Глава 2
Ветер перемен
"Когда я понял, что рок живёт везде? Это тогда, когда люди, проплывая по Амазонке, видели мальчиков-туземцев, которые насвистывали «Wind of Change»''. Клаус Майне (Scorpions).
6. Услышали голос Его и уверовали; Святые Леннон, Пол, Ринго, Джордж.
7. Это было громко.
8. Тогда им брошен был вызов; Джаггер и Ричардс сделали рок ещё громче.
9. Огромной волной эти звуки омыли весь мир.
10. Оставляя на земле слова «Мир, любовь, свобода».
БАР (Благословенный Альманах Рока) Главы 6-10.
***
Стакан с виски резко опустился на поверхность стола, покрытого царапинами и автографами, и от этого приземления подскочило и задребезжало блюдце с чесночными гренками.
- Конец эпохи, - сказал Виктор и откинулся на спинку красного дивана.
- Что за чушь, что за эпоха, опять твой пафос, - ему парировал приятель с сигаретой в зубах и сломанной перегородкой носа, что, между тем, не отталкивало, а придавало шарма.
- Я люблю пафос! Весь рок стоит на пафосе, - всполошился Виктор. – О чём писали бы песни, если бы не возвышали самые обычные вещи?
- Пусть так. Плевать, если честно. Девушка, повторите нам, - сказал он, проходящей мимо официантке в красной кожаной юбке. – Так ты нас покидаешь?
- Да, Макс, я же ещё не рассказал, что со мной случилось! – Виктор положил в рот гренку и запил остатками светлого пива.
- Настало время упоительных историй. Давай, я слушаю.
Виктор придвинулся ближе, чтобы его было лучше слышно на фоне выступления местной группы, играющей свои песни о моряках, счастье и проститутках.
- Несколько дней назад меня задержали патрульные…
- Как обычно.
- … Я сражался с подпольным чемпионом Вудстока.
- Иди ты!
Виктор ухмыльнулся.
- Но началось всё не так торжественно.
***
- Я, конечно, люблю сюрпризы, но это относится только к женщинам, - сказал Виктор, когда его вытолкнули из машины Комитета по охране порядка, сокращённо — копов. Глаза его были завязаны, и он полагался только на ощущения, которые выдавали мягкую землю под кроссовками, свежий воздух, не замусоренный городскими запахами, и чириканье пернатой живности неподалёку.
- Не скучай без нас, ещё загремишь, - патрульный ткнул локтем бок Виктора и отошёл в сторону.
Виктор почувствовал, как в его плечо упёрлась другая рука и подтолкнула вперёд. Он пошёл, стараясь не споткнуться и осознать, где он находится.
Послышался ржавый скрип массивной двери и громкий хлопок за спиной. Немного погодя с него сняли наручники, и он тут же опустил повязку с глаз.
Виктор огляделся по сторонам. Обстановка тусклого помещения включала в себя ряды пластиковых стульев, квадратные колонны, обклеенные афишами и фотографиями, пустой прилавок буфета, гардероб, покрытый паутиной, и картонный стенд, накрывающий собой пыль на полу.
- Приятель, нам лучше выбрать другую гостиницу, - Виктор посмотрел на мужчину в костюме. Даже с ещё завязанными глазами он знал, что тот сопровождает его с момента задержания на улице Вудстока. Всё дело в одеколоне с запахом коньяка.
- Виктор Галлахэм, вы находитесь здесь для выполнения задания, возложенным на вас Республикой, - ровным убеждающим тоном сказал он Виктору.
- Здесь? В заброшенном концертном зале? Я не участвую в корпоративах.
- Это место специально подобрано для проведения конкурса, я — советник по безопасности Её Величества и…
Виктор протёр пыль со стекла одной из фотографий и попытался узнать, кто на ней изображён. Для начала хотя бы мужчина или женщина? Волосы закрывали большую часть фото. Затем отвлёкся и перебил советника:
- Конкурса? Во имя Республики? Конкурса?! – Виктор засмеялся и пошёл к буфету, хрустя мусором под ногами. – Кстати, никогда не понимал, почему у нас Республика, но есть короли или королевы. Потому что так круче звучит?
Советник несколько раз сжал кулаки, да так, что в центре ладони остались заметные красные борозды.
- Хватит! Идиотских! Вопросов! – вспылил он. – Я не горю желанием носиться за всеми вами, но рок-музыка в опасности, и я делаю всё, чтобы защитить её.
Виктор высунул голову из-за прилавка и поднял руку с бутылкой, где болтыхалась какая-то жидкость.
- Какая опасность, советник? Рок на века! – Виктор открыл бутылку методом отбивания горлышка и попробовал трофей на вкус.
Выплюнув жидкость на пол, он всё же спросил:
- Ладно, я слушаю. Зачем я здесь?
Советник помассировал указательными пальцами виски и подошёл ближе.
- За этой дверью, - он указал на неприметную синюю дверь, - внизу находится сцена, зал для репетиций, комната отдыха и бар, в общем, всё, что вам пригодится для того, чтобы проявиться свои способности. Лучшие музыканты столицы сойдутся в турнире, где будет лишь один победитель…
- Приз?
- Возможность послужить Рок Республике.
- Ха, - Виктор расхаживал по останкам помещения, - предложение от которого проще отказаться, особенно, с такими-то методами рекрутирования.
- Если Виктор Галлахэм проиграет или погибнет во время турнира, я позабочусь о пафосном некрологе.
- Пафос — это хорошо…Стоп! Но я не хочу нигде участвовать, даже если меня признают одним из лучших музыкантов столицы. Ваше грёбанное правительство не сделало для меня ничего хорошего, я отвечу тем же.
Советник вскользь улыбнулся:
- «Галлахэм предал рок» — это напишут на твоей могиле, если ты не зайдёшь в эту дверь и не приложишь все усилия, чтобы победить или проиграть достойно. Можешь выйти прямо сейчас со мной, но ты выйдешь трусом, и таким тебя запомнят будущие поколения. Забудут все твои концерты, даже полумиллионный «Ватиканский драйв» не вспомнит ни один критик, все будут смаковать то, как ты отвернулся от самой главной вещи в этой жизни — от музыки. Так чем же ты ответишь?
Виктор беззвучно выматерился и посмотрел в глаза советнику.
- По рукам, пижон, я загляну на вашу вечеринку. Но поверь, что бы дальше ни случилось, я запомню этот момент. И это не угроза, нет, я не опущусь до уровня властей. Всёго наилучшего и не увлекайся так одеколоном, - Виктор кивнул на прощание и отправился к синей двери.
Советник закрыл за собой скрипучую дверь, вдохнул свежий воздух и достал сигарету из портсигара в кармане пиджака.
- Всё чаще ловлю себя на мысли, что в рок-музыке есть один существенный недостаток, - сказал он копам, ждущим у машины, и крепко затянулся. – Это рок-музыканты.
- Вот и наша примадонна! Наконец-то.
Это было первое, что услышал в свой адрес Виктор. Он снял пальто и посмотрел на автора реплики. Им был крупный мужчина с рыжей бородой и тростью, подпирающей его волосатую руку. Чёрная атласная рубашка была распахнута почти наполовину и обнажала медальон в виде виноградной грозди на его широкой груди, обильно покрытой рыжим покровом.
- Хорошо иметь место, где тебя ждут. Даже если это толстый рыжий бородач.
- Ты слышал о вежливости в гостях?
- А ты слышал о диете? – парировал Виктор.
- Наглый музыкантишка.
- Зато я не плачу девушкам за секс.
- Я тоже!
- И не принуждаю их силой.
Рыжебородый стукнул тростью об пол, сдвинул густые брови, а затем затрясся в раскате низкого смеха.
- Ха! Вот ублюдок! Мне это нравится. Добро пожаловать в филиал великой империи музыкальных турниров Бахуса Гребенщиковски.
Виктор присвистнул:
- Слышал о таком, теперь мне понятно, что за турнир.
Он поочередно посмотрел на две сцены, стоящие друг напротив друга, система из акустических панелей и поглотителей шума создавали «дуэльный коридор», в котором наивысшая концентрация звука была направлена на тех, кто стоит на сценах. Погасшие софиты и прожектора ждали того мгновения, когда они озарят феномен, что зовётся музыкой. Между сценами, в «яме», был зал примерно для пяти сотен желающих и боковые балконы, где vip-персоны заказывают дорогие коктейли и делают ставки на выступающих.
- Знаком с музыкальным турниром? – Бахус ткнул тростью в сторону сцены.
- Слышал, но не доводилось участвовать. Это правда, что не все выживают?
- Разумеется. А иначе, какой интерес?
- Отлично. Так что я тут, Мэнсон побери, делаю?
- Идём, я не собираюсь повторять для каждого.
Бахус повёл Виктора за административную дверь возле бара, между тем оказалось, что трость — это просто декорация, а не палка для хромого, а безлюдный бар притягивает к себе с таинственной силой.
Они шли по коридору лишенному каких-либо отличительных признаков.
- Так это филиал, а где же главная арена?
- В Вудстоке, конечно же. Ещё есть известные в Глэмстоне и Бардтауне.
- Никогда не слышал.
- Так это твоя проблема, потому что мы оповещаем всех достойных музыкантов и приглашаем на турниры и дуэли.
- Но всё-таки я здесь.
Бахус вздохнул:
- Да. Я не выбирал вас, засранцев, как и не желал тащиться из города в эту глушь, но мне сунули под нос приказ Её - гром ей в спальню - Величества и пообещали отсечь все выдающиеся части моего тела, если я не сделаю этого. И под «частями» я имею в виду не бороду. Так что…- Бахус открыл дверь почти в самом конце.
- Знакомься с соперниками.
***
- Слушай, ты можешь быстрее вести к сути? Я уже третий бокал спустил в туалете, - сказал Макс, вернувшись за столик.
- Но там Бахус рассказывал о правилах турнира…
- Кто лучше играет — тот выигрывает. Все знают.
- И про главный приз.
- Деньги?
- Горы медиаторов! Хватит на уплату всех долгов.
Макс многозначительно хмыкнул:
- Судя по тому, что мы сидим здесь — ты проиграл.
- Не совсем. Слушай дальше…
***
- Всего четыре пары участников, выходит, что всё закончится за три раунда.
- И третий — схватка с самим Драко Ван Халлером, - сказал Виктору парень с длинными немытыми волосами, разлёгшийся на оранжевом диване, закинув ноги на его спинку.
- Да с чего вы взяли, что он будет в финале?! - Виктор встал со стула перед гримировочным зеркалом, - Драко, конечно, крутой малый, но ему далеко до той славы, что ходит о нём. Я был на его концертах.
- Но ты никогда не был на турнире, - ответил ему ритм-гитарист, разминающий пальцы на тренажёре, имитирующем гитарный гриф.
- Не представился удачный случай. Однажды было настроение, но нас с парнями узнали и выперли вон. Один из тех дней, когда известность пошла мне во вред.
- Да, Бахус хочет, чтобы сюда попадали только богатые зеваки и избранные музыканты, причём весь этот трёп про «лучших из лучших» — полная хрень. Бывали сезоны, когда набирали самых убогих фриков и ставили их против парней вроде Драко. Представь, какими сочными были некрологи в газетах, - гитарист отхлебнул пива и поставил бутылку на пол, - так что ты не сильно обольщайся, мы тут за разнообразие.
- Ладно, вы тут явно дольше меня и знаете, как всё это проходит. Какой план?
- Э-э нет, - возразил бритый ударник с татуировкой паука на макушке, - мы штатные музыканты и нам плевать, на то, кто победит, наше дело — подыгрывать участникам, объективно и честно.
- Когда я выиграю, ты с нами пить не будешь. А остальные, надеюсь, не такие мудаки, - Виктор посмотрел на оставшуюся пару музыкантов, - Бахус обещал мне славу и деньги и кто я такой, чтобы отказываться от этого? Так что я спрошу ещё раз — какой план?
После недолгого молчания отреагировал гитарист:
- На самом деле, ты должен просто спеть и взять соло лучше, чем это сделают другие. В зале установлена система шкалы Элвиса, она реагирует на качество исполнения, реакцию зала…
- С этим я знаком, но что с репертуаром?
- Да что хочешь, что лучше получается. Дай нам ноты своей любимой песни, или просто напой и надейся, что она понравится публике больше, чем другие.
- А как насчёт Первородной музыки?
Ударник громко усмехнулся, а басист – тот, что с длинными волосами, перевернулся и сел на диване прямо:
- Хочешь сказать, что умеешь петь олдскул? - спросил он с дивана.
- Олдскул? – уточнил Виктор.
- Мы так называем всё, что относится к Первородной, дословно это переводится как «Старая школа», только не спрашивай, откуда мы знаем перевод, это Бахус нам рассказал, может он и выдумал, но звучит красиво.
- Согласен, - Виктор запомнил новое слово, - звучит гораздо лучше. И да, я знаю несколько песен. Не все даются идеально, но эффект есть.
Музыканты заинтересованно переглянулись.
- Не всем даётся олдскул, но если ты не очередной хвастун, который услышал где-то пару строк и напевающий их с ужасным акцентом и мимо нот, то у тебя есть шанс, - сказал гитарист, расхаживая по комнате для репетиций. - Ван Халлер умеет петь самих Битлз, даю волосы на отсечение, он сегодня их споёт, от такой энергии просто разрывает, нечто нереальное.
- Звучит заманчиво.
- Да-да, сказать-то легко, а дырок на джинсах у тебя хватит? – усмехнулся ударник, имея в виду количество разорванных или срезанных мест на джинсах, которые обозначали ранг музыканта. Чем больше — тем он круче. Начинающие музыканты имели право надрезать только самый низ, а рок-звёзды щеголяли голыми коленями и рваной джинсой до пояса.
Виктор показал ему средний палец, достал сигарету, прикурил и сказал:
- Доставайте инструменты, парни. Ударные и ритм — вы вступаете первыми. На басу — не светись. Первые два раунда продержимся на современных хитах, а затем выдадим им то, отчего все забудут даже Битлз.
Последний гитарный риф повис в воздухе, будто лезвие бензопилы, разрезающей всё трехмерное пространство и даже время. Виктор поднялся с колен, его глаза не видели, залитые щиплющим потом, а уши не слышали, заткнутые эхом колотящегося сердца. Он протёр кистью глаза, прозрел, а затем его окатило гулом ликующей толпы.
Кто-то похлопал его по спине:
- Мы в финале. Финале, мать его! – это подтверждало большое табло с турнирной лесенкой, на которой имя «Виктор Галлахэм» совершило ещё один шаг к вершине, а шкала Элвиса показывала 79% эффективность звучания песни.
- Кажется, те парни надолго пропишутся в больнице, - добавил гитарист и зачесал рукой мокрые патлы назад…
Виктор не слышал этих слов, он растворялся в моменте, над клубами дыма и в сиянии всей палитры световых огней, над зрителями, неистово колотящими кулаками воздух во славу победителя. Из темноты потолка, в освещении софитов спустилась платформа и зависла над головами зрителей. Громогласный голос с эффектами эхо, принадлежавший Бахусу, объявил:
- Дамы, господа и все остальные! Настройте свои уши на максимальный приём и снимите с себя всё, что мешает полностью отдаться Року! Ибо в финале для вас сразятся — Виктор Галлахэм!
Раздались громкие аплодисменты, и Виктор приложил к губам два пальца знаком «мир» и направил в зал, что ещё больше разогрело публику.
- Да, да, он хорош, - Бахус поймал взгляд Виктора со своей королевской высоты. – Но его соперник… - зал уже выкрикивал имя, – неповторимый! Чемпион последнего турнира Драко! Ван! Халлер!
Казалось, что зал взорвётся от женских визгов, когда Драко снова поднялся на сцену, откуда уже унесли проигравших.
- Пошли отсюда, нужно перевести дух, - гитарист взял Виктора под локоть.
- Идите. Я хочу лично посмотреть на него.
Виктор спустился со сцены, чтобы не стоять на линии звукового натиска, и направился в зал. Отвлечённые появлением Драко Ван Халлера, люди даже не замечали Виктора среди них.
Ухватившись за микрофон, Драко поднял кулак в воздух, и тут же взорвались стопы пламени из недр сцены. Раскатисто зазвучала гитара, а за ней и голос Драко:
When I get to the bottom
I go back to the top of the slide
Where I stop and turn
and I go for a ride
Till I get to the bottom and I see you again
Yeah, yeah, yeah…
««Helter Skelter» Битлз, но звучит намного жестче», - подумал Виктор, одновременно ощущая мурашки наслаждения, пробегающие по коже. Хоть Драко и был его главным соперником, но музыка от этого плохой не становилась.
А тот размахивал своими длинными патлами, брызгая потом и энергией на зрителей. Широко шагая, он пересекал сцену, играя татуированными мускулами и задницей, обтянутой в чёрную кожу, на радость девушкам в зале. Когда он взял гитару и начал играть соло, заложив инструмент за шею, Виктор решил выпить чего-то покрепче и свалить отсюда.
- Виски!
Бармен показал на наушники и пододвинул лист с меню.
- Да, я тоже устал слушать этого мудака, - пробурчал Виктор, ища в меню нужную строчку.
- Вот ты где! – Кончик трости уткнулся в ногу Виктора.
- О, ваше Величество.
- Давай поднимай свой зад, нужно поговорить до финала, - Бахус позвал его за собой.
Виктор догнал его и сказал:
- Этот парень крут. Конечно, не настолько, как все говорили, но я устал, серьёзно, я не перекричу его! – сложно было докричаться даже до Бахуса, что находился в паре шагов.
- Что за херню ты несёшь?! Соберись Галлахэм, победа близка! – эти слова уже прозвучали в более тихом помещении и поэтому были непривычно громки.
Бахус придавил Виктора к стенке, без агрессии, но с явной настойчивостью.
- В чём дело?!
- Слушай сюда, парень. Ты победишь Драко и свалишь отсюда со всеми почестями.
- Я бы и рад, но…
- Заткнись, - прошипел Бахус и наклонился ещё ближе; от его бороды разило свежим пивом с мёдом. – Я помогу тебе победить и позабочусь, чтобы ты получил деньги, а дела с Республикой ты уж сам решай, если бы я знал, какого Мэнсона им надо, сказал бы, уж поверь.
- «Спасти рок», - саркастично высказал Виктор, - но тебе какой прок от моей победы?
Повисла пауза, за время которой Виктор прочитал ответ по предприимчивому взгляду рыжебородого.
- Дело в Драко! Ты не хочешь его терять.
- Дело в том, что тебя это волновать не должно. Слушай внимательно, есть только один шанс его победить…
Бахус снова потащил его по коридору, открыл дверь, за которой оказался новый туннель этого поющего муравейника.
- … Он возьмёт что-то из Rolling Stones, Драко просёк, что Битлами с тобой не справиться…
- Я тоже собирался петь «роллингов»!
- Забудь. Драко опытнее, не пытайся играть честно. Ты, говорят, хорошо осваиваешь олдскул?
- Стараюсь, - подтвердил Виктор.
- Знаком с «Британской волной»?
- Разумеется, - Виктор перечислил несколько групп, которые он знает.
На одной их них Бахус остановил его и назвал песню. Виктор знал и её.
- Похоже, что это судьба, парень.
- Но её звучание не такое мощное, глупо ставить на неё.
Бахус отверг его возражения:
- Дело не в том, как громко ты поёшь или играешь, это олдскул! Если хочешь высвободить его магию, то играй так, как его создатели, тогда одна гитара заглушит целый оркестр. Вспомни историю о «Песне Ветра»!
Виктор сделал вид, что знает эту историю и кивнул.
- Но всё же, сцена научила меня другому.
Бахус остановился перед гримёркой музыкантов Виктора.
- А теперь тебя буду учить я, считай себя везунчиком, - Бахус достал из кармана нож. – Виктор вздрогнул, - не бойся.
- Просто аллергия на холодное оружие.
- Про этот трюк мне рассказал один старый блюзмен, он когда-то начинал в рок-группе, затем записался в армию, а после демобилизовался по ту сторону жанра. Так вот, - Бахус вложил нож в руку Виктора, - история этой песни гласит, что музыканты изрезали динамики и так добились нужного звучания. И судя по услышанному мной эффекту — это правда.
- Резать динамики?!
Бахус похлопал его по плечу:
- Ставки высоки. Но всё будет по-моему.
- Зачем резать грёбаные динамики?! - бросил ему вслед Виктор.
Спустя полчаса Виктор стоял на сцене, и его пальцы нервно постукивали по микрофонной стойке.
Слова Бахуса доносились до него обрывочным эхом, перебивая слова решающей песни, прокручивающиеся в его голове.
- Знаешь, в этот раз будет просто безумный звук, Бахус сделал что-то с настройками обеих сцен, - сообщил гитарист.
- Догадываюсь. И ещё одно: порежь динамики, - Виктор передал нож и кивнул в знак того, что он понимает, что делает. Конечно же, это было ложью.
Галлахэм смотрел на противоположную сцену, где уверенно возвышался Драко Ван Халлер в красной королевской мантии, обшитой по краям белым мехом, прилипающим к его влажной татуированной коже от шеи до кистей.
С лёгкостью перекрикивая всю сумму голосов зрителей, Бахус объявил:
- В этом зале слишком тесно для двух рок-звёзд! Мы ждём только одного победителя! Пора начинать большой, громкий, сотрясающий финал! Во имя рок-н-ролла и всех его святых ублюдков! Начинайте!
«Что есть рок-н-ролл?», - в который раз за свою жизнь спросил себя Виктор.
Свет в зале сменил свои позиции и теперь усиленно освещал две сцены, разделив их на красный и синий цвета. Был момент благоговейной тишины, разбавляемой лишь гудением подключённых инструментов и микрофонов. Дым-машины с шипением начали свою работу, окутывая синюю сторону Виктора и красную Драко в белое облако.
Большинство зрителей не могло определиться, в какую сторону им смотреть, и их головы поворачивались в ожидании начала поединка.
И через несколько секунд всё началось.
С красной сцены ударили гитарные рифы, проносясь сквозь дым и световые узоры на своём пути, а ударные мгновенно заставили кивать им в ритм, расталкивая спящий внутренний вулкан, фонтанирующий чистым драйвом.
I can’t get no satisfaction!
Зал взревел от восторга.
Виктор с опаской посмотрел на турнирную таблицу. Процент Драко стремительно поднимался.
- Давайте уделаем его! Нельзя же сдаваться под такую-то музыку.
Музыканты быстро переглянулись и после внутреннего отсчёта вступили в бой.
Виктор сам вздрогнул от того звука, что они сотворили, как и зрители, часть которых удивлённо обернулась в их сторону. Проглотив ком в горле, Галлахэм вступил:
Girl, you really got me goin'
You got me so I don't know what I'm doin', now…
The Kinks схлестнулись с The Rolling Stones! Мощная концентрация олдскула встряхнула зал. Драко не ожидал такого хода, но лишь больше распалился, оторвал микрофон от стойки, завертелся по сцене неистовым танцем и запел ещё громче:
I can't get no satisfaction
I can't get no satisfaction
'Cause I try and I try and I try and I try
I can't get no, I can't get no…
Зрители были в экстазе, а сидящие в vip-ложах встали со своих мест и прильнули к бортикам на своих балконах. Виктор добавил голосу немного хрипотцы под стать звуку из усилителей:
Yeah, you really got me now
You got me so I don't know what I'm doin', now
Oh yeah, you really got me now
You got me so I can't sleep at night…
И вдруг все увидели это. Конечно, всё можно списать на алкоголь или лёгкие наркотики, или перегруз всех каналов восприятия от аналогично перегруженных рифов и искрящейся техники. Но это видели не только зрители, мечущиеся от одной сцены к другой, ведомые притягивающей музыкальной силой. Даже трезвый и равнодушный ко всему охранник, закрывающий собой вход, удивлённо опустил руки скрещенные до того на груди и выдал:
- Ёбаные боги…
Сотканные будто бы из хаотичных клубов дыма, света, запахов, звуков и точно — самой музыки, над сценами, возникшие из струн, барабанных палочек, динамиков и голосовых связок воспарили две огромные фигуры. Обе соответствовали своим цветам, но цвета эти ежесекундно меняли оттенки, то наливаясь алой кровью, то бледно розовея, то становясь иссиня-космическими, то светлея, как солнечное небо. Эти фигуры крепли, приходили в движение и наливались жизнью, они были словно отображением Виктора и Драко, их воинами, возводящими поединок на новый уровень. Воины также держали гитары, и из них, при каждой взятой ноте вылетали яркие сгустки, будто метеоры, в сторону противника, разрывая дымчатое полотно при попадании. Схватка завораживала. Каждое слово песни, каждый удар барабана, каждый риф, каждое дрожание басовой струны, каждый искажающий эффект подпитывали и наполняли новыми силами своего парящего воина, который неистово атаковал противника всей силой мелодии, воплощённой в нём.
Кто-то от увиденного падал в обморок, кто-то заливал в себя алкоголь, а многих уже ничего не волновало, они были готовы танцевать целую вечность.
За своим синим воином, Виктор почти не видел, что происходит на другой сцене, он не понимал, что происходит, и внутри было чувство тошноты и полёта, как если бы некая энергия хотела вырваться наружу. Он уже не мог остановиться.
Драко вложился по полной:
I can't get no, I can't get no!
I can't get no satisfaction!
No satisfaction, no satisfaction, no satisfaction!
Его красный воин рванул вперёд, проносясь над головами, разрушая все законы физики и здравого смысла.
Виктор закрыл глаза и резко упал на колени, надрывая горло что есть силы. Синий воин перестал играть на гитаре, он схватил её за гриф и неожиданно для всех встал в стойку игрока в бейсбол.
You Really Got Me!
You Really Got Me!
You Really Got Me!
С закрытыми глазами Виктор почувствовал, будто бы он лично нанёс этот удар. Удар всей своей внутренней энергией, которая вырвалась наружу. Почувствовал, как «голова» красного воина встречается со всей мощью синей гитары. И Драко без сознания отлетает в стенку, обрушивая на себя картонный стенд с лейблами спонсоров.
***
- У тебя уже язык заплетается, что за чушь ты несёшь! – Макс засмеялся.
- Всё так и было… И потом королева устроила аудиесу…аудиенсю… а-у-ди-ен-ци-ю… и Бахус…и деньги… - Виктор запил слово ещё одним глотков виски и на секунду прикрыв глаза провалился в состояние, при котором уже не хотелось ни о чём говорить.
***
Последнюю ночь перед отъездом Дэвид провёл не в баре, в отличие от того с кем ему предстояло разделить дорогу.
Он открыл глаза и увидел, что ничего, увы, не изменилось. По-прежнему это была больничная палата с однотонными стенами, кроватями, ампулами лекарств на одинаковых тумбочках, униформой на медсестрах с одинаковыми пучками волос, только пациенты предоставляли хоть какое-то разнообразие. И то — в своих болезнях.
Предрассветные птицы что-то щебетали друг другу за окном, Дэвид глубоко зевнул и встал со стула с мягкой подвижной спинкой.
- Доброе утро, ковбой.
Дэвид положил руку на покрытое бледно-зелёным одеялом плечо мальчика.
- В этот раз меня не будет немного дольше. Не скучай, ладно?
- Ты знаешь моё мнение, два года Дэвид, два года…
Дэвид мельком взглянул на мужчину, стоявшего в дверях, лицо которого всегда было скрыто полями шляпы.
- Он не мёртв, у него есть шанс снова подняться, а теперь этот шанс более чем реален, - Дэвид снова посмотрел на мальчика. – Я отправлюсь к истокам музыки, в храм рок-н-ролла! Ты же прекрасно знаешь, какой в этом потенциал.
- Хватит ли этого потенциала на такое? – Боб всегда курил. Курил какой-то особый табак, о котором знают только настоящие ценители и который не купишь в магазинах. Табак, который тоже приблизит смерть, но сделает это с удивительным ароматом пряностей и свободы.
- Я тоже сомневаюсь, практически во всём, но… как мы можем упустить этот шанс. Будь у меня и в миллион раз меньше веры в музыку, я бы попробовал это сделать. Нас посылают на край света, а я готов идти и дальше, Боб, потому что я верю.
- Но БАР ты практически отрицаешь.
- Ставлю под сомнение, практически, как и всё остальное, я же говорил.
Боб рассмеялся прокуренным тембром.
- Это мне и нравится в тебе. Расскажи ему ещё одну из своих сказок и отправляйся. Дорога ждёт нас.
Дэвид собирался ответить, но Боб уже исчез, так же неожиданно, как и появился.
- Он прав, мне стоит рассказать тебе что-то на прощание, - Дэвид сел и поводил пальцами по подбородку покрывшемуся едва ощутимой утренней щетиной. – Есть одна история, скорее даже легенда, с которой начался мой интерес к истории музыки. Она называется «Песня Ветра».
***
Давным-давно, когда музыкальные жанры только начали обретать своих лидеров, когда народы пересекали и меняли континенты, следуя за зовом своей мелодии, когда страх сменялся надеждой и люди вступали в новый мир, в те годы жил человек, который называл себя Мистер Тамбурин.
Он путешествовал через многие страны, и даже океаны не могли встать у него на пути. Он пересекал любые расстояния с неизменной добродушной улыбкой и потрёпанной гитарой за спиной, струны которой он бережной протирал и настраивал каждое утро, прежде чем снова отправиться в путь. Это было время, когда вдоль дорог снова открывались мотели и закусочные и между городами можно было встретить сотни путешественников с горячими сердцами. Мистер Тамбурин часто останавливался в одном из таких заведений, доставал свою гитару и пел песни, порой затягивая концерты до самого утра, потому что никто не хотел расходиться, танцуя, смеясь и плача сквозь улыбку всю ночь, в потоке его песен.
Среди произведений отражавших его невероятный поэтический дар были и такие, которые оставались загадкой для слушателей: их язык и происхождение были неизвестны людям; но эффект производимый от их исполнения был ещё больше. Слухи о Мистере Тамбурине быстро превращались в легенды, и попасть на его спонтанное выступление стало мечтой многих из живущих тогда. Он с улыбкой оборачивался на колонны людей, идущих или едущих за ним по дорогам, куда бы он ни отправлялся.
Прошли десятки лет. Музыкальные жанры сплачивали людей, и их лидеры основывали свои коммуны, союзы и целые страны, но это влекло за собой и новые бедствия. Одни музыкальные жанры вели свой народ к гармонии, другие наставляли на путь разрушения, третьи балансировали на слишком тонкой грани, предпочитая уходить в сторону от остальных. Особенно остро эти противоречия выразились в музыке рока, который был наполнен настолько противоречивой силой, что она разделила этот жанр надвое, и тогда началась братоубийственная война.
С одной стороны стояли те, кто видел в роке согревающий огонь, а с другой те, кто хотел этим огнём сжигать. Разрушительная сила рока выразилась в десятках направлений, чудовищно извращавших музыкальное звучание. Они называли себя «Смертельным роком», «Демоническим железом», «Грайндроком», «Анархокором» и многими другими терминами отражавшими их искаженное представление о музыке.
И, конечно же, Мистер Тамбурин был на этой войне.
То был блеклый морозный день и даже к полудню, солнце не могло пробиться сквозь завесу мрачной облачной дымки. В паре часов ходьбы от того места, где будет построена первая столица, на широком поле ограждённом сетью холмов с востока и густым лесом с севера, развернулось финальное сражение за будущее рок-музыки.
После многочисленных стычек и смертельных поединков, обе стороны собрались с силами и выдвинули свои войска навстречу друг другу. Но к моменту, когда до сражения оставались считанные дни, сторонники классического рока осознали, что большая часть их лидеров и военных фронтменов погибли, так и не дойдя до последней битвы, из-за этого армия то и дело фальшивила и путала ноты, так что, когда из леса, продавливая снег стальными подошвами, показались чёрные флаги клана «Треш-металлистов», которые всегда первыми рвались в бой, мораль сторонников классического рока упала ниже уровня звучания чётвёртой басовой струны.
Первой же своей атакой, чёрные флаги вызвали мощный снежный буран, смешанный с оглушающим лязганьем расстроенных гитар и стуком железа. Строй классического рока был разбит, и хаотичные попытки собраться и сыграть что-либо для контратаки не имели успеха. Кланы «Смертельного рока» уже захлёбывались в победном кличе и срывались с места, чтобы добить противника в ближнем бою.
Этот день определял будущее не только рок-музыки, но и всех соседствующих жанров. Кто знает, в каком мире мы бы сейчас жили, если бы из дезориентированной гущи солдат не показался мужчина со старой гитарой за спиной.
Некоторые узнали в нём Мистера Тамбурина, хоть и были знакомы с ним только по слухам и легендам. Невзирая на яростное давление тяжёлого рока, пропитавшим всё вокруг, проникающим в кожу через острую пургу, Мистер Тамбурин уверенно шёл вперёд, неся микрофон на ножке с самым простым усилителем, годным разве что для спонтанного концерта на пару-тройку дюжин человек.
Мистер Тамбурин стоял между двумя армиями, одна из которых стремительно приближалась, чтобы уничтожить другую, перемолов её тяжестью ярости и металла. Он установил микрофон, морщась от снежной бури, подключил гитару. Прозвучал скромный перебор струн. А затем он запел.
Одна из тех песен, на языке, что все любили, но никто не понимал. Она была наполнена теплом, которое вырвалось наружу, растапливая снег, разгоняя тучи, прекращая метель. Солнечные лучи разрывали морозную пелену, освещали поле брани, раненные поднимались с земли и, в изумлённом трепете, смотрели на золотое сияние, которое обволакивало Мистера Тамбурина. Это уже была не песня, а целый гимн, он пел будто бы болью и надеждами миллионов голосов, которые складывались в один поток, подпитывали и направляли его.
Он пел про дороги, которые всем предстоит пройти и про древние горы, про моря и небеса, про бесконечные войны, плач невинных жертв и ветер, который хранит ответ, но никто за ним не может угнаться.
Все кланы тяжёлого рока остановились. Многотысячная армия замерла без чьего-либо приказа и побросала на землю музыкальные инструменты и оружие.
Когда Мистер Тамбурин прекратил петь и, обессиливши, упал на свежую траву, пробившуюся из-под растаявшего снега, его мелодия не затихла, все до единого, будто бы в трансе повторяли слова песни, наполняя себя совершенно новым пониманием музыки и того, к чему стоит стремиться.
В один день рок-музыка вновь стала цельной, раскол исчез вместе с тёмной стороной рока, которая растаяла, как снег, и ушла в историю к остальным ошибкам.
Эта победа привела к созданию первой Рок-Республики и началу эпохи новых великих музыкантов и песен, истории про которых также граничат с вымыслом и легендами. И нет никаких сомнений, что без Мистера Тамбурина и других героев наш мир звучал бы совершенно иначе.
***
Идя к назначенному месту, Виктор ненавидел каждый звук и каждый лучик света, падающий на его глаза красные с похмелья. В голове путались события последних дней, которые сами перемешались и никак не выстраивались в ряд. Он помнил бар, женщину, государственных агентов, возникновение гигантских фигур из музыки, победу(?). Затем был почти забытый разговор с Бахусом, который ликовал от увиденного и обещал помочь Виктору с карьерой по возвращению, а также заверил, что перечислит все выигрышные деньги на банковский счёт, которого у Виктора никогда и не было, а чтобы его открыть потребуется несколько дней. Поэтому и эту процедуру пришлось отложить до возвращения.
А о том, куда же всё-таки Виктору предстоит отправиться, он узнал уже на следующий вечер, когда чёрный кабриолет подъехал к его дому. Советник по безопасности, тот мудак, что угрожал обесчестить и без того сомнительную биографию Галлахэма, сидел на его старом диване по соседству с разбросанными бутылками с развешанной одеждой на верёвке поперёк комнаты.
Они заключили контракт. Виктор как профессиональный независимый музыкант, войдёт в состав группы, которая должна будет забрать музыкальный артефакт находящийся на другом конце света в Империи Джаз. Несмотря на жест доброй воли в знак хорошего дипломатического прошлого, посол Империи выставил жёсткие условия — в состав группы не должен входить ни один военный или приближённый королевы Республики, более того, в этой группе должно быть всего трое человек, включая самого посла. Это во многом объясняло тот необычный кастинг на свободное место, в который вовлекли Виктора.
Но Виктор готов был тысячу раз послать в пекло и советника и Империю и даже саму королеву, до тех пор, пока ему не назвали плату за его помощь.
Освобождение от всех налогов до конца жизни и снятие аренды с «Бриолина».
Поэтому Виктор шёл по каменистой набережной, ненавидя и солнце и шелест шин и гитарные струны и песню старика в военных сапогах, что пел один из пацифистких гимнов на старом языке — «Fortunate son»:
…they send you down to war.
And when you ask them
How much should we give?
They only answer more! more! more!
It ain't me
it ain't me
I ain't no military son…
«Уже давно никто не воюет, хватит об этом», - раздраженно подумал Виктор.
Протиснувшись через группу зевак перед пацифистом, он шёл дальше, чтобы отправиться на край света, и даже не подозревал, что его ждёт впереди.
Продолжение следует…
Дата добавления: 2015-02-16; просмотров: 75 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Глава I Бытие | | | Ботникова А.Б. Немецкий романтизм: диалог художественных форм. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2004. |