Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

АГЕНТСТВО - 2.

Читайте также:
  1. Агентство по минету. Курсовая инвестиций в русское порно
  2. Агентство по продаже авиабилетов (100)
  3. АГЕНТСТВО.
  4. Праздничное агентство «South Event» приглашаем Вас принять участие в большом и ярком мероприятии для всей семьи и молодёжи - «MINSK OPEN FEST».
  5. Федеральное агентство по культуре и кинематографии
  6. ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

 

 


"Omnia fanda, nefanda, male permixta furore. Iustificam nobis mentem avertere deorum".

("Добро и зло – всё смешалось из-за

нашей преступной ярости, и боги

отвратили от нас свою

благосклонность" - лат.)

Катулл. Свадьба Пелея и Фетиды.

 

 

Ну что, – Бархатов в сотый раз перечитал договор, – чёрным по белому написано. "7 июля". 7 июля завтра.

Он снова вспомнил подробности своего визита в это проклятое агентство.

"Да мы!.. Да Вы что!.. Да две недели – это крайний срок!.." Впрочем, две недели ещё не прошли. Завтра – последний день. Чёрт бы их побрал, с этими их обещаниями! И я, как дурак, повёлся! Поверил, что и правда!..

Бархатов до боли сжал кулаки.

Волшебники, мать их! Врачеватели хреновы! Человеческих душ. Ну, вот он я! Врачуйте! Пользуйте. Чёрт!! Чёрт, чёрт, чёрт!

Ему за эти две недели стало только хуже. Хотя до этого, казалось, что хуже уже некуда. Оказывается, есть куда. В него заронили надежду. И он просто не знал теперь, что будет делать, если завтра вдруг… Да нет, лучше об этом и не думать. Это будет настолько ужасно!.. Прямо хоть в петлю!

Он живо представил себе, как он завтра звонит, а ему вежливенько так сообщают: "Извините, но мы Вам помочь не можем". Или что-нибудь в этом роде. "А деньги мы Вам вернём, не переживайте!"

Да уж, за что-за что, а уж за деньги-то, он переживать тогда точно не будет. Поскольку они ему, по-видимому больше вообще никогда не понадобятся! Он просто повесится тогда от отчаяния!! Или из окна выпрыгнет!

Бархатов опять ярко, в красках вообразил себе, как она сейчас!.. как эта сука!.. тварь эта!! с этим своим хахалем!.. и заскрежетал зубами от непереносимого унижения и бессильной ярости. Вот странное дело! Он вроде и не любил уже особенно свою жену, в постели у них последнее время не всё ладилось, но стоило ей уйти, бросить его – и всё словно перевернулось. Она вдруг снова стала для него самой желанной и привлекательной женщиной на свете. Он бы ну всё, наверное, отдал, лишь бы только она вернулась! Лишь бы избавиться от этого чудовищного, гнетущего чувства собственной никчёмности и неполноценности. Может, он и сам бы её потом через неделю прогнал, когда бы она ему опять надоела. Но пусть бы сейчас она вернулась!..

И мысль, что это совершенно нереально и невозможно, сводила его с ума, доводила буквально до исступления. Сознавать, что он ей теперь абсолютно не нужен, у неё теперь своя собственная жизнь, и она там, судя по всему, вполне довольна и счастлива, была совершенно невыносима.

"Всё бы он отдал"! – Бархатов вскочил и в бешенстве отшвырнул в сторону ни в чём не повинное кресло. – Ничтожество!! Урод! Да кому ты нужен!! Кому оно нужно, это твоё и "всё"!!?

 

 

---------------------------------------------------------

 

– Да, здравствуйте… Это Бархатов говорит, насчёт договора… Что?.. Можно подъезжать!?.. Конечно!! Когда?.. Да когда хотите, хоть сейчас!.. Да, да, через час буду! Даже через сорок пять минут!.. А,.. обед… А когда тогда?.. В два?.. Ну, хорошо, в два. Конечно, обязательно… Да нет, что Вы, не опоздаю. Ровно в два!.. Ну всё… До встречи.

Обед у них, видите ли!.. – сам даже вряд ли понимая толком, что он говорит, горячечно бормотал Бархатов, быстро качаясь в кресле и чувствуя, как неистово колотился у него сердце. – Тут у человека вопрос жизни и смерти, можно сказать!.. Ч-чёрт! "Приезжайте!"! При-езжайте!.. Приез-жайте!.. При-ез-жайте!.. При-ез-жай-те! – он с наслаждением перекатывал это слово во рту и словно пробовал его на вкус. – Неужели?!.. Неужели действительно что-то получилось! Интере-есно… Что же?

Бархатов и сам не знал, что он ждёт, но ожидание было очень волнующим и острым. Мысль, что он сейчас узнает что-то новое о своей жене (он даже в мыслях не называл её пока бывшей), о её нынешней жизни, о хахале её об этом – да наверняка! это же детективное агентство! наверняка они что-то разнюхали! – просто обжигала!! Бархатов, правда, так до сих пор и не понимал, что это ему даст и как поможет, но предпочитал пока об этом не думать. Там видно будет! Пока он думал и мечтал только об одном. Как бы утолить своё распалённое, взбудораженное донельзя, до крайних пределов любопытство. Жажда узнать наконец о своей жене и о её новом мужчине хоть что-то конкретное была уже попросту нестерпима.

Господи! Целых два часа ещё ждать! Целых два часа!!

 

 

----------------------------------------------------------

 

 

– Здравствуйте, Анатолий Владимирович! – знакомый уже Бархатову по прошлому посещению директор агентства, приятный, изящный мужчина лет сорока, привстал, протягивая Бархатову руку. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Бархатов, дрожа, сел. Он был весь как на иголках.

– В общем, так!.. – директор агентства порылся в столе, достал оттуда какой-то свёрток и показал его Бархатову. – Это видеокассета. Юноша, который на ней снят, это наш сотрудник. То, что Вы увидите, подействует на Вас гораздо лучше любого психотерапевта. И все Ваши проблемы сразу как рукой снимет! Уж поверьте мне на слово, я знаю, что говорю.

Мужчину напрягает всегда, когда у его женщины появляется новый хозяин. Поскольку такое явное предпочтение всегда оскорбительно и заставляет его усомниться в себе самом. В своих мужских достоинствах. А когда хозяев много… это всё равно, что их вообще нет. Они как многочисленные диадохи, наследники империи Александра Македонского, которые все вместе, сообща не смогли удержать то, чем когда-то владел он один… – собеседник Бархатова оборвал сам себя на полуслове и поморщился. – Извините, я сегодня не спал почти, вот и несу всякую чушь… Да… возьмите, – он протянул свёрток Бархатову. –

В общем, посмотрите пока кассету, а там… Я полагаю, что на этом всё закончится, но если, тем не менее, возникнут какие-то вопросы или проблемы – звоните. Подумаем, что дальше делать. Если одного сеанса окажется недостаточно… – он как-то хмуро хмыкнул и покосился на Бархатова.

Бархатову показалось почему-то, что директор что-то недоговаривает, но переспросить он не решился. Да и не до того ему было! Кассета буквально жгла ему руки. Ему не терпелось её поскорее посмотреть. Он уже догадывался примерно, что там будет, и теперь хотел лишь как можно быстрее в этом убедиться.

– Ладно, Анатолий Владимирович! – мужчина нажал какую-то кнопку. На пороге сразу же возникла секретарша. Чёрт её знает, откуда она взялась! В предбаннике вроде никого не было. – Кофе, Мариночка, сделай мне. Да покрепче! Ну, всё, Анатолий Владимирович, – мужчина вновь перевёл взгляд на Бархатова. Глаза у него действительно были совсем сонные. – До свиданья. Я Вас больше не задерживаю. Надеюсь, Вам всё понравится.

 

 

-------------------------------------------------------

 

 

Бархатов смотрел кассету уже, наверное, раз сотый! Он знал уже её всю наизусть и тем не менее каждый такой просмотр всё ещё доставлял ему неизъяснимое наслаждение. Проливал просто бальзам живительный на душу! Действовал на него как самый что ни есть настоящий сеанс психотерапии. Реальной, подлинной психотерапии!

Как только тоска его поднимала голову, и все эти дурацкие мысли о жене снова начинали закрадываться: ах, какая же она хорошая и желанная!.. и где же она сейчас?.. с кем?.. и пр. – он тут же включал кассету, и всю его тоску мгновенно как рукой снимало. Как и предсказывал тот мужик из агентства.

Вид трахающейся в туалете супруги действовал безотказно.

Шлюха! Шлюха и есть. Блядь ресторанная! В кабинке, прямо над унитазом… Фи! И с кем?! С альфонсом каким-то! С "нашим сотрудником"! Который исключительно за деньги тебя ебёт. Просто работает. Т а к ты ему на хуй не нужна!! Да кому ты вообще нужна?! И об этой твари я жалею? Об этой дешёвке?

Успокоенный на время Бархатов выключил кассету и шёл на кухню пить чай или кофе.

Сначала он включал кассету ежедневно, по десять раз на дню, потом всё реже и реже. Через день,.. через,.. раз в неделю… Не прошло и месяца, как он практически полностью излечился. Он мог теперь думать о своей бывшей жене совершенно спокойно и равнодушно, как о ком-то постороннем. Кассету он вообще больше не смотрел. Ему было просто неинтересно. Она так и валялась теперь в нижнем ящике стола, забытая и заброшенная.

 

 

----------------------------------------------------

 

 

Прошло три месяца. Как-то раз, в воскресенье, убираясь в столе, Бархатов наткнулся вдруг случайно на знакомую кассету. Он в недоумении вертел её в руках и прислушивался к своим ощущениям. Неужели он действительно когда-то сходил с ума из-за этой вот пустой и глупой стервы? Сейчас он не испытывал ровным счётом ничего. Ему было начхать на неё. Что с ней?.. Где она?.. Жива?.. Мертва?..

Какой же я был тогда дурак! – с удивлением подумал он, пожимая плечами. – Из-за какой-то дырки!..

Сейчас у него была другая жизнь, другие женщины… Вся эта история с женой вспоминалась вообще как какой-то дурной сон. Как какой-то бред. Ну, ушла и ушла! Скатертью дорога.

Он вспомнил, как мучился, страдал и переживал, представляя себе, как она сейчас!.. с кем-то!.. Господи боже мой! Да какая разница, кто её щас ебёт! На здоровье! Бог в помощь. Тот же, небось, и ебёт. Этот новый её хахаль. Тоже, наверное дурачок, думает, что он у неё один-единственный. Как и я в своё время.

Бархатов внезапно ощутил, что в душе его, с самого её дна поднимается какая-то чёрная и глухая злоба. Вот, вроде, произносишь все эти пустые и никчёмные слова: "ебёт", "хахаль" и не чувствуешь при этом ровно счётом ничего – обычная фонетика, чередование согласных и гласных – а внутри вдруг начинает что-то закипать и шевелиться. Словно это страшные заклинания, вызывающие демонов.

"Печаль моя светла", – вспомнились ему бессмертные пушкинские строки, и он мрачно усмехнулся и медленно покачал головой.

Нет!.. Ещё не светла. Остался у меня один должок. А долги надо отдавать. Чего ж это её нового муженька в неведении держать? Это несправедливо.

Да и мы же с ним не чужие, в конце-то концов! Братья почти. По крови. По сперме. В одну пизду как-никак вместе лазили.

 

----------------------------------------------------

 

– Да пошла ты!! – Бархатов в ярости швырнул трубку и, тяжело дыша, откинулся назад в кресле.

Выкидыш у неё! Да по хую мне, что там у тебя!! Сучка! Потаскушка дешёвая. Одним щенком меньше будет! Нечего было по сортирам трахаться! Падла!

Он вскочил и заметался по комнате, пытаясь успокоиться.

Врёшь ты всё! Ишь, чего удумала!.. Подделка это, видите ли!

Но зерно сомнения было уже заронено. Он стал вспоминать кассету. Благо, он помнил прекрасно каждый её кадр.

Да она, конечно!! Фигура, одежда… Да всё!! Конечно, она! Чего она мне мозги ебёт!.. Хотя, лицо… Лицо действительно плохо видно… Только вначале, когда они ещё в машине едут. А потом крупных планов нет… А откуда им взяться, если камера сверху снимает?! Как её там в кабаке над унитазом раком дрючат!.. Это же не студия, в конце концов! Не порнофильм… Чёрт!

Бархатов припомнил все эти съемки в ресторане. Тоже как-то всё смазано… Издалека всё…

Раньше ему просто и в голову не приходило, что это может быть подделка, но сейчас, когда он начал анализировать и вспоминать подробности. Всякие там мелкие детали… Но, с другой стороны. В машине-то уж точно она! Там-то сомнений никаких! Видно всё прекрасно. А вот потом… Чёрт!!

Бархатов остановился, колеблясь, потом решительно схватил трубку и набрал номер агентства. Оказывается, он его преотлично помнил на память до сих пор.

– Да, – услышал он знакомый уверенный мужской голос.

– Здравствуйте, – Бархатов не знал, с чего, собственно начать. – Это Бархатов. Я к Вам обращался месяца три назад…

– Здравствуйте… Анатолий Владимирович, кажется? – спокойно поинтересовался мужчина.

– Да, – машинально подтвердил Бархатов. – Я вот что Вам звоню… Вы мне дали тогда кассету… Помните?

– И что? – Бархатову показалось, что его абонент на том конце правды зевнул.

– Скажите, она была… настоящая?.. – Бархатов затаил дыхание. – Это не монтаж?

– А почему Вы спрашиваете, Анатолий Владимирович? – собеседник его был абсолютно невозмутим.

– Я хочу знать! – попытался было уклониться от прямого ответа Бархатов. – Это для меня важно!

– Послушайте, Анатолий Владимирович, – лениво заметил мужчина. – Ведь эта кассета подействовала на Вас именно так, как я Вам обещал? Вы полностью избавились от всех своих стрессов и комплексов? Так?

– Да… – растерянно подтвердил не ожидавший такого вопроса Бархатов.

– Ну, и всё! Значит мы всё свои обязательства выполнили. Какие к нам претензии?

– Да я эту кассету жене своей бывшей отправил! Точнее её новому мужу! И он её выгнал беременную из дома. В смысле, жену! Она мне только что в истерике звонила! Выкидыш у неё! А теперь выясняется, что всё это подделка! – на одном дыхании выпалил в отчаянии Бархатов.

– Так вот почему она тогда!.. Просто она беременная была!.. – задумчиво, словно про себя пробормотал мужчина.

– Что "она тогда"? – похолодев, тихо переспросил Бархатов. Ему вдруг ясно припомнились все странности в поведении директора агентства во время их той, приснопамятной встречи, когда тот отдавал ему кассету. Как ему ещё показались тогда, что директор что-то недоговаривал. – Вот почему она тогда не пошла в ресторан с Вашим сотрудником!?.. Так это действительно подделка!?

– Ну, и что? – скучающим тоном поинтересовался у Бархатова директор детективного агентства. – Подделка, не подделка – какая разница?

– Как "какая"?! – задохнулся Бархатов.

– Да так! – Бархатов словно наяву увидел, как его невидимый собеседник пренебрежительно пожал плечами. – Проблема ведь по большому счёту не в том, подделка это или нет, а в том, зачем Вы вообще эту кассету отправили! Разве нет? Если бы это была не подделка, у неё что, выкидыша бы не было? Её бы муж беременную не выгнал? Или Вы, может быть, считаете, что это было бы тогда справедливо? Вы что, господь Бог? Судьбы человеческие решать?

– Вы!.. Вы!.. – Бархатов хватал ртом воздух. Он не находил слов.

– Ладно, Анатолий Владимирович. До свидания. Обращайтесь и впредь, если что. И мой Вам совет, – собеседник на том конце провода вздохнул и сделал паузу. –

Не переживайте Вы так! Ну, выгнал и выгнал. Поделом ей! Если бы она не была тогда беременной, всё бы у нашего сотрудника прекрасно получилось, уверяю Вас! Никаких подделок делать бы не понадобилось. Так что не принимайте всё слишком близко к сердцу. Никакая она не святая. Если Вас тогда кинула и неизвестно к кому убежала, - собеседник опять немного помолчал. –

А что касается выкидыша… Это же не Ваш ребёнок? Вам-то что? На свете каждый день миллионы дураков родятся. Ну, одним меньше будет. Невелика потеря. Всего хорошего! – в трубке раздались короткие гудки.

 

Бархатов ещё некоторое время задумчиво на неё смотрел, держа на весу, потом аккуратно положил на место.

А действительно, – подумал он. – Мне-то что? Чего я так разволновался? Как институтка прямо. "Беременная!.. выкидыш!.." Раскудахтался!.. Да и хуй с ней! Это её Бог покарал. За то, что она от меня ушла. От мужа своего законного. Тяжело тебе!.. А ты меня спрашивала, когда от меня уходила, мне каково? Тебя это тогда совершенно не интересовало, да? Ты обо мне только сейчас вспомнила, когда тебя ёбарь твой выпер? Вот и подыхай теперь. Око за око!

Совершенно успокоенный, Бархатов встал и, заложив руки за голову, сладко потянулся.

Ключ надо бы сменить! – сообразил вдруг он. – Или, ещё лучше, замок новый врезать. А то как бы она сюда, чего доброго, не заявилась. Куда ей теперь деваться? Да нет, голубушка! Шалишь! У меня тут не приют для раскаявшихся шлюх! – Бархатов быстро подошёл к двери и вставил ключ в замок. – Вот так-то! Теперь снаружи хуй откроешь. А звонить – звони! На здоровье. Это – пожалуйста. Хоть обзвонись тут!

Он вернулся в спальню, улёгся на кровать и включил телевизор.

Вот так! Всё-таки есть на свете высшая справедливость! Выгнали тебя? Так тебе, бляди, и надо! Нечего было от меня уходить.

"Погулять хотела, вот и залетела, ла-ла!" – кривлялась и строила глазки с экрана певичка. Бархатов сделал звук по громче.

"Погулять хотела, вот и залетела, ла-ла!!" – надрывалась музыка. Бархатов ещё добавил громкости.

"Вот и залетела, ла-ла!!!.. Вот и залетела, ла-ла!!!.." – гремело в комнате.

Вот так! Бархатов сделал на всю.

"Вот и залетела, ла-ла!!!!!" – орал телевизор. В комнате всё дрожало.

"Вот и залетела!!!!!.. Вот и залетела!!!!!.."

"Ла-ла!.." – подпевал Бархатов, покачивая в такт ногой. – Так тебе, бляди, и надо! "Ла-ла!.." Так и надо! "Ла-ла!.." Так и надо!! "Ла-ла!.. Ла-ла!..” Так и надо!!! "Ла-ла!.. Ла-ла!.. Ла-ла!.. "

"Вот и залетела!!!!! Вот и залетела!!!!! Вот и залетела!!!!!.." Так и надо!!!!!!!

 

===============================

 

И спросил у Люцифера Сын:

– Что стало с той женщиной?

И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:

– Ничего особенного. "Она не первая!"

 

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 64-й

И настал шестьдесят четвёртый день.

И сказал Люцифер:

– Женщина не знает, что такое благодарность. И когда она считает себя правой, то действует без всяких колебаний и жалости.

А правой она считает себя всегда.

 

СУД

« Не подъемлете ли вы трудов и не напрягаете ли усилий,

и не отдаете ли и не приносите ли всего женам?»

Вторая книга Ездры.

 

«Иудифь сказала ему: выслушай слова рабы твоей; пусть

раба говорит перед лицом твоим: я не скажу лжи господину

моему в эту ночь…

Потом, подойдя к столбику постели, стоявшему в головах

у Олоферна, она сняла с него меч его и, приблизившись к

постели, схватила волосы головы его… и изо всей силы

дважды ударила по шее Олоферна и сняла с него голову».

Книга Иудифи.

 

Тарских расстегнул ворот рубахи. Его душило бешенство. Впрочем, бешенство не было единственным чувством, которое он сейчас испытывал. Бешенство, злость, обида, тоска, жалость к самому себе, острое ощущение несправедливости происходящего – да много чего ещё! Целый букет чувств. Всё то, что обычно испытывает человек, от которого только что ушла жена.

Причем ушла совершенно неожиданно. Ещё вчера всё вроде было нормально, как всегда, а сегодня вдруг: «Извини, Костя! Я больше так не могу. Я много думала... ("Шурик!" – не преминул тут же язвительно прокомментировать про себя Тарских. – "Бессонными ночами"!

Ему сразу же припомнилась соответствующая сцена из известного гайдаевского фильма "Иван Васильевич меняет профессию", кажется. Где жена главного героя тоже уходила от него аналогичным образом и с аналогичными репликами – к режиссёру Якину.)

… и поняла, что нам надо расстаться. Не думай, что мне было легко на такое решиться, но … Я тебя не люблю! Мне ничего твоего не надо, ни денег, ничего, я просто ухожу. Прощай!»

Ну, и прочая бабская чушь!

Ах, как благородно! «Мне ничего не надо!» А кто все шубы, платья и драгоценности заблаговременно вывез, оказывается, буквально накануне? То бишь, вчера.

«А это мои личные вещи! Надо же мне в чем-то ходить!? Вот уж не ожидала от тебя такой мелочности! Может, ты мои трусы и лифчики заодно пересчитаешь?» – «Причём здесь трусы!!??»

В общем, разговор очень быстро перерос в чудовищную склоку. Сейчас Тарских горько жалел, что дал себя в неё втянуть. В результате жена удалилась с гордо поднятой головой и с чувством чуть ли не морального превосходства. Что это, дескать, за мужчина, который в женском белье копается?

Причём здесь бельё!!? Ссука! «Мне ничего не надо»! А что у тебя вообще есть? Да ты сама гроша ломаного не стоишь! Я когда на тебе два года назад женился, ты из своего Засранска только что приехала, так ты угол в коммуналке снимала, и за тот тебе платить нечем было! Одними чебуреками питалась! Да и то через день. Сама потом рассказывала.

А теперь видишь!.. Меха и драгоценности!.. «А это мои личные вещи! Надо же мне в чём-то ходить!» Я же только в мехах могу! И в драгоценностях!.. Ну, поезжай назад в коммуналку и питайся чебуреками. Или в свой Засранск катись с засранцами трахаться! – Тарских почувствовал, что эмоции его буквально захлёстывают. –

Когда тебе жрать было нечего, и я на тебе женился, ты чего-то про любовь не вспоминала! Точнее, наоборот! Только и делала, что вспоминала. Клялась мне в вечной любви постоянно и ноги мне от счастья целовать была готова. Не говоря уже обо всём остальном! Если бы не я, ты бы на панель пошла через неделю!! По рукам! (А может, и пошла уже, – сообразил неожиданно Тарских. – Хуй тебя знает! На что-то ты ведь чебуреки-то покупала? «Через день»?) Я бы мог тебя просто на содержание взять, баксов за пятьсот в месяц и ты бы от радости рыдала, а я, дурак, женился на тебе, на дряни! – Тарских подошёл к бару, налил себе рюмку коньяка и выпил. – А ты за два года оперилась, осмотрелась, связями пообросла, потусовалась – и ручкой мне сделала.

Я, мол, и получше кого-нибудь теперь найду! Помоложе. Знакомств полно… Шубы-брюлики… Бабки тоже на первое время есть… Не пропаду! Чего мне за старым и нелюбимым мужем сидеть и молодость свою губить? Деньги деньгами, но и пожить надо! В своё удовольствие.

И ведь считает ещё, наверное, что это очень честно. Не стала даже любовников заводить, а просто ушла. «Ни денег мне твоих не надо, ничего!..» Естественно, «не надо», знаешь ведь прекрасно, что и деньги, и «всё» не на меня оформлены. Так что ничего тут тебе не обломится. Не прокатит фишка! Ни через суд, никак. Увы! А то бы!.. «Не надо!..», как же!..

Ну, сказала бы ты мне, дрянь, два года назад, что ты так поступить собираешься! Что же ты тогда молчала и в любовь играла? Так бы прямо и сказала: «Я годика два с тобой прокантуюсь, а потом уйду. Ты для меня просто трамплин». Вот это было бы честно! Сейчас бы ты с этой своей честностью как раз на Тверской и обреталась. Или в борделе каком-нибудь дешёвом клиентов обслуживала. Поточным методом. Вон, все газеты объявлениями пестрят: «Красавицы! Круглосуточно! Недорого!» Ну, или «дорого». «Недорого» – это сто долларов за ночь, а «дорого» – двести! Вот и вся твоя цена. Да какие там двести! – Тарских махнул рукой, налил себе ещё коньяку и опять выпил не закусывая. – Там же ещё впереди целый паровоз. Хозяин,.. сутенёры-мамки,.. шофёры,..

охранники… Аренда-реклама и прочее. Полтинник на руки от силы. А то и меньше. Тыща рублей в зубы. Пшла!!

«Меха-бриллианты»!.. «Надо же мне в чём-то ходить!» Ага!.. Ты дэвушка, туда нэ ходи, ты сюда ходи! – он уже немного опьянел и слегка заговаривался. Мысли путались. Боль несколько отпустила. –

Напьюсь сегодня! – решил Тарских. – Это, пожалуй, самое разумное будет в данной ситуации. И не хочется, а надо. Стресс снять. А то, как бы не крякнуть тут на нервной почве. Из-за этой стервы. Она-то только рада будет. Никаких проблем!

Сознание, что это горькая правда, было невыносимо. Он всё ещё так и не мог до конца поверить в такое чудовищное вероломство. Что она вот так вот просто взяла и ушла. Что все эти два года она просто комедию перед ним ломала. Что все эти её нежные слова, признания – всё это сплошной блеф, шоу и лицедейство. Просто ради денег. Да не может же такого быть!! Это человек?! Ну, не может человек себя так вести! Не может!! Даже женщина.

Тарских выпил ещё одну рюмку, не чувствуя вкуса.

Нет, так дело не пойдёт! – сообразил он. – Так я тут всю ночь сидеть буду.

Он, пошатываясь, встал и достал из буфета стакан.

Во! – удовлетворенно подумал он, наливая стакан до краёв. – «Вздрочь»! – вспомнился вдруг ему Даль. До краёв – это «вздрочь». – Да. Вздрочь, – с удовольствием повторил он понравившееся ему словечко, разглядывая стакан на свет. – Ну, будем! Вздрогнем. Вздрочим.

 

________

 

 

Тарских открыл глаза и с удивлением посмотрел на пустой стакан и пустую бутылку прямо перед собой. Перед носом.

Черт! На столе на кухне заснул, – понял он, приподнимая голову. – Сколько сейчас время?

Часы показывали без одной минуты двенадцать.

Да не может быть! – не поверил Тарских. – Я что, всего два часа спал? – он чувствовал себя абсолютно трезвым. Ни головной боли, ничего. Напротив, мысли были как никогда ясными и чёткими. – Ладно, в любом случае лучше сейчас спать лечь, – решил он. – Завтра всё тут уберу.

Он погасил свет в кухне и пошёл в спальню. Дверь в спальню была почему-то закрыта. Тарских, мимолётно, удивившись этой маленькой странности, повернул ручку. Не открывается! Дверь была заперта! Тарских, ничего не понимая, подёргал ручку посильнее, и в этот момент часы пробили полночь.

Дверь вдруг сама собой распахнулась. Тарских, замирая отчего-то, медленно вошёл. И обомлел! Это была не его спальня!

Огромное, необъятных размеров помещение предстало перед его изумлённым взором. Какие-то колонны, ступени, арки… Помещение было сильно затемнено, и всё это лишь смутно угадывалось.

И два столба света. В одном стоял сейчас он сам. В другом – какая-то женщина. Лица её не было видно.

– Итак, говорите! – прогремел откуда-то сверху чей-то властный голос.

Женщина подняла голову. Тарских протёр глаза. Это была его жена!

– Говорите! – повторил голос.

Женщина шагнула вперёд. Глаза её сверкнули.

– Я прожила с этим человеком целых два года! – страстно заговорила она, указывая рукой на замершего в ошеломлении Тарского. – Я отдала ему свою молодость! Лучшие годы своей жизни! Свою красоту. Обманула ли я его хоть раз за эти два года, изменила? Нет! Я всегда была рядом с ним, всегда его поддерживала, как и положено верной, порядочной жене. Всё, чего он добился за это время – во многом благодаря мне. Моей поддержки, моей любви. Благодаря тому, что он чувствовал всегда за спиной крепкий, надёжный тыл. Что у него был дом, семья, налаженный быт.

А сейчас я его разлюбила и хочу уйти. Вот и всё! – жена Тарского отступила назад, бессильно уронила руку и медленно наклонила голову.

– Говорите! – снова услышал Тарских и понял, что на сей раз этот таинственный некто обращается именно к нему.

– Слушай, ты, дрянь! – задушенным от ярости голосом заговорил он, с ненавистью глядя на свою замершую в красивой позе жёнушку. – Чего ты ломаешься и цирк тут устраиваешь? Можешь ты нормальным человеческим голосом разговаривать? Чем ты хвастаешься, дура? Что ты мне не изменяла ни разу? Так ты и не должна была мне изменять, ты же жена мне! Ты что, этого не понимаешь даже!?

Чего я, там, «благодаря тебе добился»? Какая, там, «поддержка»? Какой, там, «тыл»?! Где ты, там, «рядом всегда была»!? Ты постоянно по ночным клубам да презентациям всяким тусовалась, я тебя и не видел почти! Ладно уж, думаю, пусть девочка погуляет, дело молодое.

Быт у нас, видите ли, «налаженный»! Ну, налаженный, есть у нас домработница и повар, следят за порядком, еду готовят. Но ты-то здесь причём!? Ты хоть раз за это время пол хоть подмела? Чашку за собой вымыла? Такая принцесса вдруг стала, куда там!.. Откуда что взялось! «Не могу же я!.. твоя жена!..» А я, дурак, слушал да посмеивался. Потакал всему этому. Пусть потешится, дескать, позабавится!.. Молодо-зелено!

Красоту она мне свою отдала! Да я таких «красавиц» мог целый табун найти! Вагон и маленькую тележку. При моих-то бабках. Получше, чем ты. Любых мисс, со всеми титулами и регалиями. Если мне так красота нужна была. А ты-то, кто ты есть? Обычная Фрося. Прасковья из Подмосковья. Ты даже в своем Засранске ничего занять не смогла!

– Чего ж не нашёл? – с перекошенным от злобы лицом прошипела женщина. От всех её красивых и эффектных поз уже ничего не осталось, и сейчас она больше всего напоминала разъяренную тигрицу.

– Потому что тебе поверил!! – закричал Тарских. – В любовь твою! Да и пожалел к тому же. Ты же с голоду подыхала!! В благородство решил сыграть. Думаю, хоть благодарна зато будет. Вот и доигрался. Ты, наверное, и слова-то такого не знаешь. «Благодарность».

– Это ложь!! – завизжала взбешенная донельзя женщина. – У меня была масса вариантов!! Ещё получше, чем ты! Это ты мне благодарен всю жизнь быть должен! Что я за тебя вообще пошла!! С моей молодостью, умом и красотой!

 

– Итак, – перекрывая всё, опять зазвучал голос. – Мнения сторон таковы.

Женщина утверждает, что во всем, чего добился муж, есть и её заслуга, и очень существенная. И добился бы он чего-нибудь без неё – неизвестно. Скорее всего, нет. И замуж она за него вышла из милости, у неё была масса других вариантов, ничем не хуже.

Так?

– Да! – согласно кивнула головой жена Тарского. Она уже полностью овладела собой и на лице её застыла маска смирения и покорности судьбе. Готовности принять любой её удар. Пусть даже, как всегда, и несправедливый.

(Ну и змея! – с каким-то, даже болезненным удивлением покачал головой Тарских. – Змеища! И с этой женщиной я жил! Ей я верил! Господи, где только были мои глаза?!)

– Мужчина же, – продолжал между тем голос, – полагает, что никакой особой заслуги его жены в том, чего он добился, нет. Была бы на её месте любая другая или даже вообще бы никого не было – было бы всё то же самое… Кроме того, на момент их женитьбы никаких других вариантов у его жены не имелось, и он её буквально спас тогда и вытащил из грязи. Во-первых, потому что поверил в её любовь, а во-вторых, в расчете на её естественную благодарность.

Так?

– Да, – хрипло выдохнул Тарских и затаил дыхание. Во рту у него мгновенно пересохло. Ему показалось отчего-то, что сейчас произойдёт нечто очень важное. Он кинул быстрый взгляд на жену и по её напряженному лицу понял, что и она испытывает примерно то же самое. Примерно те же самые чувства.

– Ну, что ж, – в голосе их невидимого судьи неожиданно послышались явно насмешливые нотки. – При таком поразительном единодушии сторон принять справедливое решение, устраивающее их обоих, будет совсем нетрудно.

Тарских ещё успел заметить огромное удивление, промелькнувшее на лице его драгоценной супруги, как свет вокруг него вдруг погас; и он почувствовал, что проваливается, проваливается, летит куда-то в пустоту, в пропасть, в бездну…

– А-а-а-а-а!... – в смертельном ужасе закричал Тарских, вздрогнул и открыл глаза.

 

 

______________

 

 

Первое, что он увидел, был пустой стакан. Немного поодаль стояла пустая бутылка из-под коньяка. Тарских в недоумении выпрямился и опять обнаружил себя сидящим за столом на кухне, где он, судя по всему, накануне и заснул.

Что за чертовщина!? – ошеломленно подумал он, дико озираясь.– Я же уже просыпался! Или это мне приснилось, что я проснулся!? А на самом деле я так и спал всё это время на столе, и это всё во сне было? – он машинально посмотрел на часы. Начало первого.

Что за черт! Ничего не понимаю! Так это всё сон был? – Тарских постепенно приходил в себя. – Да-а… Ну, и ну!.. – ему вдруг стало так невыразимо тоскливо, что захотелось заплакать. Сердце будто сдавило внезапно какими-то железными клещами – Сон, значит… Э-хе-хе… Вот тебе и… Высшая справедливость, блин. Страшный суд! – он встал, сгорбился и, по-стариковски шаркая тапочками, медленно побрёл в спальню.

На секунду ему показалось было, что дверь спальни опять закрыта, как и во сне, и он застыл испуганно на мгновение. Но нет! Это был всего лишь обычный обман зрения. Просто померещилось.

Тарских вздохнул и уже двинулся было дальше, но что-то вдруг привлекло его внимание. Кошка! На кресле спала сиамская кошка! Это была его старая Машка, которая жила у него до этого сто лет, и которую он вынужден был отдать два года назад, когда женился. Его молодая супруга животных не любила. «Маш-Маш!» – автоматически тихо позвал Тарских, и кошка подняла голову и посмотрела на него мудрым и всепонимающим взглядом.

Что такое? – растерянно подумал Тарских. – Откуда она взялась?

Он медленно обвёл глазами комнату. Всё в ней было какое-то другое. Мебель как-то не так стояла,.. вещи… А это что?! Откуда она здесь? Тарских мог поклясться, что вчера ничего здесь не было!

Он машинально взял лежащую на журнальном столике газету и неуверенно повертел её в руках.

«Хроника олимпиады!» – бросился ему в глаза крупный заголовок на первой полосе.

Что за черт! Какой ещё «олимпиады»!?

Тарских почувствовал, что комната вокруг него начинает медленно вращаться. Он увидел дату вверху газеты. Дата была двухлетней давности!

Он снова, но уже по-новому теперь, взглянул на комнату. Он понял вдруг, что его удивило.

Да! Всё в ней опять стояло по-старому, так, как ему всегда нравилось. До всех этих перестановок, затеянных потом его женой. Всё было опять на месте. Даже кошка!

Он подошёл и тихонечко погладил её. Зверь довольно заурчал. У Тарских даже слёзы на глаза навернулись. «Прости меня, Машка! – ласково сказал он. – Лучше бы я эту суку тогда кому-нибудь отдал».

Он догадался уже, что это он опять спит. Это у него сон такой, сложный и многослойный. Что ему снится, что он всё время просыпается. А на самом деле он всё спит, спит и спит. И сколько ещё проспит – неизвестно. Бутылка коньяка – это всё-таки, что ни говори, прилично. Да ещё и без закуски к тому же.

Он с грустью огляделся, словно прощаясь навсегда со своим прошлым, стараясь запомнить, удержать всё в памяти! Ещё раз потрепал слегка по голове кошку и прошёл в спальню. На кровати кто-то спал. Это опять была его жена!

Вернее, пока ещё только невеста. Робкая, юная, нежная и горячо и пылко его любящая. Со всей необузданной страстью, на которую только способна молодая девушка, питающаяся до этого несколько месяцев одними только чебуреками. И у которой вдруг забрезжила теперь надежда начать наконец-то кушать нормально и по-человечески!

Тарских смотрел на неё и вспоминал, горько усмехаясь, всё их ближайшее будущее. Эти их следующие два года. Вплоть до вчерашнего дня. «Извини, Костя!.. Я много думала!..»

Н-да… Всё-таки все эти провинциальные завоеватели и завоевательницы вселенной… Приезжающие из своих урюпинсков с тремя рублями в кармане покорять столицу. Все эти наши доморощенные ломоносовы и есенины… – он вздохнул и сделал несколько шагов вперёд. –

Есть уже что-то в их психологии изначально глубоко порочное, ущербное и безнравственное. Изначальная готовность просто подороже продаться. Готовность идти по судьбам, по головам, переступить через всех и всё! Ради достижения собственных целей, – он опять вздохнул и остановился. –

Особенно это касается женщин. Девушек. Им некуда отступать и нечего уже терять. Всё давно потеряно по дороге. «Пробиться!!! Добраться, дотянуться до заветного куска, а там уже вгрызться, вцепиться зубами, ногтями, руками и ногами и удержать его любой ценой! Любой!!» – вот жизненное кредо любой предприимчивой провинциальной барышни. И если для этого потребуется бросить, предать – она сделает это, не задумываясь. Слишком уж тяжело всё ей досталось, слишком уж дорого пришлось заплатить. Чтобы вот так вот просто теперь расстаться. Ради каких-то там моралей. Нет!

А Вы сами в нашем Урюпинске жили? Вот поезжайте и поживите. Я лично туда возвращаться не собираюсь.

На что она, собственно, рассчитывает, такая вот девица, отправляясь в столицу? Денег у неё нет, жить ей не на что. И, тем не менее, как-то жить она ведь собирается! Как? Единственный её реальный капитал – это она сама. Её тело, её молодость, её красота. Вот и всё! Вот и весь её нехитрый секрет, – Тарских смотрел и смотрел на мирно спящую на его кровати девушку. –

Маленькая хищница. Родившийся на урюпинской помойке крысёнок, мечтающий вырасти в льва. В светскую львицу. К сожалению, в урюпинсках не водится львов. И уж тем более львиц. Одни только крысы.

Тарских ущипнул себя за руку. Боль была резкой.

А что, если это всё-таки не сон?! – пришло вдруг ему в голову. – А вдруг!!??

Он помедлил немного в нерешительности, потом осторожно присел на край кровати и стал ждать. Пока кто-нибудь из них двоих ни проснётся. Либо он, либо она. Либо она, либо он.

Господи! Дьявол! Бог, черт, кто угодно!! – принялся страстно молиться он про себя. – Если есть кто-то Высший, сделай так, чтобы это был не сон!! Ну, пожалуйста, сделай! Ну, пожалуйста!..

Спящая зашевелилась. Тарских замер. Женщина открыла глаза.

А ведь, если это не сон, и тот высший суд действительно был, так ведь и она, наверное, тоже из будущего? И тоже должна всё помнить! – неожиданно сообразил Тарских, с острым, болезненным любопытством вглядываясь в лицо своей бывшей-будущей супруги.

– Это… ты?.. – неуверенно пробормотала та, как-то растерянно оглядываясь.

– Слушай! – вместо ответа доверительно улыбнулся ей Тарских и слегка подмигнул. – Я, кажется, понял наконец, почему некоторые дамочки так не ладят с кошками.

– И почему же? – медленно поинтересовалась лежащая на кровати женщина, тоже изо всех сил пытаясь улыбнуться. Лицо её стремительно бледнело!

– Потому что кошки не любят ни крыс, ни сук, – пояснил Тарских и расхохотался. – Они их сразу чуют. Одевайся!.. – сквозь смех приказал он и махнул рукой. – Одевайся! – небрежно повторил он, продолжая смеяться. – Одевайся!!

 

--------------------------------------------------------

--------------------------------------------------------

И спросил у Люцифера Его Сын:

– Извлечёт ли тот мужчина пользу из полученного урока?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

– Нет. А какую он может извлечь тут пользу? Не любить больше никого? Ведь если любишь – значит, доверяешь. И, следовательно, тебя могут снова обмануть и предать.

Опыт никогда не спасает от беды. Никого! Ни мужчин, ни женщин. Никого!

 

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 65-й.

 

 

 


И настал шестьдесят пятый день.

И сказал Люцифер:

– Истинная добродетель крайне редка. Обычно добродетель – это всего лишь страх наказания.




Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 23 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

ТРЯСИНА. 1 страница | ТРЯСИНА. 2 страница | ТРЯСИНА. 3 страница | ТРЯСИНА. 4 страница | ПРИЗНАНИЕ. | РАЗВЛЕЧЕНИЕ. 1 страница | РАЗВЛЕЧЕНИЕ. 2 страница | РАЗВЛЕЧЕНИЕ. 3 страница | РАЗВЛЕЧЕНИЕ. 4 страница | АВАРИЯ. |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.048 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав