Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава четвертая СРЕДОТОЧИЕ ВСЯКОГО ЕДИНСТВА

Читайте также:
  1. Betfair для начинающих. Часть четвертая
  2. А который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут.
  3. БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ. МЕДИТАТИВНАЯ ПРАКТИКА БУДДИЗМА
  4. Ваша четвертая чакра
  5. Вера является главным стержнем и основанием всякого государства.
  6. Г) Идея единства биоса
  7. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  8. Глава двадцать четвертая
  9. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  10. Глава двадцать четвертая

Вместе с реформами Петра в Россию проникает новая философия, по которой человечество не призвано ни к чему небесному и его удел — наслаждаться суммой благ здесь, на земле. Эти блага заложены в комфорте, который доставляет «чувственности нежной» великое удовольствие. Идеи всеобщности и универсальности культуры внедряются как непоколебимая догма в мышление «нового» европейца. В их основе лежат глубокий символизм понятий и абстрактная метафизика мышления, склонная все бесконечное своеобразие жизненных форм сводить к однородности символических рядов и классификации понятий. Другой основой идеи всеобщего, приведшей к появлению на горизонте европейской мысли «просто» человека, человека без имени, человека «естественного» стал примат чувственного. Эта «чувствительность нежного сердца» уже в середине XVIII столетия станет основной темой русских периодических изданий и затем разовьется в сентиментализм в масонской литературе и инспирированной ею художественной. Это — логика поисков «всеобщего», в чем «согласны все люди». Это и есть, собственно говоря, «гуманизм».

Утилитарная этика, если вообще применимо это слово к этике, исходила из соображений полезности в смысле, высказанном когда-то отцом философов нового времени стоиком Хрисиппом. Что такое свинья, рассуждал этот ученый муж, как не съестное блюдо, которому и душа-то нужна только для того, чтобы заменить соль, дабы она, свинья, не провоняла и не сгнила заживо. Не удивительно, что такой взгляд на человека, усвоенный Петром I, не мог вызвать у него ничего, кроме глубокого ощущения враждебности к народу, не желавшему следовать логике Петра и его последователям — «философам». Взнуздать, повесить, казнить, выдрать бороду, высечь, сгноить — далеко не весь перечень отношений новой, петербургской власти к народу. Правда, довольно быстро обнаруживается неприятный для преобразователей факт зависимости от народа. В результате Петровских реформ платить подати стало некому, народонаселение убыло по ряду губерний на 25 процентов, а то и на 40 процентов. В армию тоже некого стало набирать, и дальнейшее продолжение блестяще начатого преобразования грозило превратить страну в пустыню. Одни сгнивали заживо, возводя град Петров, другие уходили в скиты, третьи из-за зверского преследования сжигали себя; масса народа умирала бесплодно от эпидемий в местах «великих строек» — каких-нибудь каналов или кораблей, которые сгнивали еще быстрее, чем их строили, а главным образом масса русского народа гибла из-за то ли умышленного, то ли неумышленного хаоса во всех хозяйственных деяниях великого реформатора.

Такие деяния Петра I и его хищных «птенцов» были порождены обращением к чужому опыту осмысления действительности, к совершенно определенной системе мировоззрения.

В этой новой системе мировоззрения появляется абстрактный, отвлеченный человек, лишенный всякой конкретной содержательности, некая «отрицательность всякого содержания», это и «иероглифы» масонских сочинений, и некий «человеческий фактор». Формируется геометрическое и символическое мышление (Парацельс, Спиноза, Беме. Шеллинг...)

Социальной основой такой идеологии стало чиновничество, в то время как чувственную сторону метафизики приняла интеллигенция, то есть те, кто усвоил каббало-масонскую идеологию.

Жизнь чиновника имеет тоже традиции, но это свои традиции. Они касаются положения на службе, расписания штатов, командировок, жалованья, премий и продвижения по служебной лестнице. Должностные инструкции и неписаные инструкции ведомства составляют предмет подлинного искусства метафизиков канцелярии. Сам бюрократизм — начало безусловно метафизическое, а чиновник — монист по убеждению. Карьера — звезда, руль и единственный рычаг всех усилий в морях министерств и департаментов. Все уравнять, сравнять и привести к единому «гиероглифу» египетской тьмы — цель бюрократических усилий.

Единообразие дорого стоит. Оно неэкономно и только тормозит дело. Закабаление народа, всего, всех сословий на основах полицейской «опеки», с дикими понуканиями, требовало и создания корпуса безразличных к нуждам народа чиновников. Западного в таком закабалении ничего не было. Государственные заводы Урала, о чем уже писалось в нашей литературе, с самого начала были убыточны и не выдерживали конкуренции с частными. Историки вообще замечают меланхолически на этот счет, что из всех промышленных предприятий после смерти Петра остались функционировать только те, которые существовали и до него.

Но если при Петре канцелярское семя только-только давало ядовитые всходы, то подлинное засилье канцелярской власти наступило при Екатерине II, умевшей кое-как говорить по-русски, хорошо писать по-французски и прекрасно думать по-немецки. «Нигде, я думаю, нет столько чиновников, столько коллегий, столько советников, столько советов, сколько в России, — сообщает сардинский посланник при дворе Екатерины II в 80-х годах, — достаточно бросить взгляд на придворный альманах этой страны и потом обозреть новые уставы о губерниях, чтобы убедиться, что за исключением обеих столиц и какого-нибудь многолюдного города во всех прочих областях этой империи число должностных лиц составляет около десятой части населения».

Если в 1777 году всех чиновников первых восьми классов было около шести тысяч, то через десять лет — двенадцать. Следует назвать еще два важных источника формирования «метафизических всечеловеков»; это гомункулусы просветительской педагогики, выращиваемые по рецептам Локка и Монтескье, Гоббса и Гассенди и прочих великих импортированных мыслителей; «новая порода» людей, должны были созревать в атаноре закрытых учебных заведений. Главными принципами этих просветителей была идея о человеке как чистом листе бумаги, куда только среда вписывает свои письмена. Эта идея, взятая явно не из наблюдений живых и непосредственных, а выращенная как раз в тех болотах метафизики, где вызревало немало и других жутких Пифонов каббалистики, с наглядностью могла продемонстрировать всю «научную» ценность просветительских идей. Идея самоценности человека и всякой былинки, отстаиваемая всей системой ценностей христианской церкви, провозглашалась новыми пророками «передовых» идей отсталостью, а на смену ей пришли идеи о бесконечной метаморфозе всего живущего, получившие законченное оформление в идеях эволюции всего и вся.

На идее человека, как чистом листе бумаги, базировалась идея абсолютного равенства людей в смысле их одинаковости [14].

Идея, необходимая из соображений отнюдь не научных, получила практическое осуществление в деятельности Екатерины II и Бецкого с их планом создания «новой породы» людей. Ученый муж и оракул последнего слова европейской мысли Монтескье задолго до всем еще памятного Лысенко в своей работе «Дух Закона», этом «молитвеннике императрицы» Екатерины II, именно и проводил мысль об абсолютной зависимости как существующих учреждений от окружающей среды, так и человека в его культурных и нравственных навыках. Русская патриархальная среда должна была быть изъята из процесса формирования «нового» человека, «добродетельного и чувствительного» в рассуждении его человечности. Фенелон, Руссо, Базедов и прочие рыцари Востока и Пеликана, а также создатели каббалистической литературы нигде так ясно не выявили все убожество своей примитивной философии. А ведь им говорили, а ведь им указывали, да куда там... Нужна была генетика, чтобы доказать, что церковь в своих воззрениях на человека права, а идеи просветителей — предрассудок догматизированной идеологии масонов-каббалистов. Между тем этими идеями вдохновляются и по сию пору педагогические наши Платоны и Невтоны, создав в тоталитарном государстве поточно-заводскую систему обучения — отучения думать и задавать вопросы. Не избавление человечества от греха и пороков, а их регламентация, стали называться «культурой» и «цивилизацией».

Создание искусственных питомников стояло в плане просветителей и их поклонницы Екатерины II, и эти инкубаторы должны были покрыть всю Россию густой сетью. Такого плана выращивания «просто» человека не знала Европа. И как и раньше, при Петре, потребовалась помощь со стороны. В полном объеме план не удался, но немало и было сделано. По первоначалу призывались иностранцы. По общей логике подобного рода предприятий этот период именовался заимствованием. После формирования первой плеяды выпускников — своих российских мудрецов, скроенных по меркам космополитического инкубатора, новый период получал наименование национально-русской педагогической мысли. Были открыты воспитательное общество благородных девиц при Смольном монастыре, воспитательное отделение при Академии наук, создается сухопутный шляхетский корпус, Московский воспитательный дом. К делу привлекаются в качестве «проектистов» сенатор Теплов, историк Миллер, профессор Дильтей, капеллан английской фактории в Петербурге Дюмареск и фон Клингштет, вице-президент юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и финляндских дел, которые уже в 1766 году составляют план гимназий, тех искусственных питомников, в которых должны были произрастать лишенные отечественных, религиозных и сословных «предрассудков» молодые люди без роду и племени, но весьма добродетельные.

«Надобно побывать самому в таком корпусе, чтобы иметь понятие о нем. Несколько сот молодых людей всех возрастов, от 7 до 20 лет, заперты в одно строение, в котором некоторые из них проводят более десяти лет... Нет разврата чувственности, изобретенного сластолюбием Катона и утонченного греками, подробно поименованного в «Кормчей книге», которого не случалось бы там, и нет казармы, где бы более встречалось грубости, невежества и буйства, как в таком училище русского дворянства. Всем порокам открыт вход сюда, тогда когда не принято ни одной меры для истребления оных. (...) Сюда принимаются юноши, набравшиеся пороков, в праздности вскормленных в кругу своих дворовых людей, у коих они уже успели все перенять и передают их своим товарищам». Из образовательных предметов предпочтение отдавалось математике в то время, как «на исторические, географические науки, столь необходимые, обращают мало внимания, даже и на знание отечественного языка», — вспоминал воспитанник такого учреждения А. Н. Вульф, друг А. С. Пушкина.

Как видим, здесь тоже была метода, и знали, что преподавать и чего не преподавать. Великий символизатор — математика, особенно геометрия, как известно, стояла в ряду обязательных предметов для изучения в масонских ложах. Ее роль трудно переоценить в деде формирования ищущего «света реинтеграции», и осваивающего имена сефиротов и имена Иеговы, и пытающихся постичь тайну квадратуры круга — последней познавательной цели «новой породы» людей. Вот догматические основы психологии всех «преобразователей», «реформаторов», «демократов» и коммунистов.

Поиски образцов для подражания обращали взоры российской монархии в привычную сторону, подальше от российской патриархальности. Приглашают ученого серба Янковича де-Мирриево. Дело шло ни шатко ни валко, пока за дело не взялись братья вольные каменщики. Особенно большую ревность в этом деле обнаружили братья Розового Креста, «теоретические философы» Соломоновых наук, преуспевшие не только в сферах «выхождения в астральный план» и восстановления утраченного единства с Эн-софом каббалы, но и в делах распространения каббалистческих наук среди молодежи. Успехи были настолько велики, что было чем хвастаться братьям за границей. В ответ на сообщение об открытии Дружеского общества в Москве в 1782 году и уже достигнутых успехах в деле воспитания новой поросли интеллигенции в ранее открытой Педагогической семинарии (учр. в 1779 г.) при Московском университете, издатель «Масонской библиотеки» в Дессау (Германия) все издание ее посвятил П. А. Татищеву, одному из начальников Ордена Теоретического градуса и «высокому шотландцу», члену капитула Ордена, префекту ложи «Трех знамен», главному меценату Ордена.

Вообще говоря, эти идеи воспитания в отрыве от семьи были восприняты нашей русской аристократией как священный завет самого неба. В этой среде оказались самые доверчивые скептики. Насмехаясь над учением церкви, они свято верили всем западным оракулам и отдавали детей в пансионы иезуитов. Со стороны крестьян, духовенства, мещан, то есть всей основной массы народа, кормившей и одевавшей Екатерину II и ее фаворитов и всю когорту чиновников и литераторов, занимавшихся русификацией французских и немецких образчиков изящной словесности, образовательные устремления безбожной немки не встречали сочувствия. И как и до Петра I, в последние годы XVIII столетия не только в Москве, но и повсеместно, лучшими учителями грамоты русской были приходские священники и дьяконы, обучавшиеся в семинариях и академиях духовных.

Сверх главного народного училища в Москве находились при многих городских церквах приходские училища, в которых первоначальные предметы преподавались духовными лицами. Духовные академии и семинарии сохранили для России древние классические языки.

Источником для «метафизического человека» послужило само вольное дворянство, лишенное Петром III и Екатериной II необходимости нести государственное тягло.

Немалым резервуаром к той же науке служило и люмпен — крестьянство, дворовые люди, обреченные на безделье и развращавшееся возле бездельных же и космополитизованных своих бар.

Свет масонства озарил русскую землю вместе с прибытием Петра из его заграничного вуайяжа. Предположительно, он вступил в Орден во время своего первого заграничного путешествия. Историки полагают, что сам Петр был в ложе надзирателем, а Лефорт мастером стула. Отныне идеи Раймувда Луллия, Мирандоллы, Василия Валентина, Якова Беме и других каббалистов станут окармлять интеллектуалов, ищущих света премудрости в изучении иероглифического языка еврейской книги Предания (Каббалы).

«Гностика, каббала, восточная философия... использованы нами на все лады», — заявил со знанием дела один розенкрейцер. Еврейская каббала входит в жизнь русского просветителя, гонителя религиозных «предрассудков» и национальной «ограниченности». Его мудрость питается из единого всем просветителям источника.

Удивительное дело. По мере того как с великим усердием гасили свет религии, водворяя мрак религиозного невежества, из этого мрака стали появляться темные, неведомые силы, существование которых, по формальной логике, но не исторической, рационализм должен был бы отвергнуть. Из всех щелей помпезного фасада европейского Просвещения полезли инфернальные силы, обнаружив невероятную живучесть и привлекательность для вчерашних вольтерьянцев. Впрочем, и сам фернейский мудрец Вольтер играл в ту же игру и был вольным каменщиком не малого градуса. От этого градуса он черпал всю свою неистощимую ненависть к Христовой Церкви.

Для того чтобы хоть в малой степени понять, что такое масонство, следовало бы указать на его идейные составные части. Это уже упомянутая каббала. В иудейской диаспоре эллинического периода и в первые века Римской империи из соединения учения Платона, Пифагора, учения орфиков и иудаизма возникло учение символического толкования Священного писания. «Для осуществления диалога, — пишет И. С. Свенцицкая, — между иудаизмом и эллинистической культурой произведения первого должны были быть не только переведены на греческий язык, но и приближены к системе эллинистических образов». Как сообщает Моммзен, иудеи играли ведущую роль в деле эллинизации Востока и после римлян и греков составляли третью по значению народность. «В том обширном возникновении греческих городов, которое продолжалось при многих поколениях и получило такие громадные размеры, каких никогда не имело ни прежде того, ни после, иудеи принимали выдающееся участие... именно они были призваны помогать эллинизированию Востока», — пишет Моммзен.

Подлинной Меккой античных интеллигентов была Александрия, где проживала самая большая еврейская диаспора. В первые времена Римской империи на 8 миллионов египтян приходилось 1 миллион евреев.

Не только здесь, но и во всех других еврейских диаспорах, разбросанных по всему Средиземноморью, использовался преимущественно греческий язык. Литература иудеев в годы Римской империи написана на греческом языке. В отличие от других народов, проживающих с ними бок о бок, иудейская диаспора пользовалась большими привилегиями: она имела свое внутреннее управление, юрисдикцию, была освобождена от многих городских повинностей и в том числе от необходимости служить в армии. Такие привилегии зачастую создавали напряженность в отношениях с коренным населением, в том числе с греками.

Известный либеральный историк Моммзен полагал на основе большого исторического материала, что «еврейство являлось в древнем мире деятельным зародышем космополитизма и национального разложения», и замечает, что существование многочисленных привилегий еврейских диаспор, «этих привилегированных и автономных восточных общин посреди общин эллинских неизбежно должно было распространять в воздухе такую же заразу, какую распространяют болота».

Вооруженные столкновения происходили Нередко. Одно из наиболее крупных произошло в самый разгар войны римлян с парфянами, когда войска, возглавляемые престарелым императором Траяном, находились на театре военных действий на Евфрате.

«Не прошло и 50 лет после разрушения Иерусалима, как иудейство восстало в 116 г....на восточных берегах Средиземного моря, оно (восстание диаспоры) было чисто национального характера, имело своими центрами Кирену, Кипр и Египет, стремилось к изгнанию как римлян, так и эллинов, и, как кажется, имело в виду основание особого иудейского государства. Оно... охватило Месопотамию и Палестину. Там, где мятежники одерживали верх, они вели войну с таким же ожесточением, как иерусалимские наемные убийцы; они нередко убивали пленников, предварительно подвергши их самым мучительным страданиям... в Кирене (они)... перебили 220.000 человек, а на Кипре даже 240.000» (Моммзен Т. Римская история, т. 5, 533).

И хотя восстание помешало римлянам одержать победу над парфянами и привело к массовой гибели греков и римлян, в положении иудейской диаспоры существенных изменений не произошло и главным местопребыванием иудеев по-прежнему оставались греческие провинции, а в самой столице империи «многочисленные иудеи имели целый ряд синагог; они входили в состав греческого населения Рима. Их надгробные памятники в Риме носили исключительно греческие надписи... все сочинения писались в течение первых трех столетий исключительно по-гречески», а на Запад «иудейство проникало посредством эллинизма и вместе с ним», (Моммзен).

Центральную роль в жизни общины играет синагога, управляемая избираемым советом. Здесь читаются и толкуются священные тексты, способные к тому комментируют их, и это несомненно способствовало развитию философии. Правитель синагоги предлагал какому-нибудь члену общины прокомментировать текст из закона или пророков. Для бедных устраивались сборы пожертвований, а для молодежи занятия. При этом иудеи играли своеобразную роль среди других народов. Историк-марксист Робертсон пишет: «Евреи были не просто палестинским народом, они представляли собой пропагандистскую секту, проникавшую во все уголки греко-римского мира». Во всех городах Средиземноморья жили иудеи — мелкие и крупные торговцы, ремесленники, вольноотпущенники, организованные вокруг синагог и неуклонно распространявшие идеи социальной справедливости. «Образцом такой пропаганды стали пророчества под именем Сивиллы», которые «правящий класс презирал, как безответственную демагогию». Влияние на философию сказалось прежде всего в развитии идей стоиков, в создании учений которых принимали участие, как правило, не греки. Бертран Рассел по этому поводу заметил, что «стоицизм менее «греческая» из всех философских школ... Ранние стоики были в большинстве сирийцами, а позднейшие — в большинстве римлянами». Социальные идеи стоиков были близки чаяниям многих групп интеллигентов античного мира, и стоицизм сделался самым популярным учением чиновников, адвокатов, учителей и знати римского мира. Стоики впервые проповедуют космополитизм, называют себя гражданами мира, мечтают о мировом государстве, проповедуют принцип «жить согласно с природой», ставший альфой и омегой всей либеральной и гностико-каббалистической философии на все последующие века. Эта идея «природы» стала краеугольным камнем всей антихристианской пропаганды. На этой же идее «соответствия природе» были построены и идеи вольных каменщиков. Эта «природа» философов, как было сказано выше, нашла свое выражение в Торе [15] и к природе не имеет никакого отношения.

Их, стоиков, популярность среди простого народа утверждали киники, выступая перед толпой на площадях, в тавернах, на улицах и на рынках.

Соединение этических идей с учением Гераклита и Платона придало учению законченный и цельный характер, как практический, так и умозрительный. Под воздействием философии религия теряла реальные черты, становилась все более символичной и удобной для ее интеллектуального осмысления. На соединение с такой философией и устремилось умозрение интеллектуалов иудейской диаспоры. Недаром греки в Александрии называли евреев «философским племенем» (Хосроев А., с. 68).

В то время как среди простого народа наблюдалось неприязненное отношение к иудеям, которые платили им той же монетой, среди интеллигентов происходит появление интереса и уважения к умозрениям иудейской религии, которой, в свою очередь, придаются все черты философии. Схоластические толкования текстов Священного писания и привлечение для этой цели логических построений Платона, использование идеи чисел Пифагора, немалые заимствования из учений восточных, особенно по части демонологии, и приводят к созданию каббалы. Ее называют эзотерической Библией, так как она открывает знатокам тайный смысл Писания, коих смыслов каббалисты насчитывают не менее трех. Особенно прославился по этой части Филон Иудейский, александрийский богач и философ. Его племянник занимал высокий пост в римской администрации во времена Нерона и при Тите, будучи начальником главного штаба в армии Корбулона, а затем он был прокуратором в Иудее. Кстати, ему было посвящено философское произведение, написанное, как предполагает Моммзен, анонимным александрийским иудеем и представлявшее попытку слить воедино философию Аристотеля с учением стоиков. Вообще говоря, эллинистический период, последовавший затем период Империи с ее космополитическими идеями уравнительного гражданства и сосредоточением идеи государства на личности императора, стали периодами философской и литературной эклектики. По мере того как языческое государство с обещанием «золотого "века», долженствующего наступить с приходом нового императора, постепенно изживало себя и наступало общее утомление, усиливалась роль идеологии и роль самих философов — стоиков. Неоплатонизм, стоицизм, мистика восточных культов воплощали мысль умирающей языческой империи. Начиная с Адриана, преемника Траяна, на престоле появляются философы. Марк Аврелий привел с собой к власти друзей — стоиков, «блестящее» правление которых вызвало в конце концов народное возмущение. Марк Аврелий умудрился всю свою жизнь провести в борьбе как со страстями — врагами личными, так и с внешними врагами империи, и так измучил себя, что смерть воспринял с облегчением.

Деятельность Филона падает на более раннее время, на I век. Здесь, в александрийской школе, пришли в столкновение и соединение учения самые разнообразные. Евреи Аристовул и Филон учились вместе с гимнософистами Индии и степенными философами Портика; в частных взаимных прениях они имели возможность лучше узнать мнения друг друга. Между тем, как Иосиф и Филон ревностно занимались изучением философии и хитросплетенной системы Пифагора, Цельс и Порфирий с не меньшим усердием занимались изучением священных книг евреев. Благодаря такому взаимодействию появляется неоплатонизм, ставший основой космогонии каббалы. Симпатии шггеллигентов обращаются все более и более к религии иудеев. Некоторые из неоплатоников полагали, что само учение Пифагора заимствовано у евреев. (Речь идет о неоплатонике Гермиппе. — В.О.)

Теперь, когда у философов в руках появляется такое универсальное средство — с помощью символа и аллегории все превращать в безжизненную схему, где все реалии мира воспринимаются сквозь волшебные очки метафизики как некие символы, главным в таком процессе становится радость узнавания, которая тем сильнее, что есть радость узнавания собственных логических изысков. Теперь легко воспринимаются все учения всех религий. Все существующие религии, по мнению философов, имели в основании своем одну общую идею, которая изменялась только в своем внешнем, символическом выражении. Они полагали, что одно и то же божество проявлялось миру под именем Бахуса, Орфея, Диониса, Озириса и Митры и что все народы равно поклоняются ему: что их религиозные обряды и празднества установлены в воспоминание великих переворотов в природе и полезных открытий, научили человека земледелию и прочим искусствам. Эти идеи исповедовал и Радищев-мартинист в своем «Путешествии» и исповедуют современные экуменисты и масоны.

Появление на исторической арене христиан и начавшаяся борьба против них со стороны иудеев и язычников еще больше объединили философов в их яростной борьбе с христианством [16].

Эта маленькая христианская община, по видимости, не имела никаких шансов выжить, так как была, по существу, беззащитной против всей финансовой, административной власти империи, ее идеологии. враждебности иудейской могущественной диаспоры. Тем более что эта маленькая кучка людей никогда не придерживалась учения лжи, скрытности, «двойной истины» философов — гуманистов, людей себе на уме, а наоборот, когда власти требовали только одного — отречься от имени Христа, эти простецы, «нищие духом» евангельски смиренно, с радостью принимали мученический венец, и случалось не раз, что палачи не выдерживали и сами тут же начинали исповедовать веру Христа, следуя по стопам своих жертв. Их честность была безупречна, их личная жизнь становилась примером, и не духом «времени» вдохновлялись они, и не сознание «исторической закономерности» двигало ими, а они сами создавали и дух времени, и закономерности побед воинства Христова над темными силами.

Отказавшись принести жертву богам и гению императора, погибли воины Первого вспомогательного легиона, стоявшего на Дунае. И вот до наших дней дошла черепица конца III века со штампом легиона, и на ней слова: «В этот день счастливые братья, души которых остались непобежденными, умерли мученической смертью, и они навечно возрадуются в Боге».

И именно в это время формируется синтез древней мудрости языческой, ее, так сказать, венец, энциклопедия демонологии, магии, прорицаний, гаданий и великий источник и вдохновитель многих философских учений последующих времен вплоть до наших дней.

Имея несколько составных начал, каббала выступает в качестве эзотерического учения и экзотерического. В последнем случае ее, как правило, выдают под названием неоплатонизма, учения, ставшего философской частью каббалы. Европейская философия развивает ее идеи.

В основе ее лежит идея о неизреченном, безвидном Едином, источнике всего сущего — Боге, называемом Эн-соф. Это всеобщее бытие, не имеющее определения. Вечное Единое и все в себе содержащее. Все, вплоть до движения каждой былинки, волосинки и теперь и в будущем. Это — абсолютная полнота и причина всего. Вследствие своего невыразимого совершенства Эн-соф не мог создать наш чувственный и конечный мир. Его благость непоколебима, и на масонских виньетках об этом Эн-софе может свидетельствовать некий идущий откуда-то свет. Его первым порождением является сефира Кетер (Венец), за которой идут еще девять сефир — три по три тернеры, и последняя сефира — Царство, замыкает эти десять главных сефирот. Сефира — сущность, потенция. Они делятся на мужские и женские — сексуальная тема пронизывает все Предание. Кроме десяти сефир, исчислений, мир создается Богом при помощи 22 букв еврейского алфавита. По определению Якова Беме, главного вдохновителя московских «теоретических философов», каббала есть род Магии, она проявляется шестой формой движения — звуком (Папюс. «Каббала»). Словом создан Мир. Каждая вещь в нем имеет имя. Слово состоит из букв, и значение предается не только звуку, выражаемому буквой, но и ее начертанию, вплоть до толщины линии буквы. Каждый звук — есть идея, которая творит вещь. Начертание буквы — это иероглиф. Знать имя вещи — это владеть вещью. Но буква имеет и численное выражение. Если два слова имеют одинаковое численное значение, значит, одно открывает смысл другого. Существуют правила перестановки букв, подстановки по порядковому принципу, и эта ифа может увлекать и увлекает не одно поколение каббалистов. Смысловые ряды, открывая новое, влекут и далее открывать и открывать, выстраивая смысловые ряды, не имеющие конца. Первостепенное значение среди всех сефирот имеют первые три: разум, мудрость и венец, осуществляющие первое истечение из Эн-софа. Эта троица есть Разум в его целом виде. (Единое как целое у гностика Прокла.)

Эта троица Каббалы творит все сефироты и сам мир. В самом удалении находится мир чувственный, поглотивший свет Эн-софа; мир множественный, в котором все причинно обусловлено взаимодействием множественности и в плену у которого находятся «блески» духа. Для спасения мира от плена телесности человеку надлежит освободить эти «блески», находящиеся в грубой шелухе материи — клипоте. К слову сказать, неевреев, гоев, каббала называет «клипот», то есть шелухой (Лайтман, I, 83).

Первые десять сефирот составляют идеального человека — Адама-Кадмона. Из него истекают следующие десять сефирот, составляющие мир астральный. Он кончается на букве Аин — это 16-я буква. Затем начинается мир стихийный. Мир населен ангелами, коих насчитывается 72, и они делят на «зоны» влияния 24 часа суток и выполняют определенные функции. Хочешь к кому-нибудь обратиться — выбирай время. Именно так и делали братья масонского Ордена. Хотели ли они избавиться от врага или от разорения, они выбирали и время суток для обращения к тому или иному демону. Туган-Барановский в своей книге «Наполеон и республиканцы» описывает странный обычай братьев иллюминатов-филалетов в Париже, кои всегда творили молитву перед заходом солнца. Это время соответствует 51-му или 52-му гению. К последнему обращаются, чтобы расстроить могущество врагов. Его имя Имамиах.

Между сефиротами имеются каналы, по которым непосредственно текут духовные милости от Эн-софа к людям. Сефироты представляют дерево, корни которого на небесах и ветви на земле. Таким образом, их можно представить как цепь между небом и человеком. То, что происходит на небе, отражается на земле. Классическое положение герметических наук. Отсюда возможность влияния человека на мир духов и самого Бога магическими средствами. Каббала утверждает, что души всех людей находятся на седьмом небе и отсюда они падают и воплощаются в тела. Когда последняя душа осуществит свое воплощение, придет Мессия Талмуда и Каббалы. Душа, воплощенная в теле, загрязняется пороками, утяжеляется и после смерти должна вновь осуществить воплощение, пока не очистится. Процессу очищения способствуют страдания человека, а также приобретение знания, «гнозиса», способного собрать дух в единое целое и уже при жизни отделить его от влияния тела. Центральный пункт всей практической каббалы — есть реинтеграции.

Реинтеграция — пункт соединения мистики и демонологии. На него направлен главный интерес масона. Сюда направлял свои усилия духовный отец русских просветителей — «шотландцев» — ученик Мартинеца де Паскуалиса, португальского еврея, Клод Сен-Мартен. Его учение, мартинизм, выразило эзотерическую сторону современных политических учений.

Очищенный телесно через специальные воздержания в еде, подготовленный специальными упражнениями внутренней сосредоточенности, сосредоточив свое внимание на каких-нибудь мантрах, заклинаниях и прекрасно зная все имена каббалистических духов, их иерархию, масон приступал под руководством старшего в Ордене к этой самой реинтеграции. Эта реинтегоация есть восстановление единства души с Богом. Разработкой этого вопроса в России занимался Лабзин в своем «Сионском вестнике», выходившем в Петербурге в 1806-1807 годах и затем в 1817-1818 годах, Лабзин проводил обычную точку зрения каббалистов на этот вопрос. Он утверждал, что все учения церкви и все догматы ее и обряды — ничто. Они суть наружные обряды и ничего не дают. Главное — это иметь «Христа» в сердце, осуществить реинтеграцию. Лабзин — это пример. Но были и многие другие, занявшие весь XIX и нач. XX века.

Следует сразу заметить важную деталь, регулярно вводящую в заблуждение исследователей масонства. Имя Иисуса Христа очень широко употреблялось в масонской литературе, а до того у гностиков 1-111 веков. Это имя одного из эонов, аналогии сефиров, у гностиков, манихеев и каббалистов, не имеющее никакого отношения к историческому, евангельскому Христу. Тексты и все содержание Евангелия и гностики и каббалисты понимали исключительно в аллегорическом смысле. «Иисус Христос» в этой трактовке есть продукт эманации Эн-софа среди других эонов. Кроме того, он служил заменой имени Иеговы. Предлогом для такой подмены служил символ креста, равнозначный числу 4 — по количеству букв в имени ИХВХ. Это символ духовного. Символ лучей Единого и всех духовных сфер, порождающих вещественный мир и т. д. Это великий порождающий принцип, Тетраграматон: 3, производящее следующую единицу, служащую началом нового ряда тернеров. У гностика Валентина, от которого каббала немало заимствовала, это некий зон, спасающий несчастное дитя Ахамот, плод запретной страсти Софии к отцу. Зон «Христос» помог ей обрести свой образ. Несомненно, имя использовалось для конспиративных целей и пользовалось в этом смысле большой популярностью. В письмах И. А. Поздеева (находящихся в ОР РГБ) постоянно происходит перемежающееся употребление имени Иеговы и имени «иисуса Христа» как равнозаменяемых.

В записных книжках С. С. Ланского определяется гностический смысл понятия «троицы».

Классическим пониманием масонами христианства, того смысла, который они не всегда торопились разъяснить окружающим, является следующее место из «Сионского вестника» за 1817 год: «Беспредельна убо Церковь Иисуса Христа, заключающая в себе род человеческий. Ибо все смертные имеют в сердце своем Христа обитающа; и чрез него в какой бы грубости и неведении Христианского закона ни обретались, могут бьпъ в сей и будущей жизни премудрыми и блаженными, жидами, магометанами или язычниками, если только препровождают жизнь добродетельную и воздержанную» и «Христос во всех смертных человеках обретается от чрева матери». Здесь суть иудаизма: этика важнее отношения к Богу, главное — быть добродетельным.

Можно понять Е. Станевича (см. выше), замечающего на этот счет, «что они (т.е. «лжемистики» — В.О.) не исповедуют Христа собственно, но святотатственно употребляют оне имя для прикрытия до времени своей прелести... Остается с ужасом вопросить, где мы? Ах! До каких горестных времен дожили, что немолчащим антихристовым устам молчат уста православия. Что! Или Христос есть некое метафизическое порождение, о котором можно позволить спорить и говорить, что на ум взбредет?»

В документе, принадлежавшем розенкрейцерам, приведенном Т.О. Соколовской, говорится: «В § 2 теоретической степени сказано, что каждый брат одной какой-нибудь известной христианской религии принадлежать должен, исполняя в точности закон оной, имеет, впрочем, свободу соглашаться на те мнения, кои могут наиближайше руководствовать его к спасению... Что... есть вера? Вера есть Ум Христов, а из сего и следует, что где дух или Ум Христов, там и свобода; нет разницы между иудеями и греками, обрезанными и необрезанными, свободным и рабом, ибо Христос есть во всём».

Эта страничка, которая затерялась среди других бумаг тайной ложи и которую удалось найти Соколовской, есть та страничка, которую до сих пор не могут найти многие авторы, использующие вводящее в заблуждение представление о масонах как о христианах. Ни с какой стороны они таковыми не были. Понятие никогда не может вмениться в сущность. Показательно, что в своих документах нынешнее летоисчисление от Рождества Христова у масонов называется «простонародной эрой».

Общение и связь сердца с «иисусом Христом», вот так, один на один, — есть цель и содержание религии сердца. Вера «христова» во всех, без различия, вероисповеданиях. Мистики-масоны проводили настойчиво и ту мысль, что добродетельные философы-язычники были настоящими «христианами». У них «Христос» был в сердце. Мысль о таком единстве всех «во Христе», как некоем символе «внутренней церкви», неисповедной, масонской, которую они созидают на земле и которая когда-нибудь станет наружной, поддерживалась во времена описываемые, то есть в начале XIX века. В «Священном союзе», созданном как раз под влиянием таких идей на самого императора Александра I, эта идея вылилась в политический акт.

Хотя мы несколько уклонились от темы реинтеграции и каббалы, но следует сразу покончить с начатой темой.

Мысль о всеобъемлющем «христианстве», некоем символе чего-то туманного, неопределенного, неисповедного делала ненужной никакую религию и утверждала в обществе безразличие к религии не менее вольтерьянства. Это требование «внутренней религии» казалось многим очень соблазнительным, поскольку не накладывало на них никаких обременительных для утешительных наслаждений оков совести и покаяния.

В этом смысле брат Коловион, он же и рыцарь Орла и Пеликана, и «теоретический философ Соломоновых наук», и «великий просветитель» И. И. Новиков (и все это вместе абсолютная правда. — В.О.), весьма способствовал такой тенденции в русском обществе своими журналами. Я просмотрел весь изрядный по объему том избранных сочинений Новикова и не обнаружил ни одного упоминания даже о каких-либо реалиях христианской веры. Ни одного имени. Словно и не существует и никогда не существовала православная вера. Зато постоянно ссылки на Эпиктета, Цицерона, Плутарха, Эпикура, Зенона и новых теоретиков «естественной религии», то есть того самого пантеизма, источник идей которого мы начали разбирать, пока не уплыли в сторону мистики. Вот одно только место из «Утреннего света», на котором уже начали полировать свои «дикие камни» студенты Московского университета:

«Нравоучение св. Моисея, оного древнего еврейского законодателя, изъявляет своим совершенством и изящностию божественное свое происхождение. Ведя человека к почитанию единого и истинного Бога, показывает, что любовь к ближнему есть главнейшее правило всех должностей к одному и что управлением своих страстей и желаний отдаляет все ведущее к пороку и беззаконию. Блаженны были бы иудеи, если бы могли возвысить души свои и не оставались при одних наружных обрядах». Последовали греки, «из оных Сократ во нравоучении превосходил всех язычников. Ему следовали Платон, Эпикур, Зенон и многие другие. Потом варварство и происхождение от оного предрассуждения истребляли время от времени сие божественное учение и одержали верх. Наконец Бэкон и Граций (тот самый, которого сочинения Петр I советовал читать царевичу Алексею, рассчитывая из него вырастить Фому, не помнящего родства. — В.О.) возобновили путь, по которому следовали Волфий, Николе, Паскаль, для которых последнего особенно мы благодарить обязаны».

Налицо все апостолы «братьев» в их привязанностях к философам, творцам «природных» добродетелей. Единственно, кто здесь ни при чем. так это св. Моисей. Но с ним, его именем проделана обычная операция ассимиляции имен и образов и создание своей мифологической истории: сообщение Ордену таинства прямо с неба св. Моисеем, который передал тайну верным братьям в символах, чтобы скрыть ее от профанов. Папюс («Каббала»): «По сообщению некоторых известных раввинов, Моисей предвидел участь своей книги и ложные толкования, которые должны были со временем появиться, и прибег к устной передаче через людей испытанной верности, которым поручил передать тайну святилищ из рода в род. Этот устный закон, который составляет гордость современных евреев, называется каббалой, от еврейского слова, означающего то, что «получено и передано из рук в руки». Что имеем? Сначала гордость языческой философии — Сократ объявляется образцом Добродетели. Не философской мудрости, а начала нравственного. Что же это за нравственность? Шаловливые проказы по части педерастии, решительно не покидающие греческих мудрецов даже на их симпозиумах и составляющие не лучшую часть в наследии греков человечеству. Затем безбожник Эпикур, Зенон, который тешит нас стойкостью нравов хотя бы уже потому, что «с мальчиками он имел дело редко, а с девками — раз или два, только чтобы не прослыть женоненавистником» (Диоген Лаэртский. VII. 13). Далее, следуя цитированному тексту, наступает провал в человеческой культуре. Варварство христианства. Оно истребило добродетель, и нечего о нем толковать. Свет, озарявший юную поросль неоперившихся студентов, работавших над составлением масонской «Вечерней зари» [17] Новикова, горел каким-то странным светом.

Наконец после всех мытарств масонской «добродетели», успевшей кое-как спастись от стеснительных правил церкви, вновь подул свежий ветерок родного пантеизма, повеяло идеей «просто человека» с его «естественной» религией и разумной моралью «здорового эгоизма». Теперь все стало на свои места. Реинтеграция древнего, античного, и нового, просвещенческого естества, языческой философии и просветительской в XVIII веке закончилась. Место встречи — масонская ложа, храм Соломона, почва соединения — иудейское Предание — каббала. По заданию Екатерины II архиепископ Платон испытывал в декабре 1784 года Новикова в вере. Одно только остается неясным. В какой вере испытывал архиепископ Платон великого просветителя Новикова и Великого достопочтенного мастера директории VIII провинции Ордена вольных каменщиков? Как вообще себе представляла многомудрая Екатерина II «испытание в вере»? Как экзамен по иностранному языку? Темна вода в облацех. Особенно когда видишь перед собой новиковские журналы с их проповедью теософской мудрости и идей западных рационалистов-безбожников. В качестве безбожника особенно прославился именно Грот, любимый философ Петра I. Его основное произведение было запрещено к продаже Ватиканом, но разрешено в православной Руси.

Новиков и Лабзин, Сперанский и Елагин, и прочие и прочие мистики-масоны видели в «христианстве» религию, равняющуюся «миру своею древностью», то есть существовавшую еще до евангельских событий («Христианское чтение», 1821, с. 3). Мистические идеи черпались ими как у разных толкователей каббалы, так и в произведениях гностиков и составляющих круг чтения масонов. Проблема мистического «христианства» зарделась на «Востоке» Петербурга особенно ярко в царствование Александра I, то есть в недрах масонских лож. Высшие чиновники государства только успевали бегать с одного камлания на другое. Кн. А. Н. Голицын (1773-1844), обер-прокурор Святейшего Синода, вместе со своими помощниками посещал, кроме лож, собрания хлыстов, «корабль» Татариновой. как и Александр I.

Согласно каббале и гностикам грехопадения, в смысле христианского понимания, не было. То, что называется грехопадением, говорилось в каббале, есть акт падения духа в материю и пленение его телесной тьмой. Существовало представление, развиваемое в соответствии с каббалой Сен-Мартеном, о некогда совершенном человеке, человеке двуполом, в тонкой телесной оболочке, легко принимавшей необходимые формы по желанию человека. Никакого зла перед лицом Бога нет. Зло есть порождение несовершенного знания человека. Оно есть необходимая часть диалектического развития мира. Плюс-минус. Причем то, что кажется человеку по его ограниченности злом, есть только его «идея зла». Все относительно в этом несовершенном мире, но это несовершенство кажущееся ограниченному человеческому уму. Примеры брались из природы и в ней усматривали всякое отсутствие какой-либо морали. Это вдохновляло. Когда паук ест муху, то мухе плохо. Но пауку-то хорошо. Сильный волк поедает зайца, тигр кабана, удав кролика — это наводит на определенные размышления практического характера. У Единого и Всеблагого, создавшего мир весь целиком и постоянно его творящего своей эманацией, коя проникает во все клеточки Вселенной, не может быть никакого зла. Это рассуждение, эта концепция естества стоиков и просветителей, взятая в ее метафизическом начале. Эту тему развивали решительно все, без исключения, философы-идеалисты и материалисты, иррационалисты и рационалисты, и только христианство говорит — нет, зло не выдумка, а реальность и человек — арена борьбы зла и добра. Более того, зло персонифицированно в злых духах и их главе.

В результате падения духа в материю произошло разделение его существа на мужское начало и женское, согласна эзотеризму каббалы. У человека прекратилось общением с миром духов. Но это необходимое падение.

Человек есть лучшее из сотворенного. Он создан для того, чтобы через него Всеблагой познавал себя. Бог создал мир от преизбытка потенции или для того, чтобы созерцать себя. В этом смысле наш мир — это творение Ума и в то же время это — майя, иллюзия, порожденная Брахманом. Этот Брахман видит самого себя и тихо блаженствует в собственном свете. излучаемом им же самим. Десять первых сефирот составили совершенного человека Адама-Кадмона, который и есть отражение Эн-софа. Эн-соф становится как бы идеальным человеком и в нем видит себя как не себя. Следующий за Адамом-Кадмоном мир тоже совершенен и, создан из огня. Это мир планет. Во всей своей полноте созданный от Бога, он не может быть ничем, кроме деяния чистой любви. Ни над чем нет проклятия и нет зла, и все совершенно. Самым же совершенным из земных созданий является человек. Между Единым, Эн-софом, и человеком громадная иерархия духовных существ: ангелов, добрых и злых, разделенных на легионы; мир стихий имеет стихийных духов, и записная книжка будущего министра внутренних дел, почетного академика Академии наук С. С. Ланского содержит за 1817 год лекции об ундинах и сильфидах, гномах и наядах. Человек, микрокосмос, полное подобие Вселенной, макрокосмоса, настолько совершенен, что должен беспрерывно этим гордиться, как к тому призывал Новиков, за что сам сподобился беспрерывных похвал от литературоведов, критиков и прочих идеологов нашего времени. Честно говоря, можно подумать, что достоинство их страдает от нападок каких-нибудь вурдалаков или марсиан, а Новиков со своим оккультным учением каббалы — бесстрашный витязь, защищающий человеческий род от поношений этих вурдалаков. В духе человекобожия написана статья в «Утреннем свете» «О достоинстве человека» (1777 г.).

Понятно, что такая концепция безгрешности человека могла вести его только к осознанию своей избранности и служила питательной средой для любого Мальбрука, желающего осчастливить человечество помимо его воли. Масонское учение говорило о «возрождении», реинтеграции. Его суть состоит в следующем.

Для того чтобы не впадать в бесконечные перерождения и оставить место для еще не рожденной души, ждущей своего воплощения, следует осуществить акт возрождения. Оно невозможно ни без знания каббалы теоретической, ни без знания практической каббалы, ни без определенных душевных и волевых качеств. Возрождение может произойти только через посредство общения человека с миром духов. Сначала низшего класса, затем все более совершенных. Эти сеансы «сверхнатурального» состояния могут проходить только под руководством опытного наставника. Вызов духов может осуществляться либо с помощью дополнительных средств, либо днем. без всяких вспомогательных орудий. Это удел немногих братьев. Сен-Мартен не удовлетворился на этом и стал общаться непосредственно с потусторонним миром. Эн-софом. Собственно, все остальные общения есть только подготовительные стадии, но не многие идут дальше их (сведения по Сен-Мартену привожу по кн.: Леман. Сен-Мартен. М., 1917). Масоны идут по тройственному пути, указанному мистиком XII-XIII веков Экхартом. Сначала раскаивание в своих грехах. Сосредоточенность на неправедных своих поступках и горькие вздохи. Предварительно уединение и пост. У Калиостро существовала весьма суровая система очищения организма в течение сорока дней.

Наиболее существенным моментом реинтеграции, «возрождения», знаменитого у масонов рождения «в духе и истине», занимала стадия, называемая ими «умиранием», это стадия само — опустошения, самоуничтожения. Все, что было в человеке, должно исчезнуть из сознания. Он должен потерять представление о себе, забыть и утратить себя, совершить «умертвить». Этот момент в мистике имеет принципиальное значение. Умереть для прежней жизни. Без этого «нова тварь» не родится. А надо сказать, что эта «нова тварь» претендовала не только на общение с астральным миром. Ей нужен был этот мир, и к Власти в нем «братья» шли, имея прекрасно организованную систему подготовки своих «возрожденных» кавалеров, рыцарей «без страха и упрека». Постоянно подчеркивалось во всех поучениях значение использования в обрядах ритуала смерти. «Аще не умрешь, не родишися для новой жизни». Символ умирания и гниения это встречается уже в обьяснениях смысла иоанновских степеней, низших в масонстве. Умирающее зерно гниет в товарищеской степени и прорастает в мастерской. Черный цвет есть символ перехода из одной степени Ордена в другую. Умирание и возрождение. Любовь к смерти есть 7-я добродетель всех масонских обрядников. Братья испытывали в конце концов какое-то сладостное чувство от обряда умирания в ложе.

Стадия разрушения была аналогична культивировавшемуся начиная с красного, андреевского, шотландского масонства мотиву мщения и убийства. Ложа 4-й степени посвящена траурному культу Адонирама, легендарного строителя Соломонова храма, убитого «алчными и завистливыми рабочими». После ряда испытаний вновь посвящаемый должен был при виде обнаженных клинков, направленных на него, не растеряться и обнаружить смелость, находчивость и скрытность. С этого момента он становился «избранником Соломона» и получал одежду, напоминающую ему о необходимости мстить врагам Ордена.

Повышение в звание шотландского мастера связывалось с посвящением на борьбу и страдание во имя восстановления разрушенного храма. Именно этот разрушительный момент мистики позволил в свое время сказать М. Нордау, что мистика увлекает за собою в могилу какие-то некогда цветущие жизненные силы. «Для Бога, то есть для абсолютного Я, — писал Шеллинг, — не существует никакого объекта, ибо тогда оно перестало бы быть абсолютным; следовательно, нет никакого личного Бога, и нашим высшим стремлением является разрушение нашей личности, переход в абсолютную сферу бытия». Вся суть проблемы в этом: «нет никакого личного Бога».

Братья описывали то состояние, которое они переживали после совершенного ими обряда умирания. Когда вставали из гроба, они чувствовали себя совершение беззащитными, пустыми и просветленными. В этот момент они становились очень внушаемыми. То, что в них появлялось, те мысли и образы, которые возникали вслед за таким опустошением, воспринималось ими, как пришедшими «оттуда», как божественное откровение. И это было на всю жизнь. Чувство своей избранности культивировалось в ложах начальниками в их речах и посланиях. Это чувство отъединяло масона от привычных семейных и дружеских связей и способствовало созданию в нем комплекса сверхценности и себя, и масонских идей. В сущности, масонство и «избранность» еврейского народа согласно Торе есть опричнина всемирного масштаба. И говорит она языком идеологии и философии, как и политики.

...Абсолютно верно заметил современный автор по поводу происхождения всей новой европейской философии: «Культура языка и изложения у новых философов лишь в малой мере может затушевал» то обстоятельство, что сами исходные пункты у них никак не унаследованы от традиционной формы образованности, что в данном отношении традиция прервана, что их философия отправляется не от широты и изобилия идей, оставленных прежней мудростью, а от чего-то очень скудного. простого и обыденного, лишенного пока что интеллектуальной насыщенности, и тем более пестрого эмпирического многообразия, чувственной расцвеченности». (В. В. Лазарев; собственно, в данной работе и рассказывается о влиянии идей каббалистов, особенно Бема, на формирование философии Нового времени. — В.О.) [18]

Не может быть случайным и факт того, что все ведущие и неведущие мыслители, философы и публицисты XVIII века и начала следующего были членами масонских лож, представляющих собой центры обучения каббалистическим наукам как через усвоение отвлеченных понятий, так и через образы, символы (идеи), и легенды, и исполнение обрядов.

Иногда, под напором фактов, свидетельствующих о широком распространении масонства, пытаются «отвязаться» от неприятных выводов, углядывая в рядах Ордена любимых писателей, ученых, философов, полагая, что, во-первых, «кто тогда не был масоном», а во-вторых, «это ничего не значит». Между тем. Орден воздействовал так глубоко на все структуры личности адепта, что это влияние сказывалось в нем в тысячах мелочей; по мере пребывания в масонской ложе происходило формирование определенных мировоззренческих установок. Масонская идеология активизирует в человеке архетипы коллективного бессознательного через мифологизацию мышления, внедрение в бессознательное символов и эмблем, которым придается псевдорациональное, организующее значение в создании объяснительного образа мира и общества, и своего места в нем. Все явления природы, общественной жизни, истории человеческого общества выступают как аллегорические фигуры Великого Изъяснения. В образ мира и человека заключен определенный изъяснительный код, иррациональный, но имеющий псевдонаучную оболочку для придания масонской идеологии силы самоочевидности и самоочевидной доказательности. Лингвистические особенности масонства, как и любой другой идеологии, созданы таким образом, чтобы подчинить себе личность путем формирования в ней того бессознательного ядра, которое вне контроля сознания человека сформирует в нем типологию восприятия и поведения, соответствующую масонской идеологии, и даст такой словесный материал для мышления, который будет не соответствовать реальному миру. В результате формирования в адепте искусственного языка он попадает в абсолютную зависимость от учения Ордена; язык перестает быть инструментом познания, в нем нет более слов, которыми можно было бы описать реальные отношения.

К этому следует добавить, что вступающий в Орден совершал акт отступничества от церкви Христовой и это порождало в человеке чувство вины и опустошенности. Все усилия теперь он тратил на то, чтобы доказать, что настоящая церковь — это орден, а Церковь Православная — есть только убежище отсталых, невежественных людишек. Однако не всякая совесть могла примириться с этим недобрым и уж слишком тенденциозным софизмом. Он пытался доказать себе. что никакого противоречия в его поведении нет и что храм Соломона не враждебен «истинному» христианству. Здесь мы видим употребление масонской лексики: «истинный», «настоящий». Эти слова как бы сразу создают определенный ореол и даже как бы непосредственное свечение «истины», делающее более ненужным какой-либо логический анализ или доказательство своей правоты, ибо эти слова исключают подобное, они не нуждаются в доказательствах: «истинное» масонство в отличие от «неистинного», в которое сводится все, что может не устраивать в масонстве или его истории адепта (объяснение: извращение «истинного» учения Ордена лживыми людьми, «ненастояшими» масонами), «истинная» религия, «истинная» добродетель (соответствие правила поведения интересам Ордена), «истинный» патриот, то есть республиканец, революционер, враг Православной Церкви или католической.

В соответствии с последним определением «истинному патриоту» противостоит глубоко верующий христианин, который заочно определяется то как «фанатик», если следует учению церкви последовательно во всех пунктах, то как шовинист, если выступает против оскорбления своей веры лицами другой национальности, то как черносотенец, если употребил силу для зашиты интересов своей нации или готов ее употребить, как это было в 1905 г.

Дискредитация противников использовалась в масонстве очень широко, но главным было внедрение своей, подобно указанной выше, лексики, а также различные синтаксические приемы, тропы, эвфемизмы и пр.

В качестве примера глубокого воздействия на человека масонской идеологии, изменяющей человека незаметно для него самого, обратимся к примеру. Гекерторн пишет по этому поводу, имея в виду предшественников масонов, манихеев-альбигойцев: «...Вступивший в секту увлекался за пределы и постепенно отчуждался от папской церкви. Таинства (секты. — В.О.) имели в виду две главные цели — руководить неофитом, сначала нечувствительно изменяя его прежние мнения и наклонности, а потом постепенно научая его условному языку, который, будучи сложен и разнообразен, требовал большого изучения и много времени». И далее автор замечает, что даже те, кто оказался непригоден для посвящения в высшие степени и выбывал из секты, зачастую даже и не зная. что он там был, начинали видеть недостатки в устройстве церкви, начинали гореть ревностью по ее очищению от пороков и всяких неустройств и зачастую шли на костер, полагая себя искренними христианами и не догадываясь о причинах своей странно направленной ревности, не задаваясь вопросом, почему в них вместо любви и смирения горит огонь недовольства и раздражения. Качества явно не христианские. Он вдохновлен великой ревностью из любви ко всему человеческому роду, не меньше, желанием все сделать лучше, лучше в своем понимании. Работа манихеев не пропадала даром,

Каббала написана так же сухо. как и все наши схоластические экзерциции по части отвлеченных истин, от усвоения которых еще никто не становился ни умнее, ни прозорливее. Скорее наоборот. Поразительна близорукость многих интеллектуалов прошлого. Знатоки многих языков, свободно оперирующие самыми отвлеченными философскими понятиями, гордость каких-нибудь наук, они даже накануне грозных событий как слепые котята звали сами же бурю, пели о «буревестнике» и потом, когда их сначала «уплотняли», а потом ставили к «стенке», искренне удивлялись, как могло «такое» случиться. Самое поразительное, что и потом, если оставались живы, обнаруживали тот же «высокий» ум в философии и никакого ума в понимании событий. Они полагали свое понимание либо в поисках каких-нибудь случайностей, каких-то дядь с плохим характером, которые прятали свое гнусное нутро, а потом вот, поди ж ты... либо еще что-то в этом роде. Но видеть свою собственную порчу философам такого типа было не дано, ибо нельзя поймать то, чем ловишь, нельзя левой рукой взять левую руку, познать то, чем познаешь. Но стоит только посмотреть, о чем писали русские правые газеты, и обнаружишь удивительное явление. Какой-нибудь неграмотный дьячок уже за сто лет говорил слово в слово, что именно произойдет, если «философы», как называли интеллигентов в XVIII веке, будут и далее так же философствовать в духе безбожия, зловерия и ниспровержения трона и алтарей. И точно предугадывал будущее. Увы, все предсказания черносотенцев сбылись.

Достигнув самоопустошения в масонских работах, адепт получал «новое» рождение. В нем рождалось Слово, сам Бог. Аллегорически и только аллегорически, понимая текст Евангелия, этот момент рождения соотносился с рождением «Христа» в человеке, в «ищущем». Воссоединение человека с Богом произошло. Отрицательная работа скептиков-философов, усвоение символов лож масонских, изучение специального масонского катехизиса, сборника поучений для каждой степени, поучительные слова риторов лож, разъясняющих те или иные правила Ордена и темные места рекомендуемой литературы, — все сошлось в моменте «возрождения», переживаемого зачастую в состоянии экстаза. В нем, адепте, на последней ступени лестницы, ведущей от земли в сад Эдемский, воплотилось Слово. «Христос жизнь созидает в обновленном сердце возрожденного, храм Духу Святому». Внутри человека возникла- «церковь», в которой человек находится с Богом в постоянном общении. Только в таком «внутреннем» христианстве — весь смысл самого христианства, по мнению вольных каменщиков. Церковь же православная есть только наружная, формальная. Община истинно верующих, где подается истинное учение, ведущее к такому благодатному состоянию, есть «святой наш Орден, коего нам век не переменить» (письма И. А. Поздеева, ОР ГБЛ, Ф. 14 №320), тот Орден, в котором «каждый знак или Иероглиф, каждое слово, каждая вещь в Ордене есть для меня теперь священна, ибо ведет меня к цели моей, к свершению креста». (Там же, см. также Папюс. «Каббала»). Крест есть знак возрождения духовного начала на языке масонов, он же и кватернер, число 4-е, символ ИХВХ, Иеговы, тетраграмматон, табуированное имя Всевышнего. Крест в Розе есть пленение духа материей и ее начавшееся преображение. «Это дух, — писал С. С. Ланской, — который множится к священному, таинственному и для естественного человека неизглаголанному единению с высочайшим нашим Мастером». Даже ритор в ложе и тот выполняет важную роль, он «первый, начинающий содействие к таинственному духовному возрождению». Почему и пишет И.А. Поздеев своим подопечным: «Будьте верны, мой люб. друг, Ордену и обетам, кои суть таковы, что и вечность нам их не переменить, а разве паки подтвердить, а именно поклоняться Вечному, Всемогущему, вечно Милосердому Иегове в духе и истине».

В результате такого «возрождения» наступает состояние, которое тот, же Поздеев называл как состояние инфалиблимости, то есть непогрешимости, в цитированных письмах, обращенных к своим подопечным. М. Ю. Виельгорскому, С. С. Ланскому, Римскому-Корсакову и другим. Теперь уже не сам человек действует, а живущий в нем Бог, Слово, воплотившееся в нем и всего его изнутри освятившее. Теперь в нем, реинтегрированном — царство Божие. Утверждалось при этом, что возрождение не может смениться вырождением, потерей Бога. Масон — «священник храма обновления» (Лопухин).

В книге Штиллинга, ставшей весьма популярной в чиновничьих кругах («Победная повесть или торжество веры христианской», изд. 1815 г., перевод А.Ф. Лабзина, будущего вице-президента Академии художеств, племянника Н.И. Новикова и его сотрудника по редакционным делам в 80-90-е годы в Москве, издателя «Сионского вестника», главного органа пропаганды идей каббалы в ее мистическом и теософском применении), говорилось, что благодать взята от церкви Христовой, «видимой», и находится в сердцах истинно верующих. Собрание истинно верующих — это «духовный Израиль». В прошлом духовным Израилем, утверждал он, были павликиане (VII в.), затем вальденсы и альбигойцы. Он утверждал, что «все истинно верующие соберутся в один союз и образуют церковь братской любви — Филадельфийскую и установят на земле священническую власть, теократическую, царесвященство». Таким духовным Израилем, «союзом братской любви» и был Орден В. К., т.е. вольных каменщиков.

Выводы, которые делались из достижения «возрождения», могут показаться несколько странными. Крупнейший мистик, живший в Испании в XVII веке, Молинос, имя которого было популярно среди мистиков XVIII века и XIX, утверждал: «Так как воля предана Богу вместе с попечением о душе, то не должно беспокоиться об искушениях и заботиться о положительном сопротивлении оным». Далее он утверждал, что вследствие такого союза человека с Богом нечего беспокоиться за свои действия, как бы они ни были постыдны. Тело может быть захвачено дьяволом, но душа, уже соединенная с Богом, ни за что не отвечает. Теперь человек может предаваться любым порокам, наблюдая за своим «внешним», телесным как бы со стороны и сохраняя полную невозмутимость, душа от пороков тела не загрязнится.

Такое же взаимоотношение между состоянием «просветленности», данным навечно, и характером поступков, снятие всяких моральных оценок было как раз у манихеской секты катаров и характерно для всех вообще гностических сект. Гностическое же учение лежало и в основе главной доктрины масонов, составляло ее идейное кредо. Уже говорилось и о том, что процесс реинтеграции, восстановления, должен был протекать постепенно и имел ступени восхождения. На нижних ступенях находились всякого рода религиозные сектанты, духоборы. Масоны смотрели на них вполне сочувственно, особенно на сектантские «корабли», в которых участвовали представители знати, высшего чиновничества, интеллигенция. Многие и сами ходили на такие камлания. Особой популярностью пользовалась секта Татариновой Екатерины Филипповны, урожденной фон Буксгевден (ее мать — баронесса Мальтиц), в хлыстовском корабле которой любили «поплавать» и видные политические деятели — масоны. Но все-таки истинная «нова тварь» здесь, в самом своем совершенстве, не могла родиться.

Для нашей страны первенствующее значение приобрел Сен-Мартен, его работа «О заблуждениях и истине» стала настольной книгой на долгие годы для русских каменщиков, получивших с тех пор даже кличку мартинистов.




Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 20 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

ПАМЯТЬ МОЕГО СЕРДЦА | Февраля 1998 | ВСТУПЛЕНИЕ «МОНИЗМ» И ДЕМОКРАТИЯ | Глава первая НАЦИОНАЛЬНАЯ ТРАДИЦИЯ И МАРТИНИЗМ | Глава вторая ОБРАЗОВАНИЕ И МОРАЛЬ | Вместо эпиграфа | ВВЕДЕНИЕ | Слово о Русской Правде | Русский мир | Крестьяне |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.024 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав