Читайте также:
|
Глава двадцать первая.
Одона слепила роскошью.
Город искусств и аристократии, город интриг и высоких помыслов. Город, где самая мерзкая грязь укутана цветными шелками.
Так сказал бы поэт; Олаф думал иначе. Он видел вокруг процветание и благополучие и склонялся к мрачной мысли, что среди этих величественных стен и роскошных нарядов люди не склонны желать перемен. Перемены не нужны там, где и так всё хорошо. Увы или к счастью, Одона – не весь Одонат.
Перед выездом Оргунт снабдил обоих «делегатов» парадной одеждой, призванной до поры скрыть даже от сведущих глаз цеховую принадлежность Олафа и Джея. Сейчас, неторопливо идя по улицам столицы, погонщики старались держаться естественно и непринуждённо. Как сказал бы актёр, ничего не даётся тяжелее естественности.
- А чего мы сразу в Солидский замок не поехали? – процедил Джей сквозь зубы. Он с натянутой улыбкой оглядывался по сторонам. Погонщики забрались в самое сердце города, и пара загорелых, покрытых шрамами мужчин привлекала чрезмерное внимание прохожих.
- Оргунт подсуетился, - ответил Олаф, - Наше выступление станет частью торжества. И должно пройти в строгом соответствии плану.
- У нас есть план?..
- Выходит, что да. Не спрашивай.
Каменные стены домов угрожающе нависали вокруг. Одона выросла на месте древней крепости, но сейчас об этом напоминала лишь архитектура самых старых построек. Город был словно воин-победитель, снявший доспехи и облачившийся в нелепые для него одежды аристократа. И подобно жистальной Почётной Спице на груди победителя, сиял посреди города королевский дворец; погонщиков, впрочем, пригласили не туда.
- Ведари, стало быть, тут заседают?
Джей и Олаф остановились у пузатого домика, подбоченившегося целым выводком разномастных колонн.
- Как у них только крыша не едет от эдакой обители.
- Хватит шутковать, - оборвал Олаф товарища. – Быстрей зайдём – быстрее выйдем.
Но быстро войти не получилось. Утомлённый тяжестью доспехов охранник остановил их на входе:
- По какому делу, уважаемые?
Олаф озадачился:
- Мы приглашены на приём в Солидском замке…
- Это не здесь.
- А то мы не знаем, - разозлился Джей, - Мил человек, перед тобой Олаф, Герой Запада.
Джей выдержал паузу. Охранник оставался невозмутим.
- Мы по личному приглашению короля!
- А я – сын Создателя пресветлого. Знаю я за Олафа. Он, говорят, здоров, как конь, - охранник смерил посетителей взглядом, - а вы и вместе на полконя-то не потянете.
Олаф достал из внутреннего кармана поистрепавшееся королевское письмо. Охранник снял шлем, прищурился, поднёс бумагу к самому носу и зашевелил губами. Джей в нетерпении выстукивал носком ботинка по мраморным ступеням.
- Мудрёно писано… эх! Скокмо ни служу – а всё потешно бумажки ихние читать, - хитро улыбнулся охранник и шагнул в сторону, - Честь приветствовать вас, воители! – он звякнул латными ботинками и приоткрыл дверь, - Добро пожаловать!
- Спасибо, - ответил Олаф. – Дальше нам куда?
- Второй этаж, коридор по левую руку, последняя дверь. За ней ещё одна лесенка, - он высунулся из-под козырька над дверью и указал наверх, - Во-о-он в ту башенку подниметесь.
- Храни вас Создатель, - Олаф кивнул Джею, и погонщики вошли в здание.
Джей пробормотал:
- Хорошо хоть не в кладовке привечают…
Голос его разнёсся по каменным коридорам, как рык Зверя – до того густая тишина царила внутри. Каменные стены были отполированы до зеркального блеска. Сквозь тяжёлые шторы цвета стрекозиного кокона пробивались солнечные лучи.
Джей присвистнул:
- Небеса Создателя! Сколько деньжищ угрохано на эти хоромы! А, Олаф? Вот на что королевская десятина-то идёт. Чего ты такой молчаливый?
- Да ничего. Идём скорей.
- А почему тут так тихо? Королевский приём на носу. Я думал, будет аврал.
Олаф ответил с неохотой:
- Ведари – особая служба при короле. Вроде охранных орденов при Церкви, только все в одном месте.
- И смысл? Как они из Одоны всю страну могут… ведарничать?
- Почём я знаю? Только бьюсь об заклад – даже письмо, что мне прислано, здесь писали. И неважно, чья рука держала стилус – всё одно королевская воля.
Джей примолк, задумавшись.
По тёмной винтовой лестнице поднялись в башню, открыли низенькую дверь. Кабинет, открывшийся погонщикам, был попросту крохотным. Но вместе с тем производил впечатление сокровищницы – не обстановкой даже, а едва уловимым запахом жистали в воздухе. Деревянная обивка стен, узкие окна-бойницы, стол полукругом, книжные шкафы вдоль стен. Вместо книг – странным образом пронумерованные толстые папки.
За столом сидел облачённый в красный костюм человечек – невысокий и неказистый. Завидев гостей, он едва заметно шевельнул бровями – вот и всё приветствие.
Олаф переступил с ноги на ногу и сделал шаг к столу:
- Приветствую… уж не знаю, как к вам обращаться.
- Да никак, - отмахнулся хозяин кабинета. – Вы, стало быть, Олаф, Герой Запада. А это Джей из Литмены, тридцати двух лет от роду, супругу вашу зря в гостинице оставили, заскучает.
Джей кашлянул:
- Спасибо за волнения. А мы что, надолго тут?
- Да. Возьмите стулья.
У стены примостилась парочка на редкость неудобных узких стульев. Погонщики сели поближе к столу, Джей не скрывал тревожной скуки.
- О чём я хотел бы с вами поговорить. Надим Второй, да продлятся дни его вечность и ещё немного… редкий дурак.
Джей встрепенулся. Олаф поморгал ошарашено:
- Простите?
- Редкий. Дурак, - повторил человечек раздельно, заглянув в глаза обоим гостям. – Он не знает вашей работы. И хочет только разукрасить свой приём, прости Создатель. И он вызывает вас, и вы приходите. Откуда я делаю нелестный вывод уже о ваших умственных способностях.
Олаф ослабил тугой воротник камзола:
- Не могу знать вашей должности…
- Я ведарь.
- Что ж, пусть так. Но вы не вправе отзываться о короле всея Одоната подобным образом. Это недопустимо.
Человечек кивнул, глаза его отразили смирение и грусть:
- А приходится. Надим – дурак, но дурак удобный. Поскольку искренне полагает, будто правит страной. Как нам стало известно, вы, Олаф, имеете виды на сотрудничество с государством, некие, - человечек пошевелил пальцами, - реформаторские планы. Но даже если вы каким-то образом пробьётесь сквозь чванливое самодовольство нашего богоданного короля – не стройте иллюзий. Скорее рыба обратит течение реки, чем Надим Второй удосужится понять, что вы там надумали.
Человечек говорил медленно и внятно, не отрывая взгляда от погонщиков.
- Это первое и главное, что вам было потребно знать. Теперь второе и, увы, весьма затратное по времени. Ваше выступление.
Джей мотнул головой:
- Что за балаган?! Сидите тут в своём пыльном чулане, а говорите так, будто весь мир у вас в нижнем правом ящичке стола упрятан! Король у вас дурак, мы – не лучше, а Олаф может идеями своими камин растапливать. Красота!
- Успокойтесь, - протянул человечек, досадливо морщась.
- Я те ща покажу «успокоение»! Видит Создатель, я в политике не знаток, но ты зарываешься, господин «не важно, как меня зовут»!
- Джей, хватит, - сказал Олаф сухо.
Человечек ответил ему благодарной улыбкой:
- Моя работа – лишать короля иных забот, кроме выбора платья к съездам и выступлениям.
Олаф опустил голову на кулак:
- То есть ваша работа – править Одонатом?
- Что вы! Как можно? Лично я – и мои подчинённые – занимаемся королевской безопасностью. В самом широком смысле слова. А государством правит Одона. И воля нашего города отделена от конкретных её… выразителей – потому не страдает при смене лица, коим и является Надим Второй…
- …да продлит Создатель его дни. Я понял. Тогда скажите мне, ведарь – к кому я должен обратиться со своими предложениями? Как мне увидеть разум Одоны, а не её лицо?
Человечек устремил свои прозрачно-серые глаза в потолок:
- Хороший вопрос. Увы, здесь и сейчас мы с вами его не обсудим.
- Но? – упорствовал Олаф.
- Но если мы обнаружим с вашей стороны желание, а главное – способность к рассудительному диалогу, то кто знает? Одонату нужны толковые мыслители. Я прошу вас осознать серьёзность нашего к вам отношения, воители. Усиление связей меж Братством и Одоной в наших общих интересах.
Олаф и Джей переглянулись. Джей чуть поморщился правой стороной лица – той, что не видел ведарь.
- Так мы продолжаем? Или вы хотите в очередной раз отказаться от визита и оскорбить нашего короля своим отсутствием?
Олаф положил руки на стол:
- Слушаем вас со всей приличествующей моменту серьёзностью, уважаемый ведарь.
Человечек похопал большим пальцем об остальные. Затем, словно только что их заметив, уставился на руки Олафа. Погонщик как бы невзначай убрал их со стола.
- Для вашего «выступления» будет отведена расчищенная площадка. Тесная – по меркам Зверя – так что вы просто поставите своих чудовищ на дыбы, велите им пореветь и поиграть мышцами. А потом уйдёте. В часе ходьбы от Солидского замка оборудован загон. Ещё одна напрасная трата средств на капризы Надима Второсортного, м-да. Вопросы?
Джей покачивал ногой в гневливом нетерпении. Руки его были плотно сложены на груди. Олаф, напротив, всячески демонстрировал внимание:
- В какое время я смогу провести с королём личную беседу?
- Эта бесполезная для вас обоих трата времени состоится сразу после торжественной части – которую вы пропустите, поскольку будете ставить Зверей в стойла, образно выражаясь. Так что – буквально по возвращении. Не задерживайтесь; король обожает в последний момент изыскивать повод отказать просителю в своём внимании. И, опережая ваш вопрос – не важно, что он сам вас пригласил. Вы проситель, как и все гости короля.
Казалось, ведарь вовсе не удивился намерению Олафа добиться аудиенции, несмотря на тщетность её.
- Мы закончили? – спросил Джей.
- Нет, я предупреждал. Вы-то здесь вообще для проформы, так что можете идти. Женщины становятся на редкость любвеобильными в столице – магия города, я думаю. На вашем месте я бы потратил остаток дня на супружеские утехи. Где дверь, думаю, найдёте.
Джей побледнел. Встал, упёрся руками в стол и, поднатужившись, притиснул коротышку прямо к стене.
- Ох, простите мою неловкость. Пожалуй, пойду – последую вашему совету. Олаф, - Джей притронулся к сердцу и вышел из комнаты.
Олаф со вздохом помог ведарю отодвинуть стол от стены. Коротышка вспотел и утратил лоск, но не самообладание:
- Как всё же чудно, что вы допущены к королю. По странной закономерности это повышает шансы гостя не дожить до старости.
- Если в отношении Джея вы собираетесь этому поспособствовать, я…
- Да Создатель с вами, Олаф! Дался мне ваш ретивый товарищ. Вот вам спица – имени его не вспомню, что бы теперь ни случилось.
Олафа эти слова не успокоили:
- Мне есть, что предложить Одоне. Я надеюсь на успешное и длительное сотрудничество. Но оно невозможно, покуда я могу хотя бы подозревать любые риски для моих людей.
Ведарь громко закашлялся, скрывая смех:
- Нелепо останавливаться на этом вопросе. Это оскорбляет меня сильнее, чем его, - кивок в сторону двери, - выходка. Продолжим. Касательно ресурных запросов Западной Кузни. Список у вас с собой?..
Обсуждение длилось ещё два часа. К его концу Олаф устал сильнее, чем после суточной охоты – а ведарь всё так же ровно и обстоятельно спрашивал и отвечал, констатировал и требовал, намекал на интриги и перспективы. Это не было словесным противостоянием, но Олаф отчётливо понял: случись ему публично оборонять свои интересы от нападок этого смешного человечка – ведарь бы камня на камне не оставил от аргументов погонщика. Олаф лишний раз укрепился в мысли, что если уж он решился сунуться в политику – язык свой следует держать, как Зверя.
- Не могу сказать, что был рад нашей беседе. Равно как не назову себя расстроенным – вы внимательнее и разумнее, чем я ожидал. Не исключено, что мы ещё встретимся.
Олаф встал и вежливо притронулся к сердцу. Ведарь опустил веки, подтверждая: визит окончен.
* * *
- Олаф! Я здесь!
Джей помахал другу из-за стола. Олаф кивнул в знак приветствия, подошёл и сел рядом.
- Даже знать не хочу, как прошло. Ну и мерзкий же тип!
- Джей, не стоит болтать о том, что он нам наговорил.
- Какого Зверя?! Будь это тайной – ведарь бы не выболтал её…
- Кому попало? – Олаф понизил тон, - Друг, мы ввязались в игры властьимущих. Тебя разве не зацепило, как много ему было известно о нас?
Джей фыркнул:
- Я не боюсь плюгавых коротышек, вросших в свои кабинеты. Мы Тени Создателя, Зверь возьми!
Олаф закатил глаза:
- Джей, хорош крик поднимать. И с дымятой ты поаккуратнее. Завтра важный день.
Джей присмирел. Отпил вина из кубка:
- Как скажешь, брат. За тобой – хоть куда, ты знаешь.
- Вот и славно, - кивнул погонщик. – А где Дина?
Олаф осмотрел обеденный зал гостиницы; Дины нигде не было видно.
- Пока мы слушали речи о глупости нашей и короля, моя благоверная решила вложить пару жистин в процветание Одонских ювелиров. Хотела платье, ясна спица, но кто ж ей за вечер пошьёт? Оставила записку; вот жду. Дай Создатель, скоро явится.
Мужчины выжидательно уставились на дверь. В оживлённой полутьме обеденного зала пролетали обрывки легкомысленных бесед и аппетитных запахов. Едоносы прохаживались туда-сюда, в движениях их загадочным образом изысканные манеры сочетались с редкой сноровкой и поспешностью.
- Но, видно, не сию секунду. Винца?
Олаф не видел смысла отказываться. Джей налил ему мало не с горкой:
- Да чтоб нам состариться! – произёс Джей и ударил кубком о кубок Олафа. Вино расплескалось. Повисла тишина. Джей, не отрываясь от кубка, прошептал:
- Это они из-за нас умолкли?
- Да как сказать.
В обеденный зал вошла Дина. Олаф увидел её словно в первый раз: волосы собраны в узел на голове, пронзённые золочёными заколками, пудра едва заметно украсила небесно-синие глаза, а ресницы – ах, эти ресницы! Словно самая ночь собралась вокруг двух океанов. На подёрнутом бронзой загара лице вспышкой пламени сияли алые губы. Обнажённая шея будто из сострадания приняла на себя тусклый на её фоне жемчуг. Бирюзовое платье окутало тело Дины, как ласка любимого.
Дина смущённо улыбнулась – и будто бы ветер пробежал по зале. То люди вспомнили, что им надо дышать. Кто-то потупил взор, кто-то отвернулся. Послышались первые робкие попытки заговорить, скрыть восхищение.
Олаф несколько раз моргнул, мотнул головой и поднял руку:
- Дина! Мы здесь!
Она заметила их. Олаф добавил уже тише:
- Создатель наградил тебя красивейшей из женщин, друг мой…
«Из ныне живых», - добавил погонщик мысленно.
Джей встал, едва не опрокинув стул:
- Привет, родная. Ты невероятна! Как первое дитя Создателя на грешной земле.
Дина зарделась, окрылённая комплиментом:
- Портной сказал, что шил это платье одной из любовниц короля – но синий вышел из моды…
Джей её не услышал: стоял и любовался, очарованный.
- О, чего это я! Садись, родная. Во-во-воу, не сюда, тут вино.
Погонщик торопливо придвинул новый стул. Достал из кармана платок, тщательно протёр сидение:
- Вот, теперь можно.
Джей сел рядом с супругой, взял её ладонь и сжал нежно, как самое дорогое на свете сокровище. Засмеялся:
- Подумать только! Ты десять по десять раз ждала, не зная, вернусь ли я живым. Ты родила и вырастила нашего сына. Ты сидела со мной в одном седле. Ты всё для меня – и сейчас красота мира собралась в тебе.
Олафу оставалось только хлопать глазами от удивления: в Джее проснулся страстный влюблённый!
Вместе с тем Олаф почувствовал себя лишним. Да чего там – рядом с двумя любящими сердцами самый мир кажется порой грубой декорацией.
Погонщик встал из-за стола:
- Я пойду, друзья. Дина, на завтрашнем приёме ты потрясёшь всех и каждого.
Женщина звонко засмеялась:
- Олаф! Завтра я буду выглядеть поскромнее – не хочу лишнего к себе внимания. Это, - она провела ладонью вдоль лица, - и это, - вдоль платья, - только для него, - и рука Дины остановилась на лице Джея.
Олаф резко выдохнул и вышел из залы. Ему срочно нужен был свежий воздух. Судя по бордовым лицам невольных свидетелей – не ему одному.
* * *
Над Одоной опускался закат. В отличие от прочих городов, с наступлением сумерек люди здесь только оживились. Улицы наполнились прохожими, как пересохшее русло реки – водою. Шум большого города довершал метафору; закрыв глаза, Олаф чувствовал себя среди стихийного потока – но то, наверное, волнующий образ Дины будоражил его разум.
Олаф не мыслил себя рядом с другой женщиной. Даже вспышка восхищения, опалившая его душу, быстро отступила. Олаф не испытывал стыда. Дея золотистой искрой памяти всегда сияла в его сердце и, отдавая должное великолепию Дины, погонщик ни на миг не возжелал её. Впрочем, то говорила его душа. Что до бренного тела – все мы из плоти и крови.
Дабы не предаваться смутным метаниям ума вокруг образов и страстей, Олаф направил свои шаги к торговым рядам. Там уже не было открытых в дневное время овощных и фруктовых лавок, из еды можно было купить разве что изысканные сладости, предназначенные для богатых гостей города и не менее состоятельных горожан. Одона – город, исполненный роскоши – не ведала бедности. Сколько Олаф ни прохаживался по узким улочкам и людным площадям, он не встретил ни единого нищего. Не бегали босоногие мальчишки, собаки не рылись в отбросах. Даже чистельщики улиц держали осанку и работали, подобно причудливым механизмам, случайно обретшим человечье тело.
Олаф задумал купить сувениры для детей. Не мудрствуя лукаво, он остановился у первой же лавки с завлекательной вывеской: «Скоровища Одоны». Ассортимент соперничал с безвкусицей названия. Усмирив своё чувство прекрасного, погонщик остановил взгляд на простеньком с виду бумажном веере. Торговец, деловитый и жизнерадостный старичок с опрятной бородкой, тут же заметил внимание Олафа:
- Вижу, взгляд у вас намётан, уважаемый!
- А? – рассеянно откликнулся Олаф.
- Вещица-то от охранных орденов. Вот вам спица! Тут хитрость есть, позвольте.
Торговец бережно взял веер с прилавка и, раскрыв его, поднёс к лампе.
- Видите?
Олаф с любопытством пригляделся: сквозь тончайшую бумагу просвечивали и вовсе крохотные паутинки, слагающиеся в строгий орнамент из Спицы и солнечного круга.
- Нити-то жистальные!
Олаф хмыкнул в сомнении.
- Не верите, - укорил его старичок, - А у неё запах свой, не спутать. Да понюхайте, чего стесняться! Заодно и бумагу пощупайте: плотнее кожи! Ох, много бы я отдал за секрет этих вееров! Озолотился б я тогда, видит Создатель!
Пока торговец распинался, Олаф изучил веер со всех сторон. Безделушка нравилась ему всё больше и больше.
- А резьба, резьба! Это из Писания, добрый муж. Вот на правой части – первое слово Создателя Милостивого. А на левой – грехи Гнева и Тени.
«Надо брать», - подумал Олаф. И сказал:
- Сколько?
- Пять литых, почтенный муж! Вещь удивительная, только в Одоне и сыщите! Совсем и без прибытка отдаю, - торговец вздохнул сокрушённо, - но что поделать? Даже в столице люди истинной красоты разглядеть не умеют, эх…
От этих слов Олафу ажно торговаться расхотелось. Но то было дело чести:
- Дам два. Эта славная поделка церковных мастеровых завалялась в их кладовках – вот и сбросили тебе непотребный товар. И знамо за бесценок. Или я не прав? – добавил Олаф с затаённой угрозой в голосе. Затаённой настолько, что торговец её не понял:
- Дайте, дайте сюда! – заявил он рассерженно. – К искусству должно прикасаться лишь людям нежной души, а вам сие неведомо!
В глазах смертельно оскорблённого торговца, тем не менее, плясали весёлые искры. Олаф пожал плечами:
- Подо мной каждый день две сотни мер жистали землю ранят. Что мне твоё «искусство». Я предложил честную цену…
- Стойте! – торговец согнал с лица маску, - вы погонщик?
Олаф приподнял брови. Старичок отпрянул:
- Вы погонщик!.. ходили слухи, что король Надим пригласил самого Героя Запада на свои торжества. Воитель Олаф, вы ли это?!
- Я.
Торговец цокнул языком, прижал руку к сердцу и затараторил:
- А знаете, я сразу заподозрил! Шрамы ваши, стать воинская, и силой от вас так и веет угрюмой, ох! Как же милостив Создатель к скромному лавочнику Гежию! Ваш визит – лучшая из примет!
- Вы не из Рогоса? – спросил Олаф.
- Да! Как вы догадались?.. впрочем, неважно. Вам нравится веер? – шепнул он доверительно, - Берите хоть за литой – мне это чудо досталось целым ящиком, всё одно не прогадаю.
Старичок сложил руки на груди:
- Ах, Олаф Западный! Тот самый!
- Для торговца вы очень доверчивы.
- Э, нет, я людей насквозь вижу, ложь их – как открытая книга для меня! Гежия не проведёшь на стрекозином треске! Позвольте вам угодить, Олаф! Для кого ищите дары? У меня всё есть – украшения, оружие, ви́на…
Олаф осмотрел скромный прилавок, торговец тем временем присвистнул, подзывая мальчишку-помощника. Последний будто из-под земли вырос.
- Последи за прилавком, и чтоб на секунду носа не отворачивал! Уважаемый, пойдёмте – внутри много больше товара на любой вкус и цвет.
Олаф не стал сопротивляться. К чему? Конечно, маленькое представление старого хитреца уже привлекло внимание – и слух о том, что лавку старого Гежия посетил сам Герой Запада, здорово поправит дела торговца. Уйти сейчас было бы верхом неблагодарности – тем более что старик явно вознамерился хоть землю носом прокопать, лишь бы дорогой покупатель ушёл довольным.
Дата добавления: 2015-01-30; просмотров: 113 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |