- Ты не пускаешь меня в свой мир, и я понимаю, почему…- прошептала она, вдруг протянув руку и коснувшись его щеки. Гарри был не в силах сдержать эту ласку, но и не в силах отстраниться от ее руки.- Тогда разреши мне взять тебя в мой мир, хотя бы ненадолго…
Ее мир? Что она имела в виду? Гарри тяжело дышал, не понимая уже ничего. Он хотел, чтобы она ушла, чтобы оставила его с самим собой, с его адом, чтобы она никогда не касалась этой бездны, чтобы она никогда не узнала, что это значит…
Ее рука легла на его грудь, покрытую шрамами. Гарри открыл глаза и следил за ее пальцем, очерчивавшим все линии.
- Мне кажется, что все эти шрамы и рубцы – это шрамы на твоем сердце и на твоей душе, но внутри они почему-то не затягиваются, как здесь…- прошептала она, поднимая глаза.- Я никогда не думала о том, сколько у тебя шрамов… Только два помнила четко… Этот,- она показала на полосу на сгибе его локтя, где когда-то прошелся нож Хвоста,- и этот,- она взяла его руку, где на тыльной стороне ладони даже через много лет проступали слова, выжженные на его плоти: «я не должен лгать».- Гарри, прошлого нет, остались только рубцы. Понимаешь? Твой мир должен уйти в прошлое. Отпусти их, отпусти…
Гарри задыхался, не понимая, зачем она все это говорит. Зачем стоит так близко, такая одинокая, такая сильная… У него никогда не было подобной силы. Силы пережить и забыть, шагнуть, чтобы жить дальше…
- Гермиона, не надо…- выдохнул он, чувствуя слезы на глазах.- Ты ничем не можешь мне помочь…
Могу и помогу, чего бы мне это ни стоило,- твердо произнесла она, обнимая его.- Гарри, ты единственный, кто всегда был рядом, кто всегда понимал меня, кто всегда доверял мне. Ты единственный, в кого я всегда верила без остатка, без единой мысли сомнения… Ты единственный, понимаешь?
- Гермиона, нет…- он тоже обнимал ее, не зная, как сказать ей о том, что не хочет, не может. Однажды он пустил в свою жизнь Джинни, чтобы потом оттолкнуть, когда встреча с врагами была неминуема. С Гермионой он так поступить не сможет. Потому что она не примет его решения так, как Джинни. Она пойдет с ним на последнюю битву, а допустить этого Гарри не мог. Он не мог потерять еще и Гермиону, только начиная обретать ее.- Ты просто устала, ты чувствуешь себя одинокой…
Он не знал, кто из них сделал это последнее движение, но в следующий миг они уже нежно целовали друг друга. Впервые они были так близко. Впервые так ощущали близость. Впервые понимали, как это важно и как нужно обоим.
Между ними теперь не было Рона. Наверное, в чем-то он действительно был прав, хотя в чем, Гарри не мог сейчас понять. Он знал, что любит и всегда будет любить Джинни. А Гермиона… Гермиона была именно Гермионой. Первой, кто его обнял, первой, кто поцеловал его в щеку, первой, кто поверил в него, первой, кто дал ему надежду.
Он оторвался от ее губ, все еще ощущая ее руки на своей спине, вкус ее поцелуя, отдаленно знакомый, но новый, стук ее сердца, блеск ее глаз. Гарри уткнулся в ее шею лицом, вдыхая ее аромат, знакомый, дарящий покой и надежду. Опять надежду, как раньше, как тогда.
Гермиона взяла его за руку и отвела к постели. Они опять лежали, обнявшись, засыпая. Гарри чувствовал ее рядом с собой, знал, что она оградит его от всего. Потому что лишь она всегда знала, кто он на самом деле. Лишь она видела его таким, каким он был. Лишь она. Гермиона.
Утро ворвалось в его залитое солнцем сознание стуком в окно. Гермиона рядом пошевелилась, разжимая свои объятия, в которых всю ночь держала его. Гарри выбрался из-под одеяла, нащупал очки и пошел открывать окно взъерошенной сове с большими желтыми глазами. Взял письмо и шумно выдохнул.
Гарри?
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 90 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
|