Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Пражский лингвистический кружок

Главой пражско­го структурализма стал Вилем Матезиус (1882—1945), германист, фонолог, синтаксист, который тесно сотрудничал в это время с русским лингвистом Ро­маном Осиповичем Якобсоном (1896— 1982), эмигрировавшим из России в 1921 г. и работавшим в Праге. В кружок вошли ученики В.Матезиуса Йозеф Вахек (1909—1996), историограф школы; фонолог, грамматист Бо-гумил Трнка (1895—1984); стилист Богуслав Гавранек (1893— 1978); специалист по типологии языков Владимир Скаличка (1908/ 09—1991) и другие чешские и словацкие исследователи.

Расцвет научной деятельности кружка приходится на 1930-е гг., и продолжалась эта деятельность до начала Второй мировой войны (к этому времени вышло восемь выпусков «Трудов Пражского лингвистического кружка»). После войны активность Пражской школы угасла, хотя формально кружок прекратил своё суще­ствование позднее — в 1952 г.

Открыто о своих взглядах пражские структуралисты заяви­ли на I Международном съезде славистов, к началу работы которого (в 1929 г.) они подготовили «Тезисы», где изложили свои об­щетеоретические взгляды на язык и предложили собственную, новаторскую программу фонологических исследований. Линг­вистическая концепция ПЛК была направлена против принци­пов и методов младограмматизма. Членов кружка не устраивало то, что все языковые явления в XIX в. лингвисты рассматрива­ли исключительно с исторических позиций. Своеобразие лингвистической концепции Пражского линг­вистического кружка, отличающее его от всех других структу­ральных школ, заключалось в творческом, не догматическом освоении «Курса общей лингвистики» Ф.де Соссюра, с одной стороны, и следовании лучшим традициям русской лингвисти­ческой мысли, с другой. Так, признав все соссюровские антиномии: языка/речи, синх­ронии/диахронии, внутренней/внешней лингвистики, означающего/ означаемого, — пражские структуралисты не абсолютизировали ни одной из них. Проблема взаимоотношения внутренней и внешней лингвис­тики связана в трудах пражских структуралистов, по справед­ливому замечанию НА.Кондрашова, с концепцией Соссюра «лишь терминологически». Они не ставили своей задачей изучать язык только «в самом себе и для себя», признавали связь языка с внеязыковой действительностью, видели в языке его социальную природу и никогда не забывали о прочной смысловой связи слов и «язы­ковых высказываний» с явлениями действительности.

Анализ формаль­ной и смысловой стороны языкового знака привёл их к выводу об асимметричном дуализме данного явления. Означающее (зву­чание) и означаемое (функция), считают пражские структура­листы, постоянно стремятся нарушить разделяющую их грани­цу. Означающее стремится приобрести другие функции, а оз­начаемое пытается завладеть другими средствами выражения. Особенно ярко это проявляется через полисемию, омонимию и синонимию. Полисемия и омонимия свидетельствуют о стрем­лении означающего приобрести новые функции, а синонимия — о стремлении означаемого приобрести новые средства выраже­ния. Понятие функции — одно из важнейших в кон­цепции ПЛК. Не случайно Пражский лингвистический кружок иначе называют Школой функциональной лингвистики.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ ЯЗЫКА

В отличие от датских структуралистов и отчасти Соссюра, пражские структуралисты подчёркивают связь языка со всей деятельностью человеческого общества. В «Тезисах» 1929 г. они сформулировали суть своего функционального подхода к изу­чению языка: «Являясь продуктом человеческой деятельности, язык вместе с последней обладает целевой направленностью. Анализ речевой деятельности как средства общения показывает, что самой обычной целью говорящего, которая обнаруживается с наибольшей чёткостью, является выражение. Поэтому к лингвистическому анализу надо подходить с функциональной точки зрения. С этой точки зрения язык есть система средств выражения, служащая какой-то определённой цели». В тесной связи с учением о функциях языковых единиц Вилемом Матезиусом разрабатывалось учение об актуальном членении предложения. Именно Матезиус первым предложил этот термин, который прочно вошёл в лингвистику XX в. Согласно Матезиусу, тема (основа высказывания) выражает то, что яв­ляется в данной ситуации известным или, по крайней мере, может быть легко понято и из чего исходит говорящий, а рема (ядро) — то, что говорящий сообщает об основе высказывания.

Различные цели обусловливают, с точки зрения пражских структуралистов, различные функции языка: социальную, т.е. функцию общения, и экспрессивную, т.е. функцию передачи чувств (ср. междометия, ругательства). Пражский лингвистический кружок иначе относился и к литературному языку, чем все его предшественники-компара­тивисты. Если младограмматики считали литературный язык искусственным образованием, недостойным внимания лингви­ста, то ПЛК говорит о творческом, прогрессивном характере литературного языка, особенно в синтаксисе и лексике. Лите­ратурный язык, утверждали пражские структуралисты, выпол­няет поэтические, научные, государственные функции; он об­служивает политику, науку, литературу, поэтому он не может быть искусственным, тем более консервативным образованием; литературный язык сложнее народного.

10. Копенгагенский структурализм. В. Брёндаль. Л. Ельмслев.

Ярчайшим примером крайнего теоретизирования и полного отрыва от материи языка, от конкретных практических задач является копенгагенский структурализм. Копенгагенский кру­жок появился в начале 1930-х гг. Главой копенгагенского кружка был Луи Ельмслев (1899—1965). Датский структурализм иначе называют глоссематикой.

ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ - ФИЛОСОФСКАЯ ОСНОВА ГЛОССЕМАТИКИ

Выросшая на учении Соссюра по преимуществу, глоссематика слишком прямолинейно трактовала многие его положения. Так, 1) признав антиномию язык и речь, Л Ельмслев, с одной строны, отказывается от идеи социальной природы языка и, е другой — от тесной связи между языком и речью, 2) соглашаясь с различием между синхронией и диахронией, датские структуралисты игнорируют диахронические аспекты изучения языка, а саму синхронию доводят до панхронии, или ахронии, 3) отталкиваясь от положения Соссюра о системности язы­ка, копенгагенская школа свела язык к системе чистых отно­шений и принципиально не изучала реалии языка, о которых писал Соссюр; 4) приняв безоговорочно положение о знаковой природе языка, датские структуралисты посчитали необходимым доказать, что языкознание не должно заниматься ни субстанцией (материей) языка, ни семантикой знака.

Для математической логики, как и для логических позитивистов, важны не сами факты, а логика научного познания — выработка стройной, непротиворечивой теории, с помощью которой можно навести порядок, организо­вать факты.

В работе «Пролегомены к теории языка» Л.Ельмслев сфор­мулировал требования, предъявляемые к лингвистической тео­рии. Сам метод, с помощью которого следует изучать язык, он назвал методом дедукции.

Ельмслев поставил перед лингвистической теорией следую­щие задачи: 1) создать процедурный метод, с помощью которого можно дать исчерпывающее, непротиворечивое описание инного текста, но главное — 2) описать систему, язык, на основе которого построены все тексты на любом языке. Следовательно, процедурный метод глоссематики состоит 1) в выработке общей теории (произвольной, независимой от фак­тов, но пригодной для объяснения любых текстов) и 2) в по­следовательном расчленении текста до неделимых частей.

ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЯЗЫКОВЫМИ ЕДИНИЦАМИ

Исключив из лингвистики субстанцию, Ельмслев делает единственным способом анализа лингвистических единиц изу­чение отношений этих единиц друг с другом, абсолютизируя девиз Ф. де Соссюра: «Язык есть система чистых отношений».

Всё многообразие отношений между единицами Ельмслев сводит к трём основным типам:

1) интердепенденция (если одна единица предполагает на­личие другой и наоборот). Так, во всех языках гласные предпо­лагают наличие согласных. В лексико-фразеологическом фонде многие пары слов взаимно предполагают наличие друг друга. Например, в русском языке слово жених предполагает наличие слова невеста, точно так же, как слово невеста предполагает наличие слова жених. Во фразеологизме ничтоже сумняшеся ком­понент нинтоже предполагает сумняшеся и наоборот, компо­нент сумняшеся предполагает ничтоже;

2) детерминация (когда одна сторона предполагает другую, но не наоборот). Так, аффикс предполагает корень, но корень необязательно предполагает аффикс; прилагательное предпола­гает существительное, но не наоборот; во фразеологизме то­чить лясы компонент лясы предполагает точить, но точить не предполагает лясы;

3) констелляция (связанные элементы могут выступать и не­зависимо). Так, в русском языке наречие часто связано с глаго­лом (высоко летит, красиво говорит), но и тот, и другой эле­мент могут употребляться независимо друг от друга. Аналогич­ными отношениями связаны друг с другом элементы в образованиях типа мать-и-мачеха.

Фигуры плана выражения знаками не являются, так как не соотносятся непосредственно с единицами плана содержания. Например, ничто в плане содержания не соответствует русским звукам [р], [г]. А в случае, например, с [а], [у] (несла, несу) с планом содержания связаны морфемы, равные по объёму од­ной фигуре плана выражения. Итак, фигуры плана выражения, соединяясь в более крупные единицы, образуют означающую сторону знаков, но сами знаками не являются.

Фигуры плана содержания — это элементарные смыслы. На­пример, смысл русских слов бык, корова, тёлка, теленок можно представить как комбинации элементарных смыслов — фигур плана содержания. Так, если А означает 'животное вида бык домашний', тогда бык — это А + он, корова — это А + она, тёлка — это А + детёныш + она, теленок — это А + детёныш + он. Следовательно, значение каждого из перечисленных слов складывается из нескольких элементарных смыслов — фигур плана содержания.

В. Брёндаль противопоставляет новую, структурную лингвистику прежней, позитивистской, рассматриваемой как единое целое. Два направления, как показано у В. Брёндаля, различны по методологическим основам и несовместимы друг с другом. Под позитивистской лингвистикой в первую очередь понимается «сравнительная грамматика – детище XXIX века», в основном в ее позднем, младограмматическом виде, поскольку именно от младограмматизма отталкивались Ф. де Соссюр и другие основатели структурализма. Старая наука исторична, новая в основном занимается синхронией; старая интересовалась фактами, новая – структурами; старая устанавливает законы, новая строит модели; старая основывалась на индукции, новая – на дедукции; старая трактовала изменения в языке как эволюционные, новая учитывает скачки из одного состояния в другое. В.Брёндаль вводит в оборот понятие панхронии (или ахронии) как факторов «общечеловеческих, стойко действующих на протяжении истории и дающих о себе знать в строе любого языка».