Читайте также:
|
С самого начала появления казаков на Диком поле их главным противником были крымские татары, постоянно угрожавшие и тем поселениям, которые закладывали на этом Диком поле сами казаки, так и тем более далеким поселениям на возделанной земле, где жили их родные и близкие. Жизнь запорожского казачества заполняла в ее огромной части борьба именно с этим противником, менявшая по временам лишь формы, но не характер. Более известны такие формы этой борьбы как морские набеги запорожцев на побережье Крыма или нападения казаков на Орду, когда при отправлении в набег или по возвращении с полоном ее подвижность уменьшалась и силы дробились при переправе через Днепр. Знакомство с донесениями русских дипломатов из Крыма, в которых на протяжении многих лет фиксировались большие и малые события в жизни ханства, показывает, что, может быть, еще большее значение, чем эти нападения, предпринимавшиеся в отдельные, благоприятные моменты, имели набеги запорожцев на татарские улусы, кочевавшие в степи за Перекопом, у которых казаки угоняли скот. Именно эти нападения, имевшие место практически ежегодно, придавали запорожско-татарским отношениям особую напряженность. Остроте антагонизма способствовало убеждение казаков, широко отразившееся в источниках конца XVI - первой половины XVII века, что, нападая на татар и отражая их нападения, они выполняют важное дело защиты христианского мира от "неверных". Именно ссылками на свои заслуги на этом поприще казаки аргументировали свое требование признания их "вольностей" властями Речи Посполитой.Вместе с тем исследователи уже давно отметили, что в отношениях между казачеством и Крымом примерно с 20-х гг. XVII века стали возникать ситуации, когда враждебные отношения двух сторон могли сменяться дружественными Возникновение таких ситуаций первоначально было связано с внутренними конфликтами в мусульманском мире, когда одна из борющихся сторон находила для себя нужным обратиться за помощью к казачеству. Для казаков, значительная часть которых не получала жалованья от правительства Речи Посполитой и привыкла жить добычей, участие в войне, сулившей такую перспективу, не могло не быть привлекательным. Тем более, что речь шла о продолжении привычной для них борьбы с "басурманами", хотя, правда, и в союзе с другими "басурманами".
Такая ситуация сложилась, в частности, в 1624 г., когда фактический правитель Шагин-Гирей решил отложиться от Османской империи и стал искать поддержки запорожцев. Уже летом 1624 г. запорожские казаки вместе с татарами давали отпор высадившимся в Крыме турецким войскам (Г). В декабре того же 1624 года между Шагин-Гиреем и казаками было заключено соглашение о военном союзе, одной из целей которого должен был стать совместный наезд на турецкие владения за Дунаем. Заключенный между казаками и Шагин-Гиреем договор предусматривал, что каждая из сторон должна оказывать помощь другой против ее неприятеля (2). Трудно сказать, рассчитывали ли казаки, составляя этот документ, заручиться татарской помощью в случае конфликта с Речью Посполитой, но возможность таких последствий от казацко-татарского соглашения не прошла мимо внимания местного общества. В апреле 1625 г. русский лазутчик Григорий Гладкий принес путивльским воеводам слух, что на собравшемся сейме запорожских послов, сообщивших о соглашении с Шагин-Гиреем, хотели "побить" за то, что они "мирятца с татары без королевского ведома". Однако расправу предотвратил князь Збаражский, объяснив, что "только, де, ныне над казаками какое дурно учинить, и они, де, казаки научат татар Польскую землю воевать" (3). В действительности такой эпизод, возможно, и не имел места, но ясно, что люди в Речи Посполитой уже стали задаваться вопросом, не приведут ли репрессивные действия правительства по отношению к казакам к их союзу с татарами, направленному против этого государства. Тем самым перед нами вырисовывается другая политическая ситуация, в которой оказалось бы возможным сближение между запорожским казачеством и Крымом, когда казачество окажется вынужденным обратиться в Крым за поддержкой против Речи Посполитой.
В 1625 г., когда правительство Речи Посполитой направило на Украину войска для усмирения казаков, до этого дело еще не дошло, запорожское войско вело войну, опираясь на собственные силы, но вопрос о возможном сотрудничестве с Крымом в подобных условиях уже присутствовал в сознании участников событий. Неслучайно, в октябре того же года, вскоре после начала военных действий на Украине распространился слух, что "к казакам пришло от Шан-Гирея татар крымских тритцать тысяч" (4), а еще перед началом войны, в июле донской казак, посылавшийся для сбора "вестей" на Украину, сообщал путивльским воеводам, что казаки хотят просить помощи у царя, а если "твоего, государева, жалованья к ним, казакам, на поляков не будет, и оне, де, хотят отложитца к крымскому Шин-Гирею" (5). Последний слух особенно интересен, так как после поражения восстания часть казаков избрала именно такое решение.
В расспросных речах выходцев с Украины, сохранившихся среди материалов Разрядного приказа, встречаем сообщение о том, что в конце 1625 г, четырехтысячный отряд черкас во главе с "гетманом" Олифером "отъехал" в Крым (6). Как видно из комплекса донесений пограничных русских воевод о восстании 1625 г., именно полковник Олифер собрал казаков на территории Среднего Поднепровья и вел борьбу с коронной армией до подхода подкреплений из Запорожья (7). После Куруковского соглашения вокруг него объединялись люди, "выписанные'' из реестра (8), Очевидно, что с Олифером ушли в Крым казаки наиболее враждебно настроенные по отношению к Речи Посполитой, не желавшие мириться с порядком, установленным на Украине. О степени их враждебности по отношению к покинутому ими государству говорит их участие зимой 1625-26 гг. в набеге крымских татар на украинские земли.
Пребывание в Крыму такого большого отряда запорожцев (о чем ранее совсем не было известно), вероятно, способствовало заключению нового соглашения между Шагин-Гиреем и запорожским войском, когда поддерживавшая Шагин-Гирея крымская знать снова стала нуждаться в помощи против османов и их ставленника Джанибек-Гирея. Вся вторая половина 20-х годов прошла под флагом участия запорожцев в междоусобной войне в Крыму, куда они неоднократно совершали походы вместе со сторонниками Шагин-Гирея (9). Когда в конце концов запорожское войско вынуждено было уйти из Крыма с ним, вероятно, ушли и "отъехавшие" на службу к Шагин-Гирею казаки.
Установившиеся в это время связи запорожцы пытались использовать с началом в 1630 г. нового казацкого восстания. Они обратились за помощью к Шагин-Гирею. нашедшему приют в Ногайской орде, и тот прислал им на помощь "пятьсот человек нагайских татар" (10).
Таким образом, на протяжении второй половины 20-х годов XVII в. отношения между запорожским казачеством и Крымом приобрели сложный, неоднозначный характер, столкновения и конфликты стали перемежаться моментами сотрудничества, склонность к которому у казаков проявлялась особенно заметно в периоды открытых столкновений с властью, уже в это время часть казаков стала рассматривать Крым как убежище, где можно укрыться в -случае поражения казацкого восстания.
С середины 30-х гг. сношения между Крымом и Запорожьем возобновились, что связано было с новой вспышкой междуусобной войны в Крымском ханстве. Вступив в конфликт с главой Буджацкой орды Кантемиром, хан Джанибек-Гирей в 1634 г. обратился к запорожцам, обещая щедрую плату за присылку 4-5 тысячного отряда (11). За неповиновение приказам из Стамбула хан был вскоре низложен, но его преемник Инайет-Гирей осенью 1635 г. возобновил переговоры с казаками (12). Переговоры завершились тем, что в 1637 г. большой отряд казаков принял участие в успешном походе хана против Буджацкой орды (13). Во время этого похода казаки, по-видимому, снова завязали какие-то контакты с крымской знатью, которые они попытались использовать, когда летом 1637 г. началось казацкое восстание. Как отмечают исследователи, запорожский гетман Павел Бут (Павлюк), сам участвовавший в походе на Кантемира, запоздал с выступлением из Запорожья на Украину, так как вел переговоры с Крымом и ждал оттуда татарской помощи (14). Поиски сотрудничества с Крымом продолжались и после поражения и гибели Павлюка. В руки польских властей попал написанный в феврале 1638 г. текст письма нового запорожского гетмана Дм. Гуни к калге Ислам-Гирею с просьбой о помоши (15). На этот раз обращение оказалось успешным. Когда в конце февраля на Сечь двинулась часть коронной армии во главе с полковником Мелецким и реестровые казаки, на Желтых водах (вероятно, там, где произошла впоследствии знаменитая битва), эти войска подверглись нападению казаков и крымских татар и вынуждены были отступить (16). После этого, как сообщали русским властям выходцы с Украины, казаки писали "из Запорог к Потоцкому (польскому гетману - Б.Ф.) и к ляхам с угрозой, надеючись на татар". Уверенность эта, по разъяснениям беглецов, основывалась на том, что между пришедшими на Украину мурзами и казаками состоялось скрепленное взаимной присягой соглашение, что "им воевать Польскую землю и стоять против ляхов вместе заодин" (17). На протяжении апреля-мая 1638 г. по территории Украины циркулировали слухи о совместном походе татарских и запорожских войск "на поляков" (18). До участия татар в военных действиях на Украине летом 1638 г. дело не дошло - все ограничилось тем, что татарские загоны, стоявшие в районах Корсуни, Крилова и других городов "брали свои и конские кормы войною" (19). Однако наметившаяся в ходе событий возможность сотрудничества между татарами и казаками, широкое распространение слухов о союзе между ними, все это могло оказать воздействие на развитие отношений между запорожским казачеством и Крымом в тот новый период, когда на Украине был установлен твердый порядок, реестровое войско подчинено власти польских офицеров, а на Сечи поставлен постоянный гарнизон.
Дата добавления: 2014-12-15; просмотров: 52 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |