, нарочито нагло разглядываю ее в упор.
Устала стоять неподвижно, украдкой на меня своими зелеными глазищами стрельнула. Уловил этот момент, опередил, еще раньше в бумаги на столе уткнулся, внимания никакого на нее не обращаю. Потом решил новый спектакль разыграть, чтоб девке окончательно место показать – Лёку зову, велю ей качество и стоимость трусов оценить. Даша ни жива, ни мертва, а медсестричка ведь понимает, чего именно мне от нее надобно, и что за ненадлежащее исполнение попадет всерьез. В игру сходу включается. Подходит, резинку трусиков оттягивает, пальцами перебирает, потом носик морщит презрительно:
– Made in China. Рублей 50, не больше, – помолчала и добавляет, чтоб совсем ребенка опустить. – Почище тоже могла бы надеть.
Незаслуженные обвинения больнее всего ранят, по себе знаю. Всхлипнула девчонка, потом в голос заревела, а через слезы оправдывается, что трусики фирменные, что они мамины, а мама их из загранки приволокла, и что не просто чистые, а свежайшие – перед тем, как сюда идти, она пакет с ними распечатала. Меня от этих захлебывающихся рыданий смех разбирает. Лёка, вижу, тоже еле от хрюков удерживается.
– На этот раз подмылась хоть? – вовсе добиваю. – Или как на осмотре вашем тухлой селедкой нести будет?
Через слезы вспыхивает, кивает.
– Не слышу!
– Да, – шепчет.
– Что «да»?
– Подмылась.
– А причесалась?
Смотрит на меня недоуменно – неужели, думает, ее Вавилонскую башню возможно не заметить. Юбку отпустила, обе руки к голове тянет, свои развалины подправлять. Одергиваю:
– Не тут. Тут вижу. Снизу-то марафет навела?
Рот было приоткрыла – думаю, чтоб сказать, мол, не знала, что на лобке тоже надо причесываться – да так и застыла, только вовсе свекольным соком наливается. Продолжаю:
– Предъяви.
– Что?
Ну, дура попалась необъезженная. Серьезным тоном уточняю:
– Трусы приспусти и прическу свою покажи.
Похоже, это уже последней каплей стало. К двери дернулась, сбежать решила. Лёка ее чуть за плечи придержала, покорилась Даша. Видно сообразила, что, снявши голову, по волосам не плачут – если сегодняшнее мероприятие сорвется, самой придется с беременностью (ха-ха, несуществующей!) разбираться. А это родители, ПТУ и прочие прелести жизни. Лёка ей юбку уже приподняла и на ухо шепчет, но громко, мне слышно:
– Давай, трусики вниз, и пусть дядя доктор на твою писеньку посмотрит.
Носом девка шмыгает, но стринги на колени опускает, кудряшки свои блондинистые выставляет, на меня смотрит. Как кролик на удава. Ладно, думаю, хватит моральных испытаний, пора за физические приниматься. Из-за стола встаю, подхожу к Дашке, хлобысть ее за шкирняк, в темную комнатку веду, пока пустую – Тенгиз с Марком в его кабинете окончания первого акта выжидают. Она по дороге в своих трусиках полуспущенных путается, а я подол сзади задрал, по попке пошлепываю, чтоб быстрей моя бодяжно залетная шла, не прохлаждалась.
Как зашли, сам в кресле разваливаюсь, ее перед собой ставлю, раздеваться велю. Ну, понятно, особой охоты девка не испытывает, но ведь считает, что я сейчас иметь ее буду, так что одетой никак – хоть это понимает. Только озирается, не понимает, на каком лежбище я оное действо проводить буду – все-таки ни кровати нет, ни дивана подходящего. С другой стороны, она ведь со своим трахалем наверняка по подъездам перепихивалась, так что и стоймя ей привычно. Потому особого недоумения не выказывает, покорно с себя одну тряпку за другой стаскивает. Только еще наглости набралась попросить, чтоб я не смотрел на нее. В ответ ухмыльнулся только, промолчал. Тогда она отвернуться решила. Это, конечно, пресек на корню, лицом к себе при разоблачении встать велел.
Не могу сказать, что на бабий голяк так уж интересно любоваться, хоть фигурка у этой Дашки очень неплохая. Куда возбуждающе на меня сам процесс раздевания действует, особенно когда это не за ширмочкой около кресла происходит, а прямо перед тобой. А главное – ее смущение при стриптизе вынужденном. Это самый класс! Губка нижняя закушенная, ушки пламенеют, головка опущена, из глаз слезинки одна за другой по щечкам скатываются. Да перед этим еще на Лёку умоляюще зыркала, на помощь надеялась, на женскую солидарность, на сочувствие в крайнем случае. Последний раз медсестричка не выдержала, даже руки чуть развела – мол, что поделаешь, такова наша доля, а потом на меня глянула и подмигнула, чтоб всерьез не принимал.
Разделась, наконец. Минутку молча посидел перед ней, с одной прелести на другую взгляд перевожу, пока девица совсем в вареного рака не превратилась, потом решил, что пора новых действующих лиц в нашу пьесу вводить, тем более, эти лица в кабинете у Марка засиделись одни, даже без Лёки. В пыточный угол ее веду, щиколотки на распорку привязываю, руки на цепи вверх подтягиваю. Еще раз спрашиваю, на все-все готова? Молчит, уже и не знает, что дальше будет. Похоже, даже стесняться перестала, всё страх пересилил. Ну, девица обездвижена, никуда не денется, так что народ зову. Как Тенгиза с Марком увидела, вовсе челюсть отпала:
– Так вы не один? – дрожащим шепотом.
– А ты что думала? – молчит.
Марк к стеночке прислонился, ему-то девка без особого интереса, а Тенгиз прямо накинулся лапать ее. В такой ситуации ведь особо можно не стесняться, анеста из себя не строить. Со всего напора благодетель по ней шебуршит, Дашка только попискивает. Сначала грудки девке мял, потом на гениталии переключился – на корточки даже присел, то губки раздвигает, то пальцы туда впихивает, чуть не всю ладонь. Как разогнулся, Марк у него насчет часов спрашивает, интересуется, на месте ли, а то вдруг, мол, соскользнули куда. Я грозно на напарника глянул – все-таки с благодетелем так нельзя. Но Тенгиз ничего, нормально, заржал, как лошадь на выпасе. Не похоже, чтоб обиделся…
Потом ее Тенгиз под наблюдением Марка порол. Мягкой плеткой, конечно. Но с оттягом и по мокрой попе для полноты сладостных ощущений. Марек только следил, чтоб никаких следов, чтоб только кожа покраснела – не дай бог, эта Стреконина на нас заявить решится, при этом гематом для полного счастья не хватало. Но зато Дашке велели каждый удар считать и клясться, что больше не будет трахаться с кем ни попадя. Мне смешно – ведь понятно, что и тут до того же траха дело дойдет. Получается, что со сверстником ни в коем разе, а с нами – как раз то самое, что ей от прыщей нужно.
Как благодетель разогрелся, к этому самому и приступили. Марк девицу согнул, запястья с коленками связал, ноги развел, ступни к кольцам на полу пришпандорил, а под живот трапецию на цепи. Так что клубничка наша в ракообразное превратилась. Да и цвет лица соответствует. Первым ее Тенгиз попользовал. Мне сначала особо и не хотелось, но уж больно приятно ее грудки в такт благодетелю колыхались. Хоть и небольшие, но очень симпатично раскачивались взад-вперед. Не выдержал искушения, вторым в ее ягодицы вцепился, а напарничек – в завершение процедуры уестествления. Кряхтит девка, а толком-то и пошевелиться не может, только подергивается.
Как все трое отвалились, Дашку решили не отвязывать, уж очень удобно стоит. Вокруг девки раскоряченной уселись втроем, ей на спину рюмки выставили, тарелочку с сыром и лимоном. Лёка вокруг бегает, подливает. Расслабуха полная, лепота!
А Марк, он хоть и садист изрядный, но ведь добрая душа, та же Лёка на своей шкуре неоднократно чувствовала. Обратил наше внимание, что клубничка за все время не только не кончила ни разу, но, похоже, даже никакого удовольствия не испытала. Предложил это дело поправить. Для начала в нее вибратор сунул, включил, подождал – все равно реакции никакой, только пискнула девка – это ж все-таки не Лёка, ко всему привычная. Решил усилить воздействие. Латер подтащил, который на медсестричке настроил, и с его клемм крокодильчики Дашке на губки прицепил и на клитор. Говорит, головой ручается, но будет у нашей подопытной крольчихи оргазм. Хочет она этого, не хочет – безразлично, все равно организм свое возьмет. Даже еще, чтоб девке страшнее было, спереди к ней подошел, за волосы голову приподнял и совершенно злодейским тоном приказал не шевелиться.
Развалились, смотрим… В основном на гениталии – лицо-то вниз опущено. И ведь прав Марек оказался! Для начала клубничка мускулатуру в интимном месте задействовала – сожмет-разожмет. Ритмично. Особенно четко по сфинктеру видно, он-то никакими пыточными приспособлениями не занят. Потом постанывать Дашка стала, все громче и громче. Видно, что сдержаться пытается, а не получается никак. А еще через пару минуток пробило – завыла во весь голос, всем задом дергаться стала. Да так, что рюмки с ее спины на пол полетели, одна разбилась даже, а тарелку с нарезкой я на лету подхватил.
Лёка с веником на осколки кинулась, а Марк озверел сразу, хоть с самого начала понятно было, что если оргазм у девицы приключится, то никакая посуда на ней не выстоит. Так что Даше пришлось еще небольшую порочку перетерпеть. На этот раз Марек никому ее не доверил, собственноручно провел. Проводки сорвал, вибратор с хлюпом вырвал и приступил. Не столько по ягодицам хлестал, сколько по многострадальным гениталиям. Хоть девка и вскрикивала, но у меня впечатление сложилось, что в этот раз ей не столько больно было, сколько под плеткой остатки кайфа дожевывала.
Тенгиз же, на это глядучи, опять возбудился, восток – дело тонкое. На сей раз к анусу пристроился, благо поза позволяла. Без всякой смазки вошел, а Дашка, хоть сначала и заорала «Не надо! Только не туда!», но быстро во вкус вошла, постанывать и подмахивать начала. Мне кажется, вместе с благодетелем опять кончила.
Но самое интересное после этого было. Тенгиз сообщил с благоговением внимающей ему публике, что отлить хочет, и, не надевая штанов, почапал было в сортир через прихожую, благо в связи с праздником ГинеМед наш изнутри заперт, никто не войдет. Марк шефа тормознул тотчас и сообщил, что вышеупомянутую процедуру куда интереснее провести можно – мол, вот он, писсуар стоит, аж согнулся весь от напряжения. Писсуару же впаривает, что мужская моча – самое верное средство от нежелательной беременности. Не знаю, поверила Дашка или нет, но, как ее развязали, без звука позволила себя в кабинет завести и в чудо-кресло усадить. Дальше как по писанному: наручники, наножники, оба фиксирующих обруча, салазки с ногами раздвигаются, мочевой катетер впихивается, к нему колбу, потом обратный клапан, потом воронку, девку в самое нижнее положение, почти на пол, воронку наверх – и милости прошу, писсуар готов.
Тенгиз с ржачем в Дашку отлил, потом Марк, потом и я за компанию, а вслед за нами Лёку тоже заставили опорожниться, хоть и не хотела. Девка кричит, что не может больше терпеть, что расперло всё, я ее утешаю – мол, для рассасывания беременности самое полезное. Минут пять заставил ее потерпеть, потом клапан открыл, на слив катетер выставил, разрешил освободить пузырь. Думал, застесняется, что у нас на глазах струю пускает, но ей уже, похоже все равно было, что с ней делают, и что она сама. В завершение процедуры ей подшкурно В6 ввел и, для большего понта, физраствор внутривенно – самое верное средство против несуществующего залёта. С тем девку и отпустили.
16 мая. Так и думал, что не доведет до добра наш клубничный джем для благодетеля. Впору в ветеринарные парикмахеры переходить: «Стригу котов. Возможна кастрация. Как получится». Так-таки и получилось – сегодня неприятность была. Похоже, крупная. Всё, как обычно: клубничка в кресле жестко зафиксирована была – горизонтально, ноги в раскоряку над головой. Под наркозом – тоже как обычно. Да вот дозу я не рассчитал, мало вбодяжил. Конечно, настоящий общий наркоз – когда с пациентом вся бригада херов засыпает, но нам-то такой не нужен был. Очнулась во время траха. Сразу не заметили – кто же при вставил-вынул-вставил еще на приборы смотрит. Заголосила во всю Ивановскую. Тотчас отпустили, конечно. Тенгиз даже кончить не успел. Денег сунуть пытались, не взяла. Хоть много предлагали. На душе те самые кастрированные коты скребут – боюсь, телегу сучка напишет…
Это последняя запись в дневнике. Обе его тетрадки фигурировали на суде в качестве вещественного доказательства. А по адресу http://ginemed.ru/ с недавних пор открывается окно «Невозможно отобразить страницу», можете сами убедиться…
Дата добавления: 2014-12-20; просмотров: 46 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |