Ужин вскоре закончился, и Большой зал быстро опустел. Гарри было тяжело видеть, как его друзья, даже не взглянув в его сторону, весело переговариваясь, поднялись в свою башню. Направляясь вместе с другими слизеринцами в противоположную сторону, в подземелья, Гарри думал, что никто не заметит, как он провожает глазами гриффиндорцев. Но одна пара внимательных серых глаз, не отрываясь, следила за ним. Эти глаза видели, какие безнадежные взгляды он бросал на гриффиндорский стол, как хотел вступиться за Уизли, как тяжело вздыхал и отворачивался.
— Ты идешь? — спросил Блейз у Драко.
— Погоди, есть одна вещь, которая меня беспокоит, — ответил тот и остановился на выходе из Большого зала.
— Где? — удивленно спросил Забини, оглядываясь.
— Что значит — где? Тебе не кажется странным поведение Гарри?
— Немного, может быть. Но дай ему время прийти в себя после такого полета.
— Он избегает меня, Блейз. Иногда мне кажется, что он не узнает меня.
— Драко, мне неприятно напоминать тебе, но это нормально, ведь вы расстались. Помнишь?
— Прекрасно помню, но это другое. Он изменился. Это как будто он и не он.
— Успокойся, пожалуйста, через несколько дней все встанет на свои места. Я знаю тебе больно, но вспомни, что надо сделать, если чем-то пресытился — оставить это на какое-то время.
Блондин грустно кивнул головой и шепотом добавил:
— Жаль только, что этим чем-то в этот раз оказался кто-то, — и, не сказав больше ни слова, последовал за другом вниз по лестнице.
Сцену, которую спустя несколько минут они застали перед входом в свою гостиную, иначе как смехотворной назвать было нельзя: Гарри произносил пароль не перед тем портретом.
— Какого боггарта он делает? — ошеломленно спросил Блейз.
— Не знаю, — ответил Драко, удивленный не меньше его.
— Салазар господствует, — четко произнес Гарри, глядя на картину. Ничего. — Салазар господствует, — повторил он, сдвинувшись на пару метров в сторону. И опять ни один портрет не шевельнулся. — Откройся же, чертова дверь, — раздраженно выдохнул он и уже громче неведомо у кого спросил. — ЧЕМ я заслужил все это?
— Гарри, но…— начал Блейз, направляясь к нему, но блондин удержал его.
— Подожди, я хочу посмотреть, что он будет делать.
— Драко, ты же видишь, что …
— Подожди пару секунд, Блейз, что тебе стоит? Тебе не кажется странным, что Гарри Поттер не может найти вход в свою гостиную, в которую ходил по десять раз в день в течение шести с лишним лет?
Брюнет кивнул и вновь посмотрел на Гарри:
— Может быть, он смеется над нами?
— Может и так, я не знаю наверняка.
— Салазар господствует, — в четвертый раз произнес Гарри перед скрытой нишей, которая волшебным образом открылась, демонстрируя вожделенный вход в гостиную. «Слава Мерлину!» — подумал он, входя.
— Видишь, он всего лишь пошутил, — Блейз похлопал Малфоя по спине, тот в ответ что-то неразборчиво пробормотал и вошел вслед за ним в гостиную слизеринцев. Опять поведение ловца показалось ему странным.
Брюнет стоял, рассматривая гостиную вплоть до мельчайших деталей так, как будто видел ее впервые.
«Так, камин я помню, — про себя сказал Гарри, вспоминая тот единственный раз на втором курсе, когда они с Роном, выпив оборотное зелье, проникли в гостиную Слизерина в обличье Крэбба и Гойла. — Диван из черной кожи, на котором мы с Малфоем разговаривали. Похоже, здесь ничего не изменилось».
— Гарри, — девичий голос отвлек его от воспоминаний, — Почему ты не садишься с нами? — спросила Панси, указывая на свободное кресло рядом с собой.
— Извини, но день сегодня был тяжелый, и я бы хотел лечь, — соврал он, мечтая убраться подальше ото всех слизеринцев.
— Ох, прости! Может быть, завтра?
— Может быть, — он вздрогнул, увидев, что Драко приблизился и наклонился к нему:
— Извини, но завтра ты не можешь. Разве у тебя нет тренировки по квиддичу?
— Ах да, прости, я забыл.
— Гарри, но ты тренировался в понедельник, вторник, четверг и пятницу, а теперь еще и завтра, — расстроено сказала Панси. — Если ты не хочешь, то не лги, а так и скажи.
«Дерьмо!» — мысленно прорычал Гарри, стараясь успокоиться, — Это не так, Паркс. Панси, поверь мне, я просто перепутал дни, что лишний раз демонстрирует, что у меня голова не в порядке. Извини.
— Спокойно, капитан, тебя никто здесь не обвиняет, — заявил Нотт, обнимая его за плечи и поворачиваясь к Драко, сидевшему неподалеку. — Так, Драко?
— Так, Теодор, — ответил тот, сверкнув глазами. Его взгляд прямо говорил: «Руки прочь от моего Гарри».
Напряжение, возникшее в гостиной, можно было резать ножом, и бывший гриффиндорец решил, что лучше остаться ненадолго. К тому же он вспомнил, что не знает, где его спальня, а бродить по коридору, стучаться во все двери и с ангельским выражением лица спрашивать: «Ой, извините меня бестолкового, это не моя комната?», означает вызывать дополнительные подозрения.
— Ладно, Панси, черт с ней с усталостью, что вы делаете?
— Играем!
— Во что?
— Видишь бутылку сливочного пива? Ее выиграет тот, кто угадает кое-какие вещи, которые я узнала о некоторых гриффиндорцах.
— Какого плана вещи? — спросил Блейз. — О том, насколько они хороши, сексуальны и чертовски привлекательны? Это я уже и так знаю, спасибо! А вспоминать, что они при этом нас до смерти ненавидят, у меня нет никакого желания.
Гарри был поражен, услышав слова слизеринца, но еще больше он изумился, когда Панси парировала:
— Да ладно, это должно тебя заинтересовать. Есть кое-какие сведения о некоей гриффиндорке…
Брюнет порозовел и молча сел на диван рядом с Милисентой, которая лукаво воскликнула:
— Ах, любовь!
— И что скажешь? Играем? — спросила Панси, поворачиваясь к Поттеру, который все больше удивляясь, кивнул и замер в ожидании первого вопроса.
Девушка заулыбалась, взглянула на Драко, который, безмолвно покачав головой, дал понять, что не участвует, и спросила:
— Кто мне назовет второе имя Гермионы Грейнджер?
Блейз, на долю секунды замешкавшись, воскликнул:
— Энн!
— Ответ правильный, одно очко Блейзу!
— Да ладно, об этом все знают, — пробормотал тот, стараясь не покраснеть еще больше.
— Кто-нибудь еще знал об этом? — спросила она у остальных, те отрицательно закачали головами. — Вот видишь! — Подмигнула Панси другу, который смотрел в сторону, мысленно проклиная ее.
— Скажите мне, что обычно говорит Долгопупс, когда получает письмо от бабушки?
Гарри, увидев, что все молчат, и удачно копируя дрожащий голос Невилла, произнес:
— О, нееет! Что я забыл на этот раз?
Паркинсон захлопала в ладоши:
— Браво! Это был очень трудный вопрос. Откуда ты узнал?
— Слышал пару раз, — смущенно ответил он.
— А знаешь, как зовут девушку, в которую влюблен Финниган?
— Ну, это все знают. Лиза Турпин!
— Верно! Но, может, ты не знаешь, что …
— …ее фотография лежит у него под подушкой! — смеясь, продолжил брюнет.
— Но откуда ты узнал?
«Мерлин! Так можно попасться», — пробормотал про себя Гарри, а вслух сказал, что подслушал, как несколько дней назад об этом говорил Томас.
— Прекрасно, три очка в твою пользу, Гарри. Ты лидируешь, — воскликнул Нотт, зазывно улыбаясь.
Драко бросил на него испепеляющий взгляд, от всей души желая стереть эту улыбку хорошим ударом в челюсть. Гриффиндорец покраснел и постарался больше не отвечать на вопросы, ответы на которые он прекрасно знал.
Паркинсон задавала много других вопросов про Джинни, Томаса, Финнигана. Казалось, что Блейз мысленно делал пометки относительно всего, что касалось Гермионы. В голосе Панси слышалось волнение, когда вопросы касались Рона.
— Правда, что он ходит во сне? — озорно подмигивая, спросила ее Милисента. — Кто-то должен привязать его, — шепотом продолжила она, заставив своим предложением подругу покраснеть.
— Хватит, Милли, — смущенно прошептала брюнетка, мысленно поблагодарив Мерлина, что этого никто не слышал.
— Думаю, что Долгопупс бормочет названия ингредиентов для зелий даже во сне! Бедный Томас, который спит с ним в одной спальне, — рассмеялся Драко. Это была не кривая усмешка и не гаденькое хихиканье, а искренний смех от души, к которому присоединились все остальные, в том числе и Гарри.
— А перед контрольной по трансфигурации он, наверное, превращает своих одноклассников во что-нибудь, — добавил Крэбб, смеясь и откусывая яблоко.
— Однажды было дело, — хихикнул Гарри, и, увидев, что все на него уставились, добавил, — то есть вполне могло быть.
— Для гриффиндорцев было бы лучше, если бы этого не случилось, — вежливо улыбнулся Малфой.
— А теперь просто бомба! Блейз, приготовься, — заговорщически прошептала Панси и выпалила:
— Уизли и Грейнджер не встречаются!
— Правда! Ты уверена? — вскочил на ноги Забини.
— Уверена-уверена! Это правда! — Закивала головой Панси.
На лице Поттера застыло настолько комичное удивление, что Нотт, который весь вечер пристально на него смотрел, спросил:
— Что тебя так поразило, Гарри? Ты думаешь, что они…
— Да нет! Вот уж в чем я никогда не сомневался, так это в том, что они всего лишь близкие друзья, и ничего больше!
— Только не говори мне, что ты хотел бы попытать счастья, — спросил его вдруг загонщик.
— Еще чего! Украсть будущую девушку Заб… Блейза! — он лукаво подмигнул товарищу, который, расслабившись, произнес:
— Очень любезно с твоей стороны.
— Я имел в виду Уизли, — громче добавил Теодор, пользуясь случаем задеть Драко, который, сжав кулаки, изо всех сил сдерживался, чтобы не броситься на него и не избить до потери сознания.
— Что-о? Шутишь? Представь себе: я и Рон!
— Черт! Я прав: сначала ты взрываешься, когда кто-то оскорбляет Уизли, потом на поле, я помню, когда ты пришел в себя, мне показалось, что ты зовешь его, и сейчас ты называешь его по имени.
Поттер побледнел, Драко застыл как соляной столб, остальные тоже ошеломленно замерли. Гриффиндорец, проклиная себя, понял, что он, вероятно, никогда не называл Рона по имени, и слово «нищеброд» было, похоже, самым ласковым из всего набора относящихся к тому оскорблений.
— Ну нет! Уизли не мой тип, он мне совершенно не нравится, и я бы никогда с ним…
Но Нотт не унимался:
— Драко, тебе, пожалуй, придется выдрать рыжему все волосы, если ты хочешь вновь добиться расположения одного нашего знакомого.
— Будь ты проклят, Нотт! Можно узнать какого хрена тебе от меня нужно?
— Он не твой, красавчик! — Грубо ответил загонщик.
— Забудь, тебе он тоже не достанется! — Прошипел Малфой, делая шаг вперед.
— Это не тебе решать, — угрожающе ответил Нотт.
— Все, хватит! Прекратите оба! — Воскликнул Гарри, вставая между ними.
— Он — не твоя собственность! — Раздраженно выкрикнул Нотт.
— Ты не понял, Нотт? Держи свои руки подальше от него, если не хочешь, чтобы тебе их укоротили, — решительно ответил Драко.
— Я сказал, хватит! — Закричал Гарри, отталкивая блондина и удерживая другого слизеринца. — Можно узнать, какого дементора вы вытворяете?
— Скажи ему! Скажи ему, Гарри, что вы уже не вместе! Наш принц, похоже, забыл об этом.
«Вместе? О, нет!» — подумал Гарри, в то время как Нотт воскликнул:
— Видишь? Молчание — знак согласия!
Драко пристально смотрел на брюнета, и тот не мог не заметить, как ярость в его изумительных глазах мешалась с отчаянной грустью. Неожиданно для себя Гарри выпалил:
— Но это временно, мы должны выяснить, что происходит между нами.
Блондин распахнул серебристые глаза и, расслабившись, медленно кивнул.
— Но, Гарри, я думал, что…, — пробормотал Нотт, теряя прежний апломб.
— Плохо думал, — ответил тот и добавил: — Что бы ни произошло между мной и Драко — это только наши дела, и я бы предпочел, чтобы подобные театральные представления больше не повторялись.
— Да, конечно, извини! Просто я подумал, что вы расстались.
— Может, так и будет, а может, и нет! Я бы сказал, что мы взяли тайм-аут. Но повторяю, это только наше дело.
Услышав последние слова брюнета, блондин окончательно уверился в том, что этот юноша, так похожий на Гарри Поттера, на самом деле не тот человек, который пару дней назад просто уничтожил его всего несколькими ледяными фразами: «Это было прекрасно, но я устал! Давай поговорим об этом когда-нибудь позже». Драко был решительно настроен выяснить, что именно произошло тогда на поле для квиддича, но ограничился только кратким:
— Извините, я иду в постель! — и удалился вверх по лестнице, ведущей в спальни мальчиков.
— Я тоже пойду, — Блейз был доволен, что Поттер защитил Драко, хотя его это и удивило.
— Я с тобой, — Гарри последовал за ним в надежде выяснить, где же его комната.
В спальне Блейз повернулся к нему:
— Я не думал, что ты сделаешь это!
— Сделаю что? — спросил тот, отмечая, что в комнате стояли четыре кровати: одна должна быть его, одна — Блейза, а чьи же еще две? У Драко, как у старосты, была своя комната.
— Вступишься за Драко! На тебя не похоже.
Эти слова заставили Гарри остолбенеть. Он попытался сказать что-то, но лишь открывал и закрывал рот. Ни звука не сорвалось с его губ.
— Я знаю, ты можешь на меня разозлиться, но я удивился, когда ты не озверел после ехидных подначек Нотта.
— А почему я должен был?
— Почему? — потрясенно переспросил Блейз.
— Да, объясни мне, какого гоблина я должен был разозлиться без причины?
— Потому что ты всегда так делал. Что, ради Мерлина, с тобой случилось? Раньше ты сам кусал Драко как собака, а сейчас защищаешь от любого, кто хоть слово скажет в его адрес. Почему ты так поступаешь? Тебе не кажется, что он достаточно выстрадал?
— Я вовсе не хочу, чтобы он страдал.
— Ты сам себя слышишь?
— А что такого я сказал? Это так странно, что я забочусь о нем?
Гриффиндорец в расстроенных чувствах присел на край кровати, догадываясь, что его поведение весьма отличается от обычного поведения Гарри из этой реальности, но он не мог заставить вести себя как последний ублюдок. Он расстроено прошептал:
— Извини, но я… почти ничего не помню.
— Не помнишь чего? Что сначала спал с ним, а потом бросил? Что всегда был изрядным сукиным сыном? Что тебе нравилось втаптывать других в грязь?
«Замечательно, я ублюдок с каменным сердцем. «Спал с ним, а потом бросил!» Все лучше и лучше!» — сам себе сказал Гарри, а вслух начал:
— Послушай, Малфой и я…
— Малфой?! — рявкнул Блейз, бросая мантию на свою кровать. — Прекрати так его называть, ты, придурок! Он — Драко, тот самый человек, которого ты любил или притворялся, что любил, в течение трех лет, а потом однажды утром выбросил вон из своей жизни, как использованный носовой платок!
— Ты не понимаешь, все намного сложнее!
— Прекрати вести себя как бог на земле только потому, что ты победил Волдеморта! Приди в себя! Неужели ты не видишь, как он тебя любит, и как ему тебя не хватает! Сколько можно заставлять его страдать?
— Мне жаль, — прошептал Гарри, думая о том, как же ему хочется закрыть глаза и оказаться дома. — Я не могу тебе объяснить, но ситуация намного сложнее, чем ты можешь себе представить.
— А ты попробуй.
— Блейз, я…
— Я сказал: попробуй!
— Тебе не понравится то, что я скажу. Ты не поймешь.
— Не сомневайся в моих умственных способностях. Не забывай, что именно я подсказывал тебе на Нумерологии и Древних рунах.
Гарри потупился и пробормотал:
— Я не могу.
— Не можешь или не хочешь? — холодно спросил брюнет, сверкнув глазами цвета сапфира.
— Давай прекратим это, прошу тебя. Ты даже не представляешь, насколько все запутано.
— Это ты прекрати держать меня за идиота! Мы выросли вместе: Драко, ты и я. Или это ты тоже забыл?
Молчание, повисшее после его слов, разозлило его еще больше:
— Ты, чертов ублюдок, последний стыд потерял! Брось свои шуточки, меня уже тошнит от тебя!
— Я — не ваш Гарри Поттер! — закричал гриффиндорец не в силах больше сдерживаться. — Я попал сюда из другой реальности, понятно?
— Что? — опешил Блейз, вытаращив глаза.
— Если я скажу, что ничего не знаю о тебе, о Драко, о других слизеринцах, что скажешь?
— Что ты меня разыгрываешь!
— Вот именно! Но это так! Я не знаю даже, какая кровать здесь моя.
— Врешь!
— Чего ради?
— Ты — сумасшедший!
— Вот видишь! Зачем ты просишь рассказать тебе правду, если потом не хочешь ее слышать? — закричал Гарри.
— Потому что это невероятно!
— Но возможно!
В комнате повисла тишина, юноши пристально смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание слизеринец:
— Ты хочешь мне сказать, что прибыл неизвестно откуда и являешься копией нашего Гарри?
— Нет, я хочу сказать, что я — Гарри Поттер из другого мира, в котором я — гриффиндорец, мои лучшие друзья — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, а мои отношения со слизеринцами, а особенно с Драко, я бы сказал, весьма отличаются от здешних. Мы с ним не выносим друг друга и вечно ругаемся.
— Не могу поверить!
— Согласен, я сам не до конца во все это верю.
— Тогда где наш Гарри?
— Надеюсь, что не на моем месте. Если он осознает себя гриффиндорцем, у него от шока крышу сорвет.
Блейз заулыбался и кивнул.
— Я не знаю, как случилось, что я оказался здесь. Дамблдор сказал, что я должен узнать что-то здесь, что поможет Драко из моего мира.
— Параллельные миры, невероятно!
— Мерлин, ну задай мне какой-нибудь вопрос, ответ на который обязательно знает ваш Гарри, и ты поймешь, что я не вру. Я знаю все о гриффиндорцах. Могу рассказать тебе о Гермионе все, что ты хочешь знать: о ее семье, друзьях, предпочтениях. Все!
— Сколько у меня братьев? — внезапно спросил Блез, решив отложить разговор о Грейнджер.
— В моем мире ни одного.
— Верно.
— Это не те вопросы. Знаешь, я думаю, что наши миры похожи. Например, Драко тоже единственный ребенок в семье, так же как и я. Ты должен спросить что-то действительно очень личное, какую-нибудь шутку, проделку, то, что знаем только мы втроем.
Блейз кивнул и спросил:
— Что ты подарил Драко на его последний день рожденья?
— Не знаю. Я даже не знаю, сколько лет ему исполнилось и когда.
Загонщик побледнел и без сил опустился на край своей кровати:
— Ему исполнится семнадцать пятнадцатого октября.
— Спроси что-нибудь еще.
— На прошлой неделе я подшутил над Уизли. Что я сделал?
— Не знаю.
— Что ты любишь делать после игры?
— Не знаю, наверное, иду в душ.
— Нет. Когда мы идем в Хогсмид, куда мы направляемся в первую очередь?
— Может быть, к мадам Розмерте?
— Куда ты отправишься на Рождество? По крайней мере, куда ты собирался?
— Не знаю. А я должен знать?
— Конечно. Это те вещи, которые ты делал всегда или планировал сделать.
— Теперь ты понимаешь, Блейз?
— Да, начинаю понимать. Я оставил Уизли без трусов в большом зале, это забыть нельзя!
— Да уж, представляю.
— После игры ты любуешься закатом с пустых трибун. Обычно вы делаете это с Драко, а потом идете в душ. Когда мы идем в Хогсмид, то сначала направляемся к Визжащей хижине. Рядом с ней растет большой дуб, на нем мы втроем вырезали наши имена и клятву в вечной дружбе. Эта надпись появляется, только если мы приходим туда втроем.
— Задери меня гиппогриф, такое нельзя забыть.
— На Рождество ты собирался с Драко в Малфой-Менор. Его родители тебя пригласили.
— Его родители, ты уверен?
— Конечно.
— А разве они не в Азкабане?
— Нет, а почему они должны быть там?
— В моем мире я помог отправить в Азкабан всех последователей Волдеморта и твоего отца в том числе.
— Что-о? Но мой отец никогда не был Пожирателем смерти, так же как и отец Драко.
— Невероятно, насколько все отличается. Здесь я проклятый эгоист, который стремится быть в центре внимания. На самом деле все не так. Я, конечно, не святой, но никогда не стремлюсь причинить людям боль. Так ранить Драко я просто не способен.
Блейз молчал, убежденный откровениями Гарри.
— Теперь ты мне веришь? — спросил тот.
— Да, — услышал он в ответ.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 24 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |