Читайте также:
|
Дорога повернула к хутору Калнбирзе. Проезжая полем, Оскар заметил недалеко от дороги какой-то темный предмет, скорее всего валун, только несколько необычной формы. «Почему я его не замечал раньше?» — подумал Оскар. Этой дорогой он каждое утро направлялся к озеру.
Скоро сани въехали во двор к Калнбирзам. Почуяв своих, собаки радостно заскулили и запрыгали. Людская была ярко освещена, из открытой двери неслись звуки гармоники. Прибытие кормщика всех подняло на ноги.
— Водки привез? — нетерпеливо спросил Кристап.
— Привезти-то привез, да, думаю, сегодня обойдется и без нее.
— Давай сюда, Оскар! — кричал, спеша ему навстречу, Индрик. — Франц весь вечер ждет не дождется тебя!
— Франц? — удивился Оскар.
— Посмотрел бы ты, какие этот мальчишка откалывает номера! Наконец-то и он напился, как полагается мужчине… Франц, куда ты уполз, паршивец?
Парни начали искать Франца. В комнате его не оказалось. Янка обшарил всю кухню. Джим вышел на крыльцо и несколько раз громко окликнул его по имени.
— Наверно, с какой-нибудь девкой полез на сеновал, — посмеялся Индрик.
— Вот ловкач! Любопытно знать, с кем же это он?
Но когда парни вернулись в людскую, все девушки оказались налицо.
Оскар нахмурился:
— Нашли тоже забаву! Сначала напоили парнишку, а потом оставили без присмотра…
Он снова оделся и вышел. Сначала он заглянул в сарай, открыл дверь сеновала и нажал кнопку карманного фонаря. Но Франца нигде не было. Наконец Оскар заметил свежие следы, которые вели со двора в поле. Он вспомнил виденный дорогой странный предмет, и сердце его сжалось от тревожного предчувствия. Все быстрее бежал он по снегу, пока следы не привели его к большому валуну. Да, там сидел Франц, скорчившись, свесив голову на грудь.
— Франц, что ты здесь делаешь! — закричал Оскар, с силой встряхнув его за плечи. Тот тихо застонал и ничего не ответил. Оскар взял Франца на руки, перебросил через плечо и быстро, как только мог, зашагал обратно к дому. Паренек был еще жив, хотя изрядно окоченел.
Не заходя в людскую, Оскар внес Франца в кухню и стал проворно стаскивать с него сапоги, куртку, рубаху.
Из комнаты выглянула Марта.
— Снегу, принесите снегу! — крикнул Оскар девушке.
Марта, не задавая вопросов, схватила большую миску и выбежала во двор.
Когда она вернулась, Оскар уже раздел Франца. Он стал растирать его побелевшие щеки, уши и пальцы. Прошло довольно много времени, пока отмороженные места порозовели и кровь быстрее побежала по телу. Почувствовав жгучую боль в пальцах и кончиках ушей, Франц очнулся.
— Ой, как ноет, — стонал он, размахивая кистями рук. — Ой, господи, как больно!
— Ничего, пусть поболит, это к лучшему, — сказал Оскар, продолжая растирать его.
В доме нашлась какая-то мазь, которой смазали отмороженные места, затем Марта принесла бинты, вату, и вскоре забинтованное лицо паренька стало походить на маску.
— Зато теперь ты будешь меня слушаться, — сказал Оскар. — Ну, ничего, заживет. Только самое страшное у тебя еще впереди. Летом ты станешь пестрый, как дятел. Лицо все время будет лупиться, а уши загноятся.
Когда о случившемся узнали остальные, они несколько дней ходили с виноватыми лицами. Оскар ничего не говорил, но его хмурый вид действовал на них сильнее всякого упрека.
С той поры между Оскаром и Францем завязалась крепкая дружба. Парнишка привязался к Оскару, словно младший брат, и старался все делать так, чтобы тому было приятно посмотреть на его работу.
В конце недели началась оттепель. Лед на озере расползался, превращался в темную кашицу, а местами появились большие полыньи. В субботу утром налетел теплый ветер с мокрым снегом. Рыбаки, которые в этот день были на работе, промокли до костей, и Оскар решил сделать лишь одну обметку. Улов достался плохой, на станцию везти было нечего.
Неводы развесили прямо на берегу, хотя нечего было и думать, что они просохнут в такую погоду. Но за воскресенье надо было починить порвавшееся в нескольких местах полотно, подвязать грузила и поплавки.
Было еще светло, когда рыбаки вернулись домой. Калнбирзе велел к их приходу истопить баню. Приятно было смыть недельный пот, одеться в чистое белье и отдохнуть в теплом помещении, пока снаружи завывала метель. Парни побрились, Кривой Янка подстриг им волосы. У всех было праздничное настроение.
Из кухни доносился аромат свежеиспеченного хлеба, а вскоре на столе появились пышки из пшеничной муки грубого помола и копченый окорок.
В тот вечер в Калнбирзах было тихо. Рыбаки разбрелись по ближним соседям, где кто завел знакомство, гармоника и скрипка звучали в других усадьбах. Там тоже можно было повеселиться не хуже, чем в Калнбирзах.
Из людей Оскара дома остались только Франц с Джимом. Оскар попросил у хозяина полученные за неделю газеты и стал просматривать их — в будние дни времени для чтения у него не оставалось. Но как странно: он всю неделю ждал момента, когда можно будет отдохнуть, без помехи, спокойно подумать, а теперь, когда в людской не слышно стало товарищей, он ощутил свое одиночество как тяжкое бремя. Ему все чего-то не хватало, и даже газеты не заинтересовали. Первый раз с момента отъезда из дому он почувствовал себя покинутым, захотелось услышать грубый говор и безудержный хохот товарищей. Да, видно, он размяк за последние годы.
Отложив в сторону газету, Оскар попытался рассеяться за разговором с Францем и Джимом, но и это не помогло. Он взял записную книжку и стал подсчитывать недельный заработок артели. Из этого тоже ничего не вышло, так как выручка за последние партии рыбы была еще неизвестна и деньги привезти собирался сам Гароза.
Послышался тяжелый топот подъезжающей лошади, и санки остановились перед домом. Это Марта вернулась из лавки. Оскар поднялся и вышел во двор. Калнбирзе уже распрягал лошадь, больше никого поблизости не было. Оскар взял какой-то узел, чтобы помочь Марте снести в дом покупки.
— Изрядно вас вымочило, — с улыбкой сказал он, глядя на мокрые щеки девушки, по которым скатывались тающие снежинки.
— Ничего, не холодно, — засмеялась Марта, отряхиваясь от снега. — Гостинца не ждали?
— Я? Какой же гостинец? Крендель, что ли?
— А может, найдется что-нибудь! Угадайте, что я вам привезла.
Они стояли в темных сенях. Улыбающийся взгляд Оскара скользил по фигуре девушки. Удивительно, до чего было хорошо стоять с ней рядом, видеть ее так близко от себя!
Несколько мгновений ему казалось, что это Анита, ему хотелось, чтобы это была она.
Положив на пол узлы с пакетами, Оскар взял руку Марты, сильно сжал ее и тут же отпустил. Чуть смутившись, она поглядела на него, точно ожидая, что он скажет. Но он не сказал ничего. Тогда она подошла ближе, совсем близко. Оскар почувствовал запах ее волос, ее теплое дыхание на своем лице. Голова его склонилась ниже, как бы невзначай его губы коснулись лба девушки. Марта не отпрянула, молча, серьезно глядела она на Оскара, и он чувствовал легкую дрожь ее тела. Внезапно он пришел в себя. Беззвучно шевельнулись его губы. Ничего не сказав, он быстро повернулся и вышел из сеней, не заметив, как побледнела Марта, каким взглядом она проводила его.
— Оскар, подожди… Я хочу тебе сказать… — промолвила она тихо. Но он уже захлопнул за собой дверь. Марта взяла покупки и вошла в кухню.
Оскар закурил папиросу и стал ходить из угла в угол. В голове не было ни одной ясной мысли, каждый нерв в нем трепетал от необъяснимого возбуждения. Как и тогда, в праздник рыбаков, когда они с Анитой и Сартапутном сидели в темной беседке, Оскар ощущал в себе какую-то судорожную силу, противоречивые чувства подымались в его душе, как волны во время прилива.
Анита… как ему не хватало ее сегодня… И как все было бы иначе… лучше, светлее, если бы она была здесь…
Он не слышал, как открылась дверь и вошла Марта. Обернувшись, он вздрогнул, увидев ее перед собой.
— Ты… вы что-то хотите сказать? — смущенно пробормотал он.
— Я вам письмо привезла, — сказала Марта, подавая конверт. — Вы так быстро ушли, что я и передать не успела.
— Спасибо, — сказал Оскар, опустив глаза. — Я не знаю, как это случилось… Вы на меня не сердитесь?
— За что же сердиться? — удивилась Марта. — Какой вы непонятный человек. Почему вы убежали?
— Сам не знаю…
Немного постояв у порога, Марта вышла. Оскар тотчас же разорвал конверт. Письмо было от Аниты, на марке стоял рижский штамп. Она сообщала, что снова приехала в Ригу и останется там на все время, пока Оскар пробудет в Курземе.
«Питерис обещает мне работу в государственном учреждении с окладом в сто пятьдесят латов в месяц, — писала Анита. — Родители понукают взяться за эту работу хотя бы временно, но я не решаюсь, не посоветовавшись с тобой. Каково твое мнение, Оскар? Напиши мне — долго затягивать с ответом Питерису я не могу…»
Письмо не обрадовало Оскара. Оно только сильнее разбередило рану. Он сидел у стола, подперев голову руками, и сосредоточенно смотрел на развернутый листок. Мадам Бангер любой ценой хотела добиться своего… Что у нее еще было на уме? И к чему это приведет, если честолюбивая женщина будет продолжать устраивать жизнь Аниты по своему усмотрению? Что старухе Бангер ее зять казался слишком простым и незначительным человеком, это Оскар знал уже давно.
«С тех пор как ты уехал, в Чешуях мне делать стало нечего. Я еще не вполне здорова, мать советует снова обратиться к врачу…»
Оскар знал, кто был этот врач, к которому она обращалась… Лучше бы совсем промолчала, тогда бы хоть он ничего не знал, не думал.
— Джим, есть у нас там еще пиво? — спросил Оскар, пряча письмо в карман.
— Как нет, еще с ведро наберется! — живо откликнулся парень.
— Ну, чего же мы тогда сидим зря! Давай его сюда.
Они пили все трое — Оскар, Джим и Франц. Пили и болтали — все громче, все шумнее.
«Надо же было им как раз сегодня устраивать танцульку у соседей!» — думал Оскар. Пот градом катился по его лицу, как будто он только что кончил тяжелую работу. Глубоко запавшие глаза лихорадочно блестели, взгляд то вспыхивал, то снова становился усталым и сонным.
В сенях часто поскрипывала дверь, там кто-то ходил, но в людскую никто не заглядывал. Оскар поднялся и пошел позвать хозяина. Наружная дверь была открыта. Кто-то стоял на пороге спиною к Оскару. Это была Марта. Она испугалась и хотела уйти, но Оскар развел руки и загородил ей дорогу.
— Не удирайте, я ничего плохого вам не сделаю, — пошутил он. — Вы ведь меня не боитесь?
— Нет, — тихо начала она. — Это вы вот боитесь меня.
— Как боюсь! Разве я такой уж зайчишка!
Как ни старалась Марта сохранить серьезный вид, ей пришлось улыбнуться. Оскар подошел к ней ближе, взял в свои ладони ее голову я повернул к себе лицом.
— Ну, поглядите же, улыбнитесь хоть разок, ведь мы же друзья.
— Мне холодно, — сказала Марта, когда Оскар ее снова отпустил, — войдем лучше в дом.
— Да, да, верно. Нехорошо, что мы стоим здесь, в темноте.
Затаив дыхание, они стояли у дверей, и ни один не хотел уйти первым. Тишину нарушила Марта.
— Почему… отчего вы не хотите зайти к нам?
— Уже поздно. Ваши, наверно, хотят отдохнуть…
— Мы их не потревожим. Можно зайти… ко мне…
Опять тишина. Наконец Оскар тихонько подошел к Марте и взял ее за руку.
— Ты хочешь быть моим другом?
— Да, другом… — шептала она, положив голову на плечо Оскара. — Какой ты странный… Оскар. Разве тебе неприятно, что я тебя… люблю?
Как охмелевшие, стояли они в темноте, прильнув друг к другу.
Бездумно шел он за Мартой в ее комнату. Горевшая на столе лампа разливала вокруг слабый полусвет. Здесь Оскар сразу пришел в себя, ясно понял и то, что произошло, и то, что должно произойти. Ему стало невыносимо грустно.
Как усталый ребенок, он опустился на скамью рядом с девушкой, прижал голову к ее груди и закрыл глаза. Марта погладила его по лбу, касаясь трепетно и легко, как теплый ветерок. Ну, что же, он еще жив и, как все живые люди, вправе испытать немного счастья. Немного, самую малость… Никакие силы земные, никакие божьи законы не могут ему это запретить… Даже Анита…
Когда Оскар проснулся, слабый свет уже проник в окно. Предметы были окутаны легкой тенью, тихо и спокойно было в маленькой комнате. Снаружи тоже не было слышно голосов — по воскресеньям рыбаки вставали позже. Только сквозь стену из кухни иногда доносился звон посуды и чьи-то легкие шаги — там, наверно, готовили завтрак. В первое мгновение Оскара удивила незнакомая обстановка. Да где же это он находится, что это за комната, как он попал на эту кровать? Он протер глаза и с удивлением осмотрелся вокруг. Так он не во сне пережил все это? Оскар улыбнулся. Светло и свободно было у него на душе в этот утренний час, угрызения совести его не мучили.
Марта проснулась спозаранку; по всей вероятности, она и хозяйничала сейчас в кухне. Оскар слез с кровати. Он спал одетый, но для рыбака это было делом привычным, тысячи раз он так дремал в лодке или на дюнах. Стараясь не шуметь, он подошел к окну и немного раздвинул занавески. Перед ним раскинулся заснеженный фруктовый сад. Метель улеглась, настала тихая и ясная погода. Теперь можно будет сходить к неводу и починить продранные места, благо день такой солнечный выдался. Надо сказать Джиму, чтобы захватил несколько камней — их там за клетью порядочная куча.
Вспомнив про своих людей, Оскар спохватился: что они сейчас подумают, увидев его место пустым? И что он им ответит, если они начнут выспрашивать, разузнавать?
Позади тихо открылась дверь. В комнату вошла Марта.
— Ты уже встал? — сказала она, дотрагиваясь до его плеча. — Зачем ты спешишь? Здесь тебя никто бы не потревожил…
— Мне, пожалуй, надо сейчас уйти, пока не поднялись люди… Еще подумают что-нибудь про тебя…
С беспокойством глядел он на девушку. Она стояла перед ним свежая и розовая после недавнего умывания, в ее счастливой улыбке не отражалось и тени сомнения.
— За меня не опасайся. Если бы кто узнал, что ты здесь, ничего плохого не случилось бы. Мы люди простые и доверяем друг другу.
— Счастливцы! — задумчиво ответил Оскар, привлекая к себе девушку.
— Оскар, почему ты меня не поцелуешь?
Он нагнулся, начал ее целовать, и его невеселые мысли мгновенно рассеялись.
— Мы большие грешники, — сказал Оскар, но в душе у него все ликовало.
— Нет, совсем малюсенькие, — шептала, прижимаясь к нему, Марта. — Кому же мы причинили зло?
Удивительно, как сладка была ее близость! Казалось, они давным-давно знали друг друга, и все, что с ними произошло, должно было произойти неминуемо, иначе и быть не могло.
— Ведь ты еще не уйдешь? Подожди, пока я приготовлю кофе. Мы здесь вместе и позавтракаем.
— Лучше нам этого не делать, будем немного поосторожнее.
Но сейчас же он устыдился своих слов. Таиться? Он учил ее таиться! Выходит, у него не хватает смелости отвечать за свои поступки, и в то же время нет сил, чтобы остановиться.
— Как знаешь, — сказала Марта. — Может, так будет и лучше.
— Нам можно встретиться и попозже, сегодня мы ведь на лов не выходим.
— Приходи, когда захочешь, во всякое время. Только держись смелее, тогда и другие будут меньше на это обращать внимания. А сейчас мне надо идти в клеть. До свидания, Оскар.
Марта вышла. Оскар подождал с минуту, прислушался, нет ли кого в кухне, отворил дверь и остолбенел от удивления. Вся кровь отхлынула от его лица. Какой-то мужчина в черном стоял в дверях хозяйской комнаты и пристально глядел на него. Оскар сейчас же узнал этого человека. Это был брат Теодор, сектантский проповедник, которого он выгнал из дома зятя, любовник его сестры Ольги, провозвестник судного дня. И надо же было им встретиться! Теодор, оправившись от удивления, понял, в чем дело, и злорадно усмехнулся.
— Доброе утро, — выдавил из себя Оскар, закрыв дверь и выходя на середину кухни.
— Доброе утро, господин Клява! — подчеркивая каждое слово, ответил Теодор. — Какая приятная встреча!
Жмурясь, как кот, он смеялся ему прямо в лицо.
— Что вы здесь делаете? — спросил Оскар.
— Мне-то, положим, известно, что я здесь делаю, а вот скажите, как вы попали сюда?
— Перед вами мне ответ держать не придется, — отрезал Оскар и вышел из кухни.
— Ну, это мы посмотрим! — бросил ему вслед Теодор.
Оскар вошел в людскую с таким мрачным лицом, что рыбаки не стали ни о чем его расспрашивать. Кристап хотел было пошутить насчет того, как заблудился ночью кормщик, но, взглянув на него, счел за лучшее промолчать. Позавтракав, Оскар ушел к сетям и проработал там до самого обеда, не проронив ни слова. Он успел за это время привести в порядок свою часть невода и зачинил большую дыру в мотне, которая была порвана при последней обметке.
— Черт его знает, что с ним творится! Видно, кто-то дорогу перебежал, — шептали парни за спиною Оскара. — Наверно, не повезло.
Вернувшись в усадьбу, Оскар все послеобеденное время просидел в комнате, избегая встречи с Теодором. Наконец вечером он решился выйти в сени. Встревоженная странным поведением Оскара, Марта следила за ним весь день, и едва он вышел из людской, как она открыла дверь кухни.
— Оскар, — быстро подбежав к нему, спросила она, — что с тобой сегодня? Ты не сердишься на меня? Может, твои парни сболтнули лишнее? Ну, скажи что-нибудь, я не хочу видеть тебя таким.
Он вздохнул.
— Марта, друг ты мой милый, если бы ты знала, как хорошо я о тебе думаю! Ни в чем ты не виновата.
— Значит, еще кто-нибудь?
— Нет, другие тут тоже ни при чем. Это я сам…
— Уж очень ты все к сердцу принимаешь. Не надо так. Заходи на нашу половину, поужинай с нами. Отец хочет поговорить с тобой.
В открытую дверь он снова увидел Теодора. Тот ходил по двору, словно свой человек: уверенно заглянул в хлев и в конюшню, поговорил с одним из рыбаков у клети; на каждом шагу он находил, что осмотреть, о чем спросить, словно был здесь не впервые.
— А что, этот тоже будет жить здесь? — спросил Оскар, кивнув на Теодора.
— Ну, конечно, — удивилась Марта странному вопросу. — Ведь это же мой брат Теодор, про которого я тебе рассказывала. Теперь он наконец вернулся домой.
— Твой… брат? — Оскар отступил на шаг. — Теодор твой брат?
— Ну конечно. Чему ты так удивляешься? Тебе надо будет с ним познакомиться, он все-таки занятный человек. Ты только подумай — оказывается, он стал каким-то там священником! Разве не смешно: был все время агентом, возился с фотографией и вдруг превращается в святошу. Сам бог знает что вытворял до сих пор, а теперь наставляет на путь истинный грешников! Ну, да к порядочному делу у него никогда душа не лежала… Так зайдешь, Оскар, да?
Как оглушенный, стоял рядом с девушкой Оскар. Его разум отказывался воспринять новое известие. Как насмеялась опять над ним судьба: он полюбил сестру врага! И разве это возможно, чтобы у этого человека была такая сестра!
— О чем ты задумался, Оскар? — спросила Марта.
Он долгим-долгим взглядом посмотрел на девушку:
— Я думаю, что сегодня мне не стоит заходить к вам. Вообще нам надо встречаться как можно реже.
— Почему? Разве я тебе уже надоела?
— Нет, ты не из тех, которые надоедают. Сейчас я ничего не могу объяснить тебе… Попозже когда-нибудь обо всем расскажу. До свидания, Марта! Не сердись на меня, ты мне все так же мила, даже милее, чем прежде… Мне пора идти, вот и брат твой идет сюда.
— Опять ты убегаешь, трусишка! Ну, поцелуй же меня.
Он заколебался на какой-то миг, потом стремительно обнял девушку и поцеловал в губы. Быстро отпрянув друг от друга, они разошлись.
В понедельник рыбаки решили обметать невода на дальнем конце озера. Надледная вода за ночь успела замерзнуть, луж не осталось. Солнце, отражаясь в снегах всеми своими лучами, заставляло их ослепительно сиять. Нетерпеливо каркала в ближней березовой роще воронья стая в ожидании часа, когда можно будет полакомиться у прорубей мелкой рыбешкой, — хитрые птицы уже пользовались опытом предыдущих дней.
Погода была тихая, безветренная; хорошо спорится работа в такое время. Шагая вокруг ворота, рыбаки рассказывали друг другу разные истории, балагурили и подзадоривали друг друга. Иногда Оскар подходил повертеть ворот, но ему больше приходилось наблюдать за выходящим из проруби неводом. Большая часть его была уже вытянута — еще полчаса, и должна показаться мотня. Внезапно парни почувствовали, что вращать ворот становится трудно, уже всем телом приходилось налегать на шест.
— Наверно, зацепился, — сказал Индрик. — Прямо сил нет вертеть.
— Попробуем еще немного, может, отпустит, — сказал Оскар, подойдя к вороту.
Медленно, тяжело выходил на поверхность льда невод. Подборы были натянуты, как струны у скрипки. По временам вертеть становилось легче, и тогда подо льдом раздался треск.
— Это ловец, — сказал Оскар. — Загубит весь улов.
Покуда другие продолжали вертеть ворот, он подошел к проруби и осмотрел полотно. Скоро показались рванины. Невод терся о какой-то камень или корягу, а когда мотней охватило ловца, ворот больше нельзя было повернуть. Чтобы не оборвать подбор, надо было отвязать какой-нибудь уже вытащенный кусок и вытягивать невод за одно крыло. В воде оставалось еще восемь кусков, но улов все равно уже пропал.
Оскар велел немного раскрутить ворот, взял большой гвоздь и развязал туго затянутые узлы в том месте, где начиналась рванина. Это был один из кусков Гарозы.
Как раз в то время, когда расстроенные неудачным ловом рыбаки возились вокруг разорванного невода, вытаскивая куски, один негоднее другого, какие-то сани повернули к ним от берега.
— Бог помочь! — весело прозвучал голос Гарозы. — Ну, живей, живей тяните, чтобы я успел захватить с собой рыбки.
Его привез со станции какой-то крестьянин. Выскочив из саней, скупщик подошел к проруби.
— Это что еще за номер! — протянул он, растерянно глядя на кучу порванных сетей. — Это кто же так рыбачит?
— Напоролись на ловца… — пробормотал Оскар.
— Да это никак мои куски! — продолжал Гароза, рассматривая поплавки.
— Моим тоже досталось, — ответил Оскар. — Он меньше огорчался из-за порванного невода, чем из-за потерянного улова. За все время, пока он работал кормщиком, такая история случилась с ним впервые. Самолюбие рыбака было задето самым чувствительным образом.
— Вот, оказывается, какой ты у меня рыбак! — входя в раж, кричал Гароза. — Я думал, что посылаю порядочного кормщика, а он, изволите видеть, взял и порвал все неводы! Зачем же было браться за дело, если сам не знаешь, где можно и где нельзя ловить! Вот и доверяй этому дьяволу!.. Да вы тут, вижу, и рыбку пускали на сторону, я ведь на станции заметил, что в буфете у них полно лещей. Откуда им там взяться? Это не артель, а шайка воров и лентяев!
Губы Оскара подергивались от еле сдерживаемого гнева. Он только взглянул из-под насупленных бровей на Гарозу, но ничего не сказал. Скупщик продолжал орать, крики его далеко разносились по озеру. Собравшиеся на льду крестьяне и возчики с любопытством следили за разыгравшейся сценой. Гароза и раньше-то не стеснялся в выражениях, а уж на этот раз пустил в ход такие крепкие словечки, что даже рыбаков от них мутило. И Оскару пришлось все это принять на свой счет. В жизни еще над ним так не измывались, как сейчас. Он все молчал и только стискивал зубы, но в конце концов терпение у него лопнуло.
— Молчать, баба! — гаркнул он на Гарозу. — Убирайся прочь, покуда у тебя еще кости целы. Если ты сам такой всезнайка, зачем же ты прохлаждался в Риге, а на озера послал невежд, лентяев?
— Цыц, щенок! — закричал Гароза. — Видно, ты забыл, перед кем стоишь? Ты еще будешь у моих сапог ползать, обезьяна этакая!
— От обезьяны слышу! — отрезал ему Оскар. — В рижском зверинце уже две обитают, ты вполне сойдешь за третью.
Казалось, что Гарозу вот-вот хватит удар. Его бледно-желтое оплывшее лицо стало иссиза-багровым, он кричал что-то, размахивая во все стороны руками, но вместо слов изо рта у него вылетали какие-то булькающие звуки, словно из горлышка бутылки. Оскар повернулся к нему спиной и снова занялся сетями. Когда последний кусок изорванного невода был вытащен, он взял гвоздь и начал расковыривать узлы, чтобы отделить от невода куски своих сетей. Два были порваны ловцом, другие два находились на концах крыльев и потому уцелели.
— Что ты там делаешь, Клява? — спросил уже гораздо спокойнее Гароза.
Оскар не отвечал. Крепко сжав губы, с мрачным и решительным видом он собрал свои мокрые сети и стал укладывать их в чьи-то сани. После этого он вынул из кармана записную книжку, вырвал из нее несколько листков и подал Индрику Осису.
— Здесь сделан расчет за все время. Посмотри, сколько кому приходится, и расплатись. А вот остаток артельных денег.
Его рука слегка дрожала, когда он передавал товарищу кредитки. Недоумевающе моргая глазами, Гароза наблюдал за странным поведением кормщика.
— Оскар, — сказал он почти мягко, — брось ты эти фокусы!
Но Оскар словно оглох. Попросив хозяина саней довезти сети до хутора, он зашагал к берегу.
— Вот еще чудак! — пожал плечами Гароза, пытаясь засмеяться, но никто его смеха не подхватил.
К полудню Оскар приехал в Калнбирзы и немедленно начал укладывать в мешок вещи. Ничего громоздкого он с собой не брал, все имущество можно было легко унести на плечах. Пока он собирался, дверь распахнулась, и в комнату вошел брат Теодор, ухмыляясь во весь рот.
— Теперь нам пора поговорить, — сказал он. — Вчера никак не мог вас поймать — все занят да занят. Может, сейчас удосужитесь?
Оскар поднялся на ноги, держа обеими руками расправленные края мешка. Еще и этого недоставало! Он отрывисто засмеялся:
— Ладно, подходи. Одним подлецом больше, одним меньше, теперь это значения не имеет!
— Ого, мы еще важничаем! — хохотал Теодор. Стараясь держаться на приличном расстоянии от Оскара, он засунул руки в карманы и иронически поглядел на своего противника, могучая фигура которого до сих пор внушала ему почтение.
— Ну, чего тебе? — сердито спросил Оскар.
— Ты не очень-то фырчи, мой милый. И вообще в разговоре со мной тебе бы следовало отказаться от этого тона. — Язвительная улыбка исчезла с лица Теодора, с нескрываемой злобой смотрел он в упор на Оскара. — Не забудь, что теперь дела обстоят иначе — мы, так сказать, обменялись ролями.
— Ну, что же, пользуйся своим положением.
— Я это сделаю, когда найду нужным, времени у меня хватит. Кстати, куда это ты собираешься? Видно, жарко здесь становится?
— Не твоя забота.
— А может быть, и моя! Раньше ты мне задавал вопросы — может быть, теперь и сам ответишь хоть на один? А ну, скажи, мой милый, что ты в прошлый раз ночью искал в комнате у моей сестры? Вот ты что за птица!.. Праведный судья, охранитель супружеской чести! Других выгонял из дому, грозился избить и уж сам не знал, что делать, а сейчас подбираешься к молодым девушкам? А что, если я тебе покажу на дверь?
— Покажи, — спокойно сказал Оскар, — покажи на дверь, пока есть возможность. Только имей в виду, что на этом тебе не удастся заработать. А если ты дашь волю языку, я здесь расскажу про тебя несколько таких веселеньких историй, что ты не обрадуешься.
— Никто тебе не поверит.
— Ничего, один человек мне все-таки поверит. С меня и этого достаточно. А что другие подумают, мне наплевать!
Оскар бросил мешок на пол и, глядя куда-то в пространство, двинулся к двери. Теодор стоял на его пути, но он, как будто не замечая проповедника, шел прямо на него. Тот от неожиданности отпрянул в сторону, но когда Оскар уже открыл дверь, бросился вдогонку.
— Куда ты несешься, сумасшедший! Уж и пошутить с ним нельзя!
Ничего не ответив, Оскар прошел на хозяйскую половину. Теодор, потоптавшись, как на горячих углях, шмыгнул к кухонной двери, стараясь услышать что-нибудь, потом выбежал во двор и стал прохаживаться возле клети. Как бы только этот окаянный не набедокурил! Узнать бы, о чем они там разговаривают, но все-таки лучше держаться подальше.
Напрасно тревожился Теодор — Оскару и в голову не пришло что-нибудь рассказывать. Застав в кухне Калнбирзе, он сказал, что ему надо немедленно ехать домой, и попросил лошадь — отвезти на станцию сети.
— Вероятно, господин Гароза привез вам какое-нибудь известие? — спросил хозяин.
— Как же, привез… Потом вы сами узнаете.
— Лошадь дать можно, только кто же вас повезет? Мне надо быть в волостном правлении. Вот разве Теодор…
— Я могу отвезти, — вдруг прозвучал позади голос Марты. Она только что вышла из своей комнаты и услышала их разговор. — Заодно заверну в лавку, а то сахар у нас на исходе.
— Ладно, тогда я запрягу лошадь, — сказал Калнбирзе.
Полчаса спустя, дождавшись саней с сетями Оскара, они уехали. Рыбаки с Гарозой еще не возвращались.
Под дугой мелодичным звоном заливался колокольчик. Молодая лошадь рвалась в рысь, гладко наезженная дорога была легка, быстро скользили мимо тихие поля, окаймленные кустарником, и редкие рощи.
— Поезжай тише, Оскар, нам ведь спешить некуда, — сказала Марта. — Поезд уходит только вечером.
Оскар туже натянул вожжи и немного осадил лошадь. Они сидели в удобных деревенских санях со спинкой. Укутав ноги домоткаными покрывалами в зеленую и красную полоску, молча сидели они рядом на мешке с соломой. Пока дорога вела открытым полем, мимо редких крестьянских хуторов, Марта задумчиво глядела вдаль, Оскар тоже избегал смотреть на девушку. Глазам было больно от яркой белизны снега, тихий ветер ласкал их лица, глухие удары подков отдавались в ушах, как монотонный шум далекой молотьбы.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 68 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |