Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Конструирование пролетариата

Что же сам «пролетариат»? У него— иные мотивы. Мы можем ощутить их, об­ратившись к тому, что говорят представители, ибо рядовые, как пра­вило, безгласны. Обратимся к высказыванию одного из лидеров чар­тизма, мощного движения английских рабочих в начале XIX в.: «Целью чартизма как политического движения не является достижение права голоса ради права голоса... Проблема всеобщего избиратель­ного права — это, по сути, проблема вилки и ножа... проблема хле­ба и сыра... Если кто-то спросит меня, что я имею в виду под всеоб­щим избирательным правом, я отвечу, что для меня оно означает право каждого трудового человека страны иметь теплую куртку на плечах и... хороший обед на столе». Люди внизу вкладывают свои смыслы в понятия избирательное право, классовая борьба. Эти смыслы тесно увязаны с потребностью продолжения повседневного существования. Часто те, кого называют пролетариатом, не борют­ся за новый мир, но защищают старые установления и границы. Их волнует то, что у них отнимают. Им не так уж важно и принципиаль­но, как их называют. Они начинают играть с идентичностью, с само­названием только тогда, когда это важно для осуществления малень­ких жизненных целей.

Тех, о ком здесь идет речь, можно назвать новыми городскими людьми, в отличие от старых городских людей: буржуа, бюргеров. В XIX в. их называли пролетариатом. В XX в. часто называют массой. Слово масса имеет отрицательные оттенки значения. Тогда получа­ется, что пролетарий, человек массы, новый городской человек, — историческое извращение.

Вряд ли целесообразно взвешивать на весах «положительные» и «отрицательные» черты человека массы — что перетянет... Главное — учитывать глубинную значимость массовых процессов. То, что называют массой, — люди. Масса состоит из людей. Мы употребля­ем имя масса, когда люди действуют за пределами всех и всяческих представителей и представленностей. Масса — и слабое, и сильное место социальной реальности. Баланс власти складывается, как пра­вило, не в ее пользу, но у нее есть сила. И объяснять массовые про­цессы невозможно, основываясь на субъектных, персоналистских логиках, базируясь на социологии нормы. В истории люди массы не действуют как автономный ответственный субъект.

Подобное понимание массового, конечно же, заставляет прини­мать человека таким, каков он есть. Не надо, быть может, предъяв­лять ему высокое требование непременно быть субъектом. Для мно­гих это требование может оказаться завышенным. У одних над веч­ными архетипами постепенно нечто надстраивается — разум, созна­ние, субъектность. У других нет, но они тоже люди, и таких людей в мире сколько угодно.

Множество социальных мыслителей скорбели над свершившим­ся фактом появления новых городских людей. Казалось, что они возникли ниоткуда и несли опустошение в области морали и нравов. Мир новых городских людей характеризовали как мир тьмы — без надежды, без упования. «Опустошение в области морали! Неудиви­тельно, когда вдруг погибли все традиционные запасы нравственности, которые в течение тысячелетий были собраны старыми обще­ственными организациями, как оплот против зверя в человеке, и лю­ди очутились друг перед другом (точно зверь перед зверем) без ка­ких бы то ни было норм, объективно определявших их поведение... Нарождается безнравственный народ!» — писал В.Зомбарт^.

Следует отметить неслучайность зоологических метафор: «чело­век-зверь», «вьючное животное». Темы скифства, одичания, варва­ризации сопровождают объективный процесс численного роста го­родских низов. Проблематика человека массы возникает как реакция на этот процесс а представители массы рисуются в варварских метафорах.

Весь этот ряд зверских и дикарских метафор относят как к про­летариату, так и к человеку массы, который видится патологией и аномалией. Определения построены на перечислении утрат.

В.Зомбарт характеризовал пролетариат «отрицательно» с точки зрения того, что именно пролетарий утратил, став пролетарием. Так, пролетарий утратил связь с природой. Он как бы перешел в искус­ственный мир, лишенный естественной непосредственности. Уходит и сращенность с местом: у пролетария нет отечества, «нет лип, под которыми прошло детство» (Н.Помяловский). Он утратил запах зе­мли, он лишился конкретности, уютности локального существова­ния. Понятно, позиция В.Зомбарта не бесспорна, т.к. он пишет толь­ко об утратах.

Постоянно встает вопрос: что есть пролетариат реально? Кто определил этих людей «внизу» как диких, пребывающих в царстве тьмы? Не сами они себя так определяли, а те, чьей профессиональ­ной и жизненной задачей было производство норм во всех областях: педагогике, психиатрии, медицине в целом, судопроизводстве, про­изводстве вещей... Создают и учреждают социальные группы те, кто наделен властью создавать и учреждать.

Знаменитый французский социолог П.Бурдье задает вопрос: яв­ляется ли пролетариат объективной социальной реальностью? Не является ли само имя пролетариат продуктом двусмысленного сою­за интеллектуалов и рабочих на основе гомологии (структурного сходства) их позиции? И те и другие «новы», у тех и других отсутст­вует укорененность в традиционном социальном порядке.

Французский социолог П.Бурдье пишет о классе как воле и пред­ставлении. Он задает вопрос: чья эти воля и представление? Созда­ет класс тот, кто имеет власть создавать и учреждать. «Имеет место функционирование представления, при помощи которого представи­тель организует группу, которая произвела его самого. Официаль­ный представитель обладает властью говорить и действовать во имя группы. Через магию слова он замещает группу, получая право дей­ствовать как целая группа». От имени группы говорили и К.Маркс, и В.И.Ленин. Круг замыкается: группа определена через того, кто говорит от ее имени, власть осуществляется над теми, кто является истинным началом. Группа учреждается посредством «магической» операции номинации (называние, обозначение именем). Языковое злоупотребление — злоупотребление властью. Да, класс существу­ет, но существует он только мысленно. И в этом смысле, наверное, реально один только класс существовал в истории, класс буржуа.

Пролетариат существовал, пока были те, кто говорил от его име­ни. Сейчас те, кто ранее именовал себя пролетариями, предпочита­ют называться представителями «среднего класса».

То же самое можно сказать о понятии «масса». Людей, живущих «внизу», определяет как массу тот, кто полагает, что сам-то он мас­сой не является. Массу потому и называют массой, что у нее нет сво­его представителя. Однако существует тот, кто массу называет мас­сой.

Именно здесь, в этом пункте, и встает вопрос еще об одном чело­веческом типе. Речь идет о людях, которые являются плоть от пло­ти людьми Модерна, которые полагали, что наделены правом думать за других, решать за других. Эти люди — интеллектуалы.

Ключевые слова:

Модерн, «время-стрела», универсализация пространства, освобож­дение, секуляризация, индивидность, приватность, сексуальность, абстракция, абстрактные посредники (деньги, бюрократия, право, наука, экспертное знание), «вежливое невнимание», риск, бремя вы­бора, норма/девиация, дисциплинарные практики, проект, риск, без­домность, рефлексивность, биография, свободный человек.