Читайте также:
|
Лекция 1. Вводная
- Платон говорил нам, что право является формой социального контроля, инструментом хорошей жизни, путем к открытию действительности, истинной реальностью социальной структуры;
- Аристотель - право является правилом поведения, соглашением, идеалом разума, правилом принятия решений, формой решения;
- Цицерон - право является соглашением разума и природы, различием между справедливым и несправедливым, приказом или запретом;
- Фома Аквинский - право есть веление разума во имя общей пользы, сделанное тем, кто заботится о сообществе, и обнародованное;
- Гоббс: право - приказ суверена;
- Лейбниц считал, что характер права определен структурой общества;
- Кант - право есть согласование воль посредством универсальных правил в интересах свободы;
Законодательство, т.е. намеренное создание законов, справедливо было названо наиболее важным по своим далеко идущим последствиям изобретением человека, более значительным даже, чем огонь и порох. Этот вывод приводит в своей книге Фридрих фон Хайек, ссылаясь на немецкого исследователя Бернарда Рефельда, который писал: «Возникновение феномена законодательства… в истории человечества имело не меньшее значение, чем изобретение искусства, права и несправедливости. До этого считали, что право есть возможность не утверждать, но только применять (нечто такое, что было и прежде. Сообразно этому представлению, изобретение законодательства имело, может быть, даже более весомые последствия, нежели изобретение огня или пороха, поскольку оно сильнее, чем что-либо другое, вручило в руки человечества его судьбу”. (выделить основные идеи в этом положении).
Бруно Леони акцентирует внимание на том, что «в основе непрерывно увеличивающихся полномочий чиновников исполнительной власти всегда лежит какой-нибудь законодательный акт, позволяющий им, в свою очередь, действовать в роли законодателей, а также вмешиваться в этом качестве почти без ограничений, в любые частные действия и нарушать любые интересы частных лиц. Парадокс нашего времени состоит в том, что нами управляют люди, но не потому, что, как утверждала бы классическая теория Аристотеля, нами не управляют законы, а потому что как раз законы нами и управляют. Сам Макиавелли не придумал бы более хитроумного устройства, чтобы облагородить волю тирана, который притворяется простым чиновником, действующим в рамках совершенно законной системы». (С. 24).
А вот что пишет Бертран де Жувенель: «Скажем прямо: нынешняя волна новых законов не создает права. Эти законы – проявление натиска интересов, прихоти мнений, неистовства страстей. Они смешны в своей беспорядочности, когда измышляются Властью все более широкой, но неуклонно ослабляемой спором различных группировок, и ненавистны в своем несправедливом порядке, когда исходят от власти, сжатой в один кулак. Уважения к ним добиваются только путем принуждения. Они антиобщественны, потому что основаны на ложной и смертельно опасной концепции общества.
Неправда, что общественный порядок целиком и полностью обеспечивается Властью. Важнейшую часть его составляют верования и нравы. Ни те, ни другие не должны беспрерывно ставиться под сомнение; их относительное постоянство (но постоянное существование) не должны беспрерывно ставиться под сомнение; их существование в относительно постоянном качестве – непременное условие общественного благополучия. – (Выделить и обсудит основные идеи!)
Сегодня законом считается норма писанного права, которую орган, уполномоченный конституцией парламент, постановляет для всей совокупности граждан или по крайней мере для значительного их числа.
Многие согласятся с таким представлением о законе, значительно меньше сочтут такое понятие безупречным и совсем немногие, быть может даже единицы, укажут на формальный характер такого понятия о законе, неглубокое проникновение в существо дела и вообще на близорукость, столь свойственную тем, кто прочно стоит на позициях юридического позитивизма.
Но вот что интересно – каждый из названных концептов имеет под собой основание, не является полностью беспочвенным, поскольку приведенное выше понятие закона находит очевидное подтверждение в реальной действительности: парламенты действительно постановляют законы, правда далеко не всегда для всей совокупности граждан и даже не всегда для значительного числа граждан. Трудно не согласиться, что результатом их усилий являются нормы писанного права, которые носят общий характер.
Все это так, но вместе с тем и в прошлом, и сегодня можно наблюдать формирование законов за стенами парламентов, совершенно независимо от того, насколько преуспевают парламенты в своей основной деятельности – обсудить!
Практика являет также множество примеров деятельности парламентов, которую назвать законодательной в строгом смысле слова (как и результат такой деятельности – законом), достаточных оснований нет. Наиболее острые критические замечания ученых, и в прошлом, и сегодня, часто имеют свой целью именно парламент, причем критика обнажает самые различные «грехи» законодателей от народа, ставит под сомнение самостоятельность и независимость законодательной власти. Бертран де Жувенель, проведя основательное исследование, делает вывод, что законодательное правомочий – не атрибут, который отнимается у Власти при введении такого института, как представительное собрание. Это – прибавление к правомочиям Власти, настолько новое, что лишь собрание представителей или народный опрос делает его возможным
Были ли законы в России (до ХХ в.)?
Зададимся, к примеру, следующим вопросом: в России, вплоть до начала ХХ в. парламента, в строгом смысле слова не было, значит ли это, что и законов России до начала ХХ в. так же не было? Если руководствоваться приведенным выше понятием о законе, то ответ должен быть определенно положительным. Да, не было. Но правовое развитие России, каким бы своеобразием оно не отличалось, свидетельствует как раз об обратном. Если римские Двенадцать таблиц считаются законом, то почему нельзя считать Судебник Ивана 1У 1550 г. законом? Д.А. Кавелин прямо писал, что он явился первым заметным сводом законов. О Соборном Уложении Алексея Михайловича 1649 года В.О. Ключевский скажет, что оно действовало почти 200 лет, вплоть до составления Свода Законов Российской Империи 1832 года!
Заметным событием в жизни российского общества было введение в 1722 г. Петром 1 Табели о рангах. Для нас важно, что данным актом были упорядочены и узаконены критерии государственной службы. Но нельзя не замечать и другой наиважнейшей роли рассматриваемого документа, которым традиционная структура российского общества, в основе которой лежал сословный принцип, препарировалась: в нее вживлялось начало, которое требовало не личного услужения, не происхождения, а добросовестного и толкового исполнения служебных обязанностей. После Петра 1 последовали ряд ограничений, в частности, самоуправление было стеснено коронной администрацией, однако оно возродилось с новой силой после Реализации Грамоты на права и выгоды городам Российской империи, дарованной одновременной одновременно с Грамотой дворянству в 1785г. Жалованная грамота городам (1785г.), которая включала также пространное Ремесленное положение, определила юридическое положение городского сословия, корпоративные формы существования (гильдии, цехи, городское общество), и организационные формы для правильного самоуправления (магистраты и городские думы). Грамота защитила имущество, честь и достоинство городских обывателей: только суд мог лишить их дарованных им прав; суд же присуждал за оскорбление к штрафу, которому подвергалось также и дворянство. Они получили право приносить жалобы о своих нуждах на имя губернатора. В течении ХУ111 - первой половины Х1Х вв. сословные права городских обывателей укреплялись и были вторично юридически подтверждены в Своде законов Российской Империи.
Нельзя не отметить, что в России были не только идеи, но и попытки создать конституцию. Так, при Александре 1 были набросаны проекты основного закона (Сперанского, Новосильцева). В частности, М.М. Сперанский считал, что основной закон может стать необратимой гарантией гражданской свободы. Характеризуя проект Н.Н. Новосильцева, В.В. Леонтович пишет, что в заключительной статье (ст.19) проекта говорилось, что Уставной грамоте приписывается значение Основного закона и ее цель - "обеспечить неприкосновенность личности и собственности и гарантировать нерушимость гражданских и политических прав. Неприкосновенность личности предполагалось обеспечивать ст. 81,82 и 87, а неприкосновенность собственности по отношению к государственной власти - ст.97 и 98. Интересна ст.90, которая давала бы подданным Российской империи право без всяких препятствий и со всем имуществом эмигрировать из России, и ст. 93, разрешающая всем иностранцам приезжать в Россию, покидать ее, приобретать в стране движимое имущество. Проект Н.Н. Новосильцева идет, таким образом, дальше, чем проект Декларации прав человека 1801 года, в котором говорится только о праве дворян и горожан ездить за границу. (там же, С.118). Леонтович?
Приближались к решению этой важной задачи и в самом начале ХХ века. Так, Манифест 17 октября 1905 г. содержал три важных положения: во-первых, он провозглашал основные свободы (свободу вероисповедания, печати, слова, собраний и союзов). Во-вторых, данный документ расширил избирательные права подданных, в-третьих, придал Государственной Думе характер законодательного учреждения. Положения Манифеста фактически не применялись, их роль можно усматривать в том, что впервые за всю историю правового развития России на нормативном уровне была реализована попытка передать власть представительству, т.е. обществу.
Согласно Основным Законам 1906 г. (некоторые ученые считают их первой конституцией России) ни один выработанный правительством проект не мог стать законом без одобрения Думы и Государственного Совета. Тем самым власть в Российской Империи начинала терять абсолютный и непосредственно личный характер; законопроект, принятый законодательными палатами, без утверждения царем законом стать не мог. Однако за Думой было признано право вторичного обращения к законопроекту и преодоления вето, наложенного царем.
Основными Законами законодательная власть царя значительно ограничивалась. Конечно, принятие таких законов не означало, что в России появилась реальная конституция. Тогда, она так и не появилась. Но необходимо признать важность и нетривиальность процессов, которые имели место в России в начале ХХ столетия. Это был серьезный и заметный шаг в ее правовом развитии, который, к сожалению, был заблокирован последующими событиями. Можно сказать, что если законодательные акты 1905 г. стремились установить в России народовластие, то конституционные законы 1906г. 1906 г. поставили прежних врагов в одинаковое положение, наделили их равными правами. Оба они теперь могли друг другу мешать; оба могли друг против друга защищать status quo.
Особенность и принципиальная сущность Основных законов 1906 г. состояла в том, что они явились принципиальным соглашением между старой монархией и молодыми силами общества. Это означает, что данный акт устанавливал правовые рамки, в которых можно было достичь политической цели, так долго остававшейся недостижимой и состоявшей в том, что монархия принимала либерализм как свою программу, а общественность сотрудничала с традиционными силами монархии при проведении в жизнь этой программы и даже находила какое-то внутреннее единство с ними (там. С. 465).
Основные концепты законодательства.
Сторонники теории согласия (солидарности) рассматривают законодательство как общественный институт, выражающее общие социальные ценности и нормы и контролируемый большинством.
Приверженцы теории конфликта, напротив, придерживаются мнения, что законодательство является инструментом контроля..., тот, кто устанавливает закон, обладает властью. Люди, устанавливающие закон, борются за его незыблемость, в силу того, что закон является прямой дорогой к ресурсам, которые выигрывают одни и теряют другие, поскольку экономические решения принимаются и приводятся в действие посредством принятия законов. Следовательно, контроль над законодательным процессом позволяет отчасти контролировать распределение экономических ценностей, в том числе через законы о транспортных средствах и пошлинах.
Более того, контроль над процессами принятия законов означает контроль над решениями правительства, контроль законов позволяет влиять на культуру. Процессу принятия и приведения в действие законов не случайно уделяют так много внимания. Это призвано отвлечь общественность от более серьезных процессов распределения власти и поддержания интересов. Законы, налагающие запрет на определенные формы поведения и обязывающие граждан поступать иначе, принимаются законодателями, которые получили место в парламенте при поддержке лоббирующих свои интересы групп.
Поэтому, как и законодательная деятельность, так и в особенности применение законодательства отражают попытки властных групп защитить собственные интересы.
Участники дебатов, известные как инструменталисты, утверждают, что «монополисты» (т.е. те, кто возглавляет наиболее влиятельные корпорации и банки) полностью контролируют государство (закон), управляют каждым его шагом и используют законодательный процесс непосредственно для защиты собственных интересов. Основы данного подхода были заложены в работах К. Милза и Г. Домхоффа. С помощью эмпирических данных они показали, что между промышленными руководителями и лицами, занимающими важные государственные посты и имеющими влияние в сферах бизнеса, образования, финансов и средств массовой информации, существуют тесные связи.
Нужно сказать, что инструменталистов часто критикуют по нескольким причинам. Они не принимают во внимание неэкономические влияния на политический и законодательный процессы. Они не могут объяснить, почему некоторые виды деятельности, казалось бы, выгодные капиталистам (например, фиксация цен) признаны незаконными. Почему, контролируя закон, капиталисты не всегда могут просто добиться его изменения в собственных интересах, вместо того, чтобы при случае нарушать его. И, наконец, они не способны объяснить, почему между самими капиталистами имеют разногласия и конфликты.
В противовес данным аргументам сторонники марксистской теории разработали менее «грубый» и более сложный вариант теории существования правящего класса. Эту группу исследователей принято именовать структуралистами. Они полагают, что государство и закон отражают больше, нежели просто интересы правящего класса. Структуралисты считают, что государство относительно автономно, хотя степень его автономии разные исследователи видят по-разному. А поскольку это так, то государство защищает долговременные интересы капиталистов, не содействуя их сиюминутной выгоде. Таким образом, государство зачастую принимают сравнительно справедливые законы и применяет их.
Плюралистические теории. Они утверждают, что правовой процесс контролирует не одна, а несколько групп с различными интересами, т.е. На правовой процесс большое влияние оказывают конкуренция интересов множества различных групп, а не действия только экономической элиты или государства. В то же время они расходятся во мнении относительно того, является ли государство самостоятельной и заинтересованной стороной или же это только пользующийся спросом ресурс.
Дата добавления: 2015-04-12; просмотров: 78 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |