Читайте также:
|
|
1. Каждое разумное [920] естество, приведенное в бытие для получения божественного учения, особым образом из трех простых частей создано премудростью преславного Создателя: эти <части> суть желание, раздражение и разумение. [921] Необходимо знать, из чего составлена каждая из этих частей, получающая <учение>. [922]
2. К первой части принадлежат: горячее стремление [923] ко всему прекрасному и благому, которое путеводствует разумное мышление к божественным законам, смирению, кротости, самоуничижению, великому милосердию, и прочему. Мы созданы с этой желательной частью для того, чтобы получать <божественное учение>, когда она действует в нас. [924] И когда эта часть главенствует в душе, тогда эти <качества> [925] появляются в разумном естестве.
3. Ко второй части принадлежат: трезвение и усердие вместе с мужественным перенесением скорбей и всякого рода злостраданий, которые обычно <посылаются> ради достижения божественных благ; [926] а также решительность, [927] крепость и мужество сердца, способность противостоять всему вредоносному и устрашающему — будь то от демонов, от людей, от пресмыкающихся или от <диких> зверей, от голода, труда, нужды, болезни и прочего, даже от самой смерти: а все это по действию вражию случается с естеством человеческим ради имени Божия. [928]
4. К третьей части принадлежат: просветленная вера сердца, свобода от движений, надежда и непрестанное размышление о премудрости Божией.
5. Те первые <две> части вместе называются деятельной частью души, а эта <третья> — божественным созерцанием, то есть, добрым употреблением [929] той познающей части, которая есть мышление.
6. И когда в той деятельной части мы усердствуем, то есть в постоянном раздумье [930] о добродетели, воспринимаемой посредством тела, <тогда> эта созерцательная часть, которая есть добродетель, принадлежащая к разумности, к совершенному слиянию с Богом [931] приводит мысль, заставляя ее всматриваться в светозарные и надмирные божественные тайны. [932]
7. Когда все происходит естественным образом, по пути этому обычно следуют как ученики, так и учителя. Если же и само естество желаем мы отрицать, тогда естество обычно направляется ко всему, что противоположно этим <вещам>, подготавливая деятельность своих телесных сил к делам сопротивника [933] и подстрекая эту познавательную и разумную <часть> к упражнению во всех видах познания зла. [934]
8. Но этот правильный путь естества божественный Промысл сопровождает непрестанными благодеяниями, [935] утешениями и божественными отдохновениями. Тот же другой, неправильный [936] путь, <сопровождается> такими наказаниями, как постоянные безнадежные ситуации, [937] оставленность во всякого рода опасностях и во всяком искушении, которое <могло бы> вести к исправлению. [938]
9. Когда добровольно стремимся мы к трудностям [939] и посвящаем себя тому, чтобы упражняться в них, [940] заботясь о страхе Божием, тогда, с помощью Божией, постоянно ощущаем мы наслаждения разума. Когда же из–за телесного расслабления [941]мы бежим от них, словно ребенок, который бежит из школы, стремясь к праздной жизни, тогда по необходимости к этим трудностям, вопреки воле нашей, приближает нас божественная милость. Весьма печалит Отца духов [942] беспорядочность разумного естества — даже больше, чем беспорядочность детей <огорчает> отцов их по плоти.
10. И если никоим образом невозможно избежать трудностей и подвигов, [943] понесем их добровольно, как мудрецы, уважающие [944] себя, дабы удостоились мы чести и наслаждения и дабы не нужно было приводить нас к ним [945] в узах и кандалах.
11. Если же недостает нам доброй воли, будем переносить их с благодарением — даже те, которые приходят от диавола: [946]тогда даже они приведут к добрым последствиям. [947] После <всего сказанного воскликнем>: «О, как чудно милосердие Божие! Кто может измерить океан благодати Его?»
Беседа 20
1. Мы начнем с описания различных видов [952] человеческого знания, а также уровня, который ниже естества души, и восхищений, [953] которые превыше естества.
2. Когда та разумная сила, которая в нас, становится озаренной, человек совершенно презирает страх смерти и бывает постоянно вдохновлен [954] надеждой на воскресение, как если бы добродетель естества души начала проявляться через указание помыслов ее: усиливается в нем попечение о Суде Божием, и начинает он ночью и днем следить за поведением своим, словами своими и мыслями своими; и если во всем подвижничестве [955] своем совершает он прекрасные и благочестивые труды, это попечение и это воспоминание не отходят от него. Ибо естественным движением разумной души является эта мысль и этот помысел. Те же, в ком, пока они не достигли любви, отсутствует этот помысел, [956] знай, что лишены они знания, ибо полагаются на подвиги свои. [957] Если же не полагаются они на подвиги свои, <значит>, ведут они или духовный, или, наоборот, расслабленный образ жизни; [958] на этих двух уровнях не может быть страха Суда. Эти <люди> — либо с животными, лишенными разумения и помысла о воскресении, либо с ангелами, которые существуют в другом <образе> знания и которые не опускаются до подобных мыслей. [959] Ибо иными переживаниями заняты они [960] и о тайнах, которые выше мысли о Суде, думают они. В прочих же из–за отсутствия трезвения и из–за помрачения души дремлет эта мысль.
3. В тех, кто пребывает на душевном уровне, [961] эта мысль правильна, ибо естество в них бывает прекрасно движимо естественной прекрасной <способностью> различения. И в просветлении естественных помыслов живут они, соединенные с сопутствующей им благодатью.
4. Ибо у того, чье сознание не помрачено воображением, [962] когда <по пути> добродетельного образа жизни движется он к совершенству, сознание [963] не согласится [964] успокоиться или утихнуть от этого движения.
5. Но я покажу, что, когда такое происходит, эта забота о помысле его должным образом прекращается: поистине <это так>! Ведь когда достиг он божественной любви, поднимается он превыше этой мысли и пребывает в свободе от помыслов. [965] божественная же любовь <происходит> отнюдь не от душевного подвижничества [966] и не от естественного движения души в служении добродетели, ибо к этому уровню подвижничества относится страх, а ощутить божественную любовь, <находясь на этом уровне>, совершенно невозможно. Последнее не под силу душе, и восхищение это [967] не принадлежит к естественному образу жизни; [968] а божественная любовь принадлежит к духовному образу жизни.
6. Ибо добродетель есть естественный путь, который <заключается> в смирении, трудах, милостынях, целомудрии, [969] жертвах и молитвах уст, а также в милосердии. В новом же веке ничего из этого не требуется, ведь духовный образ жизни <заключается> в ином знании, которое появляется [970] не в результате телесных или душевных трудов, и служение его [971] не от них происходит. [972] Тем, кто находится на этом уровне, [973] свойственно мыслить. В духовном же образе жизни нет ни размышления, ни помысла, ни возбуждения, ни движения. Помыслы приводятся в движение на душевном уровне, а на духовном уровне нет помысла, так как ум поднимается превыше образов мира сего и в ином знании пребывает. Знание тех <людей> [974] может быть описано обычным для нас словесным путем; что же касается этих, [975] то их знание не может быть описано даже в образе, в котором ум существует там. Здешнее знание, конечно, предполагает движение помыслов, тогда как тот [976] образ жизни — превыше всех подобных вещей. Именно в таком состоянии будем мы находиться после воскресения из мертвых вместе со святыми ангелами; ангелы же уже сейчас пребывают в нем. Ибо за исключением того <случая>, когда посылаются они Богом на какое–либо служение в мир наш, не удаляются они от этого образа видения и умственного расположения.
7. Но если человек скажет: «Как же возможно, чтобы непрестанным было изумление Богом у тех, которые являются постоянными и неизменными, но которые получают повеления о стихиях и <находится> рядом с каждым человеком? И как возможно, чтобы описанный образ <жизни> не препятствовал им постоянно пребывать <в изумлении>?» 8. Такой <человек> весьма по–человечески мыслит об этих быстрых и легких естествах, которым не препятствуют тела или действия по причине быстроты и просветленности умов их. Не устают они от перемены деятельности своей [977] и не переутомляются; и во всем, что они делают, не нуждаются они во времени и месте, которые могли бы воспрепятствовать им в служении их. Ибо все совершают они быстро и мгновенно в соответствии с той силой и изумительной способностью, дарованной естеству их. В них подобие Самому Себе во всем, насколько это возможно, создало Бытие — Творец, Который превыше всего.
9. Но оставим <свойства> духовных естеств и вернемся к нашей теме [978] — к <реальностям> мира сего; и продолжим рассуждение [979] наше с того, на чем мы отклонились.
10. Итак, в тот миг, когда человек поднялся выше душевного служения в мысли и знании своем, которое состоит в действенной добродетели, [980] и сознание его возвышается к духовному образу жизни, насколько это достижимо здесь для человеческого естества, тотчас изумление Богом прилепляется к нему, и от движений прежних помыслов успокаивается он и утихает, и этими духовными движениями любви возбуждается весь разум его. Вместе с этим знанием страх отнимается от человека, и свободой от помыслов, [981] которая превыше всякого страха и мысленного страдания, бывает движимо мышление по образу нового века: и это <потому, что> удостоился он, по благодати Христовой, <принадлежащей> образу жизни нового человека, тех движений, которые возникают в естестве там, в Царстве Небесном.
11. И когда, опять же, удаляется он от них, [982] <переживает> он душевную радость, и в мысли своей и в помыслах своих он не таков, как чада мира сего, ибо с этого <времени> возрос он в свободе от помыслов, [983] наполненной движениями знания и изумления Богом. И поскольку он живет в знании, которое превыше души, и поднялся над страхом, пребывает он в радости о Боге в движении помыслов своих на всякий миг, как свойственно детям. [984]
12. Таковы движения помыслов на этих трех уровнях и знание этих движений.
13. Итак, кто телесен в знании своем, тому невозможно быть превыше страха смерти в помыслах своих, но постоянно ужасается он при воспоминании о ней. Будучи телесным, он и думает о телесном, а потому живет в нем постоянно и сомнение в воскресении.
14. В душевном <человеке> живет [985] страх. Не думает он об <относящемся> к телу — о смерти его, о скорби его, о благах его, о злостраданиях его, — но легко принимает он это ради грядущих <благ>. Ибо поистине он разумен; впрочем, обладает он только <тем, что относится> к душе, то есть непрестанной мыслью [986] о воскресении из мертвых. [987]
15. Духовному же <человеку> ничто из этого <не свойственно>, но пребывает он в знании и в радости божественной, ибо сделался он сыном <Божиим> и причастником тайны Божией.
16. Из этого понимает человек меру знания своего и подвижничества своего, <а именно> из тех движений, которые возникают в нем постоянно, пока пребывает он в подвигах своих и в знании своем <в течение> краткого срока земной жизни своей. [988]
17. Ибо бывает также, что <человек> в подвигах своих и в знании своем оставил телесность, но еще не достиг душевного <уровня>, [989] который есть совершенное покаяние и совершенство страха Божия. Тогда с обеих сторон возникают в нем помыслы.
18. Ибо весьма малочисленны те, кто удостоился полноты душевного <уровня>. [990] Это — вершина [991] покаяния. Это образ жизни, которым обладает кафолическая Матерь наша. [992]
19. Бывает, опять же, что усовершенствовался <человек> в душевном <делании>, [993] но еще не вошел в духовный образ жизни, и лишь немногое <из последнего> начало пробуждаться в нем. Пока во всем подвижничестве своем он еще на душевном <уровне>, иногда случается, что некие духовные движения время от времени возникают в нем неразличимо, и начинает он ощущать в душе своей радость и сокровенное утешение: подобно некоей вспыхивающей молнии, если уместно такое сравнение, некие таинственные прозрения возникают и возбуждаются в разуме его. И тотчас сердце его взрывается радостью. Даже если это скрывается и отнимается от него, ясно, что разум его <остается> исполненным надежды.
20. Знаю человека по соседству, [994] который <ощущает> вкус этих вспышек молний. Но, хотя таинственное прозрение мгновенно проносится через разум его и удаляется, тем не менее вспышка радости от <этого прозрения> и вкус его длятся долго, и тишина, происходящая от этого, спустя долгое время после того, как это уходит, бывает разлита в мышлении его; также и состояние тела и членов тела становится мирным, и <ощущают они> великое отдохновение; а радость наслаждения этим чудом отмечена в высший момент на мысленных устах его. [995] При таких <переживаниях> недолго <требуется человеку>, чтобы презреть временный мир, а утешению надежды на грядущее — чтобы прийти к утомившемуся страннику. [996] Это служит для него указанием, чтобы он не свернул на путь страстной жизни, [997] ибо с этих пор нет у него другой надежды, кроме этой.
21. Много кораблей сбилось с пути в этом океане. Хотя ушами они [998] слышат и устами читают, [999] силы знания этой надежды не коснулись [1000] они даже кончиком мизинца. По этой причине, несмотря на тяжкие и трудоемкие труды [1001] кормчих своих и <несмотря на> восхитительное знание свое, [1002] не могут они в намерении своем презреть мир сей, что означает умерщвление человеком сердца [1003] посредством смирения и самозабвения. [1004]
22. Не следует нам воображать, будто в той малой частице, о которой мы говорили, и заключается дар Господа нашего. Ибо есть, опять же, такие <люди>, которые не только таким молниеподобным образом вкушают от истинных тайн, [1005] но на тверди сердца их само Солнце правды [1006] взошло в сиянии [1007] лучей своих. «В чистом сердце запечатлелось новое небо, явление которого есть свет, и место которого — духовно». [1008]
23. Очевидно, что если сердце сподобилось сделаться местом неба для Господа, удостоилось оно вершины всякого созерцания в видении откровения. [1009] И это, конечно же, [1010] не на мгновение, как у тех, <о которых говорилось ранее>, и не символически, [1011] но длится это часами — и даже не только часами, но и днями. Подтверждение этому можно найти в повествованиях, посвященных Отцам. [1012]
24. Что же касается меня, у которого раны заражены и гноятся, молю Тебя, Господи, даруй мне воспринять образ покаяния в душе моей, чтобы, когда руки мои простираются к милости <Твоей> и <когда> сижу я у врат благодати <Твоей>, удостоился я той надежды, которую получают от Тебя истинно кающиеся.
25. Удостой, Господи, раба Твоего слезами из очей его на всякий миг смывать скверну дел его с души его, дабы, постоянно принимая помощь Твою в немощи помыслов его, получил он, по благодати, доступ ко спасению. [1013] Аминь.
26. Теперь, по благодати Господа нашего — как то, чему научились мы у Отцов — укажем в настоящих [1014] Беседах, посредством какого труда начинает приближаться человек к образу жизни и чину свободы, и <почему> не всякий человек может вести такой образ жизни, но известно, что он должен пребывать в этом <какое–то> время. [1015] Мы также укажем, когда <наступает> время его и в каком чине [1016] должен он подвижничать, и когда прилично человеку вести себя по законам [1017]мира сего.
27. Известно, что, когда тело стало немощным, лишившись силы и прежней подвижности своей, тогда людям, ведущим такой образ жизни, должно сопутствовать внимательное постоянное размышление. [1018] Способ трудов его укажем мы в своем месте, а также, по порядку, [1019] и другие <делания>, соответствующие этому уровню.
Беседа 21
1. Итак, когда ты ослаб и утомился от труда псалмопения с этим постоянным повторением обычных <молитв>, и не способен ты уже более трудиться в этом так, как раньше, — из–за старости, или из–за великой немощи тела, — <тогда> трудись вместо этого в молении, прошении и в подобных <деланиях>. Долго и настойчиво приноси моление твое, проси усердно и трудись в молении твоем с сердечным усилием. [1022] Будь настойчив, продлевай <молитву> и растягивай ее надолго, [1023] пока не откроется для тебя дверь.
2. Ибо милостив Господь наш, и примет Он тебя не за труд твой, но за благое намерение разума твоего. [1024] Озарена будет душа твоя, когда продлишь ты моление свое, и воспламенятся помыслы твои любовью к Нему. [1025] Таким образом получишь ты помощь от Бога в малых трудах слабого тела твоего. При этом, насколько возможно, не оставляй полностью свои малые службы [1026] — чтобы не оказаться тебе подобным человеку, который не желает подчиниться правилу. Ибо это <приведет> к нападениям на тебя демона гордыни, как <случается> с тем, кто вообразил, что он более не нуждается в этом; или ты мало–помалу добровольно придешь в расслабление.
3. Я не навязываю какого–либо необходимого времени <для правила>, но лишь говорю о том, что может случиться и произойти.
4. Нет также ничего предосудительного, если в течение времени, которое соответствует <нашей> силе [1027] — или даже не соответствует — мы стоим или сидим; ибо сопутствует нам великий страх и трезвение, возбраняя нам впасть в презрительное отношение к Богу в то время, когда служба совершается нами и когда молитвенное жертвоприношение приносится Ему. [1028]
5. Но ты должен беспокоиться о сознательной и вдумчивой <молитве>, а не об определенном <временн о м> пределе, и не заботиться особенно о количестве, [1029] ибо последнее весьма часто становится причиной для смущения. Но <нужно думать> о том, как сердцу нашему приблизиться к Богу в службе и молитве: для этого подчиняешься ты закону детей. [1030]
6. Но даже более, чем на псалмопение, обрати внимание на эти <вещи> и особенно пользуйся ими, иногда стоя на ногах, иногда — на коленях, иногда же сидя.
7. Также нет <ничего>, что препятствовало бы тебе во всей полноте воспринять все это [1031] из псалмов и использовать их. Также и восхитительные слова, изложенные в песнях, которые предназначены Святой Церковью <для употребления>, [1032] вместе с прочими возвышенными словами, которые Дух положил на музыку, и песнопениями, могут занимать место совершенной молитвы в человеке. <Когда мы> размышляем над ними, они рождают в нас чистые молитвы и высокие прозрения и приближают нас таким образом к просветленности мышления и изумлению Богом, а также к другим <вещам>, посредством которых Господь умудряет тебя и просвещает в те времена, когда ты выбираешь соответствующие стихи и в просительном настроении [1033] приносишь их Господу твоему, повторяя их подолгу и в тишине.
8. Также и псалмопение, <совершаемое> с таким настроением, [1034] приносит больше пользы человеку, чем чин чтения часов. Это <относится> к людям, которые достигли <высокого> уровня и которые вошли в тот образ жизни, когда даже в молении своем удостаиваются они дарований от Бога. И по причине сосредоточенности разума своего весьма преуспевают они в <молении>; душа же приближается [1035] к великой добродетели в этих трудах и постоянно удостаивается помощи свыше. Весьма часто приобретает она и некую просветленность помыслов на пути своем, среди продолжительных молений своих.
9. Но мы не должны стремиться к этому сразу, ибо не многие обретают это, а лишь избранные. [1036] Такие <вещи> приходят не в соответствии с трудами, но в соответствии с Божиим замыслом и знанием, ибо знает Он, кому следует даровать это. Нам же не следует терять надежду в подвижничестве нашем во все время жизни нашей.
10. Обретя это, не должны мы превозноситься и воображать, будто благодаря великому нашему подвижничеству [1037] удостоились мы этого. Если же это задерживается для нас, [1038] не стоит печалиться и удручаться, подобно людям, служащим Богу ради вознаграждения: таков образ мыслей тех, кто не обучен в труде смирения и в стремлении к Богу. Ибо мы понимаем, что эти и подобные <состояния>, как сказал я, не за многие труды дает Бог человеку, и не из–за нехватки таких <трудов> задерживает их, но <дает их> тем, о ком Он знает, что им это будет полезно.
11. Достоинство или недостоинство также не имеют <прямого отношения> к этим вещам, но <даются они в соответствии> с волей, которую проявляет человек по отношению к Богу, <и с тем>, насколько разумом своим удаляется он от мира из любви к Богу и просветляется. [1039]
12. Итак, признаком нашего преуспеяния будем полагать то, что день ото дня видим мы страсть умаляющейся в душе нашей [1040] и таким образом все более приближаемся мы к Богу и удостаиваемся, сами того не сознавая, неисчислимых даров Его.
13. Ибо весьма возвышен и велик, насколько вообще можно говорить об этом, труд чтения. [1041] Ибо оно есть дверь, через которую входит ум в божественные тайны и приобретает силу для <достижения> просветленности в молитве. И омывается он радостью, [1042] блуждая по <деяниям> домостроительства Божия, <то есть> того, что <Бог совершил> по отношению к людям; ибо эти <деяния заставляют> нас непрестанно пребывать в изумлении, и от них размышление тоже получает силу, что является плодом того подвижничества, о котором мы говорим. <От этих деяний> просветляется и усиливается молитва, взяты ли они из духовных писаний, [1043] или из произведений великих учителей Церкви, посвященных домостроительству [1044] или научающих тайнам подвижничества. [1045]
14. Эти два вида чтения полезны для духовного человека. Что же касается прочего, то всякое существующее чтение нанесет ему ущерб, помрачит разум <и отвлечет его> от стремления к Богу; [1046] помрачение и уныние [1047] принесет он ему во время службы и молитвы.
15. Ибо без чтения невозможно уму приблизиться к Богу: оно охватывает [1048] мышление и на всякий миг направляет его к Богу; оно омывает [1049] его от помышлений этого материального мира [1050] и заставляет его постоянно пребывать превыше плоти. Нет другого труда, благодаря которому человек больше преуспевает, если только он читает <Писание> ради истины, чтобы приобрести благодаря ему эти <блага>.
16. Есть, опять же, люди, которым даже чтение о <делах> домостроительства <Божия> не приносит никакой пользы и не помогает. По большей части они даже еще более помрачаются, потому что им гораздо необходимее чтение о том, как усмирять страсти. Каждый человек получает пользу от чтения, <соответствующего> его уровню, [1051]получает помощь и преуспевает благодаря <такому чтению>.
17. Однако, для этого уровня подвижничества [1052] весьма полезно чтение о домостроительстве, долгое просветленное собеседование о нем и книги, тщательно <составленные> божественными и просвещенными писателями на эту <тему>. Весьма радуется душа и обнажается от страстей благодаря этим книгам. [1053]
Беседа 22
1. Также и это следует знать: не одинаков по способу и цели труд для начальной, промежуточной и заключительной степени. Начальная степень <предполагает> труд со многим молитвословием и является только умерщвлением тела посредством усиленного поста.
2. На промежуточной степени эти <делания> уменьшаются, [1055] и усердие в них заменяется на <усердие> в других <деланиях>, труд чтения и особенно коленопреклонение.
3. На третьей степени уменьшается [1056] усердие в том, что относится к предыдущей <степени>, <и человек> трудится в размышлении и молитве сердца.
4. Не так, чтобы на каждой из этих степеней полностью оставлялись труды предыдущей <степени>, но изменяются способ и цель <трудов>: усердие в них измеряется соответственно тем различиям, которые свойственны [1057] им, и соответственно их вкусу; и от внешнего движутся они к внутреннему. [1058]
5. Слушай, как это происходит: к средней степени относится псалмопение и труд поста; но это уже не <делается> без рассудительности или непоследовательно, как <случается> с чином новоначальных.
6. Подобным же образом даже на степени [1059] совершенства остаются чтение, труд коленопреклонений и псалмопение, но более важным, чем они, является постоянное размышление о домостроительстве <Божием> и сокровенная молитва, поскольку нет <более> нужды в большом количестве прежденазванного и поскольку, упражняясь в этом лишь совсем недолго, человек бывает восхищен в изумление и пребывает в нем. Таким же образом непродолжительного чтения Писания и <краткой> службы псалмов [1060] достаточно для него. Такие <люди> не трудятся много над этим, потому что в тот самый миг, когда начнут они псалмы или молитву, пленяются они другими <вещами>, которые превосходят всякое здешнее знание: их уму не позволяется задерживаться в этом [1061] надолго.
7. Таковы изменения и перемены, о которых говорят Святые Отцы, что они есть на пути добродетели. [1062]
8. Под «переменами» [1063] они подразумевают изменение целей и способов трудов <по мере приобретения> знания, как показано выше.
9. Под «изменениями» [1064] же — <различные> виды борений и вспомоществование благодати, — <то, что случается> во все времена с отшельниками, преуспевающими в безмолвии, [1065] — а также изменение в действиях Духа Святого и различные утешения, которые от Бога посылаются святым.
Беседа 23
1. Символическое изображение трудов, которые святые и божественные мужи предпринимают ради Бога, содержится в том, что происходит с семенами. Когда в месяце нисане [1067] землю возделывают, обычный вид семян никоим образом не являет то невыразимое разнообразие и изобилие красок, столь великолепно смешанных, которое эти семена в свое время произведут на свет, словно чудесное одеяние и украшение для земли, которая взращивала семена в себе.
2. Тот таинственный смысл, который усматривается в маленьких семенах, святые мужи духовно узнают в разумении своем в те времена, когда вся их жизнь становится унылой и помраченной. Знают они, что сила Создателя будет явлена в них, а потому с нетерпением надеются увидеть в себе то неизреченное изменение, которое является ощутимым результатом обычных трудов их. Это изменение происходит с ними благодаря действию Святого Духа, Которого получают они в соответствии с преуспеянием своим в подвижнической жизни.
Беседа 24
1. Телесное служение, сопровождающееся праздностью мышления, бывает тщетно и бесполезно, если истинно слово блаженного Марка: «Много тех, кто трудится <для достижения> праведности, но лукавыми помыслами разрушают они прекрасные труды свои». [1070] Ибо, во всяком случае, тот, у кого разум лишен сокровенного служения [1071] или постоянной мысли [1072] о знании и размышления, у того помыслы бывают праздными. [1073]
2. Ибо в мысленном служении тело не остается без труда, даже если оно весьма немощно, так как труд разума иссушает и изнуряет тело, делая его подобным сухому дереву. Ибо достаточно для него жара, <происходящего> от <того> пламени радости, которым тело постоянно охвачено. А через то сладостное мысленное страдание о Боге и через ту животворную скорбь, о которой говорил Апостол, [1074] рождаются в разуме, в соответствии с различными <видами> размышления, печаль по Богу, или радость о Нем, и сердце погруженное в надежду, которая не иссякает в нем. [1075] Своим жаром и своей силой страдание и радость обжигают, попаляют и иссушают тело, а кровь обильно распространяется через вены и дает жар, ибо пламя движений разума согревает весь <телесный> состав вследствие жара тайного служения. <Это тайное служение> на всякий миг вызывает некое чудное изменение, дающее радость, или, <наоборот>, доставляющее сильное страдание душе и телу; оно ночью и днем <заставляет человека> бодрствовать в заботе о спасении, усердно молиться и ревностно приносить Богу прошения об этом, с пламенеющим сердцем и неразвлекаемой мыслью. [1076]
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 65 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |