По легенде, бытующей среди соплеменников Курама, прародителем коренастых являлась мерзкая тварь, рожденная в результате противоестественного кровосмешения духа дождя и духа черных гнилых болот.
По мнению Курама, коренастые, скорее всего, не люди или же не совсем люди. Их горящие во тьме изумрудные немигающие глаза ночью видят так же хорошо, как и днем. Большую часть их тела покрывает волосяной покров, напоминающий шерсть гиены, причем лохмы на голове несколько длиннее. Плоское темное лицо не имеет носа: его заменяют две дырки над прямым клыкастым ртом. Приземистое тело с непомерно широкой грудью опирается на короткие тумбоподобные ноги, а мускулистые руки настолько сильны, что с легкостью переламывают стволы деревьев.
Эти существа всеядны. Они практически не пользуются ни огнем, ни металлом, изготавливая оружие из камня и дерева. Живут коренастые большими кланами, в которых насчитывается до сотни воинов. Они не занимаются даже примитивными ремеслами: их ремесло — война. Именно набеги, а не дары леса или охота на зверей, дают им основную пищу. Каннибализм же толкает аборигенов на непрерывные истребительные войны между кланами и племенами, а это быстро уменьшает численность коренастых. В прежние времена, как гласит легенда, их было значительно больше.
Далее Курам рассказал, что племена коренастых отличаются друг от друга. Так, живущие на севере — рыжеволосы, южные племена покрыты черной шерстью, а кожа западных аборигенов так мертвенно бледна, что их голубоватые лица выглядят еще страшнее, чем темные морды северных или южных чудовищ.
— А тебе доводилось встречаться с кем-нибудь из них? — поинтересовался Филипп, когда Курам закончил свой рассказ.
Курам взглянул на него печальными глазами и кивнул.
— В юности я попал в плен к рыжим. Они неожиданно захватили наш поселок и убили почти всех жителей. Остальных связали лианами и вместе с мертвыми уволокли глубоко в лес, где было их логово. Чудовища так радовались предстоящему пиршеству, что ухитрились проглядеть опасность: на них напало племя синерожих с запада. Мне под шумок удалось высвободиться от лиан, и я буквально чудом сумел выбраться из леса на равнину.
Курам надолго замолчал, погрузившись, вероятно, в воспоминания о прожитых годах, а Гертон с тревогой посмотрел на склоненную головку дочери, сожалея о том, что позволил ей уговорить себя. Похоже, подобные мысли одолевали и Филиппа де Мара: с озабоченным видом он тоже поглядывал на Мьюриэл. Лишь философски настроенного сэра Фаргейма, фаталиста по натуре, не устрашил жуткий рассказ Курама, да Сид Гютри, привыкший полагаться прежде всего на свою силу, презрительно усмехнулся, взглянув на сбившихся в кучку, явно испуганных негров.
— Что это вы все приуныли? — насмешливо поинтересовался Сид. — Мы все прекрасно владеем оружием — даже Мьюриэл. Дальность выстрелов наших ружей в двадцать раз превышает протяженность полета стрелы. Да один пулемет способен в считанные минуты смести полчища врагов. Курам поведал страшную сказочку, по обычаю рассказчика сгустив краски, а вы и носы повесили! Еще о каких-то мифических коренастых задумываться! Это пусть у них голова болит!
— Вы недооцениваете их, господин, — возразил Курам. — Если они захотят, то могут стать невидимыми. Мы даже не успеем понять, с какой стороны нас настигнет смерть.
— К нашим кострам нельзя подобраться незамеченными, — стоял на своем Сид. — Кругом выжженная земля с незначительными кустиками травы и папоротников. А до леса не так уж и близко.
В этот момент длинная тонкая стрела с тихим свистом пролетела над огнем и вонзилась в одну из коз. Айронкастль приказал всем немедленно укрыться за вьюками с поклажей, и люди, выполнив приказ, стали пристально вглядываться во тьму. Но даже бинокль Филиппа позволил разглядеть лишь семью покалеченного павиана, по-прежнему сидевшую у кромки леса. Негры принялись вполголоса молиться, а виконт де Мара поинтересовался у Курама:
— Что вокруг кажется тебе наиболее подозрительным?
— Пожалуй, вот эти заросли папоротника, господин, — махнул рукой старик.
Филипп несколькими быстрыми выстрелами накрыл подозрительное место. В ответ послышался хриплый крик, затем шелест травы и все смолкло. Через некоторое время раздались громкие угрожающие вопли — казалось, они слышались со всех сторон.
— Мы окружены, господа, — спокойно констатировал Айронкастль. — Надо бы разбить палатки — они вполне способны защитить нас от стрел — но, встав в полный рост, мы окажемся в положении живых мишеней. Ваши предложения.
Громкий голос рыжеволосого гиганта перекрыл даже вновь раздавшиеся вопли коренастых:
— Я предвидел подобную опасность, — сказал Сид Гютри, — и поэтому выписал из Нью-Йорка несколько накидок с рукавами-перчатками и наголовниками, закрывающими не только голову, но и лицо: там предусмотрены специальные прозрачные вставки. Длинные полы накидок прикрывают ноги. По-моему, удобно и необременительно. Для изготовления использован специальный материал, способный надежно противостоять стрелам.
Он указал, какой вьюк следует распаковать, и несколько минут спустя фигуры в фантастических серебристых балахонах уже принялись устанавливать палатки. По-видимому, действия внутри огненного кольца несколько обескуражили осаждавших. Во всяком случае, вопли затихли, и обустройство лагеря прошло без осложнений.
Члены экспедиции собрались в самой большой палатке. Курам принес убившую козочку стрелу, и Айронкастль, выяснив, что ее гранитный наконечник не отравлен, приказал приготовить на ужин козье рагу. Пока готовился ужин, состоялся “военный совет”, на котором Филипп де Мара предложил обезопасить лагерь, уничтожив вокруг — до линии деревьев — всю травянистую растительность. Гертон согласился с этим предложением: именно благодаря папоротникам коренастым удалось подобраться так близко к кольцу костров.
— Кроме того, — добавил он, — надо подумать и о скоте. С близкого расстояния коренастые смогут уничтожить у нас всю живность: уж верблюдов-то мы точно не сумеем спрятать в палатке!
Неожиданно вновь подал голос великий молчальник сэр Джордж Фаргейм:
— Я думал о негритянской легенде Курама — и вот до чего додумался, — слегка улыбнулся он. — Если судить по посланию Дарнлея, эволюция этой части Земли пошла совершенно иным путем. В теории развития человека указывается некая утраченная ступень, позволившая от человекообразной обезьяны шагнуть к первобытному человеку. Здесь же, похоже, эволюционировали гориллы, превратившись, вследствие плотоядного образа жизни, в так называемых коренастых — существ с более высокой степенью интеллекта, чем обычные гориллы, но с замашками хищников. Таким образом, мы вправе считать местных аборигенов хищными гориллами, тем более опасными, чем выше уровень развития их разума. Думаю, это следует принять за рабочую гипотезу, которая должна предостеречь всех нас от опрометчивых поступков.
Внимательно выслушав ученого, члены экспедиции посуровели и решили перед проведением операции “расчистка” еще раз проверить прочность материала накидок. Уверенный в неуязвимости своего приобретения, Сид Гютри повесил накидку в центре палатки, отошел ко входу и с силой метнул стрелу аборигенов.
— Что скажете? — торжествующе спросил он у столпившихся возле накидки коллег. — Видите, даже следа не осталась!
— Верно! — согласился Филипп, придирчиво разглядывавший материал на просвет. — Даже ни намека на прокол. Только чуть заметная вмятинка. Значит, людям обеспечена некоторая защита.
Наскоро поужинав вкусным блюдом из козлятины, мужчины надели накидки и, выйдя наружу, обсудили, что необходимо вырубить. Сид Гютри, посоветовавшись с Курамом, указал на высокие пучки травы, заросли папоротников и находившийся неподалеку полусгоревший пень.
Айронкастль в защитном костюме встал в центре лагеря, чтобы наблюдать в бинокль за окрестностями. Он приказал вооруженным неграм расположиться в укрытиях по периметру освещенного круга, чтобы быть готовыми отразить атаку с любого направления. Остальные члены экспедиции — в том числе и доверенные слуги Гертона Патрик Джефферсон и Дик Нетингейл — вышли за кольцо костров. Мьюриэл рвалась отправиться с ними, но отец едва ли не силой заставил ее остаться в лагере и велел обходить костры, подбрасывая в них заготовленное засветло топливо.
— Похоже, что возле семейства павианов чужаков нет, иначе они давно бы скрылись, — заметил Филипп, указывая на обезьян. — Давайте прежде всего расчистим другую сторону, а потом вернемся сюда.
Ночь, казавшаяся непроглядной из-за огня костров, на деле оказалась достаточно светлой: багровая луна озаряла тревожным светом черную полосу пепелища и глухую стену леса.
— Удивительно, что нападавшие ограничились только одной стрелой, — сказал Сид.
— Эти чудовища умеют выжидать, — проговорил Курам. — Сейчас они станут приглядываться к нам, поскольку поняли, каким опасным оружием мы владеем. Но коренастые никогда не отступают. Их упрямство не знает предела: они всегда будут там, где мы.
— Не проще ли оставить нас в покое? — воскликнул Сид.
— Уж если они напали на нас, значит не успокоятся, пока не победят. А цена победы не имеет для них значения. Наверное, хотят убедить самих себя, что они сильнее всех…
— Подумать только, обезьяны — и такие амбиции! — рассмеялся Сид, принимаясь за пень.
Теперь каждый трудился над своей кочкой или кустом. Постепенно открытое ровное пространство расширялось. Наконец все перешли на ту часть коридора, где — возле деревьев — укрылись самки с детенышами.
— Они не нападут на нас? — спросил Фаргейма Патрик Джефферсон.
Сэр Джордж кинул взгляд на обезьян и уверенно проговорил:
— Нет. Видите, только две самки следят за нами, остальные животные спят. Если бы они чувствовали угрозу, то вели бы себя иначе. Они понимают, что мы не враги, поскольку не убили старого павиана. Кстати, из своего укрытия они хорошо его видят. Вскоре все пространство вокруг костров оказалось расчищенным, и фигуры в фантастических накидках собрались возле остатков папоротниковых зарослей, по которым стрелял Филипп.
— Куда же все-таки подевался раненый? — удивился тот, озираясь по сторонам. — Я не слышал, чтобы кто-то поспешил к ему на помощь.
— По-моему, вон там что-то похожее на канаву, — заметил Сид. — Заглянем?
Все гурьбой отправились к странной выемке. Там, на дне неглубокого рва, действительно лежала неподвижная фигура.
При свете луны путешественники смогли хорошо рассмотреть распростертого аборигена. Тот мощным торсом и темным лицом больше всего действительно напоминал гориллу. Рыжая шерсть покрывала голову и щеки, квадратная челюсть упиралась в грудь, сильные мускулистые руки сейчас безвольно лежали на земле, конвульсивно сжимая стрелы. Рядом валялся лук. Из-за пояса набедренной повязки, которой служила необработанная шкура какого-то зверя, торчали каменные топор и нож.
Судя по подтекам крови, пули Филиппа попали ему прямо в грудь. Но звук хриплого прерывистого дыхания свидетельствовал о том, что жизнь все еще теплится в этом горилло-подобном теле.
— Надо прикончить его, — сказал Курам, и в звуках его обычно спокойного голоса почудился отзвук застарелой ненависти.
— Ну нет! — решительно заявил Сид. — Мы заберем его в заложники. Он наклонился к аборигену, ухватил его за плечи и выволок из рва.
В тот же момент в пришельцев полетели стрелы, причем две из них, ударившись о накидки Курама и Гюрти, упали на землю, не причинив людям никакого вреда. Сид рассмеялся, а Курам обернулся к лесу и жестами объяснил невидимым врагам бессмысленность их стараний.
— Пожалуй, гориллы прячутся вон в том кустарнике, — сказал сэр Джордж, указывая на невысокие заросли примерно в шестидесяти ярдах от канавы. — Будем что-нибудь предпринимать?
— Обязательно! — воскликнул Сид Гютри. — Только страх может заставить их держаться от нас подальше. А для этого стоит еще раз продемонстрировать силу нашего оружия.
— У меня это, кажется, входит в привычку, — заявил Филипп и быстро обстрелял подозрительный кустарник. Вой боли указал, что стрелок не промахнулся.
— Жаль все-таки беднягу, — вздохнул Филипп, опуская карабин.
— Его сородичи вряд ли огорчатся: если ты убил этого метателя стрел, то им обеспечен сытный ужин, — мрачно усмехнулся Сид, Курам кивком подтвердил его слова. — А теперь пора возвращаться — дядя Гертон наверняка всполошился, услышав выстрелы.
Подхватив пленного, все вскоре вновь оказались внутри огненного кольца, и Сид уложил раненого неподалеку от бесчувственного павиана.
Гертон, выслушав рассказ о приключениях отряда, осмотрел раны гориллы, обработал их и наложил повязку. Вероятно, обезболивающие средства помогли — раненый вскоре перестал стонать. При ярком свете костров Курам еще раз с содроганием взглянул на коренастого и проговорил, обращаясь к Айронкастлю:
— Все-таки, господин, его лучше было бы прикончить на месте, а не тащить в лагерь. — Он посмотрел на безмолвный лес и покачал головой. — Неизвестно, что теперь предпримут коренастые…
— На ночь мы его свяжем, а там решим, что делать, — постарался успокоить старика Сид. Но тот, по-прежнему покачивая головой и неодобрительно цокая языком, отправился к лежавшим в засаде неграм, чтобы установить очередность дозоров на предстоявшую ночь.
Постепенно все разошлись по палаткам. Снаружи остались только Мьюриэл и Филипп. Девушка задумчиво смотрела в звездное небо, где ярко светился Орион, созвездие родной земли, и незнакомый ей Южный Крест, символ того неведомого мира, который окружал лагерь.
Глядя на золотоволосую красавицу, виконт де Мара постоянно возвращался мыслями к опасностям, подстерегавшим экспедицию. Но меньше всего тревожила его собственная судьба: он терзался от беспокойства за сидевшую подле него девушку, чья участь — в случае провала всей затеи — могла оказаться неизмеримо ужаснее, чем у любого из мужчин.
Он клял себя за то, что не выступил против ее участия в экспедиции, а — более того — радовался возможности ежедневно видеть ее рядом.
Он мечтал покорить сердце Мьюриэл, совершая у нее на глазах бесчисленные подвиги — и вот чем обернулись его эгоистические мечты!
Девушка перевела взгляд на семейство павианов, подобравшихся почти вплотную к кострам, и спросила:
— Чем бы помочь этим бедолагам?
— Мы уже помогли им своим присутствием, — ответил Филипп. — Они боятся хищных горилл, а в нас видят защитников, иначе павианы не стали бы подходить так близко к огню.
— Но ведь те их не трогают, хотя эта семейка для них прекрасная добыча, — возразила девушка.
Филипп пожал плечами.
— Вероятно, гориллам хватило дохлого льва: они каким-то образом ухитрились утащить тушу. Да еще, возможно, берегут стрелы… — Он замолчал, не договорив.
— Ну да, для нас, — закончила его мысль Мьюриэл.
В тоне ее голоса Филипп не уловил ни тени страха: подобно первобытным существам девушка принимала действительность такой, как она есть. Филипп подумал, что, вероятно, это последняя ночь, которую он может провести возле прекрасной девы, наслаждаясь ее поэтическим очарованием, трагически острым после гнетущих событий этого дня. Он постарался навеки запечатлеть в душе звездное небо, мерцающий свет костра и волшебное существо, словно сошедшее в мир из древних легенд.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 30 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |