Юрий ЛИННИК
Харизма Леонида Красноречьева – в его зиждительной интуиции.
Вот он глядит на бренные остатки храма – и они вдруг обнаруживают голографические свойства: проступает целое – подлинное – первозданное.
У руин есть память?
И великий реставратор умеет её пробуждать?
Часовня в д. Опути – на фото 1971 г. – будто полусгнившая сараюшка.
А вот она же – в реконструкции Леонида Красноречьева: изящное сооружение – с весьма своеобычной вариацией на тему каскадного покрытия (1). Как бы его начальная намётка нам предстаёт! Восстановление утраченного облика настолько убедительно, что у реставратора появляются основания для гипотезы: прототип здесь – часовня в д. Концы. Для сравнения нам предлагаются и фотоснимок, и реконструкция.
Леонид Егорович успел воочию увидеть Петропавловскую церковь 1771 г. в д. Холова. Возраст почтенный. Но поновления подогнали её под унылый стандарт XIX в. Как если бы маска налегла на лик! До истинного можно добраться – однако для этого необходимо время. А командировка была короткой.
Лето 1968-го исходило грозами.
Одна из них испепелила эту церковь.
Потом Леонид Егорович задастся вопросом: «Что же таилось в куполе? На чердаке, тем более под куполом, побывать не удалось. Но с большой долей уверенности можно утверждать, что он прятал под своей оболочкой если не два, то, по крайней мере, один малый восьмерик» (2).
Далее следуют аналогии.
И впечатляющая реконструкция!
Она – как воскресение: храм восстаёт из праха – причём таким, каким был в свою лучшую пору. Пусть пока условно – в знаковом пространстве. Но следующим шагом вполне может стать материализация – воссоздание храма в натуре.
– Церковь Рождества Богородицы на острове Перынь.
– Покровская церковь и башня в Новгородском кремле.
– Церкви Двенадцати апостолов, Воскресения и Иоанна Милостивого на Мячине, Спаса на Ковалёве, Рождества Богоматери на Молоткове.
– Соборы Антониева и Клопского монастырей.
– Воскресенский собор в Старой Руссе.
– Ансамбли Вяжищского монастыря под Новгородом и Иверского монастыря в Валдае.
Это далеко не полный список объектов, с которыми работал Л.Е. Красноречьев-реставратор.
О деятельности его на Новгородчине можно сказать так: это самая настоящая архитектурная Пасха – воссоздание родной старины.
Посмертная книга Леонида Егоровича для меня особо значима.
Смотрю на неё со своей колокольни – северной, шатровой.
Предположим, что это кижская колокольня: именно здесь, на былинном острове, встретились и переплелись две архитектурных традиции – новгородская и московская.
Результатом их синтеза стала Преображенская церковь (1714).
Необычная книга Л.Е. Красноречьева – в своём охвате она далеко перекрывает Витославицы – помогает чётче выявить новгородское присутствие в зодчестве Русского Севера.
Бочечные ярусы – лепота Преображенки.
Вспомним гипотезу В.В. Суслова: бочка возникла из двускатного покрытия с полицами – прямолинейное метаморфоз превратил в криволинейное.
Что-то похожее на промежуточную стадию этого процесса нам являет Никольская церковь в Оште (1791).
Как назвать столь нетривиальный элемент её декора?
Напрашивается определение, похожее на оксюморон: угластая бочка.
В столкновении смыслов – динамика эволюции.
Её внутренняя диалектичность.
Её энтелехия.
Клинчатое завершение с полицами относится к числу наиболее архаичных приёмов в храмовом зодчестве.
В нём заявила себя тенденция высотности.
Она связывается с московским влиянием.
Церковь Ризоположения из Бородавы (1485) – или Богоявленская церковь Елгомского погоста (1643): это хрестоматийное.
И это Северо-Восток.
А что мы находим на Северо-Западе?
Книга Л.Е. Красноречьева даёт два исключительно интересных – и заведомо экстраординарных, выпадающих из парадигмы – примера использования полиц в деревянном зодчестве Новгородчины:
– это церковь Рождества Богородицы из д. Рышево (1701);
– и это часовня Илии Пророка из д. Полищи (XVIII в.).
О первом случае А.Б. Бодэ пишет, ссылаясь на Л.Е. Красноречьева: «основной четверик примерно на двух третях своей высоты сужался в поперечном направлении, образуя ступень, покрытую пологими полицами» (3).
Понятие полицы тут используется в расширенном – и несколько необычном для словаря северного деревянного зодчества – контексте.
Ведь с чем изначально ассоциируется полица?
Конечно же, с переломом ската – а здесь таковой отсутствует.
Второй прецедент – явление уникальное.
Часовня Илии Пророка свидетельствует: её безвестный создатель мыслил самобытно – умел творчески варьировать канон.
Тут всё оригинально: и неповторимое соотношение объёмов, и особливый ритмический строй.
Но главное – причудливая колоколенка: шестигранная в плане, она всем своим видом заявляет принадлежность миру сказки и мифа – она фантастична.
Л.Е. Красноречьев акцентирует: колоколенка перекрыта «невысоким шатриком с непропорционально большими полицами» (4).
Это перекрытие вне аналогий!
Раз появившись, оно не будет иметь дублей – навсегда останется вне сравнений.
Как видим, полицы на Новгородчине – нечто весьма нестандартное.
Можно ли этот момент соотнести с тем фактом, что бочка для данного ареала – явление исключительно редкое?
Хочется предположить: не было предпосылок для её морфогенеза.
Возникает и другой вопрос, связанный с первым: эксклюзивные новгородские бочки – автономно возникшая или всё-таки усвоенная извне форма?
Казалось бы, аргументы перевешивают в пользу гипотезы заимствования – но на поверку тут всё зыбко и спорно.
Мы видим бочечные перекрытия на прирубах Успенской церкви из с. Илемно (1631) – представить их визуально нам помогают рисунки В.В. Суслова (1888) и Л.Е. Красноречьева (1999).
Насколько документальна графика В.В. Суслова?
Что тут от реальности, а что от имагинации?
Не было ли восполнения и дополнения?
Питаемая архетипами, фантазия у академика била ключом – но не уводила в сторону, а высвечивала суть.
Ресурсы воображения вполне законно использовал в своих реконструкциях и Л.Е. Красноречьев. У обоих учёных оно поверялось как безошибочным наитьем, так и рациональным знанием.
Храм в Илемно ставит большие проблемы.
Он кажется неожиданным для этих мест?
Его хочется с Северо-Запада перебросить куда-нибудь на Северо-Восток?
Ближе к Онеге с его Подпорожьем?
Или к Поморью с его Нёноксой?
Или к Мезени с его Юромой?
Там перед нами соответственно предстанут: Владимирская церковь (1757) – Троицкая церковь (1724) – Михаилоархангельская церковь (1695).
Это очень разные по композиции храмы.
Однако четыре шатра всегда обстают центральную ось – её намечают или тоже шатёр, или куб с главкой на высоком барабане.
Красивые унисоны!
Единство в разнообразии утверждает себя на основе широкой вариативности.
За множеством воплощений сквозит одна идея.
И что для неё разрывы в пространстве?
Затушёвывается вопрос о влияниях и подражаниях – начинает превалировать иной эвристический принцип: возможность конвергенции.
Храм в Илемно релятивизирует известные представления.
Пять шатров, увенчивающих высокий четверик: по инерции можно подумать, что тут отыскивался компромисс с каноническим – как якобы непреложно требовал Никон – пятиглавием.
Однако церковь построена раньше патриарших реформ.
Или нам предстаёт более позднее завершение?
Ведь и два шатрика на рукавах Рождественской церкви из с. Передки (между 1530–1540, иногда прямо указывается: 1531) появились не сразу. Добавь ещё пару на другие прирубы – хотя бы ради игровых соображений симметрии – и мы получим для нашего сравнительного анализа новый аналог.
Датировка шатровых завершений в Илемно может не совпадать с датировкой основного объёма?
Так или иначе, но всё равно перед нами – новаторское решение: возможно, что оно предвосхищает архитектурные искания Русского Севера – опережает их на несколько десятилетий.
Не слишком ли жёстко мы порой проводим границу между новгородским и московским?
Игнорируются перетекания, диффузии.
Это стало стереотипом: шатровое, бочечное – от Москвы; каскадное, восьмискатное – от Новгорода.
Но вот мы перелистываем альбом Августина Мейерберга – и убеждаемся: при пересечении новгородских земель он фиксировал шатровые храмы с расширяющимися к верху восьмериками.
Сколь парадоксально они выглядят!
Многие полагали: фантастика.
Однако не к ним ли тянется ниточка из Гимреки (Рождественская церковь, 1659) и Кондопоги (Успенская церковь, 1774)?
Это Прионежье.
Пусть не так утрированно, но и здесь выразилась всё та же редкостная для пропорционирования схема, обратная привычной: вместо убывания – увеличение.
А уже упомянутая нами церковь в Передках – считай ровесница коломенского Вознесенья?
А Успенская церковь из с. Курицко (1595)?
Крещатый план сближает их с Преображенской церковью в Кижах. Мы вправе сказать так: они могут быть вложены – или вписаны – в её объём с разной, но всегда достаточно высокой степенью конгруэнтности.
Это говорит о единстве архетипа.
В наш контекст просится и церковь Параскевы Пятницы из д. Полищи.
Л.Е. Красноречьев оспаривает время её постройки: 1784–1788.
Вот весомые резоны:
– шатровые храмы в XVIII веке возводились только на Русском Севере;
– крещатый план тоже стал архаикой;
– не встречаются в этот период и галереи – по всей вероятности, в Полищах она была трёхсторонней.
Анализ приводит к заключению: храм следует отнести к XVII – или даже к XVI – веку.
Новгородские шатры требуют пристального изучения.
Они оказались в тени шатров, связанных с московской линией: это несправедливо – это перекос.
Вот исконно – вне всяких сомнений – новгородское: покрытия-каскады.
Удвоение – а то и утроение – обычной формы: это вернейший алгоритм остранения – без такового нет храмового зодчества. Ведь оно должно оторвать человека от обыденного, земного – это его миссия: преадаптировать нас к небесам.
Когда волна, рвущаяся в небо, стала повторять – множить – себя?
Где она поднялась впервые – и двинулась вширь?
Возможно, это произошло на варяжской земле – в соседней Норвегии.
Докатившись до русских пределов, волна претерпела изменения – Genius loci преломился в ней, задав свои неповторимые обертона.
Ставкирка в Урнесе построена в 1130 г.
Она неизбежно будет ассоциироваться и с нашими каскадами, и с нашими шатрами.
Оставим вопрос о генетической связи – подчеркнём очевидное, бросающееся в глаза: системное сходство между скандинавской и русской деревянной архитектурой – глубокие, загадочные в своей сущности параллелизмы.
Новгородцы хаживали в Норвегу.
Впечатления от ставкирок вряд ли могли остаться втуне.
Тем не менее никак нельзя исключить и то вероятие, что новгородские плотники сами придумали эффектный приём – идея носилась в воздухе.
Интереснее другое: диапазон распространения каскадных покрытий.
Ареал огромен!
Волна по долготе вскинулась до Кольского полуострова (Никольская церковь в с. Ковда, 1705; известна датировка концом XV в.) – а по широте перевалила Онего (Ильинская церковь в с. Самино, 1692).
Часовни Заонежья дольше всех удерживали новгородское воздействие.
Классический пример – Михаилоархангельская часовня из д. Леликозеро (начало XVIII в.). А.Б. Бодэ пишет в связи с нею: «Вытянутые вверх пропорции основного объёма сближают памятник с храмами в Юксовичах, Лиственке, Тухоле» (5).
В книге Л.Е. Красноречьев мы увидим несколько малоизвестных объектов с каскадным покрытием (6). Отдав им должное, переместимся в Юксовичи. Территориально они теперь находятся в другой области. Однако на старинных картах это Обонежская пятина!
Потенциал занимающей нас формы получил своё полное раскрытие в Георгиевской церкви (1495).
Уже несколько столетий прекрасные вертикали – вкупе с крыловидными скатами – вырабатывают неизбывную духоподъёмную тягу.
Известна закономерность: форма покрытия нередко переходит с основного объёма на соподчинённый – в частности, на алтарные прирубы.
Это мы видим в Курицко.
Та же схема обнаруживается нами и в Самино.
Ещё одна перекличка между Новгородчиной и Карелией!
Храмы, имеющие восьмискатные покрытия – нечто знаковое для Новгорода Великого.
Вспомним церковь Спаса Преображения на Ильине улице (1374).
О нём метафорически хочется сказать так: это каменная матрица для деревянных храмов.
Один из них – Рождественский из д. Ришево (1701) – представлен в книге. Л.Е. Красноречьев пишет о его крыше: «У Рождественской деревянной церкви она была необычной, восьмискатной. В находящемся недалеко Новгороде Великом на каменных церквах это было обычным явлением» (6).
Каменное дело – и дело деревянное: быть может, перед нами самый убедительный пример того, что здесь могла иметь место прямая преемственность – осуществлялась непосредственная трансляция формы из одного материала в другой.
Вот ярчайшая новгородская реплика – как бы цитата – в архитектуре Карелии: церковь Флора и Лавры из д. Мегрега (1613).
Леонид Егорович Красноречьев был талантливым художником.
Можно сказать, что это национальная традиция: историки русской архитектуры сами иллюстрируют свои изыскания.
Л.В. Даль – В.В. Суслов – И.Я. Билибин – И.Э. Грабарь – В.Н. Плотников – Р.М. Габе – Ю.П. Спегальский – А.В. Ополовников – Ю.С. Ушаков – А.Б. Бодэ: в этот блистательный ряд по праву встаёт и Л.Е. Красноречьев.
Манера у мастера сдержанная, суховатая. И вместе с тем напряжённая, экспрессивная: реконструкции изнутри полнятся энергией – будто в них и впрямь переселилась душа оригиналов.
Впечатляет графическое воссоздание Никольского Крутецкого монастыря (XVII в.).
Как это мы часто видим на Русском Севере, от ансамбля остался только один памятник – Никольская церковь.
Теперь она перенесена в Витославицы.
Реконструкцией ансамблей – и целиком погибших, и сохранившихся частично – успешно занимался Ю.С. Ушаков.
Сегодня на этой благородной стезе плодотворно трудится А.Б. Бодэ.
Очень ценен и опыт Л.Е. Красноречьева.
В реконструкции Никольского Крутецкого монастыря впечатляет затейливая игра плоскостей, объёмов, граней.
Чудесное каприччио форм!
Не только научную, но и художественную ценность имеют планы новгородских деревень и сёл, выполненные Л.Е. Красноречьевым.
Хочется долго и пристально всматриваться в них.
Чувствуете веянье витальности?
Как если бы это были анатомические таблицы!
Мы проникаем в мудрую и целесообразную жизнь социальных организмов.
Хорошо, что в мир приходят такие люди как Леонид Егорович Красноречьев – ими земля красна, ими живёт память.
________
1. Красноречьев Л.Е. Народное деревянное зодчество Новгородчины. Великий Новгород, 2012. С. 31.
2. Там же. С. 25.
3. Бодэ А.Б.. Деревянные храмы Русского Севера. Архитектура и местное своеобразие. М., 2012. С. 50.
4. Красноречьев Л.Е. Цит. соч. С. 23.
5. Бодэ А.Б. Цит. соч. С. 53.
6. Красноречьев Л.Е. Цит. соч. С. 31, 33, 107.
7. Красноречьев Л.Е. Цит. соч. С. 21.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 47 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Теми курсових робіт | | | ИЛЛЮСТРАЦИИ |