Когда Гермионе удалось снова стать видимой, она, насупившись, поплыла в библиотеку. Гарри и Рон уже ждали ее там, устроившись в удобных креслах, рассеянно разглядывая обложки учебников, и весь их вид говорил, что они, по крайней мере, думают об учебе.
- Привет, - сказала Гермиона ласково.
- Где ты была? – спросил обидчиво Рон. – Мы целую вечность ждем.
- Простите, - извинилась она. – У меня возникли некоторые затруднения.
Она всхлипнула, но не заплакала. Гермиону передергивало при одной мысли о том, что она станет похожа на Плаксу Миртл.
- Мы слышали, что случилось, - сказал Гарри. – Они вели себя так, будто произошло что-то сверхъестественное. Я не знаю, почему все так взволновались. Ты-то думала, что они будут рады твоему возвращению.
Гермиона устало ссутулилась.
- Может, я и была их старостой, но не думаю, что они были моими друзьями.
Да неважно, нравилась ты им или нет, - проговорил Рон. – Они просто сейчас о себе думают. Ты привидение, а это напоминает им о том, что и они легко могли оказаться на твоем месте.
- Не думай ты об этом, Гермиона. Мы-то тебе рады, - сказал Гарри серьезно. – Не обращай внимания на остальных. Мы всегда будем твоими друзьями.
Гермиона вздохнула и выдавила неуверенную улыбку:
- Спасибо, Гарри, ты даже не представляешь, как это для меня важно.
- Мне кажется, представляю. Правда, – ответил он, поправляя очки. – А сейчас скажи, что мы будем искать? Мы сегодня хотели позаниматься, но, думаю, найдем минутку-другую для некоторых знакомых нам привидений.
Рон стонал и охал, но беспрекословно приносил книги, переворачивал страницы и спорил с Гарри о том, кто такие привидения и чем они отличаются друг от друга. К несчастью, ни в одной из книг, которую они тщательно просматривали, не нашлось ничего полезного для Гермионы. Там в основном рассказывали про то, как привидения преследовали живых, и описывали заклинания – как сдержать и изгнать призрака. И Гермиона, прочитав про это, почувствовала себя несколько неуютно, но заклинания были очень сложными - большинство волшебников и волшебниц с ними не справятся. Она припомнила, что после смерти Плакса Миртл преследовала Олив Хорнби и здорово омрачала той существование, и как тогда Министерство использовало какое-то изгоняющее заклинание, после чего Плакса Миртл больше не выходила из женского туалета, где умерла.
Что до Рона с Гарри, то они дружелюбно болтали друг с другом и с Гермионой точно так же, как и сотни раз до этого в библиотеке, несмотря на то что она стала другой. Гермионе хорошо было с ними, и больше всего ей нравилось, что отношение мальчишек к ней нисколько не изменилось. Никогда раньше она не получала такого удовольствия, придираясь к ним по учебе, хотя Рон пожаловался на несправедливость – Гермионе теперь никогда не нужно будет учиться. Но тогда Гарри сказал, что для Гермионы это то же самое, что для них - никогда не играть в квиддич, и Рон содрогнулся и замолчал.
*****
Несколько недель пролетели быстро, почти незаметно, и Гермиона поняла - Серая дама была права, когда говорила ей, что время станет восприниматься по-другому. Она не спала по-настоящему, но когда солнце вставало и начинало медленно ползти к зениту, то внимание ее рассеивалось, и Гермионе совершенно ни о чем не думалось. Мало что могло заинтересовать ее до вечера, когда солнце начинало клониться к закату, расцвечивая лучами стеклянные ромбовидные панели, и тогда она вновь оживала, подобно тому как все живое просыпается на рассвете. И не раз Гермиона во время этого дневного, сонного блуждания вдруг понимала, что вернулась в класс зельеварения и парит над столом, где она и Невилл Лонгботтом варили смертельное зелье.
Остальные призраки придерживались примерно такого же распорядка, и вскоре она начала изучать правила, обязанности и некоторые привилегии, которыми обладали привидения. Гермионе думалось, что это очень напоминает первый год в Хогвартсе, только она не посещала настоящие уроки. Вместо этого она слушала бесконечные лекции Серой дамы и Кровавого барона про то, как должно поступать правильному привидению и как не должно. Они придерживались очень строгих взглядов на поведение призраков Хогвартса и, несмотря на бесконечные попытки Гермионы заняться другими делами, официальные привидения факультетов неуклонно претворяли в жизнь свою образовательную программу.
Никто не должен проходить сквозь человеческое тело, это неприятно и для человека, и для привидения. Гостиные и спальни всех факультетов были под запретом, и, как бы это ни было соблазнительно, Гермионе пришлось распрощаться с желанием устроить Драко Малфою ад кромешный при жизни. Все привидения были обязаны сообщать Кровавому барону о действительно возмутительных выходках полтергейста Пивза. Хотя все его выходки были возмутительны и достойны осуждения, редко кто из духов, обитавших в замке, забивал себе этим голову взаправду.
Запрещено было разговаривать с учениками и преподавателями на занятиях. Гермиона в самом деле часто посещала любимые уроки, слушала преподавателей, зависнув под самыми стропилами, а бывшие одноклассники внизу продолжали обучение без нее.
Строгое толкование правил предполагало, что пока идут школьные занятия, она будет невидимой и неслышной, но этот навык - становиться невидимой и, что более важно, вновь становиться видимой, поначалу представлял для нее трудности. С этим очень помог Сэр Николас, и, хотя его внимание на взгляд Гермионы было мелочно собственническим, она чувствовала себя благодарной за советы и инструкции. Гермиона так объясняла поведение Ника - он был официальным привидением Гриффиндора, и она как любой гриффиндорец была, по существу, его семьей.
С того дня, как она умерла, минуло несколько недель, и привидения Хогвартса устроили Гермионе посвящение, пригласив всех окрестных призраков познакомиться с ней. Безголовые всадники прислали ей красивый букет из призрачных роз, что вызвало неудовольствие Ника, и попросили извинить их за то, что они не смогут присутствовать на празднике, потому как этим вечером проходят международные соревнования по поло Безголовых. Явились все привидения графства, а несколько даже прибыли издалека, чтобы посмотреть на новичка, снабдить его ненужными советами, но в основном призраки надоедали друг другу до смерти, хотя начать следовало бы с того, что они уже умерли.
Плакса Миртл тоже была среди приглашенных, но не прошло и получаса, как она поняла, что больше не является самым юным привидением в замке. Гермиона пыталась объяснить Миртл, что та умерла, когда ей было шестнадцать, а Гермионе на момент смерти исполнилось восемнадцать, но юное привидение было так расстроено, что ничего не желало слушать. Миртл удалилась в подземелья в слезах, и ее скорбные крики разбудили несколько слизеринцев, а Филч два дня ворчал по поводу воды, которая заливала весь этаж.
*****
Когда внезапно распахнулась дверь, действию этому не хватало ни обычной силы, ни скорости, как бывало, когда Северус Снейп входил в класс зельеварения, но время приближалось к полуночи, и он думал, что в классе никого нет, потому не нужно было заставлять учеников виновато вздрагивать. Он несколько удивился, когда увидел, что комната не пустовала, как должно бы быть. Бледное привидение витало в воздухе среди безмолвных столов, расставленных ровными рядами.
- Почему вы здесь, мисс Грейнджер? – спросил Снейп, узнав навязчивое привидение. – Не должны ли вы кого-нибудь преследовать или пугать?
Гермиона очнулась от своей ранней вечерней задумчивости:
- Я умерла здесь, профессор. Вы теперь, пожалуй, со мной связаны.
- Идите погоняйте сов, - резко ответил он. – Или миссис Норрис, мне все равно. Мне нужно работать.
Гермиона взвилась под потолок и задумалась, чего бы такого сотворить в ответ на эту грубость, но она по характеру не была мстительной, да и казалось, слишком много сил потребуется – спорить с нелюбезным профессором, когда она только-только проснулась.
Потому она просто наблюдала, как расставляет он котлы и раскладывает рядом одинаковые наборы ингредиентов. Снейп снял обычную строгую мантию и сюртук, оставшись в рубашке и черном жилете. Так непривычно было видеть белоснежную льняную рубашку - почти так же неожиданно, как палочку, которую он достал из длинного кармана, вшитого по шву брюк. Она была светло-серая, а не черная, как думала Гермиона и другие гриффиндорцы. А еще они полагали, что Снейп не так уж хорошо управляется с палочкой, но и это заблуждение развеялось, когда он легко и быстро произнес защитное заклинание, вихрем обвившее его лицо и руки.
Гермиона узнала защитные чары в то же мгновение, когда заметила баночку с цветами копьелистного шлемника. И на этикетке небрежно – несомненно, почерком Снейпа - было указано, что содержимое заражено и не должно использоваться ни при каких обстоятельствах.
- Вы изучаете зелье, которое убило меня? - спросила Гермиона. - Но почему?
Снейп не удостоил ее взглядом, но ответил на вопрос:
- Потому что не предполагалось, что оно убьет тебя, глупая девчонка. Ты просто должна была заснуть.
- Оно убило меня, потому что там было кое-что еще. Грибок.
- Гениальное умозаключение, - отозвался он рассеянно, раскладывая сухие цветы по кучкам. – Вопрос в том, почему этот паразит превратил такое безвредное зелье в смертельное.
Гермиона спустилась пониже к рабочему столу и рассмотрела маленькие цветочки, которые оборвали ее жизнь. Бледно-голубые лепестки сморщились и плотно свернулись вокруг пестика. Она не нашла отличий между растением на столе и таким же растением, изображенном на цветном рисунке в справочнике, который лежал открытый перед Снейпом.
- Есть вид грибка, называемый спорыньей, он поражает растения, - размеренно проговорила Гермиона, больше размышляя вслух, чем пытаясь сказать Снейпу то, что он, вероятно, уже знал тогда, когда она только училась читать и писать. – Алкалоиды грибка вызывают спазм сосудов и могут привести к гибели ткани и гангрене конечностей, а также - к судорогам, галлюцинациям и необратимому повреждению мозга.
- И? – спросил он выжидающе, а руки его продолжали деловито подготавливать ингредиенты. Похоже было, что он решил сварить несколько образцов зелья.
- Если эти растения были заражены подобным грибком, то действие алкалоидов спорыньи в комбинации со снотворным действием зелья привело к повреждению жизненно важных центров продолговатого мозга. Произошла остановка дыхания.
- Или остановка дыхания, или такой спазм сосудов в легких, что обмен углекислого газа и кислорода в альвеолах стал неэффективным, - сказал Снейп. – Последнее предположение и есть моя теория. Я попытаюсь сварить то же зелье, которое приготовили вы и мистер Лонгботтом. К счастью, мистер Филч ухитрился поймать несколько крыс для опытов, - он кивнул на клеть в углу, откуда доносилось сердитое царапание и скрип.
Гермиона заинтересованно хмыкнула и потянулась к пергаменту, где был записан рецепт зелья. И, как всегда, рука ее, не задержавшись, прошла сквозь бумагу.
– Черт.
Снейп презрительно посмотрел на Гермиону, и губы его чуть изогнулись.
- Если вы закончили тратить мое время, мисс Грейнджер, хочу напомнить вам, что у меня есть работа, а ваше присутствие никоим образом мне не помогает. Уходите. Прочь.
- Хорошо, сэр, - ответила она и покорно вздохнула. – Спасибо вам, между прочим.
- Ну и за что? – нетерпеливо спросил Снейп, так как был занят, и в голосе его совсем не слышалось любопытства.
- За то, что разговаривали со мной так, будто я настоящая.
Снейп вздернул бровь:
- Вы настоящая, привидение вы или ученик.
«Настоящая заноза в заднице», - подразумевал его тон.
- Но остальные живые – ученики, я хочу сказать, им слишком неудобно заговаривать со мной. А другие преподаватели, особенно профессор МакГонагалл, зовут меня «призрак Гермионы Грейнджер», будто я не человек, а просто подделка. Фальшивка… - она горько вздохнула. – Но вот вопрос - я просто тень? И есть ли где-то настоящая Гермиона Грейнджер в раю или в Валгалле, или где-нибудь еще, и кто я тогда - просто бесплотный слепок?
- Я мыслю, следовательно, я существую, – процитировал Снейп. – Вы существуете. Вы думаете. Это все, что требуется, чтобы действительно быть «настоящей», мисс Грейнджер. Я отказываюсь обсуждать существование или расположение чьей-то души, включая и вашу.
- Простите, я не хотела плакаться, - сказала Гермиона, невольно взглянув на руки. – Просто… до того, как я умерла, я думала, что наконец-то нашла свое место в волшебном мире. А сейчас мой любимый учитель даже говорить со мной не хочет.
- Минерва МакГонагалл смотрит на вас, как на одну из своих неудач, - ответил Снейп резко. - К несчастью, она никогда не способна была с достоинством принимать поражения.
- А вы?
- Ну а у меня, напротив, было так много возможностей научиться этому.
- Нет, я хотела спросить – я одна из ваших неудач? Но тут не было вашей ошибки. Не ваша вина, что я умерла.
- Вы умерли, находясь на моем попечении, мисс Грейнджер. Это автоматически делает меня виноватым.
Он мог с таким же выражением говорить о погоде или о состоянии поля для квиддича, и Гермиона была определенно раздосадована этим равнодушием.
- Да вы, конечно, не расстроились.
- Ну а что я должен делать? Разорвать свои одежды и броситься вниз с астрономической башни? Голосить и сходить с ума? Вы просто еще одна из моих жертв, мисс Грейнджер. Конечно, не первая, и очень похоже, что не последняя.
Она смотрела на него, открыв рот, и это, казалось, наполнило Снейпа ледяным презрением. А беспокойные его руки замерли.
- Все дело в том, мисс Грейнджер, что ваша смерть не трагедия десятилетия. И даже не года. И пусть одна лицемерная, закованная в железный корсет старая кошка до бесконечности сидит в учительской и рассуждает, как много упущено возможностей, действительность такова: с вашей смертью жизнь не кончается.
И все, что выдавало потерявшего самообладание Снейпа, были те самые руки, которые застыли над столом и перестали сжимать сухие цветы, и обрывки листьев и лепестков падали сквозь его длинные пальцы на черную столешницу.
- А знаете вы, как много я видел возможностей, растраченных понапрасну? Как много жизней оборвалось до срока? Седрик Диггори. Или Лонгботтомы. Список бесконечен. А жизнь, как мы знаем, продолжается. Неумолимо. Непрерывно. Неизбежно. Почему вы думаете, что ваша смерть заставила мироздание хотя бы вздрогнуть?
Он вдохнул резко через нос и выдохнул, будто это было единственно волевым актом.
- Спокойной ночи, мисс Грейнджер, - сказал Снейп, подчеркивая каждое слово, и вернулся к приготовлениям.
И Гермиона, сообразив, что в обществе ее не нуждаются, исчезла.
*****
- Можно подумать, я чего-то от него ждала, - злилась Гермиона уже, верно, в четвертый раз.
Гарри и Рон молча кивали, не осмеливаясь ничего возразить. Когда в спальне семикурсников появилась расстроенная Гермиона, они выставили друзей-гриффиндорцев за дверь и оккупировали комнату.
Даже в посмертии взрывной темперамент Гермионы Грейнджер представлял собой силу, с которой нельзя было не считаться. Она металась между кроватями, да только это действо потеряло всю свою выразительность вместе с потерей телесного воплощения.
- Ну? – внезапно спросила Гермиона, резко повернувшись к ним и не обращая внимания на то, что, когда она выходила из себя, волосы торчали во все стороны и смотрелась она просто жутко.
- Что «ну»? – проворчал Рон. – Снейп кричит на тебя с тех пор, как ты первый раз подняла руку на занятии.
- На меня и на каждого гриффиндорца. А я столько лет защищала его, говорила, что вы должны быть более почтительны, что на деле он не такой уж плохой. Что ж, он плохой. Он ублюдок с каменным сердцем, – категорически закончила она.
- Не совсем, - сказал Гарри бесцветным голосом.
Гермиона в изумлении уставилась на него:
– Ты что - спятил? Что с вами случилось, с теми, кто всегда говорил, какой Снейп ужасный? Удивляюсь, что вы не обвиняете его в том, что он отравил меня.
- Ну… - произнес Рон, словно сомневаясь, что следует продолжать. – Ходили такие мерзкие слухи, будто Снейп отравил тебя, потому что ты маглорожденная и невыносимая всезнайка.
- А то мы никогда не слышали этого раньше, - проворчала Гермиона нетерпеливо. – Вы-то хоть не поверили, а?
- Нет, конечно, нет, - заикаясь, проговорил Рон.
Он и Гарри переглянулись, и Гермиона не поняла, что означает это переглядывание.
- Он пытался спасти тебя, - нехотя признался Рон. – Он сказал нам бежать за мадам Помфри, и он давил тебе на грудь, чтобы заставить сердце биться. На миг мы подумали, что он тебя целует, но он пытался вдохнуть воздух в твои легкие. Я позабыл, как это называется.
- Рот в рот, по-моему, - уточнила ошеломленная Гермиона.
Она села и попыталась примирить в голове два образа: учителя, который пытался ее оживить, и человека, который так просто сказал, что смерть ее бессмысленна.
Чего она не могла понять, так это того, почему Рон и Гарри на нее уставились. Она, не нуждаясь больше ни в какой материальной опоре, сидела в нескольких футах над полом на чем-то несуществующем и в раздумье болтала ногами.
- Получается, он пытался спасти мою жизнь, - выдавила Гермиона через силу. – Но это вовсе не значит, что он не грубый бесчувственный мерзавец.
Рон и Гарри вновь обменялись взглядами, и Гермиона взвыла:
– Пожалуйста, ничего не говорите больше!
- Ночью, накануне того дня, когда родители должны были за тобой приехать, мы прокрались вниз, чтобы срезать прядь твоих волос на память, - начал Рон и рассказал, как он и Гарри спрятались под мантией-невидимкой и пошли в маленькую часовню, где лежало ее тело. Гермиона легко представила, как они, затаив дыхание, открывают в часовню дверь.
- Но когда мы вошли, там уже был Снейп.
Гермиона напряженно выпрямилась:
- Какого черта?
На этот раз ответил Гарри:
– Он стоял на коленях перед твоим гробом. Он спрятал лицо в ладонях и то ли молился, то ли плакал, - рука привычно потянулась к очкам. – Я только не думаю, что Снейп верит в каких-нибудь богов.
- Он плакал, - сказал смущенный Рон, потом замялся и продолжил: – Мне следовало бы знать. Я в те дни ведь и сам так же…
- И что дальше? – спросила потрясенная Гермиона.
- Вернулись обратно в башню, – ответил Гарри.
- Там Джинни была, - вставил Рон.
- А потом мы сели, обнявшись, и проревелись как следует, - закончил Гарри. – Ты умерла, и наши сердца разбились, Гермиона, - прибавил он. – И так до сих пор.
И безутешность, которая звучала в голосе Гарри, была такой, что Гермиона захотела обнять его, но не двинулась с места, и холодные, призрачные слезы заблестели на ее глазах и покатились вниз по полупрозрачным щекам.
- Чего это ты нюни распустила? – требовательно спросил Рон, стараясь пошутить, а сам со всхлипом втянул воздух и вытер нос рукавом. – Ведь это мы потеряли своего лучшего друга.
- И я потеряла вас, - всхлипнула Гермиона. Рассеянно ощупав карманы, она вытянула носовой платок и нашла ему применение. – Я буду так скучать, когда вы окончите Хогвартс.
- И мы. Может, у нас получится послать тебе сову или еще что, - предложил Гарри. – Должен же быть какой-то способ отправить тебе весточку.
Обычные совы не могут отыскать того, кто умер, и хотя Хедвига была необычной совой, надеяться даже на эту талантливую птицу было слишком опрометчиво.
- А Почти Безголовый Ник получает письма иногда, - вспомнил Рон. – Может быть, мы узнаем, как ему это удается.
- Почему бы и нет? – ответила Гермиона, пряча платок в карман. - Он этой ночью будет на кухне. Ему отчего-то нравится наблюдать за домовыми эльфами.
- Я заметил, что ему и за тобой нравится присматривать, - пошутил Рон, и они с Гарри фыркнули от смеха.
- Заткнись, Рон, - раздраженно буркнула Гермиона.
- Мальчишки, - пробормотала она, направляясь на кухню.
Гарри и Рон присоединились к Гермионе спустя мгновение, и все потому, что они были вынуждены по-настоящему открыть дверь перед тем, как выйти из комнаты.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 69 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |