На трибуне, где всегда сидели преподаватели, но только на самом верху, Гермиона вместе с другими привидениями смотрела последний в уходящем году квиддичный матч и ради этого терпела яркое майское солнце. Игра сама по себе была захватывающей – Равенкло, что случалось нечасто, блестяще играл против Хаффлпаффа, команды вязкой, которая сражалась так, будто это последний квиддичный матч в жизни, но особого интереса в исходе игры не было. И Равенкло, и Хаффлпафф до этого потерпели сокрушительное поражение от Гриффиндора, последний же в свою очередь победил и Слизерин с огромным и постыдным отрывом. Потом Слизерин проиграл Равенкло. Чем бы ни закончился этот матч – Кубок школы достанется Гриффиндору.
Сэр Николас и Гермиона обменялись почти искренними соболезнованиями с Серой дамой и Толстым монахом, а Кровавый барон, скрестив на груди руки, выглядел недовольным. Хоть его команда и не участвовала в борьбе за Кубок, в матче против Хаффлпаффа Барон болел за Равенкло. К несчастью, команда Хаффлпаффа в ярко-желтой форме вела почти на две сотни очков, когда ловец Равенкло поймал снитч и наконец-то закрыл сезон. Гермиона на миг подумала - а что, если ловец Хаффлпаффа просто позволил сопернику поймать снитч, но лично она сомневалась в этом. Честная игра честной игрой, а квиддич квиддичем.
Как только команды ушли с поля, мадам Хутч свистнула в свиток и прокричала, что Кубок школы по квиддичу в этом году завоевал Гриффиндор. Аплодировал весь стадион, и кто-то радовался больше, а кто-то меньше, когда Гарри и его команда в малиновых мантиях в последний раз вышли на поле. Мадам Хутч протянула Гарри Кубок, а Гермиона и Ник хлопали в ладоши изо всех сил, пусть и почти беззвучно, и вместе со всеми кричали: «Молодцы!». Гермиона не скрывала гордости за Гарри и Рона: теперь там, в Трофейной комнате, будут три памятные таблички и на каждой – имя Гарри. Конечно, несколько портит вид табличка с гербом Слизерина и именем Драко Малфоя, но даже Рон неохотно признал, что та победа Слизерина была честной и заслуженной.
Болельщики, разбившись по кучкам, расходились со стадиона и хоть и праздновали окончание сезона, но без всех этих сумасшедших криков, воплей и прочих изъявлений восторга, обычных для финальной игры. Победитель был известен, и все достойное бурной радости или безутешного горя уже случилось. И, возвращаясь в замок, многие вновь вспомнили об уроках и прочих насущных нуждах. Привидения взмыли над полем и разлетелись по своим пристанищам, а Гермиона медленно опустилась к основанию деревянного стадиона. Там были раздевалки команд, каждая с отдельным входом. Двери украшали гербы факультетов.
Гермиона постояла у двери с нарисованным золотым львом столько, сколько сочла разумным, и осторожно просунула голову вовнутрь.
- Эй, тут все одеты? – спросила она.
Гриффиндорцы сегодня не играли, потому Гермиона сомневалась, что кто-то переодевается, но казалось вежливым спросить, раз не получается постучать.
- Конечно, нет, - ответил Деннис Криви с той же ухмылкой, с которой обычно взводил затвор на своей фотокамере.
Деннис учился на четвертом курсе, но был по-прежнему восторжен и жизнерадостен, как ребенок, даже когда Криви и других охотников соперники сбивали с метел. «Задрал», - поведал однажды Рон Гермионе. Однако Деннис был так же хорош на метле, как с камерой, и уже подумывал стать профессиональным спортивным фотографом после окончания школы.
- Мм… Гермиона. Привет, – пробормотала девушка - игрок Гриффиндора, чье имя Гермиона не смогла припомнить. Они никогда не общались раньше. Девушка, как и Деннис, училась на четвертом курсе. Поздоровавшись с Гермионой, она тут же схватила форму и подлетела к двери.
- Идем? – позвала она Денниса, дожидаясь пока Гермиона пройдет сквозь дверь.
- Бегу, - отозвался Криви. – Еще увидимся, - сказал он, помахал рукой товарищам по команде и пустился вдогонку за девушкой. Рон и Гарри, сидевшие на скамеечке, что-то невнятно пробормотали.
- Мои поздравления! Гриффиндор снова победил!
- Ага, получается так, – ответил Гарри.
Гермиона в удивлении приподняла почти бесцветную бровь – в голосе ребят совсем не слышалось восторга.
- Как это - получается? Что случилось с вами? Не вы ли после каждой победы драли глотки до хрипоты?
- Мы как раз говорили о том, - ответил Рон, - что все закончилось. Мы никогда больше не сыграем за Гриффиндор. Ни-ког-да.
О-о-х, - протянула она. – Понятно. Конец целой эпохи и все такое.
- А я и не ожидал, что ты поймешь, - проворчал Рон.
- Что ты хочешь сказать? – вскинулась Гермиона.
- Просто ты же никогда не любила квиддич так сильно, - ответил он рассеянно, поглаживая малиновую мантию.
Гермиона неопределенно фыркнула, мысленно обругав себя за неправильное заключение. Рон говорил только о квиддиче и вовсе не имел в виду то, что ее пониманию более не доступны развлечения смертных.
- Пойдем, - сказал решительно Гарри, толкнув Рона локтем. И с благоговейной неспешностью тот повесил мантию в шкафчик и закрыл дверь. – У нас вечеринка в гостиной. Я подпорчу праздник Деннису, когда скажу, что не он будет новым капитаном.
- Да ему все равно, - откликнулся Рон. - Он из тех дураков, которые играют только ради развлечения.
- Рон, я никогда не говорила тебе, что ты слишком серьезно относишься к этой игре? – спросила Гермиона.
- Тыщу раз, не меньше, - ответил Гарри, осклабившись. – Но обычно ты и мне это говорила. Я тебе больше не нравлюсь, Гермиона?
- Ох, заткнись, - ухмыльнулась она в ответ.
Мальчишки поднимались по главной лестнице, ведущей к гриффиндорской башне, а Гермиона скользила позади. Они перепрыгнули через обманную ступеньку, которая была как раз на полпути, когда над перилами, несколькими пролетами выше, нарисовалась голова. Раздался повелительный окрик, и сомнений – чья это голова - почти не осталось, да и рыжие волосы наводили на вполне определенные мысли.
- Вот вы где! – крикнула Джинни. – И где вы шатались? Хотя какая разница, - сказала она быстрее, чем они успели ответить. - У нас кончился тыквенный сок. Сбегайте на кухню и стащите у домовых эльфов еще.
- Без проблем! - закричал Гарри, остановившись. - Иди обратно. Мы мигом.
- И вы считали, что я люблю командовать? – спросила Гермиона насмешливо. – По крайней мере, Гарри, я на тебя без конца не сердилась. Ты уверен, что после выпускного хочешь жить в Норе с Уизли? Джинни превратит твою жизнь в ад.
- Да, командир из нее похлеще, чем мама, - сказал Рон тихо, когда они спустились пониже. – Правда, ты с ней не ссорься. Девчонка совершенно ненормальная – другой такой не найдешь, кто б так дулся.
- Хорошо же ты мне помогаешь, - пожаловался Гарри, он вырвался вперед и, прыгая через ступеньку, повел их по хитросплетениям лестниц на кухню. – Сначала ты говоришь мне не встречаться с твоей сестрой. Потом говоришь, чтобы я с ней не ссорился. Ты уж определись – так или эдак.
Рон просто пожал плечами, поскольку никакого дельного совета на этот счет у него не было, и схватился за перила, когда лестница, на которой они стояли, ожила - затрещала и двинулась. И, хоть это совсем было ей не нужно, Гермиона тоже почувствовала желание за что-нибудь ухватиться. Но рука ее просто скользнула сквозь каменные перила, и ей пришлось плыть за пришедшей в движение лестницей. Они подлетели к зависшей в воздухе, одинокой, покинутой площадке. И человек, который стоял на ней, передумал подниматься.
Лицо Драко Малфоя скривилось от отвращения, когда он увидел их втроем:
- Ба! Неужели это знаменитый Гарри Поттер?! Если бы твои почитатели только знали, какой ты тупой - даже гостиную свою найти не можешь. Ты, верно, перепутал дорогу. А эти твои фанаты-подхалимы ждут, когда смогут полебезить перед тобой, да? Кто не знает, что гриффиндорцы и шага ступить не могут, если Поттер не покажет им как!
Усталую гримасу на лице Гарри совершенно невозможно было назвать улыбкой:
- Отвали, Малфой.
- Да, иди на фиг, - поддакнул Рон. – Иди раны зализывай. А еще лучше – яйца полижи.
- Рон! – взорвалась Гермиона и примиряюще посмотрела на него. – Эй, ну почему бы вам не вернуться в башню, а я сама схожу на кухню. Уверена – я попрошу Добби, и он принесет все, что нужно.
- Беда какая, - скривился Драко. – Грязнокровка умерла, но все еще учит тебя, как жить, Уизли. Ты хоть шнурки без ее помощи сможешь завязать?
- Заткнись, Малфой, – приказал Гарри.
- Или что, Поттер? – Драко презрительно посмотрел на него. – Это тут ты пуп земли, но подожди, окончишь школу!
- А знаешь что? – вдруг спросил Гарри. – Ты надоел мне своими идиотскими угрозами, Малфой, и я устал от тебя. Ты и первогодков не испугаешь без своих телохранителей, а сейчас ты попусту тратишь мое время. Спасибо, Гермиона. Скоро увидимся, хорошо?
И Гарри подчеркнуто медленно повернулся к Малфою спиной и пошел вверх по лестнице, не обращая больше внимания на Драко. Рон одобрительно фыркнул и зашагал по ступенькам вслед за Гарри.
Разгневанный Драко шагнул на первую ступеньку, потом миновал еще две и резко остановился, когда понял, что Гермиона стоит на пути.
- Уйди с дороги, - с тревогой сказал он.
- Так заставь меня уйти, - возразила она.
Гермиона и с места не двинулась, она знала, что Драко чувствует исходящий от нее холод, как и она - его тепло. Люди кажутся привидениям невероятно горячими. Однажды она нечаянно дотронулась до Рона, и руку как кипятком обожгло.
- Я не боюсь тебя, грязнокровка. Ты умерла, просто ты не настолько мертвая, какой должна быть.
- Говоришь, не боишься? Ни капельки? – Она злобно улыбнулась и нарочно спустилась на ступеньку вниз.
Он растерялся, не зная, что делать: то ли отступить назад, то ли позволить Гермионе его коснуться. Малфой ждал, пока полупрозрачный край ее мантии не оказался совсем близко, и тогда отступил назад, на одну ступеньку, не сводя с нее злого взгляда.
Гермиона одарила его упрямой, победоносной улыбкой, а потом небрежно развернулась и пролетела сквозь перила. Осторожно отталкиваясь руками от воздуха, Гермиона отплыла от Драко, зависла над лестничным колодцем и, сощурившись, принялась рассматривать Малфоя, с тоской размышляя о том что, как рассказывали ей Кровавый барон и Серая дама, привидениям Хогвартса было строго-настрого запрещено творить с живыми.
- Если бы ты был хоть вполовину так умен, как тебе кажется, Драко Малфой, ты бы очень меня боялся.
Драко что-то пробурчал себе под нос, а Гермиона полетела вниз, набирая скорость, рикошетя от стенок лестничного колодца, и мантия ее беззвучно трепыхалась. Сэр Николас научил ее летать так легко, как летает любая школьная сова, и Гермиона и радовалась свободе, и чуть рисовалась. По правде сказать, она всегда считала, что когда вот так летишь, как в водовороте, то это чересчур (не говоря уже о том, что напоминает Плаксу Миртл, смывающую себя в унитазе), но она признала – способ незаменим, когда нужно произвести впечатление и эффектно удалиться.
*****
За маем пришел июнь, и напряжение среди семикурсников постепенно росло и становилось тем сильнее, чем ближе были ТРИТОНы. Мадам Пинс пришлось несколько раз вмешаться, когда споры над справочниками и учебниками грозили перерасти в потасовки. Все были на взводе, а покрасневшие глаза выдавали, что ученики слишком мало спят и пьют слишком много кофе. Как всегда мадам Помфри попыталась потребовать, чтобы ученикам перестали выдавать столько кофе, и как всегда Минерва МакГонагалл притворилась, что всерьез приняла пожелание школьного фельдшера. На деле декан Гриффиндора заключила соглашение с эльфами - они варили кофе без счета, и те ученики, кто после отбоя успевал тайком пробраться на кухню до полуночи, могли на него рассчитывать. Но лишь часы били двенадцать, все, что находили маленькие воришки - только теплое молоко.
И хотя большинство учеников не рассматривали такую возможность – попросить бывшую старосту помочь с уроками, они не прочь были услышать вовремя сказанное предостережение. И, неспособная помочь иначе, много вечеров и ночей Гермиона провела на страже – стерегла Филча и его кошку. Теперь она отлично знала нижние этажи и немало полуночников спасла от взыскания. Те, кто был помладше, иногда заговаривали с ней, забыв, что всего несколько месяцев назад она была одной из них.
Как-то ночью, когда до экзамена оставалось меньше недели, на кухню забрел Драко Малфой и громко приказал домовому эльфу приготовить бутерброд. Эльф со счастливым выражением лица принялся за работу. Гермиона сердито посмотрела на него, раздраженная столь услужливым поведением, но так как в тот момент она была невидима, то ее сердитый взгляд никакого впечатления на эльфа не произвел.
Эльф подал Малфою бутерброд, стакан лимонада и порезанное на идеальные четвертинки яблоко. Гермиона терпеливо дожидалась подходящего момента. Она уселась на скамейку напротив слизеринца и ждала, когда тот набьет полный рот и поднесет стакан к губам.
- Ты отвратительный, ты мерзкий, маленький гаденыш, Драко, и я надеюсь - эльфы отравят тебя за то, что ты тут так раскомандовался, - заявила Гермиона и тут же стала видимой.
Близнецы Уизли захлопали бы в ладоши, когда Драко, задыхаясь, выплюнул запитый лимонадом и наполовину прожеванный бутерброд на стол. Несколько кусочков пролетели сквозь полупрозрачное тело Гермионы. И минут пять Драко так кашлял, что не мог выдавить ничего, кроме нескольких невнятных ругательств.
- Твою мать, Грейнджер! – в конце концов членораздельно выругался Драко, лицо его покраснело от гнева и от того, что он чуть не задохнулся. – Ты убить меня решила?
- Не думай, что такая мысль ни разу не приходила мне в голову, - ответила, ухмыляясь, Гермиона, - но, в отличие от тебя, меня иногда терзают угрызения совести. Не стану я тебя убивать, ведь зануднее и несноснее нет существа на планете. В конце концов, гораздо забавнее наблюдать за твоими мучениями.
Драко вытер рот рукавом мантии и свирепо посмотрел на нее:
– Почему ты не на территории Гриффиндора, почему не поучаешь пару тех жалких идиотов? Они не сдадут ни одного экзамена, если ты не будешь держать их за ручку. Я должен напомнить профессору Снейпу, чтобы он запретил привидениям посещать Большой зал, пока идут экзамены, так ты им ничего не сможешь подсказать.
Гермиона с отвращением посмотрела на Драко. Последнее время она, не жалея времени и сил, помогала Рону и Гарри, которые пытались финальным рывком одолеть гранит науки, но тем не менее ей все еще казалось, что они не были готовы к экзаменам так, как думалось, были должны. Мальчишки же закатывали глаза к потолку и упрямо настаивали, что зря она так беспокоится.
- Некоторые люди, Драко, и сами справляются. У них нет богатого папочки, который покупает им место в команде по квиддичу или дает работу в семейной фирме.
- Мой отец ничего мне не покупает. Когда я отсюда выберусь, я буду управлять состоянием Малфоев. - Он удостоил ее своей фирменной ухмылки. Официально Люциус Малфой все еще был в бегах. А голосу Драко чуть-чуть не доставало уверенности.
- Да неужели? – спросила Гермиона. – А может, ты сразу побежишь получать Темную метку, как половина слизеринцев?
- Закрой рот, грязнокровка. Ты ничего не знаешь об этом.
- Я знаю больше, чем ты думаешь! - выкрикнула она в ответ. – Я видела, как месяц назад в мантии, испачканной кровью, возвращался профессор Снейп. Не думаю, что он просто гулял перед сном.
На самом-то деле Снейп был в Запретном лесу и помогал Хагриду найти акромантула, который убежал из гнезда, но Гермиона не видела причины уточнять это. Она сомневалась, что Малфой знает, когда Волдеморт вызывает своих приближенных.
Внезапно Драко вздрогнул и опустил серо-голубые глаза. Ничего не сказав, он в два глотка осушил стакан и поставил его рядом с тарелкой, где лежала половинка бутерброда. Он быстро собрал кусочки яблока и завернул их в тонкий носовой платок. Спрятав сверток в карман, он поднялся и пошел к двери.
Гермиона наблюдала за ним из-за стола и слегка удивилась, когда перед самым порогом он остановился. Драко, казалось, хотел что-то спросить – миг – и он обернулся и посмотрел на нее. Впервые на лице его не было ни намека на презрение, и не знай Гермиона лучше, даже решила бы, что он взволнован.
- Это больно? – выпалил он и тотчас же посмотрел так, будто хотел забрать слова обратно.
Гермиона встала из-за стола и подлетела к нему.
- Умирать? – спросила она.
Румянец залил бледные щеки, и Драко отрывисто кивнул.
- Нет, - сказала она, наконец, - не больно. Просто это до черта раздражает - я так много не успела сделать.
- Что, например? – в голосе его не было обычного презрения.
- Ну, смотри – ТРИТОНы, выпускной… и как-нибудь помочь Гарри победить Волдеморта.
- Долго тебе придется этого ждать, - предупредил он.
Гермиона легко улыбнулась Драко. У нее было столько времени, сколько Малфою и не снилось.
- Скажи мне кое-что, Драко. Ты и вправду думаешь, что Волдеморт победит? Убьет Гарри и Рона, и каждого, кто не подходит под идеальный волшебный мир, который видится твоему отцу? Повсюду – мертвые полукровки, повсюду – мертвые маглорожденные?
И в кои-то веки Драко не нашелся с ответом. Натюрморт, на котором нарисовано было блюдо с фруктами, приоткрылся, и из-за него вышел Гарри Поттер. Гермиона поняла – Драко никогда не ответит ей.
- Что он тут делает? – спросил Гарри, осторожно посматривая на Малфоя.
- Ничего такого, - ответила Гермиона. – Драко и я разговаривали о смерти.
- Я думал, ты все знаешь о смерти, - бросил Гарри. – Ты всегда так легко об этом говорил.
Драко нахмурился и сглотнул. Рот скривился в усмешке, безупречные белые зубы прикусили губу, и не одна минута прошла, прежде чем он что-то сказал.
- Я никогда не видел, чтобы кто-то умирал, - признался он, и слова вылетели, как будто против воли. – Но сейчас я вижу фестралей.
- А ты другого ждал, а? – спокойно спросил Гарри. И светлые глаза Драко встретились с глазами Гарри, и столько там было понимания, что Малфой вздрогнул.
- Грейнджер – когда она умерла, - он заставил себя закончить вопрос, – похоже на Диггори?
- Совсем нет, - сказал Гарри задумчиво, и брови его сдвинулись. – Седрик казался удивленным. А Гермиона будто просто заснула.
- Отец рассказывал мне, что, когда убиваешь, чувствуешь себя подобным Богу, - выпалил Драко. – Я не понимаю. Как это заставляет чувствовать себя всесильным? – он снова судорожно сглотнул, бледный, такой неуверенный. – Я ничего больше не понимаю.
- Ты - не твой отец, - сказал Гарри. – Ты не обязан жить его мыслями и чувствами.
- Или верить в то, во что он верит, да, Поттер? – Драко внезапно презрительно усмехнулся, будто припомнив, наконец, что разговаривает со смертельным врагом. – Думаешь, ты спасешь меня от неправедных путей моего отца?
- А ты хочешь, чтобы тебя спасли? - спросил Гарри.
Драко устало сгорбился и ничего не ответил. Почти тотчас он порывисто поднялся и вышел из кухни, очевидно, направляясь в комнаты слизеринцев. Гарри повернулся к Гермионе, и, казалось, собирался спросить, что она об этом думает, но, предупреждая вопрос, она просто пожала плечами.
*****
Экзамены наконец закончились, и Гермиона поняла, что выносить общество учеников она больше не в силах. Эти разговоры про эссе, которые им нужно было написать, и про то, как ответили они на тот или иной вопрос, и эта их радость оттого, что все закончилось – были невыносимы, и она взмывала высоко-высоко, под самую крышу замка. Но и там не было Гермионе покоя, того покоя, который она искала. Ведь те, кому предстояла разлука со своими половинками, теперь обнимались и целовались, как сумасшедшие, именно в тех укромных уголках, где Гермиона искала уединения. В такие моменты Гермиона готова была бежать за миссис Норрис, чтобы та выдворила влюбленных из их убежищ.
Но вместо этого Гермиона собралась с духом и отправилась на поиски Плаксы Миртл. На деле-то найти ее не составляло труда - Миртл почти никогда не выходила из туалета для девочек, который находился на третьем этаже, но даже если это случалось, привидение запросто можно было отыскать - издалека слышны были ее вопли и стоны. Плакса Миртл отнеслась к Гермионе с подозрением, пока и вправду не убедилась, что та искренне желает досконально изучить водопроводно-канализационную систему Хогвартса.
Когда двумя днями позже Гермиона и Миртл выбрались из сточной трубы во внутреннем дворике, Миртл чуть не лопалась от радости – ведь она чему-то учит саму гриффиндорскую всезнайку, а Гермиона очень старалась сохранять на лице натянутую улыбку. Это был занятный способ путешествовать по замку, и Гермиона понимала, что когда-нибудь и такие знания могут пригодиться. Однако она не думала, что сведения о том, как попасть в ванные комнаты мальчиков всех четырех факультетов, ей необходимы. Совсем наоборот, это наводило на определенные мысли о Миртл, и о чем, о чем, а уж об этом размышлять Гермионе совсем не хотелось.
*****
Северус Снейп сглотнул горькие остатки чая и поставил кружку точнехонько на стопку последних экзаменационных работ, лежащих на краю стола. Он знал, что это работы четверокурсников, потому что работы пятого курса на СОВ как обычно находились в центре. И еще больше листов свешивалось с полок позади Снейпа, удерживало их от падения только заформалиненное существо в банке, такое старое, что и сам Снейп не был уверен, к какому виду относился этот экземпляр при жизни.
Ближайший стул завален был свитками – эссе семикурсников, ТРИТОН. Они, к счастью, были уже проверены и пестрели последними в школьной жизни авторов саркастичными замечаниями, которые им придется стерпеть. Было хорошо за полночь, и он не надеялся закончить проверку до рассвета. Легендарная бессонница Снейпа была очень кстати в конце школьного года. Свежий чай, новая бутылочка с красными чернилами - и можно продолжать.
Перед столом кто-то тихо прокашлялся, голос был вроде женский, и почти тотчас появилось привидение.
- Могу я отвлечь вас на минуту, профессор?
- Нет, не можете, - резко ответил он, не поднимая глаз.
Снейп совсем не скучал по своему личному привидению и не видел бы ее еще столько, сколько бы она умудрилась отсутствовать. Перо продолжало свое путешествие по пергаменту, будто никакого привидения Гермионы Грейнджер здесь и не было.
В тревоге Гермиона сцепила ладони за спиной. Начало оказалось совсем не обнадеживающим, и ее решительность быстро сходила на нет. Гермиона уверена была, что желание ее вряд ли осуществимо, но слышать, как друзья обсуждают экзамены – это оказалось последней каплей. Она так стремилась к смирению, но в тот момент спокойствие вдруг испарилось, и вот Гермиона здесь и пытается уговорить самого неотзывчивого преподавателя, которого она знала, быть к ней благосклонным.
- Прошу вас, профессор, я бы очень хотела сдать ТРИТОН по зельям.
И тут перо внезапно замерло, черные глаза сузились, и Снейп мрачно и тяжело посмотрел на Гермиону.
- Вы шутите, – сказал он подавляюще.
- Ничуть, - ответила она. – Я умерла и не успела окончить Хогвартс. Я хочу это исправить.
Снейп пренебрежительно фыркнул и вернулся к работе.
- Тогда спросите своего декана. Я тут ни при чем.
- Но вы, кажется, последний, кто согласится, - опрометчиво обронила Гермиона. – Я подумала, что главное – ваше согласие, тогда и другие профессора не откажутся.
- Тогда ответ – нет, - отрывисто сказал Снейп. - Я занят, и у меня совершенно нет времени на воплощение безумных фантазий.
- Пожалуйста, профессор Снейп. Одним больше – это совсем незаметно…
- Одним больше! – рявкнул Снейп и хлопнул рукой по ближайшей стопке пергаментов. – Хотите сказать – последняя капля, что переполнит чашу? Ответ - нет, мисс Грейнджер, и я требую, чтобы вы убрались куда угодно и оставили меня в покое!
Но только Гермиона не испугалась низкого, оглушающего голоса профессора Снейпа и зло на него уставилась.
- Полагаю, что, учитывая обстоятельства моей смерти, и тот факт, что я бы сдавала ТРИТОНы в любом случае, если бы не умерла, вы могли бы и согласиться рассмотреть мою просьбу. Для вас этого должно быть достаточно, - упрямо спорила она. – Вы должны признать, что предложение мое разумно. Многие молодые привидения разочарованы, несчастны. И частенько случается так, что место их смерти становится непригодным для житья. Я могу устроить это в вашем классе.
- А я устрою так, что вы будете ограничены в передвижении, - грубо отрезал Снейп.
- А я могу быть привязана только к месту, где умерла, - просияв, Гермиона взвилась к потолку и зависла над своим бывшим столом. – Которое где-то вот здесь, да? Профессор, прямо вот тут вы можете заковать меня в кандалы, и до конца ваших дней я смогу подсказывать всем Лонгботтомам, которые войдут в эти двери!
- Довольно! – взревел Снейп. И в напряжении стиснутые челюсти внезапно расслабились. – Вы можете сдать ТРИТОН по зельям, мисс Грейнджер, как только будете способны удержать перо в руках и написать ответы.
И, ошеломленная этой жестокостью, Гермиона посмотрела на Снейпа:
– Но я не могу сделать этого.
- Не можете? Жаль, – его равнодушие было столь явным, и он чуть улыбнулся, когда взял перо и окунул его в красные чернила.
Она могла поклясться, что он что-то напевал себе под нос.
*****
Наконец-то стало почти тихо, и только отдельные звуки доносились из общей гостиной. Гермиона смотрела, как Гарри и Рон играют в шахматы, последний раз играют в этих комнатах. Голос Симуса Финнегана летел вверх по лестнице, он пел непристойные песенки Лаванде и девчонкам помладше, но разгар традиционной вечеринки по случаю окончания очередного учебного года был уже позади. Не снимая мантии, на кровати развалился Дин Томас и громко храпел, в отличие от него Невилл последний раз крался через лаз в портрете с подружкой из Хаффлпаффа, которая хоть и училась на пятом курсе, но была на голову выше всех погодков в том, что касалось поцелуев в укромных местах.
Осталось лишь несколько часов, и поезд увезет их в Лондон, в Нору, в новую жизнь. Гермиона из последних сил притворялась безразличной, спокойно разговаривая с ними; пыталась казаться восторженной, когда Гарри рассказывал, где ему предложили работать, пока Рон разрывался между желанием изучать борьбу с проклятьями, как его брат, и работать стажером в отделе своего отца при Министерстве.
- А этот грязный мерзавец и пальцем не пошевелил? Ничего удивительного. Это так на него похоже – прикрыться формальными правилами и не делать ничего сверх того, что должен. – Терпимость Гарри к Снейпу серьезно уменьшилась после изнурительного экзамена по зельям.
- А ты не стала бы привидением, если бы сдала ТРИТОНы? – спросил Рон отрешенно, занятый разрушением обороны Гарри.
- Я же говорила вам - я не могу уйти, потому что не успела закончить что-то важное. Если мне и сейчас это не удастся, то, думаю, я здесь застряла.
Гермиона поежилась и откинулась на что-то невидимое, да и на спинке Ронова стула она сидела только номинально. Рон, примостившись на самом краешке, склонился к шахматной доске, изучая позицию.
- Ник сказал, что он боялся смерти, - добавил Гарри. – Мне кажется, что раз ты привидение, то не тебе решать, где быть, даже если разберешься со всеми делами.
- Возможно, - сказала Гермиона со вздохом. – Ох, и ладно, я никогда не сдам ТРИТОНы. Рано или поздно я привыкну к этому.
- А что еще ты не успела? Я имею в виду, кроме ТРИТОНов? – спросил Гарри, бросив взгляд на доску, когда двинул ладью на территорию Рона.
- Она не прочитала все книги в библиотеке, - проворчал Рон, сердито взирая на шахматные фигуры. Он взял пешку, потом передумал и поставил ее обратно.
Гермиона скорчила рожу за его спиной.
– Мне и теперь с этим не справиться. Я ничего не могу прочитать, пока кто-нибудь не оставит книгу открытой.
- Но почему?- спросил Рон рассеянно. – Ты ведь сидишь? Почему твоя задница может то, чего не могут твои руки?
Гермиона долго молчала, приоткрыв рот и рассматривая спинку стула.
- Черт подери! – воскликнула она, в голосе ее сквозило отвращение. – Как может твой мозг, так чудесно справившись с задачей, выдавать решение в такой оскорбительной форме?
- Не знаю. Всегда так, - признал Рон охотно. – Прости, друг. Шах.
Гарри уставился на доску, склонил голову набок и многозначительно кивнул слону, который притаился у края. Фигура важно шагнула вперед, по пути взмахом булавы уничтожив ферзя Рона, скрестила ручки и угрожающе уставилась на короля противника, который стоял напротив по диагонали.
- Шах и мат, - объявил Гарри. – Отличная партия.
Пока Рон что-то странно лопотал, Гарри повернулся к Гермионе.
- В этом что-то есть, Гермиона. Я видел, как Серая дама ткала гобелен, а профессор Биннс всегда ставит оценки в наших работах, я совершенно уверен, что он не читает их, но оценивает. Значит, как-то привидения могут управляться с предметами.
- Ага, посмотри на Пивза. Он каждый день все с ног на голову переворачивает, – поддакнул Рон, приняв поражение если не изящно, то только с кислой гримасой. – Нужно просто понять как.
Собрав фигуры, Гарри положил шахматы на сундук Рона.
- У тебя будет куча времени, чтобы понять, как это делается, теперь, когда мы перестанем мелькать у тебя перед глазами, - но попытка пошутить осталась незамеченной, и Гарри медленно закрыл свой чемодан. – Мы будем скучать по тебе, Гермиона.
- И я буду скучать, - ответила она и улыбнулась храбро - она твердо решила не давать воли слезам.
И Гермиона держалась, пока мальчишки упаковывали вещи и всякие мелочи, стирали все следы своего существования в комнате, которую занимали целых семь лет. Гермиона держалась, пока Гарри учил Хедвигу приносить письма не человеку, а в оговоренное место – так, как объяснил им Безголовый Ник.
Она была спокойна и утром – среди сумасшедших, лихорадочных сборов на вокзал, среди всех, кто бегал вокруг, обнимался с друзьями, обещал никогда не забывать друг друга, что бы ни случилось. И только когда поезд отошел от станции, выпуская клубы пара, который был такого же цвета, как и ее призрачная мантия; только когда Гарри и Рон замахали руками из купе, Гермиона наконец заплакала и спряталась в темном коридоре на третьем этаже, в той комнате, с которой началось для них троих первое настоящее приключение, и где теперь она горько и безутешно рыдала в одиночестве.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 74 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |