|
Читайте также: |
Священномученик Сергий Мечев - Об иконах
Сегодня мы празднуем память святых отцов Седьмого Вселенского Собора, которые подняли вопрос о том, можно ли изображать лицо Спасителя. В Ветхом Завете было запрещено изображать Бога. Так, перед освящением иконы Христа Спасителя мы читаем:
Господи Боже Вседержителю, Боже отец наших, хотяй люди Твоя, избраннаго Израиля, от прелести идолослужения избавити и в познании и служении Тебе, Единому Истинному Богу, всегда неотступно имети, еже не творити себе образа и подобия Тебе, Истинному Богу, сопротивнаго, во еже яко Богу кланятися и служити ему, прещением запретил еси.1)
Но отсюда еще не следует, что и в Новом Завете изображение Бога на иконах также запрещено. Как искусный врач не всем и не всегда дает одно лекарство, но каждому приличное и полезное, смотря по свойству страны, болезни и времени, иное младенцу, иное взрослому, так и совершеннейший Врач душ тем, которые еще суть младенцы и страждут болезнию идолослужения, которые идолов почитают богами и поклонение Богу отвергают и приличную Ему славу воздают твари, воспретил делать изображения. Такой закон был дан иудеям.
Дело в том, что израильскому народу в силу его склонности к идолослужению было запрещено изображать Бога. Тем не менее некоторые символические изображения были и в Ветхом Завете, как и говорится дальше в той же молитве:
Паки же подобия и образы, имиже не чуждых ложных богов, но Тебе, Единаго Истиннаго Бога, Пресвятое и Великолепое имя славится, Моисеом первее в Твоем законном святилищи, над кивотом свидения херувима два злата, два же у углов очищения поставите, на опонах же множество херувимов делом швейным устроити и сооружити повелел еси; и Соломоном в олтаре херувима два, от древа кипариса златом объята поставлена быста; кивот же, в немже скрижали Завета камении, стамна злата, и Ааронов жезл бяху, яко тии с людьми ту сущии, и славы Твоея величество знаменующий, и память Твоих преславных чудес и благодеяний имеющий (аще и дело рук человеческих бяху) со страхом и трепетом и благолепным поклонением, каждением же и пред теми молением, чтити сия повелел еси, и честь оную, яко Тебе Самому отданную, милостивно приимал еси.2)
Также и Моисей по повелению Божию сделал медного змия, которому должен был поклоняться всякий желавший избежать гнева Божия. Змий этот прообразовал Распятого.
Кроме склонности иудеев к идолопоклонству причиной запрещения делать изображения Божии было и то, что в Ветхом Завете Бога никто не видел. Когда Моисей был на Синайской горе, он просил Бога: Покажи мне славу Твою, но получил ответ: Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых (Исх. 33:18,20). Так было в Ветхом Завете.
Основным в споре об иконопочитании на Седьмом Вселенском Соборе был вопрос о том, возможно ли изобразить Бога: как Его – Существо Бесконечное – «описать» в известных размерах, в известной форме, красках и т.д. Как вообще можно сделать Бога «описуемым». Противники иконопочитания говорили о невозможности такого изображения именно по этим соображениям.
Однако, если в Ветхом Завете из-за опасности для иудеев впасть в идолослужение и из-за того, что Бога никто не видел, Его нельзя было изображать, то в Новом Завете Бог в лице Иисуса Христа пришел на землю и, приняв зрак человеческий, зрак раба, стал во всем, кроме греха, подобным нам человеком, сделавшись через то и описуемым, и измеримым. «Мы же (новозаветные люди. – О.С.), – пишет Иоанн Дамаскин, – которым дано, избежав суеверного блуждания, познав истину, находиться в чистом общении с Богом и служить одному только Богу, изобиловать совершенством Богопознания и, по миновании детского возраста, достигнуть в мужа совершенна... получили от Бога способность различать и знаем – что может быть изображаемо и что не может быть выражено посредством изображения»3). Дамаскин говорит, что Бога невидимого, конечно, изобразить мы не можем, но когда увидели, что Бестелесный сделался для нас человеком, то уже можем изображать Его в человеческом виде. Бог, по неизреченной благости Своей, приял плоть, явился в оной на земле, жил между людьми, имея естество, твердость, вид и цвет плоти человеческой; посему мы, изображая Его, не погрешаем. Апостолы видели телесно Христа, видели Его страдания и чудеса, так же и мы желаем видеть и слышать и быть блаженными. Этому стремлению удовлетворяют книги Евангельские и иконы Христа.
Те, кто отрицал изобразимость Христа, с очевидностью шли против того, что Он был Богочеловеком, а не только Богом, что Он воистину, а не мнимо принял человеческую плоть. Феодор Студит пишет:
Если Господь наш Иисус Христос несомненно явился в человеческом образе и в нашем виде, то справедливо Он пишется и изображается на иконе подобно нам, хотя по божественному образу Он остается неописуемым; потому что Он есть посредник между Богом и людьми, сохраняющий неизменными свойства обоих естеств, из которых состоит. А если бы Он не был описуем, то перестал бы быть человеком, и тем более – посредником, так как с уничтожением описуемости уничтожаются все однородные с нею свойства. Ибо если Он неописуем, то и неосязаем; а если осязаем, то вместе и ощутим, чему противоречить было бы глупо; ибо это свойства тела, подлежащего осязанию и изображению. И как Он будет неописуем, если может страдать? Если же Он описуем и может страдать, то, конечно, нужно и поклоняться Ему в том виде, в каком Он изображается...4)
Если же Он (Христос. – О. С.) человек, то очевидно, что может изображаться на иконе; первое свойство человека – быть изображаемым; если же Он не изображается, то Он не человек, а бесплотный, и Христос даже не пришел еще, как пустословят иудеи.5)
Изобразить Бога вполне нельзя ни в Ветхом, ни в Новом Завете, потому что Он безмерен, потому что нельзя изобразить Невидимого, но когда Бестелесный соделывается человеком, Его становится возможно изобразить в этом человеческом облике. Когда Тот, Кто был Богом, не имеющим меры и количества, принял образ раба и вместе с тем количество и меру, стало возможным изображение на иконах и Его неизреченного Воскресения, и Рождества от Девы, и Преображения... Если Христос не Богочеловек, нет и иконопочитания, ибо, как говорит Феодор Студит, как Матери Божией свойственно быть изображаемой, так же свойственно это и Христу как Ее Сыну; если же неизобразим Он, то не является Богочеловеком, а только Богом. Таким образом, вопрос иконопочитания неразрывно связан с вопросом о двойственной природе Христа, и те, кто на Седьмом Вселенском Соборе выступили как защитники святых икон, боролись, собственно говоря, за правильное понимание личности Спасителя как Богочеловека.
Не совершаем ли мы тем не менее идолопоклонства, поклоняясь святым иконам, сделанным из дерева и красок? Не есть ли это поклонение твари вместо поклонения Творцу? Не есть ли это творение кумиров?
Задаваясь этими вопросами, Феодор Студит отвечает, что икона (слово греческого происхождения, означающее «образ»), как всякое искусственное изображение, является подобием того предмета, изображением которого она служит, т. е. образ показывает очертание первообраза. Показывая ребенку карточку отца и спрашивая его о том, кто на ней изображен, мы нисколько не удивляемся его прямому ответу: «Папа». Мы знаем, что это не есть собственно его папа, но вместе с тем все-таки именно «папа». В чем же здесь дело? Да в том, что всякое искусственное изображение является подобием первообраза и в этом образе показывается очертание того, с кого снята карточка. Когда мы, показывая на фотографию, говорим: «Вот мой отец», никто не считает это ненормальным, ибо в карточке действительно заключается очертание того, с кого она снята. Подобно тому, поклоняясь иконе-образу, мы вместе с тем поклоняемся первообразу, «почесть бо образа на первообразное преходит»6) – как говорится в молитве на освящение иконы Святой Троицы. Как ребенок хотя и говорит: «это папа», указывая на карточку, но все-таки знает, что это не сам отец его, а только изображение, так и мы отличаем образ от первообраза и поклоняемся не веществу, а изображенному на нем.
Определение Седьмого Вселенского Собора гласит:
Определяем, чтобы святые и честные иконы предлагались (для поклонения) точно так же, как и изображение честнаго и животворящаго креста, будут ли они сделаны из красок или (мозаических) плиточек или из какого-либо другого вещества, только бы сделаны были приличным образом, и будут ли находиться во святых церквах Божиих на священных сосудах и одеждах, на стенах и на дощечках, или в домах и при дорогах, а равно будут ли это иконы Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, или непорочной Владычицы нашей святой Богородицы, или честных Ангелов и всех святых и праведных мужей. Чем чаще при помощи икон они делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самих первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобызание, почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое, по вере нашей, приличествует одному только божественному естеству.7)
Стало быть, перед нами икона Спасителя, возводящая к Первообразу, и мы, воздавая ей не истинное служение (потому что служить нельзя никому, кроме Бога), но «почитательное поклонение», как говорят святые отцы, относим его к Богу. Вещество иконы мыслится отдельно от лица, изображенного на иконе. Феодор Студит говорит, что это похоже на отражение подобия в зеркале, когда подобие остается вне того предмета, который оно отражает. Если я стою перед зеркалом, то в нем получится мое изображение. Это не есть мое настоящее лицо, а только подобие, и если бы кто захотел поцеловать в зеркале мое изображение, то очевидно, что не стекло, не вещество, к которому он прильнет устами, а отображенного в нем меня самого. Как изображения царя мы встречаем на разных вещах и не принимаем их за царя, так и подобие Христа не принимается за Него Самого и не смешивается с веществом, на котором оно начертано. Вещество икон, которые изображают подобие Божие, может быть различно и многообразно, но Первообраз один, и этому Первообразу мы и приносим наше истинное служение, воздавая образу почитательное поклонение.
В Требнике есть молитва на освящение икон святых:
Господи Боже наш, человека по образу и по подобию Своему создавый, преслушанием же первозданнаго растленну бывшу, вочеловечением Христа Твоего, иже зрак раба приим, образом обретеся яко человек, сей обновив, в первое достояние в святых Твоих привел еси, ихже мы изображения благочестно чтуще, святых, иже Твой образ и подобие суть, чтем: оных же чтуще Тебе яко первообразнаго, чтим и славим.8)
Из этой молитвы мы видим, что не только, кланяясь иконе Самого Спасителя, мы воздаем честь Ему, но подобно этому, почитая святых Его угодников и их иконы, мы в их лице воздаем почесть Тому же Первообразу – Богу, по образу Которого они были созданы, которому и уподобились.
Иконопочитание является для нас не чем-либо второстепенным, но той основой, на которой мы должны строить наше христианское делание. Оно говорит нам, что Христос не только Бог, но и человек, что Он пришел восстановить образ падшего праотца, что образ этот в себе очищали на земле святые и что то же можем и должны делать и мы. Иконопочитание открывает нам путь к обожению.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 30 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Беседа вторая | | | Беседа вторая |