Читайте также:
|
Немного погодя опять вошел незнакомец и принес с собой какую-то
странную вещь, похожую на ворота и на букву П. На перекладине этого
деревянного, грубо сколоченного П висел колокол и был привязан пистолет; от
языка колокола и от курка пистолета тянулись веревочки. Незнакомец поставил
П посреди комнаты, долго что-то развязал и завязывал, потом посмотрел на
гуся и сказал:
- Иван Иваныч, пожалуйте!
Гусь подошел к нему и остановился в ожидательной позе.
- Ну-с, - сказал незнакомец, - начнем с самого начала. Прежде всего
поклонись и сделай реверанс! Живо!
Иван Иваныч вытянул шею, закивал во все стороны и шаркнул лапкой.
- Так, молодец... Теперь умри!
Гусь лег на спину и задрал вверх лапы. Проделав еще несколько подобных
неважных фокусов, незнакомец вдруг схватил себя за голову, изобразил на
своем лице ужас и закричал:
- Караул! Пожар! Горим!
Иван Иваныч подбежал к П, взял в клюв веревку и зазвонил в колокол.
Незнакомец остался очень доволен. Он погладил гуся по шее и сказал:
- Молодец, Иван Иваныч! Теперь представь, что ты ювелир и торгуешь
золотом и брильянтами. Представь теперь, что ты приходишь к себе в магазин и
застаешь в нем воров. Как бы та поступил в данном случае?
Гусь взял в клюв другую веревочку и потянул, отчего тотчас же раздался
оглушительный выстрел. Каштанке очень понравился звон, а от выстрела она
пришла в такой восторг, что забегала вокруг П и залаяла.
- Тетка, на место! - крикнул ей незнакомец. - Молчать!
Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой. Целый час потом незнакомец
гонял его вокруг себя на корде и хлопал бичом, причем гусь должен был
прыгать через барьер и сквозь обруч, становиться на дыбы, то есть садиться
на хвост и махать лапками. Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча,
завывала от восторга и несколько раз принималась бегать за ним со звонким
лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул:
- Марья, позови-ка сюда Хавронью Ивановну!
Через минуту послышалось хрюканье... Каштанка заворчала, приняла очень
храбрый вид и на всякий случай подошла поближе к незнакомцу. Отворилась
дверь, в комнату поглядела какая-то старуха и, сказав что-то, впустила
черную, очень некрасивую свинью. Не обращая никакого внимания на ворчанье
Каштанки, свинья подняла вверх свой пятачок и весело захрюкала. По-видимому,
ей было очень приятно видеть своего хозяина, кота и Ивана Иваныча. Когда она
подошла к коту и слегка толкнула его под живот своим пятачком и потом о
чем-то заговорила с гусем, в ее движениях, в голосе и в дрожании хвостика
чувствовалось много добродушия. Каштанка сразу поняла, что ворчать и лаять
на таких субъектов бесполезно.
Хозяин убрал П и крикнул:
- Федор Тимофеич, пожалуйте!
Кот поднялся, лениво потянулся и нехотя, точно делая одолжение, подошел
к свинье.
- Ну-с, начнем с египетской пирамиды, - начал хозяин.
Он долго объяснял что-то, потом скомандовал: "Раз... два... три!" Иван
Иваныч при слове "три" взмахнул крыльями и вскочил на спину свиньи... Когда
он, балансируя крыльями и шеей, укрепился на щетинистой спине, Федор
Тимофеич вяло и лениво, с явным пренебрежением и с таким видом, как будто он
презирает и ставит ни в грош свое искусство, полез на спину свиньи, потом
нехотя взобрался на гуся и стал на задние лапы. Получилось то, что
незнакомец называл "египетской пирамидой". Каштанка взвизгнула от восторга,
но в это время старик кот зевнул и, потеряв равновесие, свалился с гуся.
Иван Иваныч пошатнулся и тоже свалился. Незнакомец закричал, замахал руками
и стал опять что-то объяснять. Провозившись целый час с пирамидой,
неутомимый хозяин принялся учить Ивана Иваныча ездить верхом на коте, потом
стал учить кота курить и т.п.
Ученье кончилось тем, что незнакомец вытер со лба пот и вышел, Федор
Тимофеич брезгливо фыркнул, лег на матрасик и закрыл глаза, Иван Иваныч
направился к корытцу, а свинья была уведена старухой. Благодаря массе новых
впечатлений день прошел для Каштанки незаметно, а вечером она со своим
матрасиком была уже водворена в комнатке с грязными обоями и ночевала в
обществе Федора Тимофеича и гуся.
5. Талант! Талант!
Прошел месяц.
Каштанка уже привыкла к тому, что ее каждый вечер кормили вкусным
обедом и звали Теткой. Привыкла она и к незнакомцу и к своим новым
сожителям. Жизнь потекла как по маслу.
Все дни начинались одинаково. Обыкновенно раньше всех просыпался Иван
Иваныч и тотчас же подходил к Тетке или к коту, выгибал шею и начинал
говорить о чем-то горячо и убедительно, но по-прежнему непонятно. Иной раз
он поднимал вверх голову и произносил длинные монологи. В первые дни
знакомства Каштанка думала, что он говорит много потому, что очень умен, но
прошло немного времени, и она потеряла к нему всякое уважение; когда он
подходил к ней со своими длинными речами, она уж не виляла хвостом, а
третировала его, как надоедливого болтуна, который не дает никому спать, и
без всякой церемонии отвечала ему: "рррр"...
Федор же Тимофеич был иного рода господин. Этот, проснувшись, не
издавал никакого звука, не шевелился и даже не открывал глаз. Он охотно бы
не просыпался, потому что, как видно было, он недолюбливал жизни. Ничто его
не интересовало, ко всему он относился вяло и небрежно, все презирал и даже,
поедая свой вкусный обед, брезгливо фыркал.
Проснувшись, Каштанка начинала ходить по комнатам и обнюхивать углы.
Только ей и коту позволялось ходить по всей квартире: гусь же не имел права
переступать порог комнатки с грязными обоями, а Хавронья Ивановна жила
где-то на дворе в сарайчике и появлялась только во время ученья. Хозяин
просыпался поздно и, напившись чаю, тотчас же принимался за свои фокусы.
Каждый день в комнатку вносились П, бич, обручи, и каждый день проделывалось
почти одно и то же. Ученье продолжалось часа три-четыре, так что иной раз
Федор Тимофеич от утомления пошатывался, как пьяный, Иван Иваныч раскрывал
клюв и тяжело дышал, а хозяин становился красным и никак не мог стереть со
лба пот.
Ученье и обед делали дни очень интересными, вечера же проходили
скучновато. Обыкновенно вечерами хозяин уезжал куда-то и увозил с собою гуся
и кота. Оставшись одна, Тетка ложилась на матрасик и начинала грустить...
Грусть подкрадывалась к ней как-то незаметно и овладевала ею постепенно, как
потемки комнатой. Начиналось с того, что у собаки пропадала всякая охота
лаять, бегать по комнатам и даже глядеть, затем в воображении ее появлялись
какие-то две неясные фигуры, не то собаки, не то люди, с физиономиями
симпатичными, милыми, но непонятными; при появлении их Тетка виляла хвостом,
и ей казалось, что она их где-то когда-то видела и любила.... А засыпая, она
всякий раз чувствовала, что от этих фигур пахнет клеем, стружками и лаком.
Когда она совсем уже свыклась с новой жизнью и из тощей, костлявой
дворняжки обратилась в сытого, выхоленного пса, однажды, перед ученьем
хозяин погладил ее и сказал:
- Пора нам, Тетка, делом заняться. Довольно тебе бить баклуши. Я хочу
из тебя артистку сделать... Ты хочешь быть артисткой?
И он стал учить ее разным выходкам. В первый урок она училась стоять и
ходить на задних лапах, что ей ужасно нравилось. Во второй урок она должна
была прыгать на задних лапах и хватать сахар, который высоко над ее головой
держал учитель. Затем в следующие уроки она плясала, бегала на корде, выла
под музыку, звонила и стреляла, а через месяц могла с успехом заменять
Федора Тимофеича в египетской пирамиде. Училась она очень охотно и была
довольна своими успехами; беганье с высунутым языком на корде, прыганье в
обруч и езда верхом на старом Федоре Тимофеиче доставляли ей величайшее
наслаждение. Всякий удавшийся фокус она сопровождала звонким, восторженным
лаем, а учитель удивлялся, приходил тоже в восторг и потирал руки.
- Талант! Талант! - говорил он. - Несомненный талант! Ты положительно
будешь иметь успех!
И Тетка так привыкла к слову "талант", что всякий раз, когда хозяин
произносил его, вскакивала и оглядывалась, как будто оно было ее кличкой.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 87 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |