Читайте также:
|
– Витя! – я слышал сквозь туман голос Дениса.
Чьи-то удаляющиеся шаги.
И столько мыслей вокруг, словно кто-то открыл все краны.
Прекратите… Прекратите! Стоп!
Последнее я выкрикнул с такой силой и отчаянием, что это отразилось по всему коридору.
И в тот момент я все понял.
Кто-то хочет, но этого мало
Любить так долго. Так сильно. Так страстно. И так безответно.
Мы учились в одном классе с самого первого дня. Еще на линейке он привлек мое внимание. Он был не очень высок, но из-за своей осанки казался выше всех остальных. Его волосы блестели на солнце, и у меня просто дух захватило. В тот момент мне бы очень хотелось, чтобы нас посадили за одну парту. К сожалению, этого не произошло, и мы оказались на разных рядах. Но у меня была возможность наблюдать за ним издалека, ловить каждое его движение.
Поначалу мне очень хотелось с ним подружиться, но стоило мне приблизиться, как ноги переставали слушаться, а язык отказывался говорить. И я испуганно отбегаю в сторону, пока он не обратил на это внимание.
В средней школе мне стало понятно, что это любовь.
А в старшей появилось решение завоевать его сердце и сделать моим навсегда.
Мой. Только мой! И если он не будет моим, то ничьим не будет!
– Да остановите же его, черт! – крикнул я, и мой голос эхом прошелся по коридору.
Все испуганно замерли. Но Тимур ожил первым и, покрепче перехватив старый принтер, пустился по коридору.
Следующим в себя пришел Анатолий Викторович. С небывалой ловкостью и быстротой он обогнул нас и ринулся за убегающим охранником. А вслед за ними припустил и Денис, а после и усатый полицейский.
Ветров не зря считался у нас самым лучшим бегуном и не просто так выходил победителем городских олимпиад. Обогнав завуча, он долетел до Тимура, тащившего приличный груз. Догнав охранника, парень схватил его за край куртки, а потом и за плечи, резко дернув на себя. Тимур, не сумев вырваться и удержать равновесие, грохнулся на пол, роняя принтер. Тут уже подоспели и Анатолий Викторович вместе с лейтенантом, а из кабинета, тяжело охая, к ним уже спешила директриса.
От представшей картины челюсти всех присутствующих чуть не оказались на полу. И было от чего.
От удара допотопный и хрупкий принтер разлетелся на части. И под черным пустым картриджем белел… конверт с ярким гербом школы.
Все так и стояли, не зная, как на это реагировать.
Но это было ошибкой.
Потому что держать надо было не только охранника.
– Стой! – воскликнул я, собираясь с последними силами и подлетая к окну, в которое уже лезла Ира. Я успел схватить ее за край шелковой кофты и потянуть на себя. Послышался треск разрываемой материи. Не удержавшись, секретарша покачнулась назад, вновь оказываясь в комнате.
– Пусти, сученыш!
А потом мою щеку обожгло резкой болью от нанесенной пощечины. Следующий удар пришелся в живот. Я согнулся и повалился на колени, выпуская из рук девушку. Она уже вновь бросилась к подоконнику, но...
Алина Васильевна как кошка вцепилась в ее светлые накрученные локоны. Между женщинами завязалась борьба, и поверьте, такого мне видеть не приходилось никогда, и видимо, больше не придется. Ира, как сумасшедшая, старалась вырваться на волю, но мама Ветрова, словно одержимая, держала ее как дикий зверь.
– Ах ты, сука!
– Тварь!
Но тут в кабинете, привлеченный шумом, появился тот самый полицейский, что дежурил у входной двери. Он бросился разнимать дерущихся. Пытаясь воспользоваться возникшей заминкой и растерянностью мужчины, Ирочка вновь прыгнула на подоконник, но я, бросившись вперед, ухватил ее за щиколотку, не давая сбежать.
Тут уж полицейский сам стащил брыкающуюся девицу, крепко сжимая ее запястья за спиной. Она пыталась лягнуть его, но это ей никак не удавалось.
В кабинет вбежала вся остальная компания, которую замыкал усатый лейтенант, ведя перед собой заключенного в наручники Тимура.
– Идиот! – истерически вопила секретарша. – Кретин! Ничего тебе доверить нельзя! Ненавижу! Если бы не ты, то все бы получилось!
Охранник ничего не отвечал и невидящими глазами смотрел на пол. А Ирочка вся изводилась, гневно брызжа слюной и покрывая всех отборным матом.
– Ирочка... Тимур... Я... Я ничего не понимаю, – лепетала Любовь Михайловна, переводя взгляд с одного на другого. И все окружающие, казалось, сами не верили в реальность происходящего. Меньше чем за пять минут пропавший конверт был найден, а два человека были пойманы за попыткой скрыться. И теперь несколько пар удивленных глаз смотрели прямо на меня.
Хм, а что сразу я-то? Ну да, это я закричал, чтобы охранника остановили. А Анатолий Викторович же поверил. Значит, он все же неплохой человек. По крайней мере, сегодня.
– Ну... что тут непонятного? – пробормотал я, при помощи Дениса поднимаясь на ноги. – Эти двое были в сговоре между собой, чтобы украсть директорские деньги.
– Но... но зачем, Ирочка? – все еще не понимала мама Люба.
– Заткнись, старая корова, тебе не понять, – сплюнула блондинка, переставая вырываться. А потом гневно отвернулась в другую сторону.
– Ничего, в участке они нам все расскажут, – пообещал усатый.
– Нихера, мусор, я вам не расскажу, – огрызнулась Ира.
– Ирина, перестань, – обратился к ней Анатолий Викторович. Как бы он ни старался это скрыть, но он тоже был поражен произошедшим. – Тебе будет лучше, если ты обо всем расскажешь.
– Да пошел ты... сам знаешь куда, – лицо девушки тут же изменилось. Гневная мегера тут же исчезла, губы задрожали, а голубые глаза наполнились слезами. – Это все из-за тебя... Из-за тебя!
Все непонимающе уставились на завуча. Тот находился в еще большем недоумении.
– А причем тут Анатолий Викторович? – спросил Денис, придерживая меня за плечи.
Девушка молчала, а ее плечи мелко дрожали.
– Она любит его еще со школы, – раздался голос Тимура.
– Заткнись, уебок, – прошипела секретарша.
– Отстань, это давно не секрет.
– Я ничего не понимаю! – в сердцах воскликнула мама Люба. – Объясните же мне, что происходит! Витя!
И вот снова я. А я-то тут вообще при чем?
– Ну... – пробормотал я. – Ирина решила украсть у Вас деньги, что благополучно сделала, воспользовавшись вашей отлучкой. А потом ей оставалось только дождаться подходящих людей, на которых можно было бросить тень подозрений.
– Она хотела подставить Денисочку? – пораженно прошептала Алина Васильевна. – Но зачем?
– Нет, – я отрицательно повертел головой и посмотрел на завуча.
– Они хотели подставить... меня? – удивился Анатолий Викторович.
– Да, тебя, мерзкий пидорас! – охранник взорвался так, что пришлось лейтенанту скрутить его посильнее. – Сколько лет ты издевался над ее чувствами?! Сколько ты еще собирался ее мучить?!
– Замолкни, урод, не смей его так называть! – дернулась Ирина, уже не сдерживая слез, которые ручейками стекали по ее щекам, смазывая тушь. – Да! Он должен быть только моим и больше ничьим, поняли! И если бы он не согласился после этого быть моим, то гнил бы в тюрьме, но у него была бы только я!
Анатолий Викторович сурово поджал губы, а потом вышел из кабинета.
Ирина громко зарыдала.
– Ирина довольно хорошо разбирается в компьютерах, раз они учились в одном профессиональном классе с Анатолием Викторовичем, – сказал я. – Возможно, она даже могла смастерить фальшивую видеозапись, а потом шантажировать возлюбленного.
– Но откуда она знала, что мы с завучем придем в кабинет на этой перемене? – спросил Денис.
Тут громко охнула директриса, к которой уже возвращался прежний светлый ум.
– Мазулин. Фамилия Тимура – Мазулин, Коля - его младший брат.
– Да, я попросил Коляна спровоцировать драку, чтобы эта падла пришла в кабинет. Но он ничего не знает об ограблении. И вообще, – Тимур поднял голову, глаза его светились яростью и решимостью. – Это я спланировал все ограбление. Ира тут играла незначительную роль. Это я спрятал деньги в старом принтере, я пытался вынести их из школы. Вины Иры тут нет, во всем виноват только я! Слышите?! Я!
Полицейские вывели все еще кричащего Тимура и заходящуюся в истерике Иру из комнаты.
Здесь остались только мы с Денисом, его мамой и директрисой.
– Почему он ее защищает? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Алина Васильевна. – Зачем он ей помогал, был соучастником? Какая ему от этого польза?
– Не только Ира может любить так долго и преданно. Но безответно... – пробормотал я, оседая на пол.
А потом потерял сознание.
* * *
Когда я очнулся, в голове гудел потревоженный улей. В чем дело?
И что-то сильно смущает меня в этом потолке. Так, а где мои светящиеся звездочки? Что за халтура?
Это вообще не мой потолок!
Вдруг я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и перевернулся на бок.
И чуть было не столкнулся нос к носу с Ветровым.
– Ваа! – только и воскликнул я, а парень, широко распахнув темные глаза, свалился назад, садясь на пол.
– Ты уже очнулся? – Денис слегка покраснел и потер поясницу. – Как себя чувствуешь?
– Нормально, – я прислушался к своим ощущениям. Голова уже не так сильно болела, тошнота тоже отступила. Я уже понял, где мы находимся, уж с комнатой Ветрова я ничего не перепутаю. Вот только почему я оказался именно здесь?
Дэн в это время вновь наклонился вперед и положил локти на край кровати. Казалось, что он был слегка сконфужен моим внезапным пробуждением. Интересно, как давно он вот так сидит?
Внезапно на меня нахлынули воспоминания. Ветрова же обвиняли в краже, держали под домашним арестом, хотели исключить из школы. Но раз настоящий преступник арестован, то теперь он свободен. И все будет как раньше. И никуда он не денется и не исчезнет.
Я не видел его всего ничего. А он всегда оставался в моей памяти таким, как сейчас. Такие же лохматые черные волосы и смеющиеся глаза. И сейчас все так, словно ничего и не было.
Я протянул руку и дотронулся до пряди волос, падающей на переносицу, убирая ее в сторону. Потом коснулся пальцами скулы парня. Теплый.
Ох ты ж, твою мать, что я делаю?!
Я вспыхнул и со злости ухватил Ветрова за нос.
– Ах ты, удод, почему ты вечно попадаешь в неприятности?! Почему не можешь жить спокойно? В следующий раз я тебя просто убью, если у самого сердечный приступ не случится!
– Пгости, – смеясь, прогнусавил Денис, стараясь освободиться.
– Не прощу, пока мне моральный ущерб не возместишь.
– И какой же? – Ветров перехватил мои руки и сжал их в своих. Освободить их у меня не получилось, а Дэн внимательно смотрел мне в глаза.
– Не знаю, – пробурчал я. – Придумаю, скажу.
– Хорошо, – губы парня вновь растянулись в улыбке.
По телу разливалось такое приятное тепло. Может, это и есть счастье?
– Ой, Витя, ты проснулся? – в комнату заглянула Алина Васильевна, и Денис тут же разжал ладони и вскочил на ноги. – Я так испугалась, честное слово. Но в этом дурдоме оставлять тебя не хотелось, поэтому я уговорила Любовь Михайловну, чтобы мы тебя к себе отвезли. А твоим родителям я уже позвонила, они едут. Ну, ты как себя чувствуешь?
– Хорошо, Алина Васильевна.
– Ничего не нужно?
– Нет, спасибо.
– Ну, тогда отдыхай. А ты, оболтус, не перенапрягай его сильно. Если что, Вить, зови меня, я найду на него управу.
– Мам, ну что ты...
– Не мамкай, – усмехнулась родительница Ветрова и скрылась за дверью.
– Ох, не обращай на нее внимания, – вздохнул Дэн. – Это она от радости, что все позади. И это... благодаря тебе.
– Мне? – поразился я. – Да ладно, тебя бы и так оправдали.
– Но виновного все равно бы не нашли. Я и сам подумать не мог. Как же ты догадался?
– Ну... Просто интуиция, – уклончиво ответил я. Мои ладони слегка запотели от рук Дэна. – Э-э-э! Получается ты весь путь меня на себе тащил?!
– Нет, ты чего? – рассмеялся парень. – Только до машины, а потом от нее до квартиры. Хотя твоя тушка все равно такая легкая, как будто кота большого тащу.
– Че-чего?! А ну повтори про кота! – я схватил подушку.
– Эй, это моя подушка, отдай! – подхватил игру Ветров и схватил ее за другой край.
– А вот фиг тебе, – отпирался я, не собираясь так просто сдаваться.
Денис запросто бы оторвал у меня подушку, возможно, и вместе с моими руками, но он, хохоча как мальчишка, продолжал эту бессмысленную возню.
Наконец, я дернул мягкое изделие на себя с такой силой, что держащий ее Ветров не удержал равновесие и свалился прямо на меня. Только вот он успел вовремя сгруппироваться и упереться на руки, иначе травмы бы мне были обеспечены.
Мы так и замерли в такой странной позе. Наверное, особенно комично смотрелся я, прижимающий к груди подушку. Дэн же вдруг резко замолчал, и улыбка сползла с его лица. Мне тоже стало как-то не по себе.
И именно в этот момент дверь открылась и на пороге показалась моя мама, за спиной которой маячил Сергуня.
– Витя, сынок, с тобой все в порядке? – она кинулась ко мне. Я и не заметил, как Денис за секунду оказался в противоположном углу. Во дает.
– Со мной все в порядке, мам, – я сел на кровати, откладывая злосчастную подушку в сторону.
– Точно? Нам непременно нужно будет сходить к тете Свете на обследование.
– Да все хорошо, мам, честно! – я даже встал, показывая, что прекрасно себя чувствую, несмотря на легкое головокружение.
– Когда все хорошо, в обморок не падают.
– Не волнуйся, Полин, – рядом оказался Сергей. – Подрастающий организм, все что угодно может случиться. Это нормально. Тем более, на голодный желудок.
Я только сейчас вспомнил, что действительно с утра ничего не ел.
– Так, юноша, – укорительно посмотрела на меня маман. – Чтобы больше такого не повторялось. Завтрак - это...
– Важная часть дня, – одновременно прошептали мы с отчимом.
– Что?
– Нет-нет, ничего.
– Хотите чаю? – вовремя вклинилась в разговор мама Дениса.
– Нет, огромное спасибо тебе, Алин, что позвонила. Но нам, наверное, пора, мы и так вам хлопот доставили.
– Да какие там проблемы, Полин. Это ведь Витя... Да идем, посидим немного, суббота же. У меня и остатки торта есть в холодильнике.
– Торт? – сразу же оживился Сергей. – Ладно, давай останемся ненадолго, солнышко. Пусть мальчишки пока вместе посидят.
– О, Боже, – вздохнула мама. – Кто тут мальчишка? Хорошо, почему бы нет. Витя, если что-то нужно будет, или плохо станет, ты не молчи, а сразу говори.
– Ладно, – кивнул я.
И все сборище предков покинуло комнату. Я в изнеможении снова повалился на кровать Дениса. А она даже пахнет по-особому. Почти как его портфель.
– Точно! Твой портфель остался в нашей подсобке, – я посмотрел на Ветрова, все еще стоящего в углу. Что-то он стал немного подавленным.
– Что?... Ах, это. Ничего, в понедельник заберу. Слушай, а если серьезно, то ты как вообще?
– Не знаю. Есть хочу. И голова немного кружится.
– Ну, хочешь, я тебе кусок торта принесу?
– Нет, торт я не хочу.
– Тогда, может, тебе бутерброд сделать?
– Можно. Давай, тащи, и побольше, – я поднял руки вверх.
Денис прошел мимо меня и выскочил из комнаты. Как-то слишком резко. Интересно, что с ним?
Где-то вдалеке раздавались такие знакомые голоса, звенели столовые приборы. Было тепло и уютно, а этот запах. Я уткнулся носом в подушку Дениса.
Прикрыл глаза и незаметно для себя заснул.
Конец второй части
Хочешь чего-то нового
Чтобы понять, почему этот кот надрывается так, словно его кастрировали, не нужно читать его мысли.
– Хорошо, хорошо, только не ори так, – проворчал я, открывая окно и бросая в садик у подъезда кусочек колбаски. А потом и еще один для верности.
Громкое и протяжное мяуканье тут же стихло. Эх, все же я стал лучше понимать кошаков. Как иронично.
В телевизоре вновь зазвучал закадровый смех. Неужели это действительно смешно, или они ржут только потому, что это сказал именно этот комик?
А ведь все его шутки крутятся в области пояса, наркоты и женщин. Тут плакать надо, а не смеяться.
И вот какого я тут рассуждаю, но все равно продолжаю смотреть эту хрень?
Да потому что в воскресное утро смотреть абсолютно нечего.
Мама разбудила меня, чтобы я запер за ними дверь. Ну они точно нашли на грядке с помидорами старинный клад, а от меня скрывают. Но я от дачной кампании вновь был избавлен из-за очередной проблемы с головой. Таких в последнее время у нас много.
Пока я вставал с кровати, мама пыталась вбить в мою сонную голову как можно больше информации. Но я буду рад, если запомнил хотя бы четверть.
После того, как дверь за родителями захлопнулась, я уже хотел вернуться обратно в свою теплую постельку. Но понял, что сон безнадежно испарился. Пришлось смириться с этим и плестись на кухню в поисках еды.
Кашу на плите я гордо проигнорировал, но уже уминал третий бутерброд с колбаской, которой пришлось поделиться с надоедливым котярой.
Так, стоп, если я еще не могу «слышать», то вчера я явно переутомился. Но больше так экспериментировать я не собираюсь. Это было жутко, не хочу повторять. Надеюсь, и не придется, потому что все уже позади. И все было не зря.
Кому расскажешь – не поверят.
Ох, епт! А что, если действительно придется рассказывать? Например, вызовут меня в участок… Так-так, надо быстро что-то придумать.
Мои напряженные размышления прервал звонок телефона. Я нехотя поднялся со стула, выключил звук у ящика и вернулся в свою комнату. Взяв телефон, я принял звонок и повалился на незаправленную кровать.
– Алло.
– Привет! Не разбудил, нет? Уже обед скоро, вставай, спящая красавица.
– Да я уже давно не сплю, – проворчал я, заворачивая босые ступни в простынь.
– Ври больше. А мы вот с утра воду в бутылки и тазики набираем. Сегодня должны отключить, хоть вой от досады.
– Да? А у нас нет ничего. Тебе вечно везет, Ветров. Ну ладно, позволяю тебе приходить к нам мыться раз в неделю.
– Ловлю на слове, – рассмеялся парень. – Ты как? Нормально? Тут все так переживают, я уже себя и сыном не чувствую.
– Да нормально все. Даже голова больше не болит.
– Может, все-таки стоит сходить к врачу, а не школьной медсестре?
– С каких пор ты у нас такой заботливый? – буркнул я, чувствуя себя неловко от такого поведения Дениса. – Я же сказал, что все нормально. Забей. Ты сам как?
– Да тоже все пучком. Сейчас вот эту лужу вытру, и надо будет опять в участок наведаться. Очередные свидетельские показания дать. Но на этот раз точно свидетельские, слава Богу.
– Оу… Не повезло.
– Да ничего, уж лучше так. Тебе вот повезло, что никуда ходить не надо.
– В смысле? – не понял я.
– А тебе твоя мама ничего не сказала?
– Ну… – я попытался смутно припомнить, что еще маман сказала мне утром, но тщетно.
– Короче, все твое участие как-то замяли. Наплели что-то про состояние здоровья, да еще ты несовершеннолетний… Так что официально ты к этому делу непричастен, даже как свидетель.
С моих плеч словно Фудзи свалилась. Жизнь сразу стала светлее.
– А что?.. – я не знал, как лучше выразиться.
– Будет суд, – мгновенно понял меня Денис. – Но больше ничего по этому поводу сказать не могу. Как ни грубо, но нам четко дали понять, что нас это больше не касается-а-а-а!
В трубке раздался грохот и, кажется, звук удара.
Я вздрогнул и приподнялся на локтях. Ну что там опять с этим Ветровым случилось?
– Ммм... Ох, эта чертова лужа, – послышался приглушенный стон. – Ладно, мне уже пора. Давай, завтра как обычно у моего подъезда. Блин, еще и в школу пилить… Порой мне кажется, что СИЗО было бы лучше. Пока.
– Давай, до свидания, – буркнул я. Ну почему вечно что-то приключается? До пенсии не будет нам покоя.
Я решил, что сидеть все воскресенье дома – глупо. Но Денис был сегодня занят, Женек тоже. Можно было, конечно, найти себе компанию, но почему-то сегодня мне захотелось опять побыть немного одному.
Я переоделся, кое-как отыскал ключи и вышел из дома.
До торгового центра я доехал на автобусе. Народу было достаточно много, выходной все же. Один дядька так и норовил отдавить мне ноги. Какая-то девица завопила, что ее схватили за задницу. А одна бабулька, нагруженная таким количеством пакетов, будто она скупила весь базар, всю дорогу ворчала, и я уже понимал Раскольникова.
Наконец, вся эта толпа вышла у торгового, а я - вместе с ней.
Пока у меня была тут только одна цель: купить кроссовки. Штука, которая сослужила мне хорошую службу, все еще лежала у меня во внутреннем кармане. А потом можно придумать, как еще убить время.
Пройдя по нескольким спортивным магазинам, я так и не мог найти ничего подходящего. И почему все нормальные кроссы стоят уйму денег? А мне что же, на рынке отовариваться китайским «Nike»? Когда я уже совсем расстроился, мне в голову пришла мысль о вкуснейшей мороженке, которая бы точно смогла поднять мне настроение. Загоревшись этой мыслью, я поспешил к галерее, в которой находился киоск.
Но так до него и не дошел.
Прямо мне навстречу, из фирменного магазина «Adidas», спеша, вышел какой-то человек. Похоже, он куда-то торопился или был слишком поглощен своими мыслями, но меня он не заметил так же, как и я его. Короче говоря, столкновение было неизбежно.
– Извините, – пробормотал я, отклеиваясь от его широкой груди.
– Витя? Привет. Не ожидал тебя сегодня здесь встретить, – раздался надо мной странно знакомый голос.
– Я тоже… Олег, – я натянул улыбку.
Действительно, передо мной был Релинский собственной персоной. Я тоже никак не ожидал его встретить. А хотел бы?
– Ты один или с кем-то? – поинтересовался парень.
– Один. Кстати, а ты знаешь…
– Знаю, – улыбнулся мне Олег.
– Э-э–э… – не понял я. – Откуда?
– Это не секрет, – пожал плечами парень. – По крайней мере, для меня, ну, может, еще для Леры. Но думаю, что остальные ученики так никогда и не узнают, что же произошло.
– О, ну да… – пробормотал я. Не стоит забывать, кто эти ребята, им, наверное, известно побольше нашего. – А ты тут с кем?
– Тоже один, – ухмыльнулся он, а я заметил в его руках пакет с лейблом «Adidas». Да, ему такие вещи по карману, не то что мне, простому смертному. Я о таких вещах могу только мечтать. Конечно, можно попросить родителей, но это не в моих правилах. Я хочу попробовать всего добиться сам, и деньги у меня в кармане заработаны собственным трудом и потом.
– Куда ты там торопился? – поинтересовался Олег, пряча пакет за спину.
– Я? Да никуда, за мороженым просто.
– Ну, идем.
– Э-э-э… В смысле, с тобой?
– Именно в этом. А что такое? Или ты уже передумал? – загадочно усмехнулся Релинский, и мне даже показалось, что подмигнул. Вот только меня немного смутила эта двусмысленность в фразе, да и в самом тоне его голоса… Хотя, черт, он имел ввиду только мороженое и точка!
– Нет, не передумал, – ответил я парню, а потом пошел в направлении киоска. – Я не очень люблю сладкое, но мороженое - это немного другое. Итальянское самое вкусное, особенно лимонное. Но еще есть неплохое с ароматом мохито, киви и жвачки. А тебе какое нравится?
Эх, в голове жужжание одинокой пчелки. Весь день словно уши заложило. А было бы интересно, о чем он думает. С таким-то выражением лица.
– Ну… Гранатовый сорбет, наверное. И лимонное с мохито я тоже люблю… Пожалуйста, в один рожок лимонное, мохито, киви и «голубое небо», а в другой – гранат с шоколадом. Тебе полить чем-нибудь? – обратился Олег ко мне. А я стоял в ступоре. И когда мы успели дойти до киоска, и Релинский сделал заказ? Да еще какой! Я не могу такого себе позволить, иначе на кроссы совсем ничего не останется.
Но Олег, сохраняя абсолютно невозмутимое выражение лица, уже расплатился с девушкой и протягивал мне большой рожок с мороженым.
– Что такое? – спросил он меня, приподнимая бровь.
– О-о... А-а-а… Это мне?
– Нет, князю Вяземскому! Конечно, тебе, чего спрашиваешь? Я тебя угощаю.
– Спасибо большое, – пролепетал я, забирая у него рожок моей мечты. – Но зачем?
– Ох, – он чуть не хлопнул себя по лбу. – Ну почему ты такой?
– Какой такой? – хитро спросил я. – Симпатичный?
– Да.
– Ну, я нисколько в этом не сомневаюсь… Что?!
Так, стоп, что вообще происходит? Не спеша прогуливаюсь с Олегом, он покупает мне мороженое, а теперь вот комплименты отвешивает… Не-не, что за дурацкие ассоциации в голове?!
Но сам Релинский никак не вспоминает о произошедшем между нами в шкафу завуча и в раздевалке…
Олег расправился со своим маленьким мороженым быстрее меня. Я периодически чувствовал его странные взгляды, когда он наблюдал, как я доедаю свое. А я старался этого не замечать, неся при этом какую-то хрень, которая должна была, скорее, успокоить меня, а не заинтересовать Релинского.
Потом мы зашли в какой-то магазин, я бросал взгляды на висящие на плечиках вещи, стараясь не смотреть на Олега.
– Кстати, – именно в этот момент подал голос он. – Ты подумал о нашем с тобой разговоре?
Я чуть не навернулся на ровном месте и не уронил лакомство прямо на толстовку.
– О каком? – невинно поинтересовался я, будто понятия не имел, что Релинский имеет в виду.
Но, видимо, ему это не очень понравилось.
– О том самом, – бросил он, а потом схватил меня за руку и потащил к примерочным, прихватив ту самую толстовку.
Он завел меня в самую дальнюю, а потом опустил тяжелую штору.
– Знаешь, я думаю, это не мой размер, – попытался пошутить я, но это не помогло. В небольшой примерочной, рассчитанной на одного человека, я чувствовал себя особенно неуютно под взглядом Олега.
– Ну, так как? – он сложил руки на груди. – Тебе напомнить, или сам вспомнишь?
Я замялся и просто стоял, молчал как пень. Остатки мороженного таяли у меня в руке. От кисти к локтю потекла большая сладкая капля.
Олег взял меня за запястье, притянул к себе и слизнул её.
Я взвизгнул, наверное, как девчонка, и выдернул свою руку.
– Чего творишь?!
– Вспомнил?
– Да не забывал я ничего! Точнее… Хотел забыть, – честно признался я.
– Зачем? – раздраженно цыкнул парень.
– Зачем-зачем... Потому что так не должно быть! Мне до этого жилось хорошо и спокойно, а теперь все вверх дном перевернулось. И из-за тебя! Думаешь, я в большом восторге от этого?
– Хорошо? Спокойно? – приблизился ко мне Релинский. – Ты так и хочешь прожить свою жизнь так, словно серая мышь? Не хочешь попробовать все вкусы жизни? Поверь, это такой деликатес, еще послаще твоего мороженого.
– Но… почему именно я? – язык отказывался шевелиться. Становилось душно.
– А почему нет?
– Почему?! Да блядь, есть куча других милых смазливых нетрадиционных мальчиков, которые с радостью запрыгнут к тебе в койку! А ты общаешься со мной, обычным среднестатистическим школьником, который до этого даже не задумывался о… ну, об этом. И пусть я и живу как мышь, но меня это вполне устраивало. А теперь я даже не знаю, что думать. Я думал, что я себя хорошо знаю. До встречи с тобой.
– Все сказал? – бросил Олег, а потом притянул меня к себе. – Отключи свой идиотский разум. Прислушайся к подсознанию. Я ведь знаю, что ты хочешь что-то изменить в своей жизни, попробовать что-то новое…
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 70 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |