Читайте также:
|
-Том, может, ты не пойдешь туда?
-Мама, он был моим лучшим другом.
-Но он спал с мужчиной. Это такой позор для его семьи.
-Как ты можешь говорить о позоре? Он убил себя, мам, не выдержав разлуки. Он не просто спал с мужчиной, он любил его!
-Это не оправдывает его поступков.
-Я пойду на похороны. Филипп навсегда останется для меня близким человеком, несмотря на то, каким он был.
Воспоминания вспышками атаковали сознание, возвращая былые ощущения. Том будто вернулся на кладбище, где собрались родные его друга. Он был единственным, кто пришел из сверстников Филиппа. Многие стыдились того, что когда-то общались с ним. Вновь угловатым холодным камнем боль утраты придавила сердце Томаса. Он боялся такой любви. Запрещенной и осуждаемой.
-А с Рихардом что случилось? – сдерживая слезы, спросил фей.
-Прекращай лезть в мои мысли, - недовольно воззрился на него Томас.
-Прости. Но, а все-таки, что с ним произошло?
-Он отсидел свой срок, но после освобождения тоже покончил с собой, - вполголоса ответил герр Хэллер, смотря в окно, за которым увенчанные сочной зеленью ветви деревьев покачивались на ветру. – Его тело нашли на могиле Филиппа.
-Я и не знал этого. Нам дают только общие сведения о клиентах, - грустно пробормотал Зеленый. – Ты поэтому не хочешь?
-Не начинай снова. Мне неприятна эта тема, - все еще пребывая в своих воспоминаниях, отозвался Том.
-Но сейчас не пятьдесят седьмой. И мы в Нидерландах живем. Чего ты боишься?
-Это неправильно, понимаешь? Двое мужчин не могут любить друг друга. Это абсурд!
-Но твой друг любил. И его любили.
-И к чему это привело? К чему, скажи?
-Но до этого момента они были счастливы. Я так живо увидел их расставание в твоих мыслях. И почувствовал, каково было тебе.
-Я не хочу, чтобы и меня настигло это чувство. Оно слишком…- Том остановился, слушая внутренний голос. - …слишком сильное, если будет настоящим.
-Можно я задам один вопрос и не буду больше тебя тревожить сегодня?
-Задавай.
-Ты боишься, потому что что-то почувствовал? Что-то похожее?
-…я не знаю.
***
Оставшуюся половину дня Томас провел, с головой окунувшись в домашние хлопоты. Он любил делать уборку – это уравновешивало эмоциональное состояние и упорядочивало мысли. Не торопясь вытирая пыль, моя полы и занимаясь стиркой, Том много всего передумал. Он словно вел внутренний диалог с самим собой, узнавая себя заново.
Прихватив наполненный мусором пакет, герр Хэллер вышел на улицу, направляясь к баку. Как вдруг мимо него пронесся Билл, едва не сшибая с ног. Браун будто и не заметил преграду на своем пути в виде своего соседа, задел Томаса плечом, даже не извинившись. Мужчина подумал, что юноша держит обиду на него, и не стал предавать его неучтивости особого значения.
Близилась сумрачная июльская ночь, наполненная спокойствием после тяжелого будничного дня. Все, кто прибыл с места службы домой, отдыхали в своих квартирах, проводя время за просмотром телевизора или ранним сном. На удивление герра Хэллера вся живность, которая обитала в его многоэтажке, утихомирилась и не подавала признаков жизни. Ненароком Томас подумал, что хозяева своих питомцев устали от бесконечного присутствия шерстяных, пускающих слюни, грызущих и царапающих мебель существ в своих жилищах и благополучно сдали их в питомники. Но омерзительное мяуканье голодной кошки, по громкости голоса которой можно было определить, что ее выставили на балкон погулять, развеяло все надежды Тома. Спустя какое-то время кошку накормили, и вокруг вновь воцарилась тишина. Ненадолго.
С грохотом захлопнулась дверь подъезда. Топот ног по ступенькам. Звенящая связка ключей. Снова грохот. Том оторвался от просмотра криминальной хроники, взглянув на входную дверь. Отвернулся, внимая вещанию диктора. Хлопок. Ключи. Топот. Вон из подъезда. Томас пересел на диван, подгребая под себя ноги. Пощелкал по каналам. Какой-то фильм о психопате с прозвищем «Пила». Занятно.
Грохот. Что-то упало на бетонный пол. Сдержанный мат. Топот. Звон ключей. Снова что-то упало. Что-то тяжелое, судя по скулежу нарушителя тишины. Ненормативная лексика в адрес выскальзывающего из рук предмета. Топот. Кажется, не закрыл дверь в подъезд.
Том забеспокоился. Было ясно, что топающим некто был Браун. Но чем он занимается, бегая туда-сюда? То в квартиру, то вон из нее. Топот. Звонок в дверь. Голос:
-Том, открой, пожалуйста!
Оторвавшись от просмотра кровавых игрищ товарища «Пилы», Томас убавил звук и подошел к двери, впуская полуночного гостя.
-У тебя есть разводной ключ? – ни «здрасти», ни «до свидания».
-Нет, - немного опешив от неожиданного вопроса, покачал головой Том.
-Черт, - яростно шепнул Браун, потерев шею, на которой после таких ласк остались черные полосы от пальцев. Специфический запах. Машинное масло? – А какие-нибудь инструменты вообще есть?
-Что-то сломалось?
-Жизнь у меня сломалась. Есть или нет? – резко. Раздраженно. Нетерпеливо. В этом весь Билл.
-Я могу помочь чем-нибудь? – предложил герр Хэллер, стараясь сдержать улыбку: парень, стоящий перед ним выглядел весьма забавно с вымазанным в черном масле лицом.
-Пфу-у-уф, ладно пошли, - бесцеремонно обхватив запачканной рукой запястье Тома, Билл потянул его за собой.
Томас только и успел прикрыть дверь. Все равно в его квартире кроме телевизора нечего было воровать. Хотя, телевизор было бы жалко.
Петляя в темноте, Том следовал за пыхтящим и что-то бормочущим себе под нос Брауном, смутно припоминая, что за их домом находились гаражи. Подозрения на этот счет недолгое время были неоправданными, спустя несколько мгновений перед ним предстало небольшое помещение с ярко освещенным чудом в центре.
-Вот эта зараза отказывается заводиться, - Билл махнул рукой на мотоцикл.
-Весь день с ним вожусь. Вообще не понимаю, в чем дело!
Во взгляде Тома зажегся огонь, а руки предательски задрожали. Мотоциклы – его страсть. Он обожал их. В былое время даже Ланетт ревновала мужа к бездушной «…железяке…». А Томас утверждал, что у каждой созданной человеком машины есть душа, характер, темперамент. Как у сотворенных Всевышним людей.
-Красавец, - восторженно выдохнул он.
-А?…а-а-а, да. Он шикарен, - улыбнувшись, отозвался Билл, следя за тем, с каким трепетом Том скользит кончиками пальцев по гладкой поверхности бензобака.
-Давно я не прикасался к такой красоте. Что с ним? Не заводится?
-Ага, - подтвердил Браун, подумав: «Красота в этом гараже ни одна, к которой можно прикоснуться».
-Трос сцепления проверял? – Томас присел на корточки, присматриваясь к мотоциклу в попытке выявить поломку.
-А что с ним может быть? – удивленно буркнул Билл, практически по пояс скрывшись в ящике для инструментов.
-Порваться может. Из-за этого и не заводится, - с улыбкой ответил герр Хэллер, покачал чоппер. Характерного звука булькающего в баке бензина не послышалось.
-Билл, а у тебя есть бензин?
-Да, там, в углу в канистре, - кивнул через плечо на место нахождения топлива. – Блин…где же этот ключ.
-Нет. В баке проверял? - усмехнувшись.
-В баке? – Браун подскочил к своему «зверю», так же, как минутой ранее Том, покачав его.
-Вот я идиот! Целый день, б*я, на него убил, а бензин проверить не догадался, - засмеялся Билл. – Не понадобился бы мне разводной ключ, так бы и возился с ним.
-А зачем тебе ключ?
-Да я стукнуть им хотел. Глядишь, может, и завелся бы, - безупречная улыбка и задор в глазах.
-Не надо стучать, - хмыкнул Томас. – А свечи желательно поменять и трос сцепления все-таки проверить. Подозрительный он какой-то. Еще посмотреть, не забит ли топливный фильтр, и сменить прокладку между рулем и сидением, - на последних словах голос Тома дрогнул.
-Прокладку? А это, сейчас. Где-то была. Подожди.
Только Билл ринулся на поиски прокладки, как вдруг до него дошло:
-Том! Хватит меня дурить! – с укоризной в голосе. – Какая, нафиг, прокладка?!
-Водитель, - смеясь, ответил мужчина.
-Ну да, ну да. Признаю, я сегодня блондинка, – «Сон в руку, блин».
-Помылся бы ты, блондинка, - Томас поднялся на ноги и, вытерев руки тряпкой, указал пальцем на шею Билла.
Браун наклонился к зеркалу заднего вида, рассматривая масштабы катастрофы. Ахнул, глотая нелицеприятные словесные обороты, выпрямился:
-Бывало и хуже. Слушай, Том, ты хорошо разбираешься во всем этом?
-Главное, что разбираюсь, - странное состояние. Улыбка не желала слезать с губ, как ребенок с отеческих коленей.
-У Анри есть сломанный чоппер…
-Чоппер?
-Ну, такая же зараза на колесах, - Билл похлопал раскрытой ладонью по обтянутому черной кожей сидению. – И некому его подлатать. Сможешь?
-Нужно посмотреть, что в нем не так.
-Короче, завтра съездим к Анри, и ты посмотришь, хорошо? Он-то уже давно забил и катается на спортивных тачках, а мотоцикл-то классный. Я больше их предпочитаю. Такая власть ощущается, - Билл стал говорить на тон тише, вспоминая ветер, свистящий в ушах, и волнующую тело скорость.
-Когда полотно дороги и не чувствуется вовсе. Будто ты летишь над ней, а биение сердца сливается с рычанием мотора, - продолжил Том, проведя рукой по хромированному рулю.
-Когда растет скорость, а вместе с ней и пульс. И ты словно сливаешься с ним воедино. Как неделимое существо, - вскинув взгляд, смотря на тень, отброшенную длинными ресницами на щеки.
-Играя с ветром наперегонки, - ресницы устремились вверх и взгляды встретились.
-Лучше, чем секс, – одновременно.
<13>
Увлечение Брауна мотоциклами стало для Томаса приятным открытием. Когда Билл рассказывал о том, как первый раз оседлал «железного коня», невозможно было не залюбоваться его горящими будоражащим воспоминанием глазами и вдохновенным лицом. Он словно светился изнутри, когда пересказывал свои ощущения. Том улыбался и тоже делился своими впечатлениями от первой поездки на мотоцикле. Он помнил это отчетливо, будто только что заглушил мотор и опустил ноги на землю. Билл слушал внимательно, едва кивая головой в знак согласия, но постоянно норовил перебить Томаса, припомнив поэтичный словесный оборот, который мог бы отразить всю гамму его чувств. Браун был приятным собеседником, несмотря на свою несдержанность. Он как ребенок в детском саду наперебой тараторил о новой игрушке, каждый раз, порывисто касаясь слушающих его местами непонятную речь, воодушевленно восклицал: «А еще…!».
Устроившись на расшатанных стульях, которые нашлись в гараже, парни проговорили полночи, не зацикливаясь на теме мотоциклов. Разговор незаметно перетекал из одной плоскости в другую, ненавязчиво предоставляя все новые и новые объекты для обсуждения. Увлеченные беседой Том и Билл даже обсудили близкую герру Хэллеру войну и возмущающие Брауна бесчинства людей, которые приняли командование Адольфа Гитлера. Юноша так яро протестовал против всей системы, словно сам был подвержен ее разрушительному действию.
Разошлись по домам на границе ночной тьмы и утренних сумерек, когда невидимые солнечные лучи разрезают черную мглу. Во рту пересохло от бурных диалогов, а голова тяжелела от накатывающего сна. Том уснул сразу же, как только опустился на мягкую постель.
Невыносимый жар окутывал тело, а неугомонный ветер напевал свои песни. Скорость сжигала километры, уничтожала время, оставляя только темноту и испепеляющее наслаждение. Вдруг дорога рассыпалась, распалась на осколки мутного зеркала вместе с тьмой. Светлая комната. Льющийся мелодией смех. Нежная игривая улыбка и золотистые волосы, крупными локонами взметнувшиеся в воздухе.
Ланетт.
Она убегает, дразнится и смеется. На Ней только прозрачная ночная рубашка и изысканный французский аромат. Оборачивается, задорно стрельнув голубыми глазами. Луч тусклого света преломляется, и глаза становятся карими, а их выражение - хищным, обольстительным. Луч исчезает, вновь даруя возможность купаться в теплом океане Ее взгляда. Завораживающая улыбка и сброшенная с плеч рубашка. Она подзывает к себе, маня пальчиком. Ее губы как прежде нежны и податливы, а тело горячее от страсти. Закрыть глаза, упиваясь интимным единением. Скользнуть рукой на красивую грудь…и не ощутить былого. А Она становится неукротимой. Такой, какой никогда не была. Поцелуй другой. Не Ее губы, не Ее тело. Исчезла мягкость ее золотых локонов, сменившись черным шелком струящихся прядей, зажатых в пальцах.
Не верить своим глазам, но продолжать, не в силах остановиться. И чужие губы твердят: «Попробуй». А настойчивые руки ласкают тело. Взгляд полон огня, который вырывается наружу, облизывая сжигающими оранжевыми языками кожу. Сгореть дотла, превратившись в легчайший пепел. Взлететь к облакам, проносясь над городами, странами, континентами.
Неверие, сжирающее изнутри. Паника, парализующая тело. Крик отчаяния, застывший в его янтарном взгляде. Страх, что сжатые ладони - последнее, что вас связывает. Люди в военной форме не дают надежды, отнимают вас друг у друга. И родной голос Ланетт, доносящийся из ниоткуда: «Отпускаю».
Томас выгнулся на постели, болезненно закричав. Тело скрутила пронзительная боль, с воздухом выходящая из легких. Мужчина обмяк, бездумно взирая на потолок, по которому расползлась паутина мелких трещинок. В горле стоял сухой ком, а сердце трепыхалось, словно после длительной пробежки. Никаких мыслей. Только пульс, стучащий в висках эхом: «Отпускаю».
***
В груди болело что-то. Этим «что-то» было не сердце и не легкие. Болели не органы. Не физическое проявление хвори. В груди будто образовалась холодная пустота. Томасу редко снилась покойная жена. И никогда она не снилась в том возрасте, когда они познакомились. Тело отреагировало на сон вполне закономерно – возбуждение до сих пор гуляло по венам. Но рассудок недоумевал.
-Куда ты меня отпускаешь? – прошептал Том, всколыхнув своим дыханием белесый дымок, исходящий от горячего чая.
Он чувствовал - что-то изменилось. Будто ловкий иллюзионист сотворил свое волшебство, удалив из него нечто важное, но сейчас совершенно неуместное. Спрятал в черном бархатном мешке отобранную частичку, забыв заменить ее чем-то другим.
Если раньше Том испытывал некий дискомфорт от пребывания в своем вновь молодом теле, то сейчас это чувство исчезло. В первые дни перевоплощения внутреннее скупое на эмоции содержание не поспевало за буйной оболочкой, а сегодня это разногласие вдруг исчезло. Мысли не разнились друг с другом, желания тела подпитывались желаниями мозга, и Томас впервые за пять дней новой жизни захотел секса. Именно разумом, а не телом. Отбросив воспоминание о безумном сне, в котором знакомые губы горячо взывали сквозь прерывистые стоны, мужчина допил чай и поставил грязную кружку в раковину, отправившись в ванную.
***
Угрюмо разглядывая убитый маникюр, Билл поморщился и набрал телефонный номер приятеля:
-Анри, привет.
-Угу. Чего надо? – ответил недовольный голос в трубке.
-Ты что такой злой?
-Ты меня разбудил.
-Тебе бы только дрыхнуть! Уже третий час!
-И че?
-Эх, ладно. У меня к тебе дело – можешь пригласить Донэдру к себе?
-У-а-а-ах! - послышался зевок. – Могу, а зачем?
-Так нужно. Ну и поприставай к ней, о’кей?
-А это-то зачем? – голос взбодрился.
-Тебе трудно?
-Нет.
-Вот и не задавай лишних вопросов. И главные ворота оставь открытыми, уйдите на задний двор и…
-А полы тебе не помыть? – возмущенно.
-Тебе же лучше будет, дурак! И еще, не обращай внимания ни на какие шумы. Понятно? И Дону отвлекай.
-Ты объяснить можешь, для чего вся эта спецоперация?!
-Для моего и твоего счастья! Все, отбой. Через два часа чтобы было все готово. Сообщение мне сбросишь.
Откинув телефон на мягкие подушки, Браун соскочил с дивана и двинулся на поиски желаемого ему предмета.
-Где же эта пилочка?
***
-И где мне сесть? – подтянув широкие штаны, осведомился Том.
-За мной. Уместимся, наверное, - Билл вручил ему шлем, усевшись на байк. – Давай, - кивнул головой за спину. – Я подвинусь.
Томас сел позади Брауна, тесно к нему прижавшись. Видимо, данное транспортное средство не было рассчитано на коллективные поездки.
-Шлем надел?
-Надел.
-Руками меня обхвати, - завел «зверя».
-Это обязательно?
-Том, - с укором в голосе.
-Ладно, - мужчина обнял Билла, сцепив руки в замочек на его животе.
-Готов?
-Готов.
И с громким рычанием «зверь» сорвался с места, унося своих седоков к горизонту.
-Анри…не надо… - вяло сопротивляясь поползновениям юноши, просила Донэдра.
-Я не могу, ты такая… - Анри лизнул губы девушки, чмокнув их. - …такая…тебе даже определения нет. Ты неземная.
-Мы же уже все решили…ах… - запрокинув голову, ощутив настойчивые поцелуи на шее. – Не надо, прошу.
-Я люблю тебя…люблю такую…непокорную. В каждом твоем «нет» для меня вопит «да», - бережно опустив мулатку на обтянутые цветастой тканью подушки, Анри нежно ее поцеловал.
Качели, на которых ласкались влюбленные, мерно покачивались, тихо поскрипывая. Двое, отдавшиеся своей страсти, не замечали ничего вокруг. Это и нужно было Брауну. Друг как никто другой знает слабое место, на которое можно надавить при необходимости. У Доны этим местом был Анри.
Билл припарковал мотоцикл у ворот, двинувшись внутрь огромного приусадебного участка. Не иначе как усадьбой дом альтернативного друга нельзя было назвать. За что особая благодарность его родителям, безмерно любящим сына.
-Анри - сын президента? – усмехнулся Том, оценив размеры владений.
-Может быть, - подхватил Билл. – Он держит в тайне свое происхождение. Пойдем, он, наверное, на заднем дворе.
Проходя мимо усеянных пышными цветами клумб, ухоженных культурных деревьев и кустарников, Томас подумал, что здешний садовник неплохо зарабатывает. И о том, что и ему бы не мешало подыскать работу. Денег осталось всего ничего.
-Стой, - шикнул брюнет, резко остановившись, дойдя до угла дома. Том не успел сориентироваться, засмотревшись на куст причудливой формы, и врезался Брауну в спину.
-Кажется, мы не вовремя, - самодовольно ухмыльнулся Билл.
-Почему? – мужчина выглянул из-за угла, тоже улыбнувшись. – Ясно.
-Заедем в другой раз?
-Давай. Не хочется прерывать такую идиллию.
-Да, не стоит мешать влюбленным, - усмехнулся брюнет.
-Влюбленным?
-Мгм, Анри давно уже усиленно добивается внимания Доны, вот, вероятно, добился, наконец.
Томасу стало неприятно при воспоминании о том, как девушка навязывалась ему. Вспомнился и тот парень на вечеринке, который целовался с Биллом. Всплыл перед глазами сегодняшний сон. Слишком много граней у фигуры современных отношений.
-Ну что, домой? – потерев висок безымянным пальцем, Томас посмотрел на Билла.
-Ты что?! Ни в коем случае! Раз уж мы выбрались, я тебе хочу одно место показать. Не против?
Что-то было подозрительное в стечении обстоятельств. А самым подозрительным был цветущий словно майская роза Браун.
***
Заброшенная водонапорная башня величественно возвышалась, ревниво тесня жилые дома. Когда-то она стояла здесь одна, любуясь спокойными водами канала, ведущего в открытое море.
-Билл, ты отдаешь себе отчет о том, что это противозаконно – то, что мы делаем? - Томас брезгливо стряхнул с руки пыльную паутину.
-Ею давно уже никто не пользуется. Здесь мы вне закона, - брюнет целенаправленно шел по лестнице наверх, касаясь пальцами шершавой каменной стены. В башне было темно и пыльно. А еще здесь водились мыши, которые только и успевали разбегаться врассыпную перед ногами неожиданных гостей. Наконец ступени кончились, приведя к закрытой двери.
-Сейчас будет «бум», - хмыкнул Билл и толкнул дверь ногой.
Облюбовавшие вершину башни голуби с громким шорохом расправленных крыльев взметнулись к небу. Старое строение, уставшее от атаки пернатых постояльцев, будто облегченно выдохнуло, когда птицы разлетелись.
С высоты птичьего полета взору открылся залитый солнцем Амстердам, обернувшись городом из детских сказок.
-Классно? – удовлетворенно спросил Билл замершего на месте Томаса.
-Сказочно. Никогда не видел его таким.
-Экскурсовод по прекрасным местам Амстердама Вильгельм Браун к твоим услугам, - шутливо поклонился парень, молчаливо предложив сесть на каменный выступ.
-Какие еще прекрасные места ведомы тебе? – свесив ноги вниз, Том рассматривал крыши домов, на которых отдыхали солнечные лучи.
-Если я расскажу сейчас, тебе будет неинтересно. Но эта башня и та беседка в нашем парке являются частью программы, - улыбнулся брюнет, подтянув колени к груди и положив на них голову.
Они долго молчали, думая каждый о своем. Любовались видом города, его узкими улочками и «пряничными» домиками. Небесное светило заботливо укутывало своим теплом, взирая на погрузившихся в думы людей со своей недосягаемой высоты.
-Solem quis dicere falsum oudeat? – тихо произнес Билл.
-М? – вынырнул из задумчивости Томас. – Латынь?
-Да. Кто дерзнет сказать, что солнце лживо? – последовав примеру собеседника, Билл спустил ноги, выпрямив спину. – Я так люблю эту фразу.
-Кто автор?
-Не знаю. Наверное, какой-нибудь древний мудрец. У меня просто была записная книжка, а на ее обложке написаны эти слова.
-У меня тоже есть любимое высказывание на латыни.
-Какое? – Билл взглянул на откинувшегося на заведенные за спину руки Тома.
-Fortuna comprobat hominis consilium.
- Я понял только фортуну и консилиум, - засмеялся юноша.
-Успех подтверждает правильность планов, - улыбнулся мужчина.
-Глубоко, - хмыкнул брюнет. – И невероятно точно.
-Что верно, то верно.
Неожиданно Билл развернулся и лег, устроив голову на коленях Томаса. Мужчина вздрогнул, посмотрев на умиротворенное лицо парня, который зажмурился от яркого солнечного света.
-Билл…
-Я ничего не делаю. Просто лежу.
-Это глупо.
-Что именно? – Браун приоткрыл один глаз, вновь его зажмурив.
-Ты подстроил эту прогулку, верно?
Билл дернулся, ненамеренно подтвердив домыслы Тома.
-Скажи, что тебе не понравилось, - парировал он.
-Не скажу. Это будет неправдой.
-Скажи правду.
-Мне приятно твое общество, но без твоих намерений…
-Каких? – с вызовом бросил Билл, резко сев.
-Сделать общение более близким. Мы уже говорили на эту тему. Не будем больше, - мужчина отвел взгляд от глаз юноши.
-А если я тебя поцелую?
-Лучше не стоит делать этого.
-Скинешь меня на землю? – глумливая усмешка.
-Нет, я…
Сократив несколько сантиметров между телами, Билл приблизил свое лицо к лицу Тома, застыв в паре мгновений от поцелуя. Томас не отстранялся. Вдруг в голове загорелось легкомысленное: «Попробуй». Несвойственное зрелым людям. Браун облизнулся и захватил нижнюю губу Томаса, нежно смяв ее. Еще одно движение вперед – рука ложится на подбородок, раскрывая упрямо сомкнутые уста. Так хочется почувствовать отдачу, как никогда раньше. Не сравнивать себя с насильником. Том поддался вспыхнувшим внутри импульсам и ответил, проникнув языком в рот Билла. Тот едва не отпрянул от неожиданности, но быстро справился со смятением и неторопливо стал ласкать желанные губы.
Странный поцелуй. Странное место. Слишком романтично для реальности. Может, это до сих пор сон? Но ладонь, скомкавшая на груди ткань футболки, и горячие поцелуи Билла говорили Томасу о том, что сны закончились. Его жизнь разделилась на «до» и «после». И новое сумасшедшее, неизведанное, непривычное «после» обещало еще не один сюрприз.
<14>
Соблазн. Что это за штука такая? Чувство ли, мысль или что-то вещественное? Соблазн можно испытать, но нельзя потрогать. Им может кто-то пользоваться, но не быть его владельцем. Это и эмоция, и навык, и характеристика какого-либо объекта. А как насчет секса?
Уже сам по себе секс – есть нечто будоражащее, но не соблазнительное. Это проявление желания, интимного доверия или любви является кульминационным действием. Оно приводит симпатию к логическому завершению. Когда соблазн лишь обещает негу. Он заставляет ожидать, насколько может быть сладким продолжение. Ведь когда мы смотрим на аппетитный торт, мы представляем, как будем его есть. Ощущать приторную, но нежную сладость тающего на языке крема и дурманящий аромат ванили и шоколада. Соблазн сулит удовольствие.
Поцелуи Билла обещали многое. Словно разряд электрического напряжения передавался через них, рассказывая телу Томаса, какое наслаждение его ожидает. Любопытство подстегивало и соблазняло подчиниться себе, чтобы постичь реальность вибрации посылаемых Биллом разрядов. Затмевая консервативный здравый смысл, жажда познаний повелевала Томом, увлекавшим брюнета в водоворот жаркой ласки. Изнывающая долгие годы без прикосновений сущность вырвалась наружу, не разбирая, кто одаривал ее долгожданной нежностью. Внутреннему демону все равно «кто». Ему важно лишь «как». Но. Маленькая осечка, крохотный нюанс окружающей реальности и он пугливо прячется, прикрываясь ширмой разума.
Голуби атаковали не только башню, но и чувственное единение двоих людей, один из которых заметил присутствие воркующих птиц. Наваждение рассеялось, в голове завопила сигнализация, а сознание дало команду к отступлению.
-Билл…- отстраняя тянущегося к нему юношу. - …стой…стой… - облизывая влажные губы. Том не мог поверить, что только что сам, добровольно, с неистовым наслаждением целовался с этим парнем. Пришло время провести генеральную уборку, но теперь уже в мыслях.
Браун послушно сел рядом и взял его руку в свою.
-Если ты меня все-таки толкнешь, тоже полетишь вниз, - предупредил он, повернувшись лицом к солнцу. Счастливая улыбка настойчиво растягивала губы, заставляя Билла закусывать их, чтобы скрыть предательницу.
***
Солнце опускалось к горизонту. Еще недавно глубокое голубое небо розовело, расстилаясь над городом мягким полотном. Оно укрывало, успокаивая, готовило обитателей под своими сводами к приходу ночи. Но успокоение не приходило. Не усмиряло испуганно пульсирующих в груди чувств. Не давало конец неиссякаемым вопросам и домыслам. Том не понимал, что могло произойти, за одну ночь перевернувшее его ощущение этого мира. Тело взбунтовалось, примагничиваясь к Биллу. Этот парень словно знал какое-то заклинание, которое отключает бдительность его жертвы.
Томас старался справиться с бушующим организмом и утихомирить ненужные мысли, которые неожиданно закрались в его голову. Но все старания превращались в безрезультатные потуги закостеневшего мировоззрения. Будто кто-то заколдовал его.
-Сволочь, - тихо выругался мужчина, не сдержав внутреннего негодования. Фей не появлялся со вчерашнего дня, что было несвойственно для этой зеленой липучки. Подозрение пало на волшебника.
-А? – обернулся Билл, услышав неразборчивое высказывание.
-Нет, ничего, - незаметно высвободив руку, Том посмотрел ему в глаза. И почему сейчас они не казались опасными? Не извергающими смертоносное пламя?
-Мне показалось - ты сказал что-то, - пожал плечами Браун. – Скоро начнет темнеть, а я хотел тебе еще одно место показать. Поедем?
Взвесить все «за» и «против». За доли секунды определиться с выбором. Быть может, стоит до конца прожить этот день рядом с тем, кто раздробил своей напористостью выстроенный много лет назад фундамент сдержанности и серьезности, кто пошатнул веру в истинность прошлых убеждений и заставил много повидавшее сознание хаотично метаться от незнакомых ощущений. Может, тогда удастся выкарабкаться из всей этой неразберихи?
-Да. Поехали.
Томас не учел одного, когда дал согласие продолжить прогулку – ехать придется, тесно прижавшись к брюнету. Подобный нюанс вызывал колючее напряжение. Но не бежать же следом за мотоциклом?
Палящий зной, истязавший людей в начале недели, сменился мягким теплом и легким ветерком к выходным. Данная особенность погоды не могла не радовать, но едва мужчина ощутил грудью спину Билла, его бросило в жар. Проклиная все химические процессы, протекающие в его организме, Том надел шлем и обвил руками торс водителя.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 81 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |