|
Читайте также: |
Пересуды в Ландаре продолжали усиливаться и нарастать, как снежный ком. До города начали доходить слухи от караванщиков, что они видели летящего дракона, на котором сидел некто в черных одеждах. Драконов боялись почти все, и новость никого не оставила равнодушным. Теперь прихода неведомого Судьи начали опасаться еще больше. Простым ландарцам оставалось надеяться, что магистр Бойдул сможет защитить их от столь опасного противника.
Утром я проснулся – и сначала долго не мог понять сути происходящего. Все продолжали спать, но Лин была не в коричневом платье, а в каком-то камзоле и штанах, из-за чего она стала немного походить на самца. Скосив взгляд вбок, я увидел, что мешок волчицы был сдвинут. Похоже, она решила переодеться, пока я спал. Признаться, я еще ни разу не видел ее в чем-то, помимо платьев, не считая одеяния послушницы Ордена. И выглядела она в новом наряде… необычно. Это все, что я мог сказать на тот момент.
Пока я грелся возле вновь созданного костра, шло время. И все это время я посвятил обдумыванию того, что мне предстояло бы сделать. Пока все шло так, как я задумывал: мое прибытие было предано максимально широкой огласке (по крайней мере, я надеялся, что Бойдул выполнил мою просьбу). Оставалось надеяться, что вторая часть моего плана пройдет так, как надо. Вчерашний призыв Судьи вселял в меня уверенность, что возложенная на меня миссия трудна, но выполнима.
Я смотрел в пламя костра. Огоньки плясали в воздухе, и я пытался рассмотреть в них какие-то узоры. А в голове проносились самые разные мысли. Ведь еще пару месяцев назад с небольшим я был обычным студентом, голову которого занимал предстоящий экзамен, но никак не разрушение тысячелетней системы религии, которую не смогли уничтожить десятки зверей до меня. И теперь я, очередной… Последний ли?
Сзади на плечи легли теплые и такие родные лапы Вейлин. Я улыбнулся, не оборачиваясь:
– Лин, помнишь, когда мы с тобой встречали рассвет, ты спросила меня, согласился бы остаться в этом мире с возможностью путешествия в свой родной мир?
Волчица прижалась ко мне сзади:
– Помню.
– Так вот, я не ответил на этот вопрос тогда из-за Рамзи. И теперь я отвечу на него. Ради тебя я останусь здесь, и буду рад тому, что у меня будет возможность навещать бабушку так часто, как это возможно.
В наступившей тишине раздался голосок магессы:
– А ты не хочешь перенести свою бабушку сюда?
Я резко обернулся:
– Ты… серьезно?
Глаза Лин были серьезны:
– А почему нет? Она – единственное, что держит тебя в том мире. Если твоя жизнь здесь будет налажена – почему бы ей не быть здесь, рядом с тобой? Тогда ты точно не будешь переживать, произошло с ней что-либо.
Я закрыл глаза и произнес, вспоминая разговор во сне с Ягмуром:
– Ягмур сказал мне однажды в видении, что моя бабушка – это его дочь. А может, он каким-то образом намекал при жизни о своем происхождении? Может, даже рассказывал бабушке напрямую о том, кто он и откуда, а после этого просил держать рассказанное в тайне? Хотя даже если это и так, то она вряд ли оставит свою деревню. Если не захочет – я не буду считать себя правым заставлять ее уходить с насиженного места.
Волчица улыбнулась:
– Тем не менее, попробуй. Я бы с удовольствием с ней познакомилась. К сожалению, я никогда не увижу твоих родителей и брата с сестрой, но я более чем уверена, что твоя бабушка – замечательный зверь.
Я усмехнулся в ответ:
– Вот ты не представляешь, насколько весело слышать фразу «твоя бабушка – хороший зверь» при том, что внешний вид жителей моего мира не такой, как у вас. У нас же зверями называют лишь диких зверей, но не разумных существ.
Магесса рассмеялась:
– С тобой, что ли, пропутешествовать в твой мир? Хоть посмотрю, как выглядят люди, да и как смотрится ваша реальность.
Я покачал головой в ответ:
– Боюсь, ты при перемещении в мой мир станешь человеком, и твой внешний вид тебя разочарует.
Я обернулся и увидел, что на меня смотрят вопросительно глаза Вейлин:
– Я стану уродливой?
– Вряд ли. Уродливой ты можешь стать в собственном понятии, но не в понятии жителей моего мира.
– Теперь я начинаю опасаться перемещения.
Я лишь похлопал волчицу по плечу:
– Мне еще нужно найти способ вернуться домой, а потом уже что-то думать о перемещении.
Лин села мне на колени мордой в мою сторону:
– А какой у тебя план?
Я опустил глаза:
– Я не могу сказать точно. Не потому, что вредный, а потому что сформулировать его не могу. Могу сказать лишь одно – когда я увижу, что происходит, я пойму, что нужно делать.
Волчица встала и пошла обратно к тому месту, где лежала со мной ночью:
– Странный план, Мирпуд. Я его не понимаю. Импровизация хороша лишь тогда, когда есть большой опыт.
Я остался смотреть в пламя костра:
– Это мой единственный выход.
Когда мы уже выехали с поляны и держали путь по тракту в Ландар, я спросил Джесс:
– Как думаешь, имеет ли смысл оставаться твоим «пленником»?
Кон-Сай оперлась лапами на шею кобылки под собой:
– Не думаю. У отца Бойдула более чем разветвленная сеть информаторов, да и он сам неглуп, умеет мыслить аналитически. Я более чем уверена, что он давно понял ложность твоего посыла о пленении, и поэтому более нет смысла изображать эту пантомиму.
Я признал справедливость ее слов и более не переживал о том, изображать мне пленника или же нет.
Примерно на полпути я вытащил Эйнара из сумы и посадил его себе на плечо, довершая образ Судьи. Кажется, котенок не возражал и вполне удобно устроился на новом месте.
Прохожие на тракте видели нашу группу… и сторонились нас. Наверное, сочетание Кон-Сай и Судьи, о котором новость уже могла разнестись по окрестностям столицы, было для психики простых зверей слишком сильным испытанием. Я на полном серьезе видел, как они дрожали, уступая нам дорогу.
Я положил лапу на посох, притороченный к луке седла – и сразу почувствовал, как меня заполняет спокойствие, причем физически. Уходил страх, усталость и прочее. Возникало ощущение, что одно прикосновение к нему делает меня немного выше ростом.
Пытаясь сосредоточиться, я закрыл глаза и полностью предоставил Зогмо’су возможность идти прямо.
Что же я знаю? Я Судья, и это несомненно. Я истинный Судья, и это тоже верно. У меня есть Монолит. Во мне засел дух Ягмура, от которого у меня сила. Или не от него? Так у меня собственная сила или заимствованная? Ах да, Судья же есть Ягмур. Хотя Иерарх говорил, что он будет Судьей до тех пор, пока я не овладею призывом. В лесу так и случилось, похоже. Так что теперь, он мне не нужен? Эх, слишком много вопросов, но мало ответов.
И та фраза из дневника… «Будь внимательнее к деталям, ибо они порой значат больше, чем картина в целом». И тут я вспомнил: в дневнике была приписка на архаичном, которая значила: «Даже малые вещи могут значить многое». Получается, не зря Дарсар выложил ее в качестве эпилога? Выходит, он поверил в важность фразы, сказанной талином Ягмуром?
Открыв глаза, я оглядел моих спутников, не привлекая к этому внимания. Джесси, Себастьян, Вейлин. Я ловил себя на мысли, что вместо первых двух хотел видеть Анри и Лассу, чтобы состав компании был максимально для меня комфортным, привычным. В голове проносились моменты из прошлого, когда мы еще только убегали вчетвером от Ордена, намереваясь двигаться в Кораланды, на родину к Вейлин. Вспомнились вечера у костра, когда мы травили анекдоты и забавные истории из жизни. Теперь же все было иначе. Вечера были не столь веселыми, а шутки – не такими смешными. Каждый понимал, что нас ждет – суровое испытание, прохождение которого без потерь не мог гарантировать никто.
Башни Ландара. Они появились столь внезапно на горизонте, что я сначала не мог поверить в это. Мне казалось, что путь до столицы должен был занять намного больше времени – однако я ошибался. От поляны до столицы мы добрались за какую-то пару часов, которые я толком и заметить не успел.
Еще пару месяцев назад Ландар казался мне неизведанным и загадочным местом, в которое меня вел четвертый патрульный отряд. Теперь же я видел в столице крепость, которую нужно было взять приступом, захватив штаб в сердце города. С каждым шагом Зогмо’са уверенность во мне несколько таяла, уступая место даже не страху, а задумчивости. Вот спросил бы меня любой в тот момент: «Мирпуд, а что ты планируешь делать?» – и я бы ответил: «Я совершенно не знаю». Парадоксально, но это так.
Шли мы в полной тишине. Казалось, даже скрип колес и похрапывания тягловых животных в караванах по пути были приглушены. Каждый прохожий смотрел на меня, и я чувствовал, как их глаза таращились мне в спину. Наверное, мой призыв был исполнен и даже перевыполнен, если за три дня меня встречали вот так – молча, без оркестра, испытывая какой-то страх.
Показывая, что я ничего не боюсь, я поднял голову, смело и спокойно смотря перед собой. Правая лапа лежала на посохе, левой я прикрывал глаза, пытаясь рассмотреть, что происходит в ворот. Казалось, там собралось намного больше зверей, чем могло оказаться у ворот города в такое время. Неужели, меня все-таки вышла встречать какая-то делегация?
С каждым шагом толпа зверей перед въездными воротами приближалась. Я не считал необходимым ускорять шаг коня – если уж и подъезжать к твердыне врага, так путь лучше делать это не спеша, даже несколько вальяжно. Спокойный шаг приносил расслабленность и чувство владения инициативой над ситуацией. Вейлин сжала мое плечо, подъехав поближе:
– Ты знаешь, что я с тобой и теперь я точно не убегу и не спрячусь.
Мне оставалось только закрыть глаза и улыбнуться:
– Отрадно слышать, Лин. Если выйдет так, что я не успею тебе сказать это в будущем, то сделаю это сейчас. Я очень люблю тебя и безмерно рад, что ты со мной.
Ответом мне был лишь нежный шепот:
– И я тебя безмерно люблю и обожаю, мой милый Мирпуд. Твое имя столь красиво, что даже не хочется сокращать его, как ты сделал с моим.
Я не ошибся – возле ворот меня ждала как городская стража, так и простые зеваки, мечтавшие увидеть Судью, приходящего в Ландар. Я думал, что меня задержат, но нет – нам дали спокойно пройти, хотя «спокойно» – не совсем верное слово. Нам пришлось прорываться сквозь море зверей.
Когда я перешел через подъемный мост и оказался за воротами, я понял, что все очень серьезно – все было запружено зверями. Совершенно. Я не видел ни одного свободного места. Пришлось двигаться прямо сквозь толпу, и жители города обтекали наших лошадей, смыкаясь позади. Спешиваться, конечно же, смысла не было – только лошади могли дать нам проход в такой толпе. Я шепнул Лин:
– Слушай, путь до Цитадели только ты знаешь – веди.
Волчица кивнула и оказалась впереди, ведя нас вперед, к штаб-квартире Ордена.
Ближе к центру города ситуация стала несколько спокойнее – зеваки были, все такие же жаждущие зрелищ, но они теперь хотя бы не смыкались сплошным мохнатым морем, и теперь мы даже при желании могли спешиться, не боясь больше никогда не вернуться в седла.
Мы успели пройти ландарский рынок, помост с рабами, где пузан Тарим Ассо все еще продавал невольников, как и два месяца назад. Позади остались и казармы – и вот перед нами выросла громада Цитадели. Я никогда ее раньше не видел, поэтому присвистнул от восхищения.
По сравнению с ней любой даже самый крупный католический храм казался маленькой церквушкой где-нибудь в глубинке. Мне трудно было сказать наверняка, но высота здания была точно около ста пятидесяти или двухсот метров. Куда бы я ни бросал взгляд, везде виднелись ажурные пролеты, арки, переходы, витражные окна, богато украшенные окна, рисунки, фрески, скульптуры, барельефы. В голове совершенно не укладывалось – как такое можно было построить? Казалось, что к созданию Цитадели точно приложили лапу не только обычные звери, но и кто-то очень могущественный. И теперь она стояла передо мной – каменная, масштабная, неприступная, давящая своими размерами, заставляющая чувствовать себя ничтожным.
Площадь перед зданием тоже была весьма немалой. Опять же, мне трудно было утверждать наверняка, но она точно могла бы сравниться размерами если не целиком с московской Красной площадью, то хотя бы с половиной или даже тремя четвертями ее.
Бойдул сидел в кабинете и крутил в лапах статуэтку с улыбающимся лисом-музыкантом. Прошло уже три дня, и Судья должен был вот-вот появиться. Ожидание было слишком томительным. Состояние лиса плавало между полным спокойствием и ощущением полной беззащитности перед ситуацией.
Раздумья Иерарха прервал голос Скортекса:
– Отец Бойдул.
Магистр поднял глаза:
– Что?
– Судья прибыл в город и идет в сторону Цитадели. С ним идет та самая перебежчица из Проклятых, Кон-Сай и крыс, бывший когда-то предсказателем в стенах Цитадели.
Глаза лиса сузились:
– Перебежчица… Она решила жить мне назло, избегая смерти. Что же, и с ней я обойдусь весьма жестко. Иди, Скортекс, я спущусь. Встреть их и скажи, что Иерарх окажется на площади.
Служка поклонился, зашуршав оранжевым балахоном:
– Ваша мудрость превосходит наши стремления, отец Бойдул.
Енот засеменил мелкими шажками и покинул кабинет. Подумав, лис встал с кресла и начал облачать в парадное одеяние Верховного Иерарха. Сейчас или никогда.
Я уже начал раздумывать о том, что делать дальше, оказавшись на площади, но ответ на мои размышления пришел извне в виде забавного енота в оранжевом балахоне. Вейлин успела шепнуть:
– Личный помощник Бойдула, зовут Скортекс.
Я перевел взгляд на новоприбывшего. Служитель посмотрел на меня каким-то странным взором:
– Магистр Бойдул сейчас появится перед вами, подождите.
После этого Скортекс засеменил обратно в сторону входа в Цитадель. Подумав, я спешился, с наслаждением вышагивая и разминая затекшие от седла мышцы. Попутно спросил Себастьяна:
– Твои видения ничего не говорят о предстоящем?
Крыс вздохнул:
– Все, что они мне соизволили сказать – просьбу быть внимательнее, но я думаю, ты сам без меня это знаешь.
Разговор прервал неожиданно зычный голос енота в оранжевом балахоне:
– Верховный Иерарх, отец Бойдул!
В полной тишине я услышал шорох сотен склонивших головы и вставших на одно колено зверей. Пульс внезапно участился, и я столь крепко вцепился в посох, что у меня побелели костяшки на передних лапах. Два месяца беготни и кучи произошедших событий привели к этому – к встрече с Верховным Иерархом.
Никто из моих спутников не встал на колено, и это меня приободрило. Значит, они не боятся Бойдула, и меня это успокаивало.
Из раскрывших высоких арочных створок вышел высокий худощавый зеленоглазый лис в серебристом балахоне, на котором были вышит символ архианства – зеленый четырёхлистный клевер. Я ожидал, что он будет нести какой-то посох или еще какой-то символ власти, но ничего не было – лапы Бойдула были пусты: ни посоха, ни перстня, ни колец, ни браслета – ничего. И еще я поймал себя на мысли, что Бойдул очень похож на Ривелино…
Магистр оглядел площадь и произнес самым обычным, ничем не выделяющимся голосом с легкой ноткой властности:
– Встаньте, мои детеныши!
И снова раздался шорох, и вскоре вся площадь являла собой стоящих зевак, хотящих узнать, чем все закончится.
Первые слова Бойдула были неожиданными:
– Я не думал, что ты так будешь похож на Ягмура, волк. И не думал, что ты будешь столь молод.
Бойдул обвел глазами моих спутников:
– Вейлин Дестрокардо. Узнаю тебя, волчье отродье. Ты дважды сумела обмануть меня и поверь, я так просто это не оставлю. Ты ответишь и за кражу Монолита, и за его подмену.
Лин язвительно хохотнула:
– Хвост подбери, клерик фигов.
В толпе раздалось недовольное роптание, однако оно сразу же прекратилось, стоило только Иерарху поднять лапу. Казалось, оскорбление нисколько не заботило магистра:
– Смейся, блохастая зверушка, я посмотрю, как ты будешь смеяться после того, как с тобой позабавятся Кон-Сай, а потом и я.
Следующей «собеседницей» Бойдула стала Кон-Сай:
– Сестра Джесси, ты тоже попадешь в застенки вместе с этой Проклятой сукой. Я обещал тебе, что в случае невыполнения задания тебя ждет нечто хуже, чем смерть? Так вот, я всегда выполняю свои обещания. Впрочем, я могу тебя простить, если ты вернешься в лоно Ордена.
Джесси застыла, после чего в тишине раздался звук вынимаемых кинжалов. Волчица показала кончиком лезвий на Бойдула:
– Нет. У меня есть тот, кого я буду защищать, и это Судья. Пока он жив, я служу лишь ему и никому более.
Бойдул махнул лапой:
– Твоя преданность тому, кто поработил тебя, похвальна, но глупа.
Последним был Себастьян. Иерарх слегка улыбнулся:
– Я с трудом уже помню тебя по внешности, Себастьян Бласкез, но твои навыки я помню прекрасно. Зачем ты пришел с Судьей? Что мешало тебе остаться с Орденом и жить без забот, работая пророком?
Крыс огрызнулся:
– Меня заставляли работать по восемнадцать часов в сутки пять лет подряд просто потому, что вам лень было нагружать работой ваших изнеженных предсказателей. Засунь свое предложение в свой мохнатый рыжий…
Толпа загудела так, что последнее слово Себастьяна потонуло в недовольных выкриках. Бойдул гаркнул лишь одно слово, и его оказалось достаточно:
– Тишина!
Толпа замолкла. Эйнар на моем плече начал вздыбливать шерсть и оскалил маленькие зубки. Лис перевел взгляд на котенка:
– Теперь ты, Судья. Твое описание полностью совпадает: зверь в черно-серебряных одеждах, с полностью вырезанным посохом Судьи и с черным котенком на плече. Ты передавал через мастера Гимеона, что пришел сдаваться?
Я бросил мимолетный взгляд на навершие посоха. Шар был наполнен полупрозрачной дымкой, как ни в чем не бывало:
– Не совсем так. Я сдамся, но при одном условии, Ривелино.
Я сам не заметил, как назвал Бойдула именем первого Иерарха-бунтаря. Казалось, такая ошибка только улучшила настроение Бойдула:
– Приятно, что ты меня назвал именем столь великого деятеля Ордена, который сделал многое для его развития.
Я покачал головой:
– И который разрушил все, что было заложено в нем. Бойдул, в тебе всего лишь внешность Ривелино, но никак не его сомнительная слава.
Лис расхохотался:
– Сомнительная слава? Судья, ты откровенно глуп. А кто великий, по-твоему? Ягмур? Тот, кто хотел связаться с безбожниками-Проклятыми и кто не считал Арханиса Богом?
Я стукнул кончиком посоха об брусчатку, и от неожиданности лис остановился на полуслове. Я чувствовал, как внутри меня хочет проснуться Судья, но я пока решительно задавил свою сущность, не желая дать ей очнуться раньше времени:
– Это все патетика, риторика и просто слова, Бойдул. Как вы говорите у себя в пророчествах? Судья – закон лишь самому себе? Так вот, послушай меня. Как истинный Судья, я предъявляю обвинение Ордену в том, что Иерарх Ривелино был Темным Всадником и из-за этого он исказил религию, хитростью заставил всех поверить в виновность Ягмура и в итоге превратил религию добра в религию зла и страха!
Толпа ахнула. Они наверняка ожидали, что я просто сдамся в лапы Ордена, и все будет забыто, но сопротивления они не ожидали. Бойдул сразу превратился из улыбающегося лиса в злобно-оскаленного:
– Ты, жалкая шкура, смеешь сомневаться в Ордене и его непогрешимости?
– Да, смею. Я сдамся тебе лишь в одном случае, Бойдул. И я приношу клятву Судьи. Если ты сможешь сейчас перед всеми зверями доказать свою невиновность – я сдамся. И обещаю, что больше Орден не потревожит ни один Судья. Я все сказал.
Иерарх прищурил глаза, после чего произнес:
– Что же, если ты так требуешь доказательств того, что Орден непогрешим, я тебе их предоставлю. Каждый верующий знает, что в религии нет ничего скрытого, некрасивого или черного. Если я смогу призвать сюда Арханиса – будешь ли ты удовлетворен, Судья?
Признаюсь, в тот момент Бойдул сумел заставить меня сомневаться. А если он действительно призовет Арханиса? Тогда получается, что я ошибался во всем, и все подозрения по отношению к архианству Ривелино – лишь фикция? Я чувствовал, что все звери уставились на меня, ожидая ответа. Мой голос дрогнул, но я все так же стоял прямо, как и прежде:
– Я принимаю это условие.
По толпе побежали голоса. Присутствующим предоставлялась возможность, которая выпадает не каждому – увидеть живого бога перед собой, на расстоянии вытянутых лап. Конечно же, никто не мог упустить такого шанса. Бойдул повысил голос:
– Всем отойти на двадцать ярдов назад! Всем, кроме тебя, Судья!
Я не представлял, как это было возможно, но свободный круг вокруг меня и лиса стал намного больше. Подумав, мои спутники тоже отступили назад, отведя и лошадей. Все это произошло в тишине, нарушаемой лишь шорохами одежды и цоканьем копыт лошадей. Краем глаза я заметил, что по периметру начали появляться Чойг-Ма’л, словно готовые прийти Иерарху не помощь.
Бойдул достал из-за пазухи что-то, напоминающее амулет на цепочке. С того места, где я стоял, было трудно разглядеть, что на нем было изображено – я видел лишь какое-то зеленое пятно на серебристой поверхности амулета. Надев артефакт на шею, Бойдул воздел лапы к небу и прокричал:
– Касу!
Сверху рухнул какой-то огненный шар и приземлился прямо на Иерарха. Я невольно зажмурился, думая, что он сейчас сгорит, однако, похоже, пламя, нисколько не вредило лису – одежда не обугливалась, шерсть не горела. Сделав еще один жест, Бойдул произнес еще одно слово:
– Вегимз!
Огонь выстроился вокруг Иерарха в правильный круг с высотой пламени примерно до колена. После небольшой паузы огненный круг, как будто живое существо, переместился в сторону меня и оказался на равном расстоянии от меня и Иерарха между нами.
Дальнейшая речь Иерарха состояла из смеси рогнеону и белибердонского языка. Приводить ее особо смысла здесь нет, скажу лишь, что в ней Бойдул упоминал о величии Арханиса, о том, что все живущие верующие – его слуги и чуть ли не рабы, живущие ради него. В заключение Бойдул произнес чуть ли не громогласным голосом:
– Я призываю тебя! И корр и’ае! Приди и услышь меня! Касу огл зуод су!
Нарастающий гул, как будто от огромного мотора, заставлял зверей в толпе отклоняться, словно на них дул сильный ветер, и закрывать уши лапами. Пространство в центре огненного круга начало заполняться какой-то серой субстанцией, которая с каждой секундой светлела, складываясь в прямоходящего зверя.
В итоге, когда превращение закончилось, в центре площади стояло существо, в котором я опознал Арханиса. Я видел его именно таким, каким его изображали многочисленные скульптуры, барельефы и фрески: фуррь среднего роста, неопределенной принадлежности. В его морде виднелся и волк, и тигр, и еще черты нескольких зверей. На теле Арханиса развевалась белая накидка с вышитым клевером-четырехлистником. Само божество светилось белой энергией, из-за чего долго смотреть на него не представлялось возможным.
Я удивленно отшатнулся, а звери в толпе буквально попадали на землю, уткнувшись лбами в брусчатку. Бойдул тоже склонился, встав на четвереньки, но лбом земли касаться не стал, просто смотря вниз, в землю. Арханис открыл полностью черные глаза, без белков, и произнес рыком:
– Кто звал меня?
Лис отряхнулся и встал:
– Магистр Бойдул, Верховный Иерарх Священного Ордена.
Божество захохотало:
– Очередной Иерарх! Давненько меня не звали в ваш смертный мир!
Но разговор Бойдула с Арханисом не волновал меня. Более того, я его не слушал. Что-то казалось мне странным в облике Арханиса. Несмотря на очевидную идентичность внешности, мне казалось, что это какой-то ненастоящий бог.
Я вспомнил приписку из дневника. «Будь внимателен к деталям». И я начал искать эти самые детали.
После осмотра меня внезапно что-то торкнуло, и я с ужасом посмотрел на то существо, что вызвал Бойдул. Это был не Арханис. Я вскинул лапу:
– Стойте!
Бойдул и Арханис синхронно повернулись ко мне. Если выражение глаз призванного не показывало ничего конкретного, кроме полной пустоты, то взгляд Иерарха был удивленным:
– Что тебе, Судья?
Я сжал посох:
– Это не Арханис.
Лис не успел ничего ответить, за него это сделал псевдо-Арханис, громогласно расхохотавшись:
– А кто же я по-твоему, червяк? Легизмунд?
Я опустил взгляд на навершие посоха и похолодел. В нем вместо Арханиса отражалось какое-то черное существо, похожее на помесь волка-оборотня и быка. Легизмунд. Бойдул, сам того не ведая, призвал древнее зло. Я поднял взгляд:
– Ты не Легизмунд. Ты Арсилиус.
Стоило мне произнести настоящее имя темного духа, как с навершия посоха сорвалась красная пелена, ударившая в тело фальшивого Арханиса. Прошло пять секунд – и на месте светлого бога стояло то темное существо, которое отражалось в шаре. Легизмунд прорычал:
– Жалкий червяк! И что ты теперь сделаешь против меня?
По всей площади раздавались крики ужаса – все, включая Цепных, в страхе старались отойти подальше от страшного чудища. Бойдул прошептал:
– Но мы же верим в Арханиса и я вызывал Арханиса, а не тебя, Легизмунд!
Низкий голос Арсилиуса звучал откровенно издевательски:
– Наивные жалкие твари. Тысячелетие назад мой слуга Ривелино проделал неплохую работу, заставив всех усомниться в честности Ягмура. После того, как основатель исчез, началась долгая работа по изменению архианства. Потихоньку, понемногу религия превратилась в подобие верований Темных Всадников.
Лис отшатнулся:
– Зачем это тебе?
Я ответил за Легизмунда:
– Каждый бог силен, пока в него верят. Так как в течение тысячелетия вера, которая предназначалась Арханису, переходила Легизмунду, это ослабляло Арханиса, и так Арсилиус получал преимущество. И лишь вера Лиги Справедливости помогала Арханису не оставаться совершенно беззащитным.
Мне показалось, что темный дух на секунду посмотрел на меня с уважением:
– А этот червяк говорит все верно. Да, в меня верили, думая, что поклоняются Арханису. И теперь он ослабел так, что мне никто не помешает вновь перенести войну в ваш мир! И теперь я не совершу той ошибки что тогда, полтора тысячелетия назад. Тогда я был слабоват.
Я закрыл глаза и открыл их. Во мне проснулся Судья.
Теперь, когда я овладел силой Судьи, мой голос был не громогласным, но он пробирал до глубины даже меня:
– Не так быстро, Арсилиус!
Казалось, мое преображение озадачило даже темного духа:
– Настоящий Судья?
Я воздел посох навершием к небу:
– Истинный Арханис! Я призываю тебя древним языком, который создал еще сам Ягмур! В’и о’ц иг о тиг-вудир, ма ко’с бе мойп о’м! Мы в большой опасности, так что приди и спаси нас!
Палец нажал на один из многочисленных символов – и в небо буквально выстрелил яркий луч света. Он был столь ярок, что мне пришлось зажмурить глаза.
Когда же я почувствовал сквозь закрытые веки, что свет погас, я открыл глаза, и увидел, как на площади появился третий персонаж. И им был собственно Арханис. Но каким он был! Худой, тусклый, в рваной одежде, изнуренный. Я с жалостью посмотрел на светлого бога:
– Арханис?
Истинный дух посмотрел на меня:
– Да, это я. Посмотри, что со мной стало. Я теперь не столь силен, как ранее.
Легизмунд рассмеялся:
– Какой же ты жалкий! Теперь мне никто не помешает перенести войну в мир смертных! И на этот раз ты проиграешь!
На площади воцарилась тишина. Абсолютная. И в этой полной тишине я встал на одно колено, склонил голову и произнес слова, которые как будто подсказали заранее:
– Я верую в тебя, истинный Арханис.
Я заметил, что свечение вокруг истинного бога стало ненамного, но сильнее. После паузы позади меня раздались голоса Вейлин, Себастьяна и Джесси:
– Я верую в тебя, истинный Арханис.
Свечение вокруг Арханиса стало еще ярче. Похоже, мой пример начал действовать и на толпу. Где слышалось повторение моего посвящения – и так понемногу вид Арханиса становился более цветущим – одежда как будто чинилась сама, худоба пропадала.
Для Легизмунда произошедшее стало полной неожиданностью. Еще столь уверенный пять минут назад, теперь он был в ярости:
– Ах ты мелкая падаль! Да я тебя..!
С его лап сорвалась темная пелена, стремительно полетевшая в мою сторону. Я не успевал поднять посох, чтобы спастись от смертоносного заклятия… как вдруг Арханис махнул полой, и заклятие рассеялось:
– Больше я тебе не позволю убить ни одного смертного, Арсилиус.
Легизмунд разъярился:
– Тогда получи, заступник червяков!
Свечение вокруг Арханиса становилось все ярче, и удар Легизмунда он принял спокойно. Ответная магия светлого бога столкнулась с темной пеленой Арсилиуса. Раздался небольшой взрыв – и Бойдула отшвырнуло взрывной волной на добрый десяток метров в сторону. Возник портал из искрящего сине-серебристого водоворота. Арханис неожиданно ловко схватил Легизмунда, и они вдвоем рухнули в портал. Он исчез, и через пару секунд раздался раскат грома. Борьба между богами продолжалась на небе, как и положено. Судья снова уснул – и я потерял сознание.
Очнулся я, увидев над собой смутно знакомую балку под потолком. Я долго пытался понять, где нахожусь, пока не разглядел желтоватую сферу под потолком. Точно, я был в спальне дома мастера Гимеона.
Эйнар топтался на моей груди и призывно урчал, видя, что я очнулся. Слева от меня послышался шорох и раздался давно уже забытый живой голос Гимеона:
– Вейлин, твой суженый очнулся.
Раздался топот лапок, и на меня буквально накинулась пищащая от радости волчица. Эйнар с трудом успел увернуться – и его место на груди заняла волчица. Я с трудом поднял лапы и обнял Лин. Магесса прошептала мне на ушко:
– Я так боялась, что тебя потеряла…
Слева раздался голос Гимеона, отдававший усмешкой:
– Закончишь нежности, ученик – жду тебя в другой комнате.
Дверь закрылась, и Вейлин устроилась у меня на груди. Я погладил ей ушки:
– Что случилось на площади после того, как я потерял сознание:
– Ты не поверишь – у всех была паника. Все стали свидетелями того, как разрушилось все то, чему их учили. Тут появился мастер Гимеон и объявил, что Лига Справедливости будет помогать Ордену восстанавливать все то, что в течение тысячелетия подменялось последователями Ривелино. Конечно, кто-то попытался сказать, что это все фикция, но кто после увиденного будет уверен в том, что старые порядки были лучшими? Началось массовое обращение свидетелей битвы к истинному Арханису. К несчастью, взрыв от столкновения магии убил нескольких зверей.
– А Бойдул? С ним что?
Голос Вейлин неожиданно погрустнел:
– Он тоже погиб.
– Но почему ты печалишься? Он же хотел тебя убить!
Волчица посмотрела на меня:
– Мирпуд, Бойдул был дезинформирован и лишь следовал тому, чему ему учили. Виноват не он. Каким бы он ни был плохим в твоем понятии, но он был столь же обманутым, как и вся паства, которая безоговорочно верила в догмы «истинного» архианства.
Я закрыл глаза:
– Пусть так. Но кто теперь станет новым Верховным Иерархом? Кому-то же надо брать Орден в свои лапы и наводить порядок?
В уголках губ волчицы появилась легкая усмешка:
– Толпа требовала сделать Иерархом тебя.
Я остолбенел:
– Меня??? Господи, мне всего двадцать с небольшим лет. Мне еще свою магию осваивать нужно много времени, а меня хотят поставить на должность, на которой я точно не смогу сделать ничего путного? Не-не-не, увольте. Не хочу.
Магесса заливисто рассмеялась:
– Я тебя не заставляю, Мирпуд. А кого бы ты поставил?
Я округлил глаза:
– И ты еще спрашиваешь? Мастера Гимеона, конечно! Кто, как не Главный Хранитель Лиги Справедливости обладает наиболее подходящими знаниями, чтобы поднимать религию из руин? На худой конец, даже тот же Себастьян лучше справится со своими обязанностями, как пророк и прямой потомок сподвижника Ягмура. Кстати, где Себастьян и Джесс?
– Они остались помогать в разборе разрушений на площади перед Цитаделью.
Из комнаты донесся голос Гимеона:
– Ученик, я слышал, ты упомянул мое имя? Идите сюда вдвоем, нам надо кое-что обсудить.
Мы с Вейлин переглянулись. Что же мастер хотел с нами обсудить?
Дата добавления: 2015-02-16; просмотров: 30 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Если Сеть не будет процветать, то это для всех будет означать крах. | | | Глава тридцатая. Подделка |