У Лары имелись особые причины присутствовать на городском собрании.
Если в Иден-Пасс возросла преступность, то ей следует об этом знать. Она жила одна, и ей необходимо принять меры, чтобы защитить себя и свою собственность. Для ее будущего в Иден-Пасс ей также важно активно участвовать в жизни общества. Лара уже купила сезонный билет на футбольные матчи и внесла деньги на сооружение нового светофора на единственном оживленном перекрестке в центре города. Если ее часто будут видеть в обычной обстановке, например, в магазине «Экономный покупатель» или на бензоколонке, то, может случиться, жители города перестанут считать врача чужой. Возможно, даже примут в свои ряды, несмотря на Джоди Такетт.
Третья причина, ради которой Лара хотела присутствовать на собрании, носила куда более личный характер. Ей казалось странным, что вспышка преступности совпала с появлением у нее на заднем крыльце Кея Такетта с кровоточащей пулевой раной. Трудно вообразить, что он лез в дом Фергуса Уинстона с целью грабежа, тем не менее имело место неприятное совпадение, о котором, ради собственного спокойствия, она хотела бы позабыть. Актовый зал, гордость средней школы, часто использовался для общественных мероприятий. Лара приехала пораньше, но стоянка уже оказалась заполнена легковыми машинами. Местная газета назвала собрание «жизненно важной акцией». Кроме того, газета процитировала следующие слова шерифа Эльмо Бакстера: «Все граждане обязаны принять участие в мероприятии. Жители Иден-Пасс должны положить конец волне преступности, пока она окончательно не захлестнула наш город. Надо, как говорится, уничтожить зло в самом зародыше. У нас благопристойный и законопослушный, хотя маленький, город, и таким ему быть, пока я здесь шериф».
Его призыв не остался без ответа. Лара затерялась в толпе, валом валившей к ярко освещенному зданию. Однако при входе в зал она стала объектом пристального внимания. Она слышала шепот за своей спиной. Шепот тонул в шуме толпы, но, тем не менее, Лара его различала. Не обращая внимания на повернутые к ней головы и откровенно любопытные взгляды, она приветствовала знакомых: мистера Хоскинса из бакалейного магазина, женщину, работающую на почте, и тех немногих, кто не побоялся преодолеть своего рода ограждение, созданное вокруг нее Джоди Такетт, и пользовался ее услугами врача.
Вместо того чтобы занять одно из свободных мест в задних рядах, что было удобно, но явилось бы проявлением трусости, Лара двинулась вниз по запруженному центральному проходу. Она заметила Нэнси и Клема Бейке-ров с детьми. Нэнси знаком пригласила ее к себе, но Лара отрицательно покачала головой и отыскала себе место в третьем ряду.
Она только прикидывалась храброй под лавиной неприязненных взглядов. Лара чувствовала себя неуютно, сознавая, что десятки языков треплют ее доброе имя, и десятки пар глаз, большинство из них недружелюбные, уперлись ей в затылок. Она знала, что приглушенные голоса, чтобы не услыхали дети, обсуждали все стороны жизни наглой особы, Втершейся в ряды порядочных граждан Иден-Пасс.
Лара не могла контролировать мысли и слова других, но страдала из-за того, что ее репутации наносят урон, а она не может себя защитить. Единственным способом самосохранения было бы остаться дома, но это не решало проблемы. Она имела полное право принять участие в собрании. Она не должна бояться сплетен угодливых личностей, безропотно подчинявшихся старой карге, как Лара теперь про себя называла Джоди Такетт.
Сама миссис Такетт оставалась более высокого мнения о своей персоне. Когда она, как и положено, появилась со значительным опозданием, то прошествовала по центральному проходу, не глядя ни направо, ни налево. Видимо, Джоди считала вежливость пустой тратой времени и не останавливалась, чтобы ответить на приветствия. Она держалась высокомерно, но в ее облике не было ничего величественного. Кларк столь подробно описывал ей свою мать, что Лара с легкостью ее узнала, хотя Джоди представлялась ей прежде неким сочетанием Джоан Кроуфорд и Жанны д'Арк.
На самом деле миссис Такетт оказалась невысокой приземистой седоволосой женщиной самой обычной внешности, одетой дорого, но далеко от моды. На коротких пальцах без маникюра не было колец. Джоди обладала резкими, почти мужскими чертами лица. Она являлась олицетворением железной воли, чем более всего и прославилась.
Люди притихли, когда Джоди появилась в зале. Ее прибытие послужило сигналом для начала собрания. Вне сомнения, она являлась первой и самой уважаемой гражданкой в Иден-Пасс.
Из всех собравшихся в зале Лара, наверное, единственная заметила, что Джоди Такетт тяжело больна.
Морщины у глаз и рта говорили о том, что она заядлая курильщица. Кожа на лице — коричневая и сухая, как старый пергамент. Синяки и пятна покрывали руки. Когда Джоди протянула руку мэру, Лара заметила припухшие пальцы, что свидетельствовало о возможных сосудистых заболеваниях.
Позади Джоди шла женщина примерно одного возраста с Ларой. Она улыбалась робкой, неуверенной улыбкой, явно стесняясь, что вместе с матерью привлекает всеобщее внимание. Джейнэллен точно соответствовала описанию Кларка. Он как-то назвал свою сестру «мышкой», правда, безо всякой насмешки.
«Отец ее обожал, — рассказывал Кларк, — наверное, если бы он не умер, когда она была совсем маленькой, она бы расцвела и стала красивой девушкой. Мать не находила времени для занятий с ней, целиком поглощенная работой. Джейнэллен выросла среди нас, а мы, мама, Кей и я, из тех, кто умеет за себя постоять, не то что сестра, такая скромная и застенчивая. Ей редко когда удавалось вставить свое слово».
Джейнэллен была светловолосая, с тонкими чертами лица. Рот у нее был маловат, а нос несколько длинноват, но потрясающие синие, как и у братьев, глаза с лихвой компенсировали другие недостатки.
Она явно находилась под влиянием Джоди, что подтверждалось полным отсутствием какого-либо стиля в ее одежде. Но если у Джоди обнаруживались хотя бы какие-то намеки на моду, то у Джейнэллен их не было и следа. Она целиком отвергала моду, а строгая прическа еще больше портила ее. Казалось, она изо всех сил старается сделать себя непривлекательной, чтобы ничем не выделяться и затеряться в тени, отбрасываемой властной фигурой матери.
Кей замыкал семейное шествие. Но, идя по проходу, он, не в пример матери, часто останавливался, чтобы поздороваться или перекинуться парой слов со знакомыми, которых давно не видел. Лара улавливала обрывки этих дружеских приветствий.
— Кого я вижу! Неужели это Кей Такетт?
— Это ты, Опоссум? Сукин сын! Как у тебя дела?
Пока некто по прозвищу Опоссум распространялся о своих успехах в области продажи кормов и удобрений, Кей заметил Лару. Словно не веря своим глазам, он снова посмотрел в ее сторону, и Лара почувствовала, как у нее екнуло сердце. Они смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока Опоссум, определенно прозванный так за свое печальное сходство с представителем отряда сумчатых, не задал Кею прямой вопрос.
— Извини, я не расслышал, — Кей отвел взгляд от Лары, но недостаточно быстро, чтобы Опоссум и сидящие рядом не могли не заметить, кто явился объектом его пристального внимания.
— Да, я хотел спросить… — Опоссум переводил блестящие маленькие глазки с Кея на Лару и обратно и был так поглощен этим занятием, что забыл, о чем шла речь.
К счастью, именно в этот момент к кафедре на сцене приблизился директор школы. Он заговорил в микрофон, но микрофон молчал, и только после некоторой возни с кнопками и регулировки он обрушил на барабанные перепонки присутствующих свое приветствие:
— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли на собрание…
Кей пообещал Опоссуму, что выпьет с ним завтра пива, затем присоединился к Джоди и Джейнэллен; для них всех в первом ряду мэр зарезервировал места.
Собрание под председательством директора школы началось. Он представил публике семейство Фергуса Уинстона, сплоченной стайкой появившееся из-за желтого бархатного занавеса. Лара с интересом разглядывала тройку. Молоденькая девушка по имени Хэвер сильно смущалась под многочисленными взглядами. Что касалось миссис Уинстон, то она ничем не походила на жертву нервного потрясения, как о ней сказал директор школы. Дарси олицетворяла здоровье, и в ней ощущался огромный запас энергии. В свете ярких ламп рыжая копна ее волос казалась пылающим костром. С притворной скромностью она взяла под руку своего мужа.
Лара сразу почувствовала к ней недоверие. Фергус был высоким, но уже сгорбленным человеком. Его узкую длинную голову с залысинами покрывали редкие седые волосы. Морщины, те, что называют «морщинами смеха», залегли у большого рта. Сменив на кафедре директора школы, Фергус без улыбки поведал залу об их ужасном приключении.
Слегка сдвинувшись влево, Лара могла видеть сидевшего рядом с сестрой Кея Такетта. Он опирался локтями на подлокотники и кончиками пальцев похлопывал себя по губам. Кей положил правую ногу, ту самую, что растянул, на левую. Развалившись на сиденье, он нетерпеливо поглядывал по сторонам, демонстрируя всем своим видом, что ему наскучило мероприятие и что он, как школьник, мечтает об окончании урока.
Лара посмотрела на сцену и увидела, что не одна она наблюдает за Кеем Такеттом. Миссис Уинстон с хитрым, довольным выражением лица тоже не спускала с него глаз.
— Это все, что я вам хотел сказать, — завершил мистер Уинстон. — Хочу только добавить, что нам следует присматриваться к любым подозрительным личностям, появляющимся в городе, и докладывать шерифу обо всех происшествиях.
Под аплодисменты он покинул кафедру, уступив место шерифу Эльмо Бакстеру, неряшливого вида человеку, передвигавшемуся со скоростью улитки и взиравшему на мир грустными глазами бассета.
— Я благодарю Фергуса и Дарси за то, что они поделились с нами своим неприятным опытом. — Он тяжело переступил с ноги на ногу. — Но я хочу вас предупредить: не вздумайте делать глупости и спать с револьвером под подушкой. Если вы заметите, что кто-то пытается к вам залезть, или увидите в округе чужака, немедленно доложите мне. Я или Гас проверим все в соответствии с законом. И не вздумайте брать на себя функции полиции. Мы с городским советом решили, что нам нужен комитет по борьбе с преступностью, такой, как в больших городах. Комитет организует жителей в разных районах, чтобы они следили за всем происходящим и всех держали в курсе дела. Естественно, нам нужен председатель комитета. Прошу выдвигать кандидатуры.
— Я выдвигаю свою кандидатуру, — громко и отчетливо объявила Дарси Уинстон.
Зал захлопал. Фергус сжал руку жены и посмотрел на нее с откровенным обожанием.
— И я бы хотела, чтобы Кей Такетт занял место сопредседателя, — добавила Дарси.
Кей выпрямился. Правая нога, соскользнув с колена, с силой ударилась о пол. Лара заметила, как он вздрогнул от боли.
— Что еще она там придумала? — При виде его изумленной реакции все вокруг засмеялись. — Я теперь здесь больше не живу. К тому же я ничего не смыслю в этих комитетах!
Развеселившийся шериф подергал себя за мочку уха.
— Я думаю, что знакомство с комитетами необязательно, но если кто знает, как не дать себя в обиду, так это ты, Кей. Верно я говорю, Джоди?
Джоди, через Джейнэллен, взглянула на сына.
— Я считаю, ты должен согласиться, Кей. Вспомни, когда ты в последний раз трудился на благо общества?
— Когда он возглавлял команду «Дьяволов» на чемпионате штата! — Опоссум выскочил на середину прохода и принялся размахивать руками над головой. — Давайте поддержим Кея Такетта, непобедимого одиннадцатого номера!
Все встали и присоединились к приветственным крикам. Проворные ребятишки воспользовались моментом, чтобы убежать от родителей. Шумные подростки поспешили к выходу, по пути награждая друг друга тумаками. Нечего было и думать о восстановлении порядка, поэтому шериф Бакстер, почти прижав губы к микрофону, объявил:
— Кто «за», поднимите руку. Решение принято. Вы свободны. Будьте осторожны за рулем.
Лару понесла за собой толпа. Приподнявшись на цыпочки, она увидела, как Дарси Уинстон повелительным жестом приглашает Кея на сцену. Она выглядела женщиной, вполне способной подстрелить убегающего любовника, чтобы не быть пойманной на месте преступления.
— Извините, — услышала Лара сзади.
В ответ на эту вежливую просьбу Лара отступила в сторону, затем обернулась. И оказалась лицом к лицу к Джейнэллен.
Сначала Джейнэллен улыбнулась своей неуверенной улыбкой, затем в изумлении и отчаянии широко открыла рот и растерянно уставилась на Лару.
— Здравствуйте, мисс Такетт, — вежливо произнесла Лара. — Извините, что помешала вам пройти.
— Вы… вы…
— Я Лара Маллори.
— Да, я…
Не успела Джейнэллен подыскать подходящий ответ, как в разговор вмешалась Джоди.
— Ты что остановилась, Джейнэллен? — Она тоже увидела Лару, и на ее лице появилось выражение злорадства.
— Наконец-то мы встретились, миссис Такетт, — сказала Лара, протягивая ей руку.
Джоди сделала вид, что не заметила ни приветствия, ни протянутой руки. Она подтолкнула дочь вперед.
— Двигайся, Джейнэллен. Давай поскорее выйдем на воздух.
На мгновение Лара застыла на месте от злобного взгляда Джоди. Их случайная встреча не ускользнула от внимания толпы, и Лара заметила, что люди намеренно ее сторонятся. Она медленно опустила протянутую руку и двинулась вверх по проходу; толпа расступалась перед ней. Она стала для них хуже прокаженной. Теперь никто ее не удостаивал даже взглядом.
У выхода она приостановилась и посмотрела назад, на сцену. Кей присоединился к миссис Уинстон. Лара с презрением отвернулась. Эти двое друг друга стоили.
Поскольку Дарси перекричала бы глашатая, Кею не оставалось ничего другого, как подняться к ней на сцену. Она привлекла к нему всеобщее внимание, и ему пришлось подчиниться ее приказу.
Пробираясь к сцене, он попытался отыскать взглядом в толпе Лару Маллори и с ужасом увидел, что она что-то говорит его матери.
Кей также увидел, как Джоди отвергла рукопожатие Лары и грубо подтолкнула вперед Джейнэллен. Надо отдать должное, доктор Маллори не растерялась и сохранила присутствие духа. Она не расплакалась и не стала выкрикивать им в спину оскорбительные эпитеты. Наоборот, с достоинством направилась к выходу, высоко держа голову.
Кей хотел было ее догнать и… Что дальше?
Спросить, почему она остановила свой выбор на его брате, когда в Вашингтоне всегда полным-полно назойливых молодых самцов, которым не терпится совокупиться?
Потребовать, чтобы она в двадцать четыре часа покинула город или еще что-нибудь в этом роде?
Одним словом, показать себя полным идиотом, но Кей не хотел доставить ей это удовольствие. Кроме того, ему надо разрешить кое-какие вопросы с Дарси. Сначала покончить с этим, а потом уж разбираться в других делах.
Он поднялся по ступенькам на сцену.
— Что тебе надо, Дарси?
— Привет, Кей! — Она сияла и, не обращая внимания на его нахмуренные брови, подвела его к Хэвер. — Ты знаком с моей дочерью? Хэвер, это мистер Кей Такетт.
— Здравствуйте, мистер Такетт. — Девушка была вежливой, но явно думала о других вещах. — Таннер меня ждет, — сказала она, обращаясь к матери. — Я могу идти?
— Можешь, но только прямо домой.
— Но все едут на озеро.
— В такой поздний час? Я тебе не разрешаю.
— Ну, мамочка! Все едут. Пожалуйста.
Во взгляде Дарси, устремленном на Хэвер, крылось молчаливое предостережение.
— Чтобы в одиннадцать тридцать ты была дома. И ни минутой позже.
Хэвер надулась.
— Никто так рано не возвращается.
— Это мое последнее слово, милочка.
Хэвер покорилась. По обязанности попрощавшись с Кеем, она спустилась со сцены в зал, где ее ждал красивый молодой человек.
Пока Дарси спорила с Хэвер о комендантском часе, Кей следил за одиноким медленным движением Лары Маллори по проходу. Нельзя не признать благородства ее поведения. Перед самой дверью она обернулась и посмотрела на сцену.
— Кей!
— Что такое? — Только когда Лара исчезла в дверях, он вспомнил о Дарси. Та проследила за направлением его взгляда, вплоть до самых дверей в конце зала.
— Вот как, эта скандальная особа, наш новый врач, тоже, оказывается, явилась, — с издевкой произнесла Дарси. — Ты удостоился чести познакомиться с ней?
— Угадала. Это она меня подлатала после того, как ты проделала во мне дырку. — Кей с удовлетворением отметил, что самодовольная улыбка исчезла с лица Дарси.
— Ты обратился к ней! — воскликнула она. — Ты что, рехнулся? Я думала, что у тебя хватит ума обратиться в больницу, там тебя, конечно, признают, но все-таки это не в городе.
— Я искал дока Паттона. Никто мне не сказал, что он на пенсии.
— Никто также тебе не сказал, что твой брат купил своей любовнице врачебную практику в нашем городе?
— Нет. Этого мне тоже никто не сказал.
Кей старался, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, но Дарси уже ничего не замечала. Он почти видел, как она прокручивает возможные варианты развития событий.
— Она может сообщить шерифу об огнестрельной ране, — забеспокоилась Дарси.
— Может, но не станет. — Он посмотрел в сторону выхода. — У нее хватает своих забот. К тому же у нее нет доказательств. Нет пули. Пуля прошла навылет и вырвала кусок мяса. — Он наклонился к ней и тихо, чтобы никто не услышал, сказал:
— С тебя надо живьем содрать кожу. Ты могла меня убить, безмозглая сука.
— Не смей так говорить со мной, — прошипела она, с трудом сохраняя на лице натянутую любезную улыбку. — Если бы я сразу не сообразила, Фергус поймал бы нас в чем мать родила, да еще за таким занятием. Он мог нас убить на месте, и любой суд присяжных в нашем штате наверняка бы его оправдал.
— Солнышко!
Дарси резко обернулась при звуке голоса мужа.
Кей поздоровался с Уинстоном:
— Привет, Фергус. Давно не виделись.
— Как поживаешь, Кей?
— Не жалуюсь.
Много лет назад между Фергусом и Джоди произошла размолвка. Речь шла об участке «Нефтяной компании Такетт», граничащем с мотелем Фергуса. Никто не знал точных подробностей, и Кей никогда не старался их выяснить, Он решил, что Джоди, жадная до нефти, а вместе с ней до власти и денег, каким-то образом сумела обжулить Фергуса.
Его не интересовала их ссора, за исключением того, что Фергус всегда смотрел на него, как на недоумка и дерьмо; возможно, из-за поведения Кея в юности. Не раз после очередной попойки они с Опоссумом и всей их компанией отсиживались в кафе при мотеле Фергуса, чтобы освободиться от винных паров. Он смутно помнил, как однажды его буквально вывернуло наизнанку прямо на лужайке перед мотелем «Зеленая сосна».
Нак бы там ни было, Фергус Уинстон его недолюбливал, но Кея это мало беспокоило.
— Мне совсем не по душе работа в этом комитете, куда ваша жена меня только что заарканила. Так вот, — обратился он к Дарси. — Я слагаю с себя полномочия. Решение вступает в силу немедленно.
— Ты не можешь так просто слагать с себя обязанности. Ты еще не начинал работать.
— Тем более у меня есть все основания уйти с этой должности. Я не просил меня вводить в состав комитета по борьбе с преступностью. Я не желаю в нем работать. Ищите себе другого сопредседателя.
Дарси подарила ему свою самую ослепительную улыбку.
— Он хочет, чтобы его умоляли. Фергус, ты бы подогнал машину ко входу. Я скоро освобожусь. А пока я попытаюсь убедить этого лентяя, чтобы он изменил свое решение.
Кей проследил, как Фергус прошел за кулисы, где попрощался со смотрителем, терпеливо дожидающимся, когда разойдется народ и он сможет запереть помещение.
Дарси убедилась, что муж скрылся из виду, и только тогда обернулась к Кею. Понизив голос, она сказала:
— Ты что, не видишь шанс, когда он у тебя прямо под носом?
— Что ты хочешь сказать, солнышко? — спросил Кей, прикидываясь непонимающим.
— Я вот что хочу сказать: если мы с тобой будем в одном комитете, нас никто ни в чем не заподозрит, — пояснила Дарси. — Кей продолжал вопросительно смотреть на нее. В раздражении она повысила голос:
— Хочешь, скажу по буквам: мы можем с тобой встречаться в любое время, и нам не надо будет прятаться.
Он немного выждал, потом внезапно расхохотался.
— Ты думаешь, я хочу спать с тобой? — Его смех оборвался так же резко, как и начался, и лицо потемнело от гнева. — Да мне на тебя насрать, миссис Уинстон. Ты могла меня убить из твоего паршивого пистолета. Взгляни на мою ногу, попробуй-ка с такой влезть в самолет.
Она посмотрела на него затуманенным взором.
— Не такая уж высокая цена за удовольствие, ты согласен?
— Слишком дорогая, солнышко. Можно подумать, что ты редкость, вроде Золотого руна. — Его взгляд подчеркнуто остановился на ее бедрах. — Я встречал других и получше. Тебе до них далеко. Короче, если ты думаешь, что я еще раз прикоснусь к твоему Золотому руну, то ты не только дешевка, ты еще и дура.
Туман в ее взоре рассеялся. Вместо него вспыхнул огонь.
— Не рассчитывай, что я с тобой когда-нибудь снова перепихнусь!
— Судя по слухам, я единственный такой неудачник.
Дарси позеленела от злости.
— Сукин сын, вот ты кто, Кей Такетт, и всегда был таким.
— Вот тут ты попала в точку, — подтвердил он коротким кивком. — Сукин сын в самом прямом смысле.
— Катись к черту.
В зале еще толпились и прохаживались люди, и Дарси, скрывая гнев, резко повернулась и двинулась прочь. Она шла по проходу, еле кивая тем, кто желал ей спокойной ночи.
Кей неторопливо последовал за ней, слегка посмеиваясь и в то же время чувствуя неловкость. Дарси вполне заслуживала подобного отношения, и все же он не испытывал удовлетворения от того, что ее унизил.
Фергус услужливо ждал жену у машины, широко распахнув дверь. Когда Дарси села внутрь, Кей услыхал ее слова:
— Прошу тебя, Фергус, поедем побыстрей домой. У меня голова раскалывается от боли.
Кей пожалел Фергуса, но не потому, что переспал с его женой; редкий мужчина в округе не удостоился этой чести в то или иное время. А потому, что, хотя мотель и приносил доход, Фергусу никогда не дотянуть до настоящего бизнесмена. Для этого требовалось наличие определенного качества, которым Фергус не обладал, о чем свидетельствовал весь его вид: длинное худое лицо, сгорбленные плечи и, плюс к этому, устаревший подход к ведению дела. В этом мире бок о бок существовали многочисленные Джоди Такетт и Фергусы Уинстоны, победители и побежденные. Одни прокладывали себе дорогу подобно бульдозеру, другие или уступали им путь, или, в случае сопротивления, отбрасывались на обочину, а то и уничтожались. И в жизни, и в любви Фергус принадлежал к последней категории.
Кей не понимал такую пассивность. Почему Фергус не замечал неверность Дарси? Почему оставался добровольным посмешищем? Почему терпел и прощал Дарси ее измены?
Что это — любовь?
«Какая там любовь», — усмехнулся Кей. Любовь… Этим словом напичканы стихи поэтов. Они писали об огромной власти чувства над сердцем и умом, но они заблуждались. Любовь не преображала жизнь, хотя об этом пелось в сладкозвучных романсах. Кей ни разу не испытал волшебства любви, если только не говорить о магии черного цвета.
Он любил отца, и его смерть разбила ему сердце; он остался один, без опоры, во враждебном мире. Любовь заставляла сестру в своих чувствах и поведении целиком подчиняться матери. Из-за любви Кларк погубил свою многообещающую карьеру. Неужели из-за так называемой любви Рэндалл Портер терпел развратную жену?
«Нет, это не для меня», — твердил себе Кей, пересекая стоянку настолько быстро, насколько позволяла больная нога. Любовь, всепрощение, другая щека, которую следует подставлять, — все эти идеи хороши для воскресной школы. Им нет применения в реальной жизни. Во всяком случае, в его жизни. Если у него помутится разум и он вдруг женится и если он вдруг застанет жену в объятиях другого мужчины, он убьет их обоих на месте. Кей подошел к машине и открыл дверь. — Добрый вечер, мистер Такетт. Он обернулся и с удивлением увидел стоящую возле машины Лару Маллори. Слабый ветерок ворошил ее волосы, раздувал платье. Лунный свет освещал часть лица, другая оставалась в тени. Хотя она была последним человеком, кого бы он хотел сейчас увидеть, он должен признать, что она выглядит удивительно красивой. У Кея невольно забилось сердце.
Судя по голосу, он был недоволен.
— Вы что — шли за мной по пятам?
— Нет, я вас ждала здесь, на стоянке.
— Глубоко тронут. Как вы узнали, где меня ждать?
— Я видела вас в городе на этой машине. Она очень заметная, если не сказать больше.
— Это машина моего отца.
«Линкольн» — длинный, внушительных размеров автомобиль, пожиравший прорву бензина, возраст которого перевалил за двадцать лет, но Кей договорился в гараже у Бо, чтобы они поддерживали машину в отличном состоянии, и «линкольн» выглядел как новенький. Кей ездил на нем, когда находился в родном городе; он напоминал ему о покойном отце.
Автомобиль соответствовал яркой личности Кларка Младшего. Желтый внутри и снаружи, он блистал позолоченными дисками колес и решеткой радиатора. Кей нежно именовал его «бордельмобиль». Джоди не нравилось название, по всей видимости, за его меткость.
— Вы все еще хромаете, — заметила Лара. — Почему вы не ходите на костылях?
— Не хочу. С ними одна возня.
— Вы можете себе навредить.
— Что ж, придется рискнуть.
— Как ваша рана? Почему вы не пришли ко мне на прием?
— Не стоит разговора.
— Пора снять дренаж.
— Я уже сам его вытащил.
— Вот как. А вы, оказывается, настоящий мужчина. Вижу, что вы наконец побрились. Наверное, с помощью скребка?
Он молчал, чувствуя, что она смеется над ним.
— Вы регулярно меняете повязку? Если нет, то можете занести в рану инфекцию. Как идет заживление?
— Прекрасно. Послушайте, — произнес он, опираясь локтем на крышу машины, — мне что — считать это визитом врача? Может, вы мне пришлете счет за консультацию?
— На этот раз нет.
— Ну, спасибо вам, док. Большое спасибо. Спокойной ночи.
— Дело в том, — начала она, делая шаг к нему, — что мне надо поговорить с вами кое о чем, и я решила, что здесь самое подходящее место. Нас никто не может подслушать.
— Только этого не хватало. У меня нет настроения внимать вашим речам. Сегодня я, как вы бы сказали, в состоянии повышенной нервозности. Тан что советую вам быть паинькой и мотать отсюда.
Он уже приготовился сесть в автомобиль, когда Лара совершила еще один неожиданный поступок: внезапно схватила его за руку.
— Я отдаю вам должное, мистер Такетт, уж чего-чего, а изворотливости вам не занимать. Откройте, кто из вас, вы или миссис Уинстон, придумали разыграть разбойное нападение, чтобы скрыть супружескую измену?
Кей опешил, но замешательство длилось всего мгновение. Она смотрела на него очень серьезно, так серьезно, что он не выдержал и улыбнулся.
— Вот как. Девочка-всезнайка воображает, что знает все на свете.
— Мистер Уинстон вас спугнул, когда вы находились в постели с его женой? Я угадала?
— Что вы меня спрашиваете, раз сами все знаете?
— Во время бегства вы растянули связки. Чтобы замести следы, миссис Уинстон в вас выстрелила. Сцена под стать третьеразрядному кино. Вы хоть знали, что она собирается в вас стрелять?
— А вам какое дело?
— Значит, это действительно явилось сюрпризом.
— Не приписывайте мне свои слова, — грубо перебил он. — Лучше ответьте на мой вопрос. Какое вам до этого дело? Или, может, у вас болезненный интерес к любовным отношениям других людей?
— У меня одна-единственная причина, — повысила голос Лара. — Вы ворвались ко мне в дом и обозвали шлюхой за те же подвиги, которые совершили сами.
— И, тем не менее, это совсем другая вещь.
— Неужели? В чем же разница?
— Мы с Дарси никому не причинили вреда.
— Не причинили вреда?! — воскликнула Лара. — Дарси замужняя женщина. Вы же утверждаете, что именно это моя самая тяжкая вина.
— Нет, ваша самая тяжкая вина в том, что вы позволили себя поймать.
— Значит, пока муж Дарси ничего не подозревает, ваша интрижка может спокойно продолжаться?
— Ну, не совсем спокойно. И все же не следует делать из этого трагедию. Больше всего в этом деле страдают сами грешники.
— Не совсем так, мистер Такетт. Вы подняли на ноги весь город из-за «волны преступлений», в действительности не существующей.
— Это не моя вина. Фергус перепугался, когда Дарси начала кричать и стрелять из пистолета. Просто он несколько переборщил.
— Или использовал мифического грабителя, чтобы заглушить собственные подозрения.
У Кея тоже возникли подобные мысли, но он решил их оставить при себе.
— Я не отвечаю за то, что ему взбрело в голову.
— Разве вас не беспокоит, что вы заставили дрожать от страха целый город?
— От страха? — насмешливо переспросил он. — Какого еще страха? Людям нравится, чтобы их немножко попугали. Они жить без этого не могут. До празднования Дня труда далеко, им нечем развлечься, а тут еще жара, так пусть хоть это их немного повеселит. Шериф Бакстер мне сказал, что со всего города хлынули сообщения о попытках взлома и подозрительных личностях. — Кей рассмеялся. — Возьмем, к примеру, мисс Винни Ферн Льюис, она живет в старом обветшалом доме на Кэннон-стрит. Когда мы мальчишками ходили по домам перед Днем всех святых, мы нарочно обрывали у нее во дворе бельевые веревки, потому что она очень жадная и прижимистая и никогда не давала нам ничего, кроме самых дешевых конфет. Так вот, вчера Эльмо мне рассказал, что эта самая мисс Винни Ферн сообщила, что уже шесть вечеров подряд какой-то тип подглядывает в окно, когда она раздевается. Она утверждает, что не может его описать или что-то о нем сообщить, так как он прячется за кустом шиповника и, как она объяснила Эльмо, «доводит себя до сексуального возбуждения». Не представляю себе, как Эльмо удержался от смеха. Скорее можно поверить, что на Луне живут люди, чем вообразить, что кто-то подглядывает за мисс Винни Ферн. Но для нее это целое событие, она его ждала всю жизнь, так что же в этом плохого?
— Одним словом, вы считаете, что оказали обществу услугу?
— Очень возможно. Люди в таком маленьком городке, как Иден-Пасс, нуждаются в развлечениях. — Он подвинулся ближе к ней и почувствовал запах ее духов. — А как насчет вас, доктор? — спросил Кей, понизив голос. — Как насчет того, чтобы устроить развлечение, раз в Иден-Пасс нет законодателей, которых вы могли бы совращать?
Лара задрожала от возмущения, и Кей понял, что в ней привлекало брата. Гнев красил Лару Маллори. Она стояла с гордо откинутой назад головой и в этой позе могла бы украсить нос старинной бригантины.
Только помимо гордости в ней чувствовалась еще и мягкость. Он замечал эту мягкость, когда ветер поднимал пряди ее волос, играл складками платья. Мягкими и нежными были ее губы.
Кей попытался прогнать эти мысли.
— Вы уже наметили следующую жертву?
— Кларк не был жертвой!
— Вы оказались единственной замужней женщиной, с которой он связался.
— Это доказывает, что он был разборчивее вас.
— Или наоборот.
В ярости она повернулась, чтобы пойти прочь, но он удержал ее за плечо.
— Раз вы все это начали, вам придется выслушать меня до конца.
Лара отбросила назад волосы.
— Я вас слушаю.
— Вы сказали, что мои обвинения в ваш адрес несправедливы.
— Я могу повторить это еще раз. Они абсолютно несправедливы. Вы ничего не знаете о моих отношениях с Кларком, кроме того, что прочитали в газетах или измыслили своим грязным умом.
Кей усмехнулся. Она попалась, она ступила своей стройной ногой в ловушку.
— Вы тоже ни черта не знаете о моих отношениях с Дарси или еще с кем другим. Вы устроили мне засаду и теперь с жаром читаете проповедь, словно я грешник, а вы достойная защитница библейских заповедей. Если я ошибаюсь насчет вас, то почему вы так легко, без суда и следствия, посылаете меня на виселицу?
Прежде чем она успела ответить, он отпустил ее плечо, сел в желтый «линкольн» и завел мотор.
— Вы не только неверная жена, вы еще и фарисейка, — бросил Кей через открытое окно.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 53 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |