Были две девушки.
Вернее, у меня их было множество, но они просачивались сквозь мою душу, оставляя на ней лишь трухлявую накипь. Кроме двоих, которые трансформировали всё моё существо.
Сначала была она. Незадолго до тебя. Как-то я колесил по городу в поисках очередной работенки и внезапно почуял мягкий аромат, тянущийся от проходящей мимо девушки и пробудивший во мне какие-то смутные воспоминания. Я неосознанно схватил её за тонкое запястье и после пары моих корявых объяснительных фраз понял, что от неё пахнет васильковым полем в беззаботный солнечный день (что странно, ведь духами она не пользовалась).
Так случилось наше с ней знакомство, о котором я никогда тебе не рассказывал. Удивительно, но про тебя вспоминать больнее, чем про неё.
Она быстро сдалась мне – как, впрочем, и все её предшественницы, - но первый раз в жизни я что-то чувствовал. Может быть, я влюбился, а может, это была просто изжога от неправильного питания, но у меня перехватило дыхание, когда я первый раз повстречал её. Как когда едешь на велосипеде, и вдруг колесо натыкается на небольшой камешек.
Она не носила вызывающих нарядов, не красила лицо. Была ли она самой красивой?
Да. Единственная в этом обществе безликих марионеток.
Воспоминания о ней доминируют над всеми остальными и до сих пор искрятся, а ведь я уже давно умер в той жизни.
Но сейчас не об этом. Сейчас о тебе и о ней. О том самом, что в вашем мире называют "отношениями".
Первый раз в жизни меня полюбили.
Я лез из кожи вон, чтобы ни одна живая душа не узнала, кто у меня родители, как я жил и живу, чем занимаюсь. Я прилагал все усилия, чтобы казаться баловнем судьбы, чтобы ни одна из моих девушек даже не догадывалась, что сплю я в каптёрке, где либо жарко, либо холодно, но зато душно всегда, что те деньги, которые есть у меня, даются мне титаническим трудом, что у меня всего лишь один комплект мало-мальски приличной одежды. Люди типа меня – презираемые отбросы общества, без семьи, истории и будущего, все разговоры которых сводятся к сплетням с жалобами на несправедливость и непреклонно растущие цены. Но я был молодым и дерзким, и у меня мастерски получалось выглядеть безалаберным повесой, что позволяло мне ошиваться в высшем обществе юных разгильдяев, единственной заботой которых являлось их нелицеприятное отражение в зеркале и глазах других людей. Немного обаяния, которого у меня было хоть отбавляй - и любой твой промах становится не таким заметным.
Помню, как однажды мои "друзья" - новые каждый месяц, - случайно увидели меня в рабочей одежде. Душа моя ушла в пятки. Но "друзья" расценили мой прикид как прихоть безбашенного паренька, даже не подозревая, что в тот момент мне хотелось рыдать от усталости.
О моей жизни можно говорить долго. О пожирающем одиночестве ночью и о безудержном показном веселье днём, о постоянном чувстве голода и о том, как я последние деньги тратил на самые дорогие вина в самом престижном ресторане для меня и моей спутницы. Поэтому огромное количество моих отношений были непродолжительными, так как деньги молниеносно заканчивались.
Но сейчас не об этом. Сейчас о тебе и о ней. О том самом, что люди называют "отношениями".
Первый раз в жизни меня полюбили.
И она знала обо мне всё.
Нет, я ничего не рассказывал ей. Наоборот, мне хотелось, чтобы именно она никогда и ни при каких обстоятельствах не узнала изнанку моей жизни. Кто угодно, но не она.
Мы никогда не говорили с ней на эту тему, но я понял, что она знает абсолютно всё.
Как только я осознал это, меня начала душить ярость. Да какого чёрта?! Она не имеет право лезть мне под кожу! Если бы я захотел, я бы сам всё рассказал!
«Я люблю тебя, а всё остальное не имеет значения», - так она первая в наших отношениях сказала, что любит.
Я же никогда, никогда за непродолжительный период нашего общения не сказал ей слов любви. Зато в пьяных кабаках они легко срывались с моих губ к каким-то малознакомым продажным женщинам.
Мне всегда хотелось сделать для неё настоящее чудо.
Сейчас я уже размыто это помню, но, вроде бы, я ввязался в какой-то легкий криминал, чтобы купить для неё подарок. В итоге ничего не получилось, и когда мы встретились, она обняла меня и рассмеялась: "Какой же ты у меня дурачок! Я люблю тебя и без подарков; за то, что ты просто есть". Она не стала бы относиться ко мне хуже, даже если бы я убил человека.
Я старался, очень старался придумать для неё чудо, хотя бы крошечное. Но ничего не получалось.
Наверно, совершать чудеса может только чудесный человек.
У неё получилось.
Однажды она позвала меня в лес собирать грибы. С заговорщицким видом сказала, что знает тайные тропинки, где живёт много грибов. Когда я стал их собирать, то заметил, что к каждому грибу за ножку были прикреплены маленькие записки с признаниями в любви. Оказалось, что она за день до этого, сославшись на занятость, не пришла со мной на встречу, а вместо этого ходила по дорожке, по которой в дальнейшем меня повела, и привязывала записки, облицованные прозрачным скотчем на случай дождя и росы. Я первый раз в жизни так хохотал, представив себе эту картину.
Никто и никогда не делал для меня такого.
Первый раз в жизни меня полюбили.
За то, что я просто есть.
***
Может статься, что в вашем воображении рисуется тот образ Прекрасной Девушки, который обычно все юноши представляют себе каждый раз перед тем, как заснуть: умная, красивая, добрая, а главное – немая (ну хотя бы молчаливая) и умеет готовить пироги, ну и так далее.
Я специально не описываю её внешность, чтобы у каждого из вас воскрес запечатленный в недрах сердца идеал, чтобы сказать вам: смотрите глубже. Неважно, какой у неё цвет волос и глаз, неважно, играет ли она на скрипке или на виолончели, неважно, спокойная она или страстная, всё это неважно. Важно то, что идёт за этими замечательными характеристиками, есть ли что-то большее.
Безусловно, она являлась Прекрасной Девушкой. Но это ещё не всё.
Далеко не всё.
Нельзя сказать, что она была "не как все". Она вообще была не отсюда, словно нечаянная гостья в этом мире, поэтому и сравнивать её с другими просто нелепо.
У неё были необычайные прикосновения. И это отмечал не только я: когда она общалась с другими людьми, все так и норовили обнять её, хотя бы просто дотронуться.
Как-то она провела рукой по моим волосам, и это всколыхнуло старые, давно забытые ощущения, что-то сродни материнским прикосновениям; невыносимо заболело в груди, где-то в центре, изнутри. Я содрогнулся всем телом, а она успокаивающе прошептала о том, что сердце мое изранено, но его можно исцелить.
В ту ночь мне виделись изумительные фантасмагорические сны. Мне приснилась моя молодая мать, объясняющая, почему она оставила меня на произвол судьбы совсем малышом; сказала, что умерла почти сразу после этого; с радостью сообщила, что любит меня и гордится мной, какой я стал большой и красивый; с грустью поведала, что если я не смогу ее простить, то она поймёт. Потом образы стали быстро меняться, и – такое было впервые – мне стали сниться не картинки, а ощущения. Ощущения, будто до меня нежно дотрагивается несколько десятков рук: крохотных и исполинских, пушистых и не очень, но все они были тёплыми. Это происходило беззвучно, но в моей голове рождались мысли о том, что я, оказывается, не одинок.
И что я нужен этому миру.
Утром я проснулся с восхитительным чувством небывалого на душе покоя. Более того, я даже не сразу смог вспомнить, кто я и где нахожусь. Я просто лежал и погрузился в созерцание окружающего меня пространства. Постепенно я открыл для себя, что расположен в моей комнатушке. Никогда не замечал, как красиво солнце разливается по потолку.
Возможность полноценного управления телом тоже пришла не сразу; выходя на улицу, я не вписался в проем и зверски снес дверь.
Опоздав на работу, я не стал юлить и оправдываться. Помня о ночном происшествии, я осознавал, что нахожусь под опекой, и если меня уволят, то мир не оставит меня, и я найду новую работу, быть может, даже лучше прежней. Поэтому я признался, что проспал, и обезоруживающе улыбнулся. Хозяин не вышвырнул меня за порог, а сухо посоветовал больше так не делать, чем полностью меня обескуражил.
Я провёл в таком состоянии весь остаток дня. Помнится, я работал в тот день грузчиком при небольшом ресторане, и все без исключения посетители обращали на меня, простого рабочего парня, повышенное внимание. Раньше во мне даже один посторонний взгляд вызывал болезненное раздражение, сейчас же я рассеянно улыбался всем, кто без зазрения совести на меня пялился.
Продолжение следует…
Дата добавления: 2015-02-22; просмотров: 79 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |