Читайте также:
|
Индукция, индукция… Какая еще индукция? Все, такими темпами уже можно думать, в какие войска пойти. Ну, на флот меня совсем не тянет. Может, в летчики, ВДВ? Кстати, надо бы поинтересоваться у Дэна, где бы он хотел служить.
И опять от физики мысли у меня покатились в разные стороны.
А прервал их ход звонок. Но не в дверь, звонил домашний телефон. Так, и кому я мог понадобиться? Родители и знакомые позвонили бы на мобильный. Странное предчувствие закопошилось у меня в груди. Я протянул руку, не слезая со стула, и взял трубку.
– Квартира Котовых? – спросил полузнакомый мужской хрипящий голос. Я попытался вспомнить, где же мог его слышать, но никак не мог сообразить и просто ответил:
– Да.
– Я звоню из дома Берто, – сказал голос, и до меня, наконец, дошло, с кем я разговариваю. Это мог быть только голос Германа, с которым я встретился, когда гостил у Валеры. Как я мог только догадываться о его положении в доме, он был дворецким. И зачем он мне звонит, и главное, откуда знает мой номер? Но пожилой мужчина продолжил так же спокойно.
– Господин Котов, извините, что беспокою Вас, но тут такое дело, и мы просто не знаем, к кому обратиться. Молодой господин уже второй день отказывается выходить из комнаты. На уговоры не поддается и есть отказывается, разговаривать ни с кем не хочет. А сегодня он вообще не отзывался на просьбы Регины. Мы все очень волнуемся. Аркадия Евгеньевича нет в городе, все в полной растерянности. И тут Кристина вспомнила про Вас, мы нашли Ваш номер в базе данных. Пожалуйста, господин Котов, не могли бы вы приехать? Степан заедет за Вами.
Сначала меня смутило обращение ко мне, начинающееся на «господин». Но как только я понял всю суть дела, кончики пальцев на ногах у меня похолодели. Что-то случилось с Валерой. А когда я услышал, что он сегодня вообще не отзывается, мне стало еще страшнее. Поэтому, когда я выслушал просьбу Германа, не замедляясь ответил:
– Да, я приеду.
– Степан уже выезжает, ждите. И спасибо Вам.
В ожидании я нервно наматывал круги по квартире. Неужели это как-то связано с Женей? И зачем я только настаивал, чтобы Валера все рассказал ему? Мне надо было самому сначала как-то подготовить приятеля. Мало ли, что он мог сделать в запале. Я ведь сам был в таком шоке, когда узнал о секрете "Леры". А наш эмоциональный и непредсказуемый Женюлька мог отреагировать как угодно.
Вот осел. И он, и Валера, и я.
Наконец, я увидел, как во двор въехал знакомый серебристый автомобиль. Тогда я быстро нацепил кроссовки и закрыл квартиру, засовывая в карман джинс только ключи и мобильный телефон.
Степан молча кивнул мне, и мы быстро поехали к дому Берто.
Я чувствовал его волнение и «слышал» его. По телефону оно чувствовалось и в голосе Германа. Пусть даже они наемные работники, но явно испытывают какую-то симпатию к Валере, иначе не стали бы так переживать.
Когда мы приехали, Герман уже ждал нас в дверях, рядом с ним нервно теребила что-то в пальцах Регина – полная женщина с приятным круглым лицом. Увидев меня, она облегченно вздохнула и улыбнулась.
– Спасибо, спасибо большое, что Вы приехали. Надежды последние теряю. Ей-Богу, я тут чуть разума не лишаюсь, корвалол с валерьяной только спасают. Да и Герман Валентинович успокаивает.
– Не нервничайте так, Регина Федоровна, поберегите сердце, – мирно сказал старик-дворецкий.
– Ох, да как тут не волноваться! Валерочка такой хороший мальчик, с пеленок его знаю, молодой хозяйке купать помогала, царство ей небесное. Один теперь остался, словно сирота в этом доме живет. Он и чудит только ж от этого. Жалко мне его, ух как жалко, прямо сердце кровью обливается! – жалостливым тоном причитала Регина. – А теперь просто душа изнылась. Ну что с ним такое случилось? Я уже дверь готова выломать, прости Господи!
– Ну-ну, успокойтесь, Регина Федоровна. Идите вместе с господином Котовым наверх. Вы же что-нибудь придумаете? – Герман Валентинович посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло волнение и надежда.
– Я постараюсь, – пообещал я, собираясь сделать все, что в моих силах.
– Голубчик наш, – всплеснула руками Регина. – Идемте, идемте же скорее.
И она поторопилась к лестнице, увлекая меня за собой. Краем глаза я заметил, что тихо за нами увязались и Герман, и Степан. Наверху у знакомой мне двери, в которую я совсем недавно так опрометчиво влетел без стука, стояла Кристина.
– Приехали? Слава Богу. Он с самого утра не откликается. Может, случилось что с ним?
– Все, не могу больше! – приложила руки к объемистой груди Регина Федоровна. – Люди добрые, давайте выломаем эту дверь, мочи моей нет. Прямо тут слягу, если что с Валерочкой.
– Да подождите, – попытался поумерить ее воинственный пыл Герман. – Нельзя же так.
Пока они спорили, я подошел к двери и приложил к ней ухо. Но это было бесполезно, я ничего не услышал. Тогда я заговорил.
– Валер! Это я, Витя. С тобой там все в порядке?
В ответ мне только тишина.
Чего хотят друзья (2)
За моей спиной послышался нервный шепот. Похоже, Герман со Степаном с трудом удерживали Регину Федоровну, которая находилась на перепутье: либо бессильно грохнуться в обморок, либо перейти к более активным действиям.
Я постучал еще раз, громче зовя парня. И снова безмолвие.
Да что же это такое?
– Валер, если ты там вздумал перерезать себе вены, то я убью тебя! – конечно, не самый эффективный способ останавливать самоубийц, но я как всегда отличился. – И если ты сейчас не отзовешься, то я… спущу на тебя Регину Федоровну!
Сзади опять послышалась какая-то возня. Но не успел я посмотреть, что там происходит, как с другой стороны двери послышался голос.
– Зачем пришел?
Послышался облегченный вздох, одновременно вырвавшийся у пяти человек. Я собрался.
– А ты как думаешь? Тут все волнуются за тебя, а ты дурью маешься.
– Да пошел ты. Не хочу я никуда идти, и разговаривать я тоже ни с кем не хочу. Езжай домой.
– А вот фиг тебе, пока ты не выйдешь, я буду жить тут, под дверью.
– Очень смешно.
– А ты думаешь, я шучу? Герман Валентинович, – я повернулся к стоящей неподалеку прислуге. – Можно как-нибудь поставить тут раскладушку?
– Можно разместить небольшую кушетку, – согласился со мной дворецкий. Остальные в шоке уставились на него, но старик явно не шутил, хотя в его незамутненных возрастом глазах играли веселые огоньки.
– Мне принести постельное белье? – подхватила Кристина.
– Я могу привезти обед на тележке, – сказала Регина, которую Степан и Герман уже отпустили на свободу.
– Съезжу за продуктами, – подключился и Степан.
– Эй-ей-ей, – взволнованно постучал Валера. – Вы это там серьезно?
– Серьезней некуда. На крайний случай, у нас остается вариант выломать дверь.
– Нет, не надо! – даже через дверь я чувствовал, что он быстро размышляет. – Ладно, я впущу тебя. Только без фокусов, ты понял?
– Хорошо, - согласился я и бросил взгляд на стоящих за мной людей. Регина Федоровна сжала кулаки, желая мне удачи. «Господь, будь милосерден».
«Не работа, а сплошная нервотрепка».
«Если все хорошо закончится, то точно приглашу Кристину в кино».
«Когда все это закончится, то точно затащу Степана на свидание».
Я хихикнул про себя, услышав мысли горничной и водителя. Надо же, а я даже не догадывался, что между этой холодной девушкой и трудолюбивым мужчиной может что-то быть. Но, в конце концов, мне не все подвластно.
В этот момент дверь передо мной приоткрылась, образуя тонкую щель. Я дернул ручку на себя и вошел в знакомую комнату, закрывая за собой дверь.
Состояние самой комнаты, наверное, соответствовало состоянию ее владельца. Одежда, которая была разбросана по комнате еще во время моего ухода, все еще лежала на тех же местах. Ясно, что именно после возвращения Валера уже никого не пускал в свое пространство, и сам убираться не собирался. Кажется, что наоборот, беспорядка в помещении прибавилось. Появились какие-то обертки и пустые пластиковые бутылки. Ясно, почему Валера отказывался есть, у него тут точно есть запас на крайний случай.
Сам же Берто выглядел совсем не лучшим образом. Какая-то футболка с мутным пятном, домашние шорты, грязные волосы, стянутые в неопрятный хвост. И полнейшее безразличие на лице.
– Ну и зачем ты приперся? – недовольно повторил он, садясь на свою кровать.
– Я же уже сказал, что мы волнуемся.
– Да ладно? Уж мне-то можешь не врать. Кому я вообще в этом мире нужен?
Меня разозлили его раздражение и депрессивные мысли. Как девушка, на самом деле.
– Знаешь, что? Меня бесит, когда начинают заводить эту шарманку. Там за дверью люди готовы стены ломать, потому что ты им небезразличен, а ты отворачиваешься от них. Ну что такого произошло, что ты уже готов стать затворником?
– Что произошло?! – парень глянул на меня, в его глазах блеснули злые слезы. – А произошло то, что я обманщик, пидорас, извращенец, и меня надо держать подальше от нормальных людей! А лучше вообще пристрелить.
У меня внутри все похолодело.
– Это тебе Женя сказал? – прошептал я.
Валера отвернулся, вытирая щеку кулаком. Потом рвано вдохнул, сжимая плечи.
– Я знаю, что это так, знаю… И я сам во всем виноват, какой же я идиот. О чем я вообще тогда думал? Что я кому-то могу понравиться, что кто-то может полюбить меня таким, какой я на самом деле?
Он прервался, кусая себя за пальцы.
– Ну, – осторожно начал я. – Ты, конечно, поступил не совсем правильно. Но и ему не стоило так говорить, это очень жестоко. Как это вообще произошло?
– Ты, правда, хочешь знать? – Берто вновь повернулся ко мне, кусая губы.
– Если не хочешь, то не рассказывай, – пожал плечами я, приземляясь на мягкий пуфик у зеркала и делая самое безразличное выражение лица.
– Да, пожалуйста, – по-турецки сел Валера. – Тут и рассказывать нечего. Пошли мы в тот день в парк, как и договаривались. Тогда я уже точно решил все ему рассказать. Но сначала я хотел его немного… подготовить. Поэтому сперва я как бы невзначай спросил у него, как он относится к геям. Раньше мы никогда не заговаривали на эту тему, поэтому я даже не знал, что от него ожидать. А он брезгливо поморщился и сказал, что этих ненормальных вообще надо массово уничтожать, что они портят всю расу. И у меня внутри словно что-то оборвалось. Уже тогда в моей душе поселилось предчувствие, что это конец. Но я отбросил эту мысль, потому что во мне все еще теплилась эта чертова надежда! Ладно, опустим подробности. Я ему все рассказал. И он отшатнулся от меня, как от прокаженного, а потом сказал все это, развернулся и ушел. Самое обидное, что я все прекрасно понимаю, и я бы сам такое не простил. Но просто мне показалось… что между нами что-то было. Для меня это не было игрой.
Валера замолчал. В его глазах уже не было слез, только какая-то глухая пустота.
«Для меня это не было игрой».
От этой фразы у меня почему-то ощутимо кольнуло в груди. И я почувствовал это.
Ведь я тоже… не совсем нормальный. И если бы мне сказал что-то подобное человек, с которым я хорошо общался, к которому испытывал определенную симпатию.
Это гребанное слово «пидорас», оно режет как лезвие. Звучит словно приговор, как поганое клеймо.
– Что с тобой? – Валера заметил, как я сжался.
– Ничего. Просто я хочу, чтобы ты знал, что я тебя понимаю.
– Понимаешь? Да как вообще? У тебя есть настоящие друзья и любящая семья! А мне о таком только мечтать!
– Да ты слепой индюк! Люди в этом доме относятся к тебе, как к родному сыну. Да, не спорю, твой отец настоящий сукин сын, но не весь же свет на нем клином сошелся! Ты должен жить для себя и не ставить своей целью все время раздражать его. И если ты будешь самим собой, то и друзья найдутся! И не те высокомерные мажоры, о которых ты говоришь, а настоящие. Мне вот лично плевать, что у тебя в штанах и в кошельке! Ты сам сказал, что считаешь меня своим другом, так в чем вообще проблема-то? Нахрен вообще усложнять себе жизнь? И забудь ты про того придурка, в мире еще четыре миллиарда человек, лети хоть в свою Южную Корею и пробуй свое счастье там.
Я выдохнул, переводя дух. Вот я выдал так выдал, сам от себя в шоке. Да и не только я.
Валера смотрел на меня удивленными широкими глазами, но… из них пропало холодное безразличие, и появился прежний блеск.
Берто закусил губу, а потом соскочил с кровати и кинулся мне на шею. Мы с ним чуть не повалились на зеркальный столик, но я сумел его удержать.
«Эх, Витька, как жаль, что ты не в моем вкусе. Иначе я бы женился на тебе. И на Земле около семи миллиардов людей».
А мне-то как приятно, что я не в его вкусе. Но вот то, что я чувствую себя идиотом...
Тут послышался какой-то странный звук, и он доносился из живота Валеры. Парень покраснел и отцепился от меня.
– Раз твой бойкот и голодовка закончены, то, может, поужинаем, а?
Домой я возвращался уже поздно вечером. Валера, конечно, упрашивал меня остаться, но я твердо отказался. Завтра все же надо посетить школу, иначе до своего следующего дня рождения я просто не доживу.
***
– Кто же почтил нас своим присутствием? – развела руками ДД, смотря на то, как я вхожу в класс и сажусь на свое место рядом с Женей. Я ничего не ответил на ее выпад и начал готовиться к уроку.
Краем глаза я посмотрел на своего соседа. Он был мрачнее тучи, на его лице читалось раздражение. Видно, что ситуация с Валерой оставила свой отпечаток.
Кстати, о нем. Я повернулся и посмотрел на последнюю парту второго ряда. Она была пуста. Но когда я перевел взгляд на последнюю парту нашего, первого ряда, то вздрогнул. За ней сидел Денис. Он поймал мой мимолетный взгляд, и я быстро отвернулся, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
Бля. А я ведь совсем забыл. И что же мне делать? Пустить все на самотек?
Ход моих мыслей прервала Юля, которая подскочила к моей парте. В это время у Леонова зазвонил телефон, и он отошел в другой конец класса.
– Ясно, что ты очень хорошо «отпраздновал», – хихикнула Юля, сгибая указательный и средний пальцы.
– И не напоминай, – буркнул я.
– Видимо, просто супер. Слушай, – она понизила тон и склонилась ко мне. – Не знаешь, что происходит в этом классе? Лера с Олегом отсутствуют, ходят слухи, что они уже вернулись в свою школу, которую, кстати, отремонтировали. Женька ходит какой-то злой и мечет во всех молнии. Да и Денис наш какой-то потерянный.
– Откуда мне знать, я же вообще в школу не ходил, – пожал плечами я, хотя как раз таки лучше всех осведомлен об этих событиях, и перевел тему. – Кстати, ты не знаешь, что у наших там с этой олимпиадой?
– А ты не в курсе? – удивилась Юля. – Тебе Ветров разве не рассказывал?
– Я забыл, что он вчера вечером приехал.
– Ну-ну, это тоже странно. Да все хорошо, Денис в финал вышел, который в понедельник будет, ну еще Янус и Колобкова, гимнастка из 11А. У футболистов третье место. Вот, собственно, и все.
Прозвенел звонок, и Юля вернулась на свое место, как и Женя. День потек своим чередом.
Но все равно меня преследовало раздраженное бормотание Леонова и непонятное поведение Ветрова. Если с первым все было ясно, то со вторым…
Ну а чего я, собственно, ожидал? То, что он подойдет и скажет: «Слушай, извини, что поцеловал тебя в тот раз. Забудь»?
Укол в груди.
Нет уж, такого я слышать явно не хочу. Пусть уж извиняется как-нибудь по-другому. Может, он тоже не знает, как это лучше сделать, вот и мается?
Эх, если бы он приблизился ко мне, то я бы прочел его мысли. Но ведь он меня избегает. Или я его? Неожиданно я сам осознаю, что просто не могу подойти к Дэну, меня просто словно кипятком окатывает.
Что за чертовщина?!
Когда уроки заканчиваются, я облегченно вздыхаю.
Просто, наверное, нужно еще некоторое время, и все забудется. Я очень надеюсь на это. А пока можно подождать.
В школьном дворе сталкиваюсь с Леоновым, который торопится домой. Окликаю его, и он останавливается, поджимая губы. Надо делать вид, что я ни о чем не в курсе, и расспросить его самого.
– Почему ты весь день такой хмурый?
– Я? Да нет, ничего, – пожимает плечами он, возобновляя шаг. Что ж, будем бить напрямую.
– Ты не знаешь, что с Лерой? Я не видел ее в школе.
– Откуда мне знать? Век бы его не видеть, – морщится. – Чего это ты меня спрашиваешь?
– Ну, вы разве не…
– Нет, – резко перебивает меня Женя. – И больше не спрашивай меня о этом пидоре… ней.
– Вы поссорились? – делаю удивленное лицо.
– Котов, я же просил. Знаешь, ты тоже с ней лучше не общайся.
– Да? Почему?
– Не спрашивай, просто поверь мне на слово. Иначе и к тебе он липнуть будет. Она… такая дура.
– Да и я не Нобелевский лауреат. И с каких это пор тебя волнует интеллект девушки?
При слове «девушка» он нервно вспыхивает.
– Да она не девушка, а просто блядь! Шизофреничка!
– С чего ты взял? Лера нормальная.
– Ни хрена она не нормальная! Больная она, лечиться надо. Всех их лечить надо.
– Такое не лечат! – не выдержал я.
– Тогда запереть где-нибудь и поджечь!
Я не заметил, как окружающие приостанавливались и с любопытством смотрели на нас.
– Да это ты ненормальный, – говорю я. – Нельзя так говорить человеку.
– Они уже не люди, это не-нор-маль-но! – выкрикивает Леонов и тут же с удивлением смотрит на меня, не понимая, почему наш разговор перешел в такое русло.
– Ты же не понимаешь, почему он стал таким, – я, похоже, тоже совсем забылся.
– Так ты знаешь?! – пораженно воскликнул Женя, и я понял, что допустил оплошность. Ну и к черту.
– Представь себе! И меня это нисколько не волнует.
– Да ты в своем уме?! Он же псих! Гомосек голимый! Еще и трансвестит!
– И что с того? Разве это что-то означает? Мне он нравится как человек, он добрый, с ним интересно общаться. А его предпочтения меня вообще не касаются. Да, мне очень жаль, что ты обманулся в своих ожиданиях, и я тебя понимаю. Но ведь нельзя же так относится к человеку.
– А что я должен был делать? Простить его? Да этот педрила держал меня за руку. Пусть не давал себя целовать, и слава всем богам.
– Как будто ты испытывал к «Лере» высокие чувства, – срывается у меня с языка. – Она была для тебя одной из многих, как только бы запахло серьезными отношениями, то ты бросил бы ее как Катю.
– Тебя это вообще не касается, Котов! С каких пор тебя волнуют «высокие чувства»? Какого хуя ты вообще защищаешь этого пидора?! Может, он тебе уже отсасывал, а?
Я не успел ничего сообразить. В голове у меня помутнело, во рту появилась какая-то острая горечь, перед глазами все поплыло от обиды и злости. И этого человека я называл своим другом?
В общем, я ему врезал. Крепко сжав кулак, въехал по челюсти. Конечно, я намного ниже него, намного слабее, но сдержаться просто не смог.
Не думаю, что удар получился слишком сильным, но довольно ощутимым.
В следующую секунду Леонов повернул голову, и я увидел, что глаза его наливаются кровью. Он схватил меня за ворот, сильно встряхивая, а потом ставя подножку и валя на землю.
Передо мной мелькнуло небо, и я больно ударился спиной, путаясь в ногах.
Послышался девичий крик. Я совсем забыл, что мы находимся на улице, и вокруг нас столпились ученики, собирающиеся идти домой.
Но было уже поздно что-то менять. Я попытался сгруппироваться, чтобы защититься от ударов Леонова, а потом попытался встать и ответить ему. Пнул его под колено, приподнимаясь на локтях, и тут же вскрикнул от полученного удара в живот.
От следующего такого пинка я увернулся и поднялся на ноги, тут же получив удар в лицо, прямо в нос. Терпя жуткую боль, мешающую мне дышать, я бросился на Женю, весом своего тела валя его на землю. Но он подмял меня под себя, больно сдавив мои плечи.
Я задыхался, сил сопротивляться почти не осталось, и перед глазами все плыло. Я только чувствовал его огромные руки на своей шее.
И вдруг все прошло. Я почувствовал, что кто-то силой оттащил от меня Леонова, а над ухом послышался взволнованный девичий шепот. Чьи-то нежные руки приподняли меня, придерживая за плечи. Мельком я увидел кудрявые рыжие волосы.
– Вить, Вить, – нервно повторяла их обладательница, и по голосу я убедился, что это была Юля. – Надо врача, черт, кровь из носа идет. Вот урод.
Я попытался сфокусировать зрение. Недалеко от нас Денис крепко удерживал под локти Леонова.
– Пусти, кретин, – шипел Женя.
– Отпусти его, – прохрипел я, чувствуя, как к моему носу прикладывают платок.
Ветров ослабил хватку, и Леонов резко выдернул свои руки. Потом гневно глянул на меня, сплюнул и пошел прочь.
Дэн подошел к нам, и они с Юлей поставили меня на ноги. А мне было очень больно. И не оттого, что тело жутко ныло, и моя собственная кровь мешала мне дышать.
Чего хотят молчащие
– Тебе надо сходить в медпункт, – сказала Юля, прикладывая чистый платок к моему носу. И я с благодарностью принял его.
– Не-не, только не в медпунд, – прогнусавил я. Не везет мне с врачами просто. – Со мной все в подядке.
Я вытер кровь, которая уже перестала течь, и вздохнул.
– Мне просто нужно домой.
– Дурак упертый. Денис, а ты чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь.
– Если хочешь, то мы можем зайти ко мне. Я все же ближе живу.
– Да ладно тебе, – махнул свободной рукой я, чуть покачиваясь. – Не стоит пугать Алину Васильевну и Полину.
– Родители на дачу уехали на выходные, а Полина у бабушки. Впрочем, как знаешь…
Мы словно нарочно не смотрели друг другу в глаза. Юля подозрительно поглядывала то на него, то на меня. Ей с таким чутьем только в сыщики идти. Денис тоже поймал этот ее взгляд и непринужденно мне улыбнулся.
– Ладно, – пожал плечами я. – Пойдем к тебе, я хоть толстовку почищу и умоюсь. Спасибо Юль, с меня платок.
– Да не за что. Показалось.
– Идем, – Денис поднял с земли свой портфель и перекинул его через плечо. Я пошел за Ветровым, а Юля осталась позади, присоединившись к кучке девчонок, громко перешептывающихся у ворот.
– Спасибо тебе, – произнес я, когда мы миновали толпу идущих домой школьников.
– Да не за что. Из-за чего все случилось?
– Неважно, – буркнул я. – Не сошлись во мнениях.
– И поэтому надо сразу бить в челюсть? – усмехнулся он.
– Ты видел? – жар прилил к кончикам ушей, я покраснел. – Сам не знаю, что на меня нашло. Может, я просто сорвался? Столько всего…
Я запнулся.
Денис повернул голову, одарив меня удивленным взглядом. Я сделал в ответ самое невинное лицо.
А может, все и вправду будет по-прежнему?
«Он отстраняется от меня».
Неправда.
«Избегает смотреть мне в глаза».
Неправда.
«Какой же я кретин…»
А вот это правда.
«Мне очень надо извиниться. Но вся проблема - как?! Свалить все на то, что я был пьян? Самый оптимальный вариант. Ну, раз он не огибает меня за три метра, то, может, не все потеряно?»
Я так и знал. Это такая неловкая ситуация, которую мы оба хотели бы забыть. Тогда все будет как раньше. И когда-нибудь я смогу себя убедить, что стягивающийся внизу узел – это сущий пустяк.
Мы дошли до дома Ветрова и поднялись в его квартиру. Я тут же направился в ванную, чтобы смыть грязь с одежды и кожи. Когда я привел себя в более или менее божеский вид, из кухни раздался голос Дэна.
– Ты как, чай будешь?
В обычной ситуации я бы согласился не только выпить чаю, но и поесть на халяву. Но сейчас… От одного только слова «кухня» я дернулся.
– Нет, мне идти надо срочно, не могу, – я вышел в коридор. – Давай, в понедельник увидимся.
– Да? Ну ладно, – из кухни показался Ветров. – Пока.
Я замялся у самой двери, на секунду мне показалось, что я что-то забыл в ванной. Я резко развернулся и чуть не впечатался в Дениса, который подошел, чтобы закрыть дверь.
«…издеваешься надо мной…»
Я замер, немного растерявшись, смотря прямо на шею Дениса, на его точеные ключицы. Никогда не замечал, что у него такая шея. Черт, а с какого я вообще должен был это замечать?!
Ветров протянул было ко мне руку, но на полпути остановился, чуть склоняя голову и не сводя с меня глаз. Кончики пальцев у меня похолодели, по позвоночнику пробежала короткая дрожь. Но что странно, я не отшатнулся.
«…прости…»
– Мне пора, – пробормотал я, отрывая взгляд от Дэна, и вышел за дверь.
* * *
В холодильнике точно что-то протухло. Как только я открыл дверцу, на меня пахнуло зловонием. Я поморщился. Надо было срочно устранить источник этого запаха. Вся проблема, что перед отъездом мама так забила холодильник, что через всю еду еле проглядывалась задняя стенка. Вторая проблема заключалась в том, что количество пищи уменьшалось с минимальной скоростью, потому что я жил только перекусами. И вот, в итоге меня чуть не выворачивает от этой вони.
Я решил, что надо разобрать, в конце концов, холодильник и избавиться от просроченной еды. Первым делом я снял с нижней полки кастрюлю, открыл крышку и испуганно опустил ее обратно. Ладно, это не шевелится, и слава Богу.
Я отнес кастрюлю в туалет, выливая ее содержимое в унитаз, а потом положил ее в раковину. Затем начал вытаскивать из холодильника остальные продукты. И вот у меня в одной руке остались масленка, упаковка сосисок и банка шпрот, а в другой – банка с консервированными помидорами, поверх которой стояла тарелка с макаронами. В зубах же я держал целлофановый пакет с остатками колбасы. И вот в этот эпичный момент зазвонил телефон.
Я растерялся, не зная, куда мне что девать, и чуть не опрокинул тарелку со спагетти и масленку. Но потом я положил пакет с колбасой на стол, подбородком придерживая тарелку с банкой, поставил туда же шпроты, масленку и сосиски, а затем и все остальное.
И опрометью бросился к мобильнику. Но рингтон уже стих. Черт, надо подождать или самому перезванивать. Я посмотрел на дисплей, на котором светился один пропущенный вызов от Олега. Это меня очень удивило.
Звонок раздался вновь, и я быстро взял трубку.
– Алло, извини, что сразу не ответил.
– Ничего, сильно занят?
– Нет, в холодильнике мышь повесилась, хочу устроить ей достойные похороны.
– Ладно тогда. А на завтра у тебя есть какие-нибудь планы?
– Вроде, нет, - я потер шею. – А что? Ты что-то хотел?
– Да, давай встретимся, поговорим. Хочешь - в кафе посидим, хочешь – погуляем.
– Меня оба варианта устраивают. Но – должно быть именно кафе для обычных смертных. И никаких дядь, теть и блюд с длинными названиями.
– Пожалуйста, – судя по голосу, Релинский улыбнулся. – Тогда завтра в пять часов я за тобой заеду. Надеюсь, хоть против этого ты возражать не будешь?
– Не буду, заезжай. Не хочу в маршрутке трястись.
* * *
Олег немного опоздал. Раньше такого не случалось, но я не придал этому такого большого значения. В конце концов, он тоже человек и имеет на это право.
Как только автомобиль въехал во двор и остановился, я подошел к нему, открыл переднюю дверцу и сел на сиденье.
– Я думал, что ты немного загоришь в Италии.
– К сожалению, времени на это мне не хватило, – улыбнулся Олег. – Ну, так куда мы едем? Куда ты хочешь? Пусть это будет подарком.
– Я выбираю?
– Ну да, я даю тебе право выбора. Мне все равно, перекусим, где хочешь.
– Ты уверен? Ну тогда… поехали в Subway.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 79 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |