Читайте также:
|
– В Subway? Ты уверен? Ты можешь выбрать любое место. А ты выбираешь забегаловку.
– Я и выбираю. Это же не Макдональдс, или… Хотя, стоп, я передумал, давай в «Русские блины». Я патриот, да и так блинчиков захотелось.
– Все, точно? – усмехнулся Релинский.
– Да-да, – закивал я головой. – Точно-точно, хочу большой горячий блин с начинкой.
– Ты так аппетитно говоришь. Ладно, поехали. Пусть будут «Блины», главное, чтобы у нас была возможность поговорить.
Поговорить? О чем это?
Я пристегнул ремень, и машина выехала со двора. До «Блинов» мы добирались минут сорок. В это время я выспрашивал у Олега про его поездку за границу. Мне показалось, что он рассказывает мне про это с не слишком большой охотой. Хотя, наверное, для него это вполне обычное дело, они с семьей часто посещают Италию.
Олег рассказал мне немного о вилле, в которой они остановились. Эта вилла принадлежала его родственникам. Как только он начал рассказывать про старого дедушку Ивана Хариса, мы уже подъехали к кафе.
Народу тут было достаточно, но столик мы нашли, у окна с красным диванчиком, а потом пошли занимать очередь. Наверное, это не слишком привычное место для Релинского, но он ничем этого не показывал. Он выбрал два блинчика: с семгой и с красной икрой, а я взял один блинчик с куриным мясом и сливочным соусом, а второй с вишней в шоколаде. В качестве напитков заказали кофе для Олега и чай с морсом для меня. На самом деле, блинчики в этом кафе очень сытные, и конечно, очень вкусные. Это вам не синтетический гамбургер, а настоящая пища.
За ужином я попросил Релинского продолжить свой рассказ про дедушку. Кроме этого я получил еще немного информации о других родственниках. Несколько раз в истории мелькнуло имя Марсель.
– А кто это – Марсель?
– Сосед дедушки и старый друг нашей семьи. У него большой бизнес в странах СНГ. У него тоже большая семья, но они в основном ведут его дела в других городах. А живет он вместе с сыном, его женой и двумя их дочерьми - Маргаритой и Галиной.
– Ого, сколько народу у вас там было. Хотя, тебе, наверное, было немного скучно среди стариков. Без обид.
– Нет, какие обиды, ты немного прав. Моя сестра уже взрослая, она стала такой нервной после рождения дочери, моей племянницы. Родители по делам пропадали, так что я был предоставлен сам себе. Но скучно мне не было, я проводил время с Марго и ее друзьями.
– О… – я не знал, что сказать.
Мы еще немного поговорили, я рассказал, что делал в его отсутствие. Правда, опустив некоторые подробности. Я не знал, стоит ли говорить о том, что произошло между нами с Денисом. И потом, это же только наше с Дэном дело, мы сами должны в этом разобраться. А то, что произошло между нами с Олегом… С этим мы еще ничего не сделали. А ведь пора, пора, иначе я уже никогда не выпутаюсь из этих сетей.
– Хочешь прогуляться? – неожиданно спросил Релинский, когда с ужином было покончено. – Хватит уже сидеть.
– Ой, и вправду надо все это растрясти, – с ощущением сытости сказал я, потягиваясь. – Пойдем в парк?
Я кивнул на чугунные ворота, которые были видны из окна.
– Пойдем, – кивнул Релинский, приподнимаясь. – Только вытри шоколад у рта. Эх, все же есть в нем что-то такое… Но, может быть, это и к лучшему.
Он протянул мне салфетку. И тут мне снова показалось, что что-то не так. И я понял это не по его мыслям. Дело в его взгляде, словно бы он смотрит на меня не так, как раньше.
Мы вышли из кафе и направились к парку. Я все пытался понять, что же такое с Релинским, но в его голове был такой шум... Да и мысли окружающих людей не облегчали дело.
Когда мы миновали ворота, я понял, как же давно не гулял просто так, любуясь окружающим миром. По двум сторонам аллеи нас окружали изумрудные листья и белоснежные лепестки цветов яблонь. Весна. В воздухе витал такой аромат сирени, что он просто кружил голову. Еще немного, и когда мы сдадим ЕГЭ, можно будет вдохнуть теплый летний воздух свободы.
Гуляя по дорожкам, мы перебросились только несколькими незначительными фразами. Я никак не мог настроиться и перейти к делу, а Олег казался каким-то отстраненным.
Мы дошли до площади в центре парка, на которой стоял большой фонтан. Но он пока не работал, лишь на скамеечках вокруг него сидели бабушки и кормили птиц. А те довольно беззаботно и без опаски подлетали и клевали хлебные крошки и семечки.
Пройдя мимо фонтана, мы свернули на другую аллею. Здесь народу было поменьше, лишь на отдаленных лавочках сидели люди.
– Присядем? Отличное место, – спросил Релинский, кивая на одну из пустующих скамеек. Я кивнул и сел.
Прямо над нашими головами цвела ароматная сирень. Этот запах всегда ассоциировался у меня с весной, с каким-то полузабытым детством. Когда все дни казались такими солнечными.
Странно, почему-то вспомнился Гончаров. Чертовы аргументы из художественной литературы.
Я вздохнул и покосился на Релинского. Он смотрел куда-то вдаль, задумчиво полуприкрыв глаза. И я понял, что время пришло.
– Слушай, Олег…
– Витя, я…
Мы заговорили и замолчали одновременно. А потом опять в один голос:
– Давай ты!
– Ты что-то хотел сказать? – спросил Релинский.
– Что? Нет, это уже не важно. Да я и забыл. Давай, ты говори, а я потом, если вспомню, скажу.
– Хорошо, – кивнул Олег и вздохнул. – Это касается того… ну, того, что произошло до моего отъезда. Все, уже поздно поворачивать назад.
Я внутренне напрягся, все сжалось в моей душе. И я разрывался одновременно от желания убежать и желания остаться и выслушать.
– Мне очень жаль, что все так вышло. Отец позвонил, потому что возникли кое-какие проблемы. Ну, это не столь важно. На самом деле, мне кажется, что это был какой-то знак. Может, хорошо, что все так вышло, иначе сейчас все было бы намного хуже.
Я сидел и не понимал, что за сумятица в мыслях Релинского. Он же сам хотел этого тогда, а теперь даже думает с облегчением, что ничего не произошло. Ничего не понимаю, что же изменилось?
– В общем, очень неловко, что так получилось. Но меня волнует кое-что, что произошло до этого. Тогда я задал тебе вопрос, а ты на него не ответил, – Олег повернул голову и посмотрел на меня. – Скажи, Вить, ты любишь меня?
Я просто онемел, по нервам быстро побежали электрические разряды. Казалось, что у меня даже пальцы задрожали. Я не мог поднять глаз и просто посмотреть на Релинского. И тут во внезапно наступившей тишине, даже когда птицы стали петь тише, я отчетливо услышал его мысли.
«Пожалуйста, скажи, что нет».
Ту-дум. Это громко ухнуло мое сердце и звоном отдалось у меня в голове.
Почему?
Мне казалось, что между нами что-то есть.
Почему теперь ты думаешь так?
Олег ждал от меня ответа. И что же мне ему ответить?
Я судорожно выдохнул и крепко сжал пальцы. А потом натянуто улыбнулся и посмотрел на Релинского.
– Нет, не люблю.
«Слава Богу. Хотя… даже жаль. Обидно. Но теперь это не так важно. Дурацкая ситуация».
– А почему ты спрашиваешь? – сглотнул я, старясь прервать поток мыслей. Его и моих.
– Помнишь, мы с тобой разговаривали о том, что такое любовь? На самом деле, тогда я еще не знал этого, не определился. У меня было достаточно партнеров – и парней и девушек. Ты мне понравился, ты был не похож ни на одного из них. Ты стал мне интересен с самого первого дня. Я не жалею о том, что произошло между нами. Но… теперь все изменилось.
– Что же произошло? – прошептал я.
– Теперь у меня есть невеста.
Я просто впал в настоящий шок. Невеста?! Но… как? Когда? Почему?
И… как же я?
– Это Маргарита, – как ни в чем не бывало продолжал Олег. – Наши семьи решили произвести слияние компаний, общие инвестиции и прочее… Не важно. Дело в том, что я знаю Марго с детства. Но теперь мы оба выросли, она стала другой… Она похожа на римскую скульптуру. Я не знаю, как это объяснить. В общем, она приезжает в Россию в следующем месяце.
– И ты женишься на ней?
– Не сразу, конечно. Пока объявлена только дата помолвки, – пожал плечами Олег. А я просто не верил своим ушам, не верил происходящему.
– И что… ты любишь ее? – прохрипел я. – Или все дело только в договоре между семьями?
– Это обычное дело. Но… когда я был в Италии, а там немного другая атмосфера, я подумал: а может, хватит?
– Тебе всего восемнадцать.
– Увы, жаль, что приходится рано взрослеть.
– И тебя это устраивает? Устраивает такая судьба? – не выдержал я.
– Вить… я был готов к такой судьбе с самого рождения. Я не мажорный мальчик, прожигающий деньги родителей. Я – наследник отцовского бизнеса. Тем более, что в последние месяцы у него все хуже со здоровьем, если бы не это, может, все сложилось бы иначе.
– То есть, ты хочешь сказать… – я потер губы и замолчал. Олег посмотрел на меня, и в его взгляде читалась какая-то жалость.
– Может, мне стоит сказать, что мне не стоило втягивать тебя в это. Но ты сам согласился. Тем более, ты должен был понимать, что это не навсегда. Мне просто хотелось показать тебе другую сторону жизни.
– Мне было хорошо и на своей, – буркнул я себе под нос, чтобы Олег этого не услышал.
– Любить способны все, и каждый делает это по-своему. Пол, возраст, статус в этом не имеет никакого значения, я верен этому принципу. Но дело еще в том, какое будущее у этих отношений. Здесь дело не только в сексе. У гомосексуальной любви нет перспектив. И в конечном счете, это всего лишь…
– Чушь…
– Что? – не расслышал Релинский.
– Я сказал, что это чушь! – я встал со скамейки. – Что с тобой такое? Ты говоришь одно, а делаешь другое. Зачем надо было делать такое со мной?! Если все это заканчивается так…
Я замолчал, переводя дыхание и боясь, что предательские слезы выступят у меня на глазах.
Что ты наделал?
Что ты наделал, Котов?
Глупо спрашивать: «А как же я?» Я сам во всем виноват. Это я открыл дверь и сделал первый шаг.
И вот он, конец пути. Тупик.
Мне больно.
– Витя, – Релинский приподнялся со скамьи. – Он же сам сказал, что ничего не чувствует.
– Да, я ничего не чувствую, – я поднял глаза и посмотрел прямо в лицо Олегу. – Я не люблю тебя… Но что-то было, и это была не игра.
Словно я повторяю чьи-то слова. Внезапно в моей голове пронеслось множество воспоминаний.
– Привет, тут не занято?
– Милашка.
– Ну вот, дожили. Олег притащил сюда какое-то отребье.
– То есть, если бы я был девушкой, то ты стал бы со мной встречаться?
– Какая разница: парень или девушка? Человек сам по себе остается неизменным.
– Почему ты меня избегаешь? Только не ври.
– Надо жить здесь и сейчас. И если тебе чего-то хочется, то надо просто пойти и взять. Ты ведь чувствуешь это, Котов? Чувствуешь же? Так почему же нет? Я знаю, тебе хочется узнать, что это такое.
– Она любит его еще со школы.
– Он должен быть только моим и больше ничьим, поняли! И если бы он не согласился после этого быть моим, то гнил бы в тюрьме, но у него была бы только я!
– Ты так и хочешь прожить свою жизнь так, словно серая мышь?
– Но человек не вещь, которую можно присвоить себе. Поэтому надо просто отпустить его и постараться забыть…
– Конечно, мы могли пойти вчера до конца, но тогда он бы просто сломался.
– Моя любовь к Сергею была не похожа ни на что. И одновременно в ней было все.
Я посмотрел на Релинского и слабо улыбнулся.
– Что ж, я рад за тебя. Мне от тебя ничего не нужно, и не нужно было никогда. Что произошло, то произошло, и этого не изменить. Но лучше сделать вид, что ничего не было. Ты пойдешь дальше в своей жизни, и мы больше не пересечемся. А я… а у меня все еще впереди.
«Бедняга. Надеюсь, что и он скоро все забудет. Жаль, очень жаль. Но он прав, эта странная встреча и ее последствия тоже имеют свой конец. Забавный поворот судьбы».
Забавный поворот судьбы. И вправду, зачем все это? Может и была причина, по которой мне суждено было познакомиться с Релинским. Не знаю, имело ли это значение для Олега, но для меня – да.
– Тебя подвезти? – спросил Олег. – Наверное, это наша последняя встреча. Мы с Валерой возвращаемся в нашу школу.
– Нет, я еще немного прогуляюсь, – повел я плечом, поворачиваясь в противоположную сторону.
– Тогда пока. Прощай.
– Пока.
Я слышал его удаляющиеся шаги. Когда я обернулся, то никого, кроме меня, на дорожке, скрытой в тени листьев, не было. Тогда я вдохнул аромат сирени еще раз и заплакал.
Чего хотят бессонные
Солнце садилось. Небо окрасилось сначала в золотой цвет, а потом приобрело алые оттенки. Разноцветные блики играли на асфальте, лепестках яблонь и листьях. А потом медленно потухли вместе с исчезнувшим за горизонтом солнцем.
Народ в парке начал расходиться, но где-то молодежь наоборот собиралась у отдаленных лавочек и фонтана. Раздался заливистый хохот и звон стекла.
Похолодало, я поежился. Надо идти домой, в конце концов. Но ноги сами вели меня в какую угодно сторону, только не прямо по направлению к моему дому.
Но все же я оказался на остановке. Автобусы стали ходить реже, поэтому я немного озяб, пока ждал нужный мне. Эх, а еще весна, но стоит зайти солнцу, сразу пробирает до костей.
Я прислонился лбом к стеклу и наблюдал за мелькающими за окном огнями. На какое-то мгновенье я даже задремал. И, конечно, пропустил свою остановку, как же еще. Правда, до конечной, я, слава Богу, не доехал, а всего лишь проехал две лишние остановки. Тут не было смысла переходить дорогу и ждать другой автобус, а вполне можно было пройти пешком через знакомые дворы.
Я прошел мимо школы, которая смотрела на меня пустыми глазницами окон. Странно, ни блика, а ведь где-то на первом этаже сидит охранник, который пришел на место Тимура.
По знакомой дороге я направлялся к своему жилищу, но, проходя мимо одного дома, остановился и поднял глаза. В окне горел свет.
Как теплый огонек, напоминающий, что где-то горит жизнь.
– Да? – раздался приглушенный голос.
Я вздрогнул. Оказывается, что это звук доносился из динамика домофона. Я позвонил в его квартиру. Зачем? Я точно дурак. И что же мне делать?
– Это… это я.
Домофон протяжно зазвенел, и дверь открылась. Я дернул ручку и вошел в подъезд.
– Вить, что-то случилось? – когда я вышел из лифта, Дэн стоял в дверном проеме квартиры. Он замолчал, не закончив фразу, и пропустил меня в квартиру.
– Поздновато ты в гости заглянул, – улыбнулся Ветров, закрывая за мной дверь. – Спросить или не спросить?
– Да, я просто мимо шел, решил заглянуть, – сказал, стягивая с себя обувь. А какого черта я решил это сделать, мне и самому не понятно.
– Гуляешь? Ага, один в десятом часу.
– Я проехал свою остановку, – честно признался я.
– Где был? Есть хочешь?
– Да, хочу, – я отправился в ванную помыть руки. – А был я в центре, погулял немного.
– Один? – я слышал, как Дэн водрузил чайник на плиту. – Или с кем-то?
– С кем-то, – я вытер руки полотенцем и вошел на кухню.
– Ясно. Наверное, опять с Релинским.
– С Олегом, – согласился я, садясь на стул. – Куриный рулет еще остался?
– Должен был, – Дэн полез в холодильник. – И что вы там делали?
– Да так, ничего особенного.
– Ясно, – повторил Ветров, вытаскивая рулет и кладя его на разделочную доску. – Поэтому ты такой странный.
– Ничего я не странный.
– Что? – поднял голову Денис, доставая нож. – Я сказал это вслух? Ну, значит, мне показалось. Ты какой-то рассеянный. Может, случилось чего? Ага, так он мне и скажет.
Ты хорошо знаешь меня Дэн. Но это не та вещь, о которой я могу тебе рассказать.
– Ничего не случилось, просто я немного устал. У тебя чайник кипит, давай я заварю.
Я встал и выключил чайник, из носика которого уже вырывался белый горячий пар. Потом промыл заварочный чайник, достал из шкафа заварку, насыпал, залил кипятком и закрыл крышечку. Все это я проделывал в абсолютной тишине. Ветров молча нарезал куриный рулет, колбасу, огурцы и хлеб.
«Как долго можно обманывать других? И как долго можно обманывать себя?..»
На стене мерно тикали часы. За окном по двору проехал автомобиль, осветив темные окна нижних этажей светом фар. Наверху у соседей что-то громко стукнуло. На лестничной площадке хлопнула дверь.
Прошло минуты три, и я вытащил из посудного шкафа две кружки и налил в каждую черный чай, разбавляя его кипятком. Потом поставил кружки на стол и сел на свое место. Дэн уже разложил нарезку по тарелкам и делал себе бутерброд. Я последовал его примеру, а потом глотнул чая, который обжег мне горло. Я часто задышал, а потом подул на напиток, чтобы немного его остудить.
Мне показалось, что на губах Дениса мелькнула легкая улыбка.
«Я с самого начала поступал неправильно».
Он за один укус прикончил остатки бутерброда.
«Но если бы мне выпал второй шанс…»
И потянулся за хлебом, чтобы сделать другой.
«… я бы поступил точно так же».
По трубам с шумом пронеслась вода. Кто-то за стеной слишком резко прибавил звук телевизора, а потом быстро понизил. Вновь стало тихо.
– Чем занимался сегодня? – спросил я, доедая свой кусочек куриного рулета.
– Дюша заставил пойти на тренировку.
– В воскресенье? А не пошел бы он?
– Вот-вот, мы думали точно так же. Завтра отъезжаем, хоть бы дал нам время отдохнуть, тиран.
– О, а я и забыл, – прикусил я губу. В понедельник же финалисты уезжают на заключительный тур, и Дэн в их числе. – Но финал же во вторник.
– Ага, то есть в среду мы вернемся.
– Ну, удачи тебе там. Главное, не убейте Дюшу, а то потом придется прятать тело, а с его габаритами это непросто.
– А-ха-ха, да уж, – засмеялся Ветров. И замолчал. А что мог сказать я?
Что я вообще тут делаю? Ну, кроме того, что уничтожаю чужой куриный рулет на ночь глядя. Наверное, мне вообще пора домой, спать. Завтра Денису рано вставать, а я тут…
Но он молчал и ничего не говорил по этому поводу. Хотя, мне казалось, что ему есть что сказать. Он что-то утаивал от меня.
«Папа сказал, что есть время подумать. Казалось бы, я все решил, но в душе осталось какое-то противное сомненье…»
Значит, это я тебе ничего не рассказываю? Врун. И я врун.
Но если бы ты знал, то мы бы не сидели сейчас так спокойно и не пили бы чай.
Спокойно ли? Ветров словно ежа проглотил, а я… я наоборот, опустошен. Даже рулет не помогает.
Во дворе кто-то завел машину, включил магнитолу на высокую громкость и быстро уехал, взвизгнув шинами.
– Дэн, ты когда-нибудь любил? – я не узнал свой приглушенный голос. Ветров чуть не подавился чаем.
«С чего это такие вопросы вдруг?»
– У тебя были девушки, с которыми ты встречался, – продолжал я. – Но эти отношения завершились. Почему? Как ты понимаешь, что все кончено? Как ты понимаешь, что это не тот человек, который нужен тебе? Как ты узнаешь, кто именно тебе нужен? Как…
– Стоп, стоп, стоп, – прервал мой дрожащий голос Денис. – Что с тобой такое?
– Ты можешь мне просто ответить?
– Не могу. Это очень сложные вопросы.
– Просто ответь. Неужели ты не любил никого, с кем бы хотел быть долгое время? Или ты тоже считаешь, что такие отношения бесперспективны?
Я захлебнулся, но быстро скрыл этот конфуз, делая несколько глотков чаю.
– Надо выбить из него правду. Бесперспективны? Что на тебя нашло? Если ты мне не скажешь, то я не буду на твои вопросы отвечать.
– Да что за ультиматум? Не хочешь – не отвечай. Мне просто было интересно, вот и все.
– Черт, Котов! – Дэн схватился за голову. – Я тебя совсем не понимаю в последнее время! Твое странное поведение, твои странные вопросы. Ты влюбился, да? Но ты сам сказал, что это не Вика. Тогда кто же? И почему я не знаю?
– Я просто… – я не знал, что сказать. – Просто повзрослел.
– Да ну? – усмехнулся Ветров. – Скорее уж Дюша похудеет, а ДД будет раздавать детям конфеты.
– Не смейся, – фыркнул я. – Сам-то ребенок-переросток. И вообще, я дурак, нашел у кого спросить.
– Ты хочешь сказать, что я никогда не любил? Это неправда.
– Не знаю. Если любил, то сделал бы что-нибудь.
– А если нельзя?
– Что значит «нельзя»? – я поднял на него глаза. Что странно, он наоборот, прятал свой взгляд. – Безответная любовь?
Ветров кивнул.
–Ну, ты хоть сказал ей?
Он повертел головой.
– Оу, – только и смог сказать я. Повисла тишина. Опять.
Жмет в груди.
Я встал и положил кружки в раковину. Денис тоже поднялся с места и принялся убирать оставшиеся продукты в холодильник. Я сполоснул посуду и положил ее обратно в шкаф.
– Останешься?
– Домой, наверное, пойду.
– Оставайся, чего ходить по ночам будешь. Я тебе на диване постелю.
Я глянул за окно. Было еще не очень темно, да и одиннадцати еще не было. Разве это поздно? Да и идти тут всего пару дворов и улиц.
– Ну ладно, – согласился я. – Ты не помнишь, мы досмотрели тот сезон?
– Тот интереснейший сезон, на котором ты заснул?
– Ха-ха, очень смешно.
* * *
Машина с грохочущей музыкой вернулась. Она встала на свое место, фары погасли и музыка стихла. Ночной гуляка вышел из машины и пополз к своему подъезду.
Третий час ночи.
Я сидел в кресле и видел все это через занавеску.
Сон не шел. Овцы и таблица умножения не помогали. Мысли тяжело давили на мозг и не хотели отпускать.
Денис, наверное, уже дрыхнет вовсю. Всего пару часов назад мы досмотрели последнюю серию сезона, а потом разбрелись по комнатам. Даже несмотря на всех зомби, я мог спать как убитый. Но нет. Не получалось.
Почему все это так сильно подействовало на меня?
«Она как римская скульптура».
«Нет, не люблю».
Если бы на чувства можно было вешать таблички.
Разве то, что я испытывал к Вике – любовь?
Разве то, что чувствовала Ирина к Анатолию – любовь?
То, что испытывала мама к Виталию – любовь?
То, что чувствовал Евгений к Лере – любовь?
Внезапно в коридоре послышались шаги босых ног. Мимо двери протопал Дэн. Вдруг он резко остановился и вернулся.
– Ты чего не спишь? – зевнул он.
– А ты?
– Пить хочу. Так почему?
– Не хочу.
– Что с тобой? – он вошел в комнату и сел на подлокотник кресла. – Болеешь?
– Да нет, – я отвернулся к окну. – Просто не спится.
– Боишься, что зомби придут за тобой? – рассмеялся Ветров, потрепав меня по волосам.
– Да иди ты, – усмехнулся я, легонько толкая его.
– Конечно, у тебя даже есть нечего, сплошные кости, – веселился Денис, перехватывая и ощупывая мою тонкую руку.
– А у тебя зато полно мяса, – захохотал я, дотронувшись его тела другой рукой, чувствуя его мышцы.
«Лучше не делай так».
Похоже, мы слишком увлеклись, и Дэн просто свалился с подлокотника. Он не упал на меня, а вовремя ухватился руками за край сиденья и за спинку, поэтому просто навис надо мной. Я вжался в кресло, рефлекторно упираясь руками в его торс. Так мы и замерли в этой странной позе.
Это продолжалось всего несколько мгновений. Я смотрел в его глаза. В темноте в них отражались маленькие копии уличных огней, сливаясь с собственным живым блеском его глаз.
Дэн отстранился, вновь садясь на подлокотник и обретая равновесие.
«Нет, так нельзя».
Нельзя?
Черт, ведь мы же с ним целовались в пьяном бреду. От него тогда исходил жар... Почти так же, как и сейчас, я почувствовал это, когда дотронулся до него. Ладони все еще чувствуют это тепло. И губы все еще помнят…
Дьявол, дьявол, дьявол!
– Ложись-ка ты спать, – Ветров встал и вновь провел рукой по моим волосам. От этого по телу побежали разряды. – В ту ночь ты просил, чтобы я лег рядом. И мне пришлось это сделать. Но я не смог оставаться рядом и ушел, когда ты заснул.
Блин. Лицо заливает краска, как только я вспоминаю об этом детском поступке.
Вообще, при воспоминании о том дне. Ветров, идиот.
Как ты не понимаешь, что меня это пугает? Не ты, а эти странные ощущения. Не могу понять, откуда они берутся, страх неизвестности. Если бы я был точно уверен…
Тряпка. Если бы я был хоть в чем-то когда-нибудь уверен, то, возможно, не случилось бы такое с Олегом.
– Эй, ты чего? – увидев, что я склонил голову, Денис встал на колени перед креслом. Потом приподнял мою голову за подбородок. – Выше нос.
– Дэн, – пробормотал я, чувствуя его горячие пальцы на своем лице. И забыл, что хотел сказать.
Он провел подушечками пальцев к моему уху, и они замерли там, едва дотрагиваясь до кожи.
Он смотрел на меня. Таким взглядом. Словно побитый пес, вымаливающий прощение и просящий отпустить его.
Я слегка улыбнулся и склонил голову влево, чтобы его ладонь полностью коснулась моей щеки.
Я почувствовал, как он вздрогнул, а потом притянул меня к себе, обжигая своим дыханием мои губы.
«Последний шанс. Оттолкни меня».
Но я замер, смотря на него сверху вниз. Мои руки лежали на его плечах.
Тогда он подался вперед, целуя мои губы. Я прижался к нему. Денис приподнялся с колен, и я вжался в спинку кресла.
Дэн оторвался от меня, я не видел его глаз. Но я мог только догадываться, что они выражают. Мне на минуту показалось, что Ветров хочет отстраниться. И почему-то мои руки на его спине инстинктивно напряглись.
Денис, видимо, почувствовав это, вновь склонился ко мне, целуя глубже, вынуждая меня приоткрыть рот, чтобы вздохнуть. Его язык оказался у меня во рту, и это было чертовски странное ощущение. Но совсем не противное, а скорее… опаляющее.
Я чувствовал его руки, лежащие у меня на коленях. Вкупе эти ощущения заставляли скручиваться внизу живота тот самый тугой узел. Мои ноги непроизвольно дернулись.
Ветров провел руками по моим бедрам, поднимаясь выше. Непроизвольно у меня вырвался странный звук. Дэн отодвинулся назад, вновь вставая на колени, потянув меня за собой, так что я оказался сидящим на краю кресла.
Денис разорвал поцелуй, прижимая меня к себе еще крепче. Его руки скользнули под мою футболку, ладони обводили талию, чертили линии по позвоночнику и пояснице. Затем Дэн коснулся кончиком языка ложбинки за моим ухом, слегка массируя ее. Я закусил губу, чтобы заглушить внезапный стон, вырывавшийся из горла, и только тихо всхлипнул.
От уха влажный язык скользнул по скуле, а потом к шее. Ветров слегка оттянул ворот моей футболки.
«Останови меня, останови меня, останови меня».
Я зарылся пальцами в его волосы и уткнулся носом в его шевелюру. Почему ты такой теплый, когда мне так холодно?
«Я больше не могу».
И пусть. Я тоже.
Денис стянул с меня футболку. Потом вновь глубоко поцеловал, в то время как его руки гладили мои бедра, дотрагиваясь и внутренней стороны.
Я чуть застонал ему в рот, когда он случайно коснулся моей плоти через ткань. Это уже было выше моих сил. И, похоже, что его тоже. Он глухо промычал, когда я дотронулся коленом у него между ног.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 88 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |