Читайте также:
|
Шеф, Дора, мать шефа.
ШЕФ. Я видел, Дора. Я все точно видел. Все утро я наблюдал за тобой. Ты заметила?
ДОРА. Не-а.
ШЕФ. Я не спускаю с тебя глаз. Ни на секунду. Ни одно твое движение не ускользает от меня. Как ты себя чувствуешь?
ДОРА. Хорошо.
ШЕФ. Ты не собрана. Послушай, Дора, даже если у тебя и начинается теперь новая жизнь, в мире существует порядок, и капусту надо ставить самой последней в ряду. Смотри, расчет прост: сколько стоит капуста?
ДОРА. Франк девяносто.
ШЕФ. Правильно. И килограммом капусты семья живет два дня. Два дня. Тогда мы должны были бы обнищать и закрыть лавочку. Наша аренда слишком высока, чтобы капусту продавать. Но тебе пришлось бы продавать и свеклу, и кукурузу кормовую, если бы я их заказывал. Мы не продаем суповых наборов, Дора. Мы – не лавочка суповых наборов! Значит, в первом ряду у нас: спаржа, кресс-салат, черный корень, - и все вымытое, видишь? Салат китайский в первом ряду, канадский ранет с октября по ноябрь, а с ноября это уже складской фрукт. Но наше предприятие не занимается складским товаром. В первом ряду сидит нежнейший швейцарский горошек и простой горошек, понимаешь? Но не фасоль, фасоль в лучшем случае в третьем ряду, а возле свекла молодая с листьями и дурацкий тапинамбур. В первый ряд эта штука у меня никогда не проникнет, хотя по цене она трижды перекроет кресс-салат. Да только и в жизни самому ценному тоже не удается проникнуть в первый ряд, если лицо у него, как у семенного картофеля на третьем году в клети. Но ты это все и так знаешь.
ДОРА. Ага.
ШЕФ. Ну, так в чем дело?
ДОРА. Не знаю.
ШЕФ. Это из-за лекарств?
ДОРА. Не знаю.
ШЕФ. И что она со мной не посоветовалась! Меня же это касается. У меня тоже есть мнение на этот счет. Я с тобой работаю. Она должна была спросить, что я об этом думаю. Тут я на твою мать обижен. Вечно это дерзкое экспериментирование во всем. С тобой же все было хорошо, и зачем надо чего-то менять? За это я на нее действительно обижен. Не на тебя, Дора. На тебя нет. На тебя нет! Просто я чувствую, когда ты не спокойна и не собрана. Так вот уж оно. Это, словно я сам не собран. И если ты не пьешь лекарства, то в некотором смысле я тоже их не пью. Поэтому-то меня и волнует, что у тебя дела плохи. А нельзя, чтобы у нас дела плохи были. Хватит, что у нашей лавочки дела плохи.
Молчание.
Мы разоримся, Дора, хи-хи, тебе-то я уж могу сказать.
ДОРА. Ой!
ШЕФ. А мать загнется, если мы разоримся. Точно. Этого она не переживет. Но к счастью она ничего не знает.
МАТЬ ШЕФА. Это чего это я не знаю?
ШЕФ. Ничего, мама, ничего ты не не знаешь.
МАТЬ ШЕФА. С кем это ты все время говоришь?
ШЕФ. С Дорой, мама, я разговариваю с Дорой.
МАТЬ ШЕФА. Оставь дитя хоть на пять минут в покое.
ШЕФ. Мне надо было объяснить ей одну важную вещь.
МАТЬ ШЕФА. Оставь девочку в покое. У нас что, покупателей нет?
ШЕФ. Разумеется, у нас есть покупатели, мама, Разумеется есть.
Доре:
Уже через неделю она была бы в гробу, это точно, может даже, дня через три. И тогда уже не помешала бы нам. Но тогда… Да, что тогда, Дора? Что тогда стало бы с тобою? Что тогда стало бы с нами? Лотка бы не было. А без лотка мы не могли бы видется, но и вместе мы быть не можем. По известной тебе причине.
Знаешь, Дора, ты и я - оно не получится, мы слишком разные, нет, не получится, во всяком случае, не в этой жизни, не в этом мире.
И поэтому нам нужен наш лоток. И поэтому тебе надо собраться, с лекарствами или без них. Нам нельзя разориться. Лучше самим пропасть, чем разориться. Короче. Давай, за работу. Хотя уже конец рабочего дня. Ну, тогда поцелуй меня.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 66 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |