|
Читайте также: |
Группа Ю1-7А
Кравцов Александр
Предмет: ИОГП
Тема: Р.Г. Скрынникова «Иван Грозный» историографический обзор.
Содержание
ВВЕДЕНИЕ
ОБЗОР
ПОСЛЕСЛОВИЕ
ВЕДЕНИЕ
Полезно время от времени ставить знак
вопроса на вещах, которые тебе давно
представляются несомненными.
(Джеймс Рассел Лоуэлл, 1819-1891,
американский дипломат, поэт, критик, публицист)
Не являясь знатоком истории и нисколько не претендуя на это звание, но руководствуясь лишь своим стремлением к знаниям и истине я бы хотел приступить к рассмотрению столь значимой исторической темы, как период правления Ивана Грозного. Основываясь на увлекательнейшей и интереснейшей монографии Р.Г. Скрынникова «Иван Грозный» я бы хотел (на основании этой монографии) наиболее полно раскрыть эту тему, а также те вопросы, которые возникли у меня во время её прочтения. Должен отметить, что автор этой монографии проделал большую работу чтобы написать этот труд, он постарался наиболее объемно обхватить все аспекты правления этого удивительно, страшного, но от этого не менее притягательного человека. До сих пор, сталкиваясь в книгах с личностью Ивана Грозного, за серостью дат и событий мне никогда не удавалось разглядеть столько интересных и уникальных подробностей его правления, а также, быть может, не всегда симпатичных, а чаще даже жутких черт его портрета.
Я не зря взял в качестве эпиграфа слова неизвестного американского публициста. Мы привыкли видеть личность Ивана Грозного с той стороны с которой нам её преподают в школе. Глядя сквозь призму официальной исторической науки не всегда можно охватить те порой незначительные подробности, которые тем не менее являются весьма важными, но порой, к несчастью, именно они ускользают от нашего внимания.
Есть некоторая бессмыслица, некоторая противоречивость, можно сказать даже несуразность в действиях царя Ивана Грозного. Сложность в поиске достоверных фактов и свидетельств о той давно прошедшей эпохе делают труд Скрынникова особенно ценным, поскольку он, как, в общем, и многие другие исторические труды, вносит свою лепту в установление истины, то есть, в некотором роде, стремится к познанию правды. Скрынников настолько удачно аргументирует свою точку зрения, иногда заостряя наше внимание на каком-нибудь незначительном на первый взгляд факте, а иногда наоборот поражает маштабом сделанных выводов, что даже человек не претендующий на звание знатока истории,то есть такой как я, сразу же начинает вникать в суть событий со времени которых прошло не много, не мало пять сотен лет. С такой кажущейся простотой автор строит свои рассуждения (как восстанавливает подробности завещания великого князя Василия III или текст «Синодика опальных царя Ивана Грозного»), что несведущему читателю наверно и невдомек, каких трудов зачастую стоит даже короткая весточка из тех, давно канувших в лету, дней. Но давайте наконец приступим к изучению поставленного вопроса.
ОБЗОР
"Едва ли в русской истории найдется другой исторический деятель, который получил бы столь противоречивую оценку у потомков"-пишет
Скрынников и пожалуй с этим мнением нельзя не согласиться. Одни считали Ивана Грозного выдающимся военноначальником, мудрым правителем и даже неплохим писателем. Другие считали кровавым тираном, человеком по жестокости с которым наверно трудно кого-либо еще сравнить. Вспомнить одну только опричнину стоившую жизней многим ни в чем не повинным русским людям. Но где же истина? В чем правда, а в чем ложь? Каким же на самом деле был Иван Грозный? Великим реформатором или ужасным деспотом? Именно в этом и пытается разобраться автор.
Первые главы монографии посвящены периоду предшествующему рождению Ивана Грозного и собственно детству будущего царя, а если сказать точнее, политической ситуации, сложившейся в русском государстве в период его малолетства после смерти его отца великого князя Ивана 3. Автор указывает на признаки вырождения династии Рюриковичей, а также восстанавливает подробности не сохранившегося до наших дней завещания Василия III (умершего в 1533 г.,когда маленькому Ивану было три года). Сопоставив имеющиеся в его распоряжении источники, Скрынников делает вывод, что Василий наделяет регентскими функциями при малолетнем сыне Иване не великую княгиню Елену, вопреки официальным летописным сводам времен Ивана IV, а немногочисленную боярскую комиссию. «Семибоярщина» или лучше сказать опекунский совет был составлен из авторитетных бояр, наиболее близких к царю лиц. Василий 3 ввел в состав семибоярщины нескольких самых верных и доверенных советников, которые из-за своего худородства не могли претендовать на высшие посты в государстве. Однако недолго смог удержать власть опекунский совет. Вместе со своим фаворитом, князем Овчиной, княжна Елена Глинская смогла отстранить его от власти, а некоторых членов даже сурово покарала. Поздние летописи говорят, что опекунский совет был отстранен от власти, потому что он хотел править страной без княгини Елены, однако надо сказать, что это не так. Ведь сам Василий 3 в своем завещании назначил управлять страной боярам, а не своей молодой жене, которую не зря считал неопытной в делах государственных. Позже, уже после смерти княгини Глинской, бояре вновь начнут борьбу за власть, которую она у них отобрала.
В условиях накала политических страстей, в среде постоянного противоборства боярских группировок «у кормила власти», растет будущий наследник русского престола. В главе «Иваново детство» автор рассматривает жизнь малолетнего Ивана в свете постоянно меняющейся политической обстановки, дает свою характеристику психическому состоянию подрастающего государя, которая расскрывает отчасти причины некоторых его будущих безумных поступков. «Иван на всю жизнь сохранил недоброе чувство к опекунам», – пишет Скрынников, – «Чернила его обращаются в желчь, когда он описывает обиды, причиненные ему боярами». Описания царя настолько выразительны, что им верят даже самые именитые историки. Автор спорит с В.О. Ключевским, создателем психологического портрета Ивана – ребенка, основанного на его письмах к Курбскому. Ключевский пишет, что сцены боярского своеволия и насилия настолько глубоко врезались в душу маленькому Ивану, что именно это послужило толчком к тому, что он вырос подозрительным и недоверчивым к людям. Скрынников же считает, что о своих чувствах и обидах «Иван пишет с чужих слов, а не на основании ярких впечатлений детства». Вероятно, полагает автор, царю «напомнили» обо всем противники Шуйских, другими словами, Ивану просто навязали такую точку зрения.
Помимо всего, ребенок, с ранних лет ставший игрушкой в руках то одной, то другой правящей политической группировки был забыт всеми в плане воспитания и образования. И если свою необразованность Грозному удалось компенсировать, став взрослым, чему немало способствовал митрополит Макарий, то невоспитанность, вспыльчивость, неумение сдерживать свой буйный нрав остались с ним до самой смерти.
Совершеннолетие царя Ивана IV было ознаменовано венчанием его на царство и принятием титула царя. 15 лет – пора совершеннолетия в жизни людей XVI столетия. В этом возрасте дворянские дети поступали «новиками» на военную службу, а дети знати получали низшие придворные должности. Василий III возлагал надежды на то, что назначенные им опекуны приобщат наследника к делам управления. Но опекуны сошли со сцены, не исполнив главного порученного им дела. В 15 лет Иван IV оказался неподготовленным к роли правителя державы.
Ивана короновали 16 января 1547 г. После торжественного богослужения в Успенском соборе в Кремле митрополит Макарий возложил на его голову шапку Мономаха – символ царской власти. Первые московские князья в своих завещаниях неизменно благословляли наследников «шапкой золотой» – короной своей московской вотчины.
Однако венчание, отнюдь, не положила конец боярскому правлению. «В действительности», – говорит Скрынников, – «произошла всего лишь смена боярских группировок у кормила власти. Наступил кратковременный период господства Глинских». Впрочем, уже летом этого же года, в результате боярских козней, вызвавших восстание в Москве, родственники матери Грозного теряют свое политическое значение.
Скомпрометировавшее себя в годы детства Ивана Грозного боярство заставило задуматься его о том, что необходимо перестроить систему управления на новых началах. «Старое боярство периода раздробленности, не расчлененное на чины, уступило место дворянскому сословию. Наименование «бояре» сохранили за собой лишь родовитая аристократия, крупные землевладельцы, входившие в думу».
Коронация Ивана IV положила начало церковной реформе. С возникновением единого русского православного царства появилась острая необходимость в едином пантеоне русских святых. 1 февраля 1547 г. в Москве собрался Священный собор, который рассмотревал вопрос о канонизации подвижников. В период раздробленности внутри каждого княжества появились свои местные пантеоны святых. У каждой земли явились свои чудотворцы.
Собор не причислил к лику святых ни одного из московских князей. Зато надо отметить, что этой чести удостоился их злейший враг – князь Михаил Тверской, убитый в Орде вследствие происков московского князя. В списки новых святых попало имя Александра Невского, но нет имени Дмитрия Донского, победившего неверных на поле Куликовом. Канонизирован был новгородский князь Всеволод Мстиславич, почитавшийся местным святым во Пскове.
Объяснялось все это тем, что увлечение религией пришло к царю Ивану IV позже, и он, по‑видимому, не оказал влияния на решения данного собора.
Инициатор реформы Макарий провел в Новгороде много лет, поэтому имеено этим можно объяснить, что среди новых общерусских чудотворцев решительно преобладали новгородские подвижники.
Благодаря реформе русская церковь обрела больше святых, чем имела за все пять веков своего существования. Церковная реформа призвана была возвеличить значение национальной церкви и доказать, что солнце «благочестия», померкшее в Древнем Риме и Царыраде, с новой силой засияло в Москве – «третьем Риме».
Будучи от природы натурой впечатлительной, Иван Грозный достаточно легко поддавался влиянию различных фаворитов, что однако довольно странно при его подозрительности и жестокости. Так Алексей Адашев, один из талантливейших деятелей своего времени, увлекает царя проектами новых реформ.
Адашевы не принадлежали к знати. Никто из них не попал в 1550 г. в «тысячу лучших слуг», и только двое Ольговых значились в списках Государева двора по Костроме. Все прочие Ольговы служили в уездных дворянах и принадлежали к весьма заурядному провинциальному роду. Вспоминая о возвышении Адашева, царь Иван после смерти бывшего любимца писал, что тот в «юности нашей» «не вем каким обычаем из батожников водворишася» при царском дворе, «тако, взяв сего от гноища и учинив с вельможами, а чающе от него прямыя службы». В действительности А.Ф. Адашев попал ко двору благодаря успешной и длительной службе отца.
С каким энтузиазмом включается в работу Избранная рада! Проводимые ей преобразования: земская, военно-административная и другие реформы – имели огромное значение для развития страны.
Была проведена судебная реформа. В 1549 г. «собор примирения» принял решение о том, чтобы исправить Судебник «по старине». Приказы приступили к делу немедленно, и к июню 1550 г. работа была завершена.
В России управление и суд не были разделены и осуществлялись одними и теми же лицами – боярами и волостелями. В суде процветали взяточничество и произвол.
Царский Судебник должен был положить конец таким порядкам: «А судом не дружити и не мстити никому, и посула в суде не имати. Также и всякому судье посула в суде не имати». Закон устанавливал наказание для всех чиновников, уличенных во взятках.
До принятия Судебника запутанные дела, зашедшие в тупик, могли завершиться «полем», то есть поединком спорящих сторон. Кто побеждал в бою, тот и считался правым по принципу «Бог правду любит». Новый свод законов ограничивал устаревший порядок.
Средневековое судопроизводство исходило из того, что признание служит достаточным доказательством преступления. Если подсудимого обвиняли в государственной измене, в ход пускали кнут и дыбу. Пытки помогали получить необходимое признание.
Судебник защищал «честь» любого члена общества, но штрафы за бесчестье были неодинаковыми. Обидчик должен был платить за бесчестье купца 50 руб., посадского человека – 5 руб. Бесчестье крестьянина оценивалось в 1 руб.
Судебник устанавливал порядок законодательства в России «с государева доклада (дьяки докладывали дело царю) и с приговора всех бояр» (Боярская дума утверждала закон на своем заседании). Составители Судебника не внесли изменений в те законы государства, которые определяли взаимоотношения землевладельцев и крестьян. Нормы Юрьева дня были сохранены без больших перемен. Крестьяне по‑прежнему могли покинуть поместье в течение двух недель на исходе осени.
Свое внимание законодатели сосредоточили на устройстве управления. Новый Судебник ускорил формирование приказов, расширил функции приказной бюрократии, несколько ограничил власть наместников‑кормленщиков на местах. Новые статьи Судебника предусматривали непременное участие выборных земских властей – старост и «лучших людей» – в наместничьем суде.
Также военный опыт подсказал русским властям, что местничество не отвечает требовавшим времени, поэтому была предпринята попытка его ограничеть. Назначения на высшие воеводские посты по принципу большей знатности приводили на поле брани подчас к катастрофическим последствиям. Местничество ограждало привилегии боярства, и Боярская дума слышать не желала об упразднении местнических порядков. Для того чтобы преодолеть местничество и добиться послушания от думы, власти решили использовать авторитет церкви. В конце 1549 г. Макарий прибыл во Владимир, где находился Иван IV с полками, и обратился к воинству со словами: «А государь вас за службу хочет жаловати, и за отечество беречи, и вы бы служили… а розни бы и мест никако же межю вас не было…» Упоминание о бережении «за отечество», или породу, должно было успокоить знатных воевод.
Спустя месяц власти утвердили приговор о запрещении местнических тяжб на время похода. Царь обещал рассмотреть накопившееся споры после похода.
Однако приговор 1549 г. невозможно считать реформой. Он оставлял местнические порядки в неприкосновенности. Реформы, истинные реформы, начались в 1550 г., после того как на свет появились новые законы. Теперь царь мог назначать в товарищи к главнокомандующему, непременно самому «породистому» из бояр, менее знатного, но зато более храброго и опытного воеводу. Местничать с ним воспрещалось.
Крупнейшей реформой была реформа центрального управления и организация приказной системы управления, просуществовавшей в России до петровских времен. В период раздробленности великий князь «приказывал» (поручал) решение дел своим боярам по мере необходимости. Быть «в приказе» означало ведать порученным делом. Одним из первых «приказов», превратившихся в постоянное учреждение, было центральное финансовое ведомство – Казна. В его организации заметную роль сыграл византийский финансист и купец Петр Ховрин‑Головин, потомки которого были казначеями на протяжении нескольких поколений. Казначеи ведали Денежным двором, собирали государеву подать в Москве и «дань» в Новгороде, оплачивали военные расходы и пр. Со временем из состава Казны выделились узкофинансовые ведомства вроде Большого прихода. Поземельные дела стал вершить Поместный приказ, военные дела – Разрядный приказ, суд – Разбойный приказ.
В числе первых в Москве сформировались приказы, управлявшие княжеским доменом – собственностью великокняжеской фамилии. Дворцовый приказ снабжал дворец и многочисленные царские резиденции припасами. По мере присоединения земель и появления княжеских владений на окраинах рядом с Большим дворцом в Москве появились Новгородский, Тверской и прочие дворцы. Как правило, посты дворецкого и конюшего занимали представители одних и тех же старомосковских фамилий: Морозовых, позднее – Захарьиных и Челядниных. Наследование приказных постов замедляло формирование приказного аппарата.
Начало переустройству приказной системы на новых основах положила организация Посольского приказа на первом году реформ. В 1549 г. «приказано посольское дело Ивану Висковатого, а был еще в подьячих». На первых порах дело казалось столь маловажным, что поручено было не боярину, не дьяку, а лишь подьячему, низшему чиновнику. Опыт оказался удачным.
В Дворовой тетради 1552‑1562 гг. записано до 50 больших и дворовых дьяков, возглавлявших главнейшие приказы, или избы. Со временем число приказов увеличилось до 80. Штат каждого приказа составляли дьяк, подьячие и писцы числом от 20 до 50 человек.
Характерной чертой системы приказного управления была чрезвычайная дробность ведомств и отсутствие четкого разграничения функций между ними. Наряду с центральными отраслевыми управлениями (Казна, Посольский, Разрядный, Поместный, Разбойный, Конюшенный, Ямской приказы, приказ Большого прихода) существовали областные приказы, управлявшие территориями отдельных земель (Тверской, Рязанский дворцы), упраздненными удельными княжествами (Дмитровский и Углицкий дворцы) и вновь завоеванными землями (Казанский дворец). Существовали также различные мелкие ведомства: Земский двор (полицейское управление столицы), московское тиунство и т.д. Не только областные дворцы, но и центральные приказы имели в своем ведении выделенные им территории. В пределах этой территории приказ собирал налоги, творил суд и расправу. К примеру, Посольский приказ осуществлял управление Карельской землей.
Первыми в состав думы вошли руководители Казенного приказа – двое казначеев и хранитель большой государственной печати – «печатник». В 60‑х годах думными дьяками стали разрядный, поместный и посольский дьяки. Они постоянно присутствовали на заседаниях думы и докладывали дела.
Боярская дума контролировала деятельность приказов, периодически посылая туда окольничих и бояр. По существу, приказы стали разветвленной канцелярией думы. С образованием приказной системы Боярская дума окончательно конституировалась в высший орган государственной власти.
Множество еще других разных реформ провела Избранная Рада, но уже «на исходе десятилетия реформ Иван пришел к выводу, что царская власть из-за ограничений со стороны советников и бояр вовсе утратила самодержавный характер». Он отрекся от реформ, «над осуществлением которых он трудился вместе с Адашевым в течение многих лет». Разногласия в сфере внешних дел (Ливонская война) подлили масла в огонь. Адашев стал жертвой царской немилости. В результате Избранная Рада перестала существовать, однако реформы, проведенные ей нельзя недооценивать.
В главе «Последнее опричное правительство» автор подмечает одну интересную закономерность. Он пишет: «Людям, умевшим доказать свою преданность, он (Иван) доверял безгранично, до излишества». Сильвестр, Адашев, Басманов, Скуратов – в разное время они оказывали свое влияние на царя, а значит, и на политику страны. Но «сколь бы долго ни подчинялся Грозный влиянию временщиков, он, в конце концов, безжалостно уничтожал их».
Самым надежным материалом для суждения о личности Грозного Скрынников считает многочисленные литературные сочинения царя. В своих писаниях Грозный предстает человеком, от природы наделенным острым умом. Его достоинства, политический темперамент, талант писателя, образованность – были довольно необычными качествами для людей его поколения. Наиболее ярко это раскрывается в переписке Ивана с Курбским. И Грозный, и Курбский писали каждое письмо, тщательно над ними работая, понимая, что читать его будут многие, на что, собственно, они и рассчитывали. Эта переписка – один из основных источников Скрынникова, на который он часто ссылается. Однако это является и слабым местом аргументации Скрынникова, т.к. эти письма в какой то мере имеют скорее литературную ценность, чем историческую, поскольку авторы их стремились не к максимально точному изложению фактов, а к наиболее сильному воздействию на читателя.
Книга Скрынникова интересна также и с точки зрения источниковедения. Во многих главах он углубляется в источниковедческие тонкости, спорит с другими исследователями. Так, например, в главе «Был ли Грозный писателем?» Скрынников вступает в спор с профессором Гарвардского университета Э. Кинаном, который пришел к выводу, что приписанные Ивану IV сочинения были написаны совсем другим лицом, затеявшим сложную мистификацию через полвека после смерти царя. Скрынников приводит убедительные доказательства несостоятельности теории Кинана. В итоге, автор делает вывод, что Грозный был талантливым писателем и «в критических для себя условиях он не раз откладывал меч, чтобы словом вразумить своих строптивых подданных».
В главе «Террор» Скрынников анализирует еще один источник, дошедший до нас, – «Синодик опальных царя Ивана Грозного» и спорит с C.Б. Веселовским, первым исследователем синодика. Столкнувшись с трудностями, Веселовский посчитал невозможным восстановление подлинного текста. Скрынников же предпринял попытку восстановить синодик по своему методу, о чем он подробно рассказывает. В результате ему удалось с большой точностью установить имена и количество жертв опричного террора.
Царь забрал в опричнину Суздальский, Можайский и Вяземский уезды, а также около десятка других, совсем мелких. Уездные дворяне были вызваны в Москву на смотр.
Опричная дума во главе с Басмановым придирчиво допрашивала каждого о его происхождении, о родословной жены и дружеских связях. В опричнину отбирали «худородных» дворян, не знавшихся с боярами. Аристократия взирала на «новодельных» опричных господ с презрением. Родовитые немецкие дворяне Таубе и Крузе с пренебрежением отзывались об опричной гвардии, составленной из «косолапых и нищих мужиков», которые «были привычны ходить за плугом и вдобавок не имели ни полушки в кошельке». Опричников называли еще «скверными человеками».
Сам царь, находившийся во власти аристократических предрассудков, горько сетовал на то, что вынужден приближать мужиков и холопов. Впавшему впоследствии в немилость опричнику Василию Грязному он писал: «…по грехом моим учинилось, и нам того как утаити, что отца нашего князи и бояре нам учали изменяти, и мы и вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды». Укомплектованное из незнатных детей боярских опричное войско должно было стать надежным орудием в руках самодержца. Известия об опричных «переборах людишек» способствовали возникновению историографического мифа о борьбе дворянства с боярством в XVI в. Царь Иван, писали современники, специально отбирал в опричнину «худородных» дворян, чтобы с их помощью разделаться с высокородной знатью. В действительности опричнина не привела к разделению высшего сословия на знать и низшее дворянство. Большинство мелких помещиков остались в земщине и терпели опричные злоупотребления наряду с прочими земскими людьми. Опричнина сохранила сложившуюся к тому времени структуру «служилого города». В опричнину были зачислены главным образом уезды с развитым поместным землевладением. Государев двор в XVI в. оставался оплотом привилегий дворянских верхов. Низшее городовое дворянство не имело такой единой для всей страны организации, как Государев двор, а потому было разобщено в большей мере, чем знать и высшее дворянство. Опричная реформа не привела к объединению низшего дворянства, а еще больше разъединила его. Опричнина сохранила деление дворян на «дворовых» и «городовых». Начальные люди опричнины и более знатные дворяне, принятые в «государеву светлость», составили опричный Государев двор. Подавляющая часть опричников служила в качестве городовых детей боярских поуездно.
Опричнина, несомненно, составляет самые страшные страницы нашей истории. Начало опричнины отмечено казнями и высылкой в Казань самых родовитых, богатых и влиятельных княжеских семей. Скрынников пишет: «Учреждая опричнину, Иван IV преследовал четко выраженную политическую цель – ввести в стране самодержавные порядки, утвердить свою неограниченную власть». «Цель опричнины заключается в том, чтобы отнять у них (князей) последние родовые земли и тем самым подорвать основы их прежнего могущества». В то же время «служба в опричнине открывала широкие горизонты перед худородными дворянами». В эту пору выдвинулись люди до этого не заметные в политической жизни страны. Автор при этом опровергает миф о борьбе боярства и дворянства в XVI веке, поскольку многие дворяне в опричнину просто не вошли, а оставшиеся в земщине «терпели опричные злоупотребления наряду с прочими земскими людьми».
Запустив «кровавую машину опричного террора», стоявшие у истоков опричнины сами не сумели ее избежать. «Царь, боясь заговора со стороны бояр, окружил себя сомнительными людьми и полностью попал под их власть. Когда опричную затею постигла неудача, все те, кто стоял у ее истоков, были казнены, исключая, правда, Малюту Скуратова, хотя неизвестно, что было бы с ним, не оборви шведская пуля его жизнь».
Иван IV не сумел полностью отказаться от своих мыслей: он отрекся от престола, на целый год незаконно усадил на трон татарского хана Симеона Бекбулатовича (дабы прикрыть свою очередную затею), даровав ему не царский, а великокняжеский титул, создал «удел», потом «двор», где порядки во многом напоминали опричные, но не такие кровавые.
Также Скрынников проводит анализ внешней политики Ивана Грозного. В его царствование России пришлось вести множество войн, часто приходилось воевать на два фронта - с татарами и Речью Посполитой, а также со Швецией. Завоевав еще в начале царствования Казань, Иван начал войну с целью присоединения Ливонии к Русскому государству и не отказался от этой идеи почти до конца жизни. Однако и татарские орды не отказывались от мысли подчинить себе русские земли. Но если здесь русским удавалось одерживать победы, то в борьбе с западными соперниками удача часто отворачивалась от русских войск. Тем не менее, Грозный продолжал войну за Ливонию, так как прекрасно понимал необходимость иметь выход в Балтийское море. Но то, что Россия вела войну одна, без союзников, сыграло свою роль. В главе «Конец войны» Скрынников делает вывод: «Первая попытка России прочно утвердиться на берегах Балтийского моря завершилась неудачей. Поражение в Ливонской войне поставило государство в исключительно трудное положение». Россия потеряла несколько своих крепостей на Северо-Западе, ей оставался лишь небольшой участок побережья Финского залива с устьем Невы. В Поволжье вспыхнуло восстание, вызванное вторжением Большой Ногайской орды. В этих действительно тяжелых условиях, Грозный окончательно утратил доверие к своим боярам и воеводам. Ко всему прочему, в припадке ярости царь убивает своего сына и наследника, царевича Ивана, с которым у бояр были связаны надежды на будущее. Понимая, что совершил страшную ошибку, Иван Грозный заказал во многих храмах службы за помин души сына и решил «простить» всех опальных бояр – «изменников», казненных по его приказу. По мнению Скрынникова, «это явилось актом не только морального, но и политического характера. Фактически царь признал совершенную бесполезность своей длительной борьбы с боярской крамолой». Это стало гарантией того, что гонений больше не будет. Грозный также боялся за судьбу своего наследника – Федора, который страдал слабоумием. Грозный якобы собирается в третий раз отказаться от престола, однако бояре, наученные жизнью, верноподданнически заявили, что не желают в государи никого, кроме царевича. Царь, не доверяя им, начал переговоры с Англией о предоставлении ему убежища на случай мятежа. Эти переговоры велись неоднократно в течение его царствования: мнительный царь никогда не был полностью уверен в своей безопасности.
Гибель старшего сына надломила Грозного душевно и физически. Он пережил царевича всего на два года и умер 18 марта 1584 г.
В заключительной главе «Историческая роль» Скрынников подводит итоги правления Ивана Грозного: «Проведенные Грозным преобразования создали прочную систему приказного управления, ввели в стены Боярской думы худородных думных дворян и дьяков, сформировали органы сословного представительства и земского самоуправления. Реформы способствовали политическому возвышению дворянства. Государство добилось больших внешнеполитических успехов. Покончив с ордынской властью, оно сокрушило татарские ханства Поволжья и нанесло тяжелое поражение Крымской орде. Россия проложила себе дорогу на Урал и в Сибирь, завязала сношения с Западной Европой. В XVI веке Россия достигла огромных экономических успехов и пережила великое разорение. Итогом явилось запустение старых центров и начало освоения плодородных земель на вновь присоединенных окраинах. Подъем промышленности и торговли сменился в конце века упадком. В стране восторжествовала крепостническая реакция».
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Р.Г. Скрынников попытался, и как мне кажется весьма удачно, раскрыть загадки такой интересной и таинственной исторической фигуры, как царь Иван Грозный. Автор дал беспристрастную оценку выдающимся личностям периода правления этого великого русского царя, предоставляя читателю самим судить о них. В своем произведении Скрынников пишет, что Иван Грозный был порождением своего времени, бурного и жестокого. Погубив тысячи жизней во имя неосуществимой по тем временам цели, царь так и не достигает желаемого. «Парадокс состоял в том», – пишет Скрынников, – «что самодержец жаждал неограниченной власти, но не мог управлять царством без непосредственного участия могущественной знати» («Итоги опричнины»). До конца своей жизни Грозный так и не становится абсолютным монархом, в полном смысле этого слова. Да, конечно, в становлении российского самодержавия, как общеевропейского этапа развития цивилизации, он сыграл далеко не последнюю роль, но средства, которыми царь не гнушался, вызывают отвращение. Читая книгу, чуть ли не на каждой странице которой описываются казни и убийства, сотворенные по воле одного единственного человека, невольно в голову лезет мысль о том насколько страшное это было время и насколько пропитаны кровью страницы нашей родной истории. Это надо помнить, об этом нельзя забывать и надо стремиться, чтобы эта история была нам напоминанием и уроком.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 443 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Историография | | | Каменный век. Основные его этапы |