Читайте также:
|
Данная археологическая культура весьма показательна с точки зрения сложности и многообразия этноязыковых процессов, характерных для лесной зоны Восточной Европы. В рамках зарубинецкой археологической культуры, вероятно, имели место процессы славянского этногенеза. Вместе с тем существует мнение, что население зарубинецкой археологической культуры могло быть балтоязычным. Кроме того, как уже говорилось, данная культура находится на самой восточной границе латенской культурно-исторической области и соответствует основным признакам латенизированных культур, что, скорее всего, вызвано не приходом сюда неких кельтских групп, а лишь их опосредованным культурным воздействием. В целом зарубинецкая археологическая культура, вероятно, представляет собой новообразование, возникшее в результате взаимодействия и смешения местных племен с неоднократно проникавшими сюда с северо-запада, запада и юга группами разнородного населения. Хронологические рамки зарубинецкой археологической культуры, по последним данным, — рубеж III-II вв. до н.э. — середина I в. н.э. Племена, оставившие памятники зарубинецкой археологической культуры, обитали в Припятском Полесье, в правобережном Среднем и Верхнем Поднепровье и на Левобережье Днепра до бассейна Среднего Сейма.
Памятники зарубинецкой археологической культуры представлены поселениями и могильниками. Известны как укрепленные, так и неукрепленные поселения — как правило, в поймах рек, на речных террасах или на возвышениях в долинах рек или же на мысах. Городища укреплены рвами и валами, иногда с неясными деревянными конструкциями (частоколами?). Небольшие прямоугольные наземные или углубленные жилища с очагом по центру имели в северной зоне зарубинецкой археологической культуры бревенчатые стены, тогда как в южной — плетневые с глиняной обмазкой на столбовой основе.
Могильники зарубинецкой археологической культуры — это типичные бескурганные «поля погребений». В неглубоких ямах непосредственно на земле или в сосудах-урнах хоронили прах кремированных на стороне людей, причем кости тщательно очищали от погребального костра. Прах мог сопровождаться керамическими сосудами, оружием, орудиями труда, украшениями (обычно фибулами), иногда ритуальной пищей (несожженные кости свиней, коров или баранов). Трупоположение практиковалось зарубинецкими племенами гораздо реже.
Хозяйство и ведущие формы материальной культуры. Основу хозяйства племен зарубинецкой археологической культуры составляло земледелие - очевидно, подсечно-огневое и переложное — с использованием деревянного рала без железного сошника. Применялись железные слабоизогнутые серпы и каменные зернотерки. Культивировали просо, ячмень, некоторые разновидности пшеницы (сохранились зерна и отпечатки зерен на стенках сосудов), репу лен и коноплю. Значительную роль играло придомное скотоводство: разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней и лошадей. Для заготовки сена использовали короткие железные косы. Практиковалась также охота с собакой — как мясная, так и пушная. Были широко развиты черная и цветная металлургия и металлообработка. Железо восстанавливали из местной болотной руды в специальных глинобитных горнах, остатки которых обнаружены на поселениях. Зарубинцы освоили цементацию и технику пакетирования. Остатки кузнечных шлаков обнаружены практически на каждом поселении. Но известны и специализированные поселения металлургов.
Бронзу, поступавшую в основном из северопричерноморских античных колоний, плавили в глиняных тиглях, лили в формы с помощью остродонных льячек, а также ковали, чеканили, подвергали протяжке. О ткачестве свидетельствуют пирамидальные или конические глиняные грузила для станков и биконические глиняные пряслица.
В керамическом производстве еще не использовали гончарный круг с ножным вращением (при этом чернолошеная посуда подправлялась на ручном круге), но формы сосудов весьма разнообразны. Это в первую очередь горшки, а также корчаги (емкостью до 20-30 литров) для хранения припасов, сковороды для выпечки лепешек, миски и кувшины. Сосуды декорировались насечками и вдавлениями по краю, валиком с ямочными вдавлениями на корпусе, налепными псевдоручками-подковками, расчесами, зубчатым штампом. Известно также орнаментальное сочетание лощеных и намеренно ошершавленных зон. Кроме того, до 15% керамики, обнаруживаемой на зарубинецких поселениях Среднего Поднепровья, составляют привозные гончарные сосуды, в основном античные амфоры.
Хотя на зарубинецких памятниках редко встречаются предметы вооружения и конского снаряжения, очевидно воздействие на местную культуру соответствующих кельтских и сарматских традиций. Латенское влияние ярко проявляется, помимо того, в погребальном обряде, в керамическом комплексе и в элементах костюма — в украшениях и деталях одежды. В этом отношении надо, прежде всего, выделить многочисленные фибулы из бронзы и железа (их известно уже около 700). Во II-I вв. до н.э. они производятся здесь по латенскому образцу, а в I в. н.э. сюда из римских провинций поступают фибулы новых типов. Наиболее распространены и считаются специфично зарубинецкими фибулы, возникшие на базе латенской схемы, но с нетипичной для нее треугольной пластиночкой, напускаемой на спинку фибулы. К распространенным типам украшений относятся также бронзовые одежные булавки - посоховидные и со спиральным многовитковым завершением, бронзовые браслеты и кольца, железные подковообразные фибулы. Стеклянные разноцветные бусы привозились из северопричерноморских античных центров.
Исчезновение зарубинецкой археологической культуры как археологического феномена, очевидно, обусловлено миграциями ее племен под влиянием экологических факторов и сменой материального комплекса в новых зонах расселения под культурным воздействием аборигенов этих новых районов. После этого в зарубинецком ареале, а также в бассейне Десны, в Смоленском Поднепровье, в верховьях Западной Двины, в бассейне Северского Донца и на Верхнем Хопре, в Прикарпатье, на Волыни и в устье Дуная появились новые, так называемые позднезарубинецкие памятники (середина I-II в. н.э.). В ареале этих памятников, по мнению ряда исследователей, последующие процессы славянского этногенеза протекали в рамках киевской и Черняховской археологических культур.
В последнее время дьяковская археологическая культура Волго-Окского междуречья и Верхнего Поволжья датируется в пределах VI в. до н.э. — IV/V вв. н.э., хотя сохраняется и традиционное мнение о более широких рамках ее существования — с VIII в. до н.э. по VII в. н.э. В любом случае наиболее интенсивная жизнь на поселениях дьяковской археологической культуры относится к периоду V в. до н.э. — IV в. н.э.
В этноязыковом отношении население этой культуры было изначально финно-угорским, а затем на этот субстрат наслаивается балтский элемент в результате продвижения балтских племен с запада на восток. Соответственно исследователи делят данную археологическую культуру на восточный регион, где преобладал финно-угорский элемент, и западный, где наряду с этим элементом был значителен балтский компонент.
Создатели дьяковской археологической культуры были предками мери и веси — финно- угорских народов раннего Средневековья. Кроме того, на финальной стадии существования дьяковской археологической культуры с ее создателями, очевидно, вступили в контакт славяне, пришедшие в Волго-Окское междуречье.
Дьяковская археологическая культура известна почти исключительно по поселениям. Известны уже около пятисот дьяковских селищ и городищ, тогда как погребальные памятники исследованы крайне недостаточно.
Основная информация о дьяковской археологической культуре получена в результате раскопок городищ (их известно более двухсот), которые чаще всего занимают естественно укрепленные места — мысы у слияния рек и между оврагами либо останцы.
Площадь их невелика, но заселены они достаточно плотно. Начало жизни на городищах — не позднее VI в. до н.э., запустение — в V-VI вв. н.э. Самые известные из них: Дьяково у сел Дьяково и Коломенское (ныне в черте Москвы), Троицкое под Можайском, Щербинское под Подольском, Настасьино под Коломной и тд. Их оборонительная система постоянно совершенствовалась. Вначале защитой большинства городищ служили вал (иногда с частоколом по гребню) и ров. Со временем число валов некоторых городищ возросло до двух-трех. Местами использовалась и система жилых стен, формируемая многокамерными жилищами, размещенными по периметру поселения и служащими дополнительными укреплениями. Жилищами преимущественно служили прямоугольные наземные срубные и плетнево-столбовые дома — в основном многокомнатные (так называемые «длинные дома»), со временем сменившиеся однокомнатными.
Погребения известны только в связи со средним и поздними этапами существования дьяковской археологической культуры. Это «домики мертвых» — срубы, содержащие сосуды с остатками кремации, произведенной на стороне.
Для хозяйства дьяковцев был характерен земледельческо-скотоводческий уклад при существенной роли рыболовства и охоты. Доказательствами наличия земледелия являются в первую очередь находки серпов, мотыг и зерен (просо, ячмень, пшеница, лен). О скотоводстве свидетельствуют многочисленные кости свиней, коров, лошадей, об охоте — кости пушных и иных зверей, о существовании цветной и черной металлургии — тигли, льячки и крицы.
В совершенстве была развита костяная индустрия (производились орудия труда, рукояти ножей, гарпуны, черешковые и втульчатые наконечники стрел местных типов, зооморфные изображения и т.д.). На рубеже эр становится меньше изделий из кости — больше из металла, в основном из железа. Особенно много серпов и ножей. С рубежа эр широко распространяются местные железные наконечники стрел с двумя шиповидными выступами в основании пера, с черешком для крепления к древку. Начиная со II-III вв. н.э. ассортимент изделий из железа уже весьма широк: это мотыги, косы, клещи, проушные топоры и кельты, шилья, рыболовные крючки. Применяется и бронза — в частности, для браслетов, подвесок и блях.
Характерной чертой дьяковской археологической культуры на ее ранних стадиях является господство сетчатой («текстильной») керамики, более редки сосуды с рогожной поверхностью (создается с помощью гребенчатого штампа, имитирующего ткань), еще реже — со штрихованной поверхностью. Однако примерно в конце II в. до н.э. доля сетчатой керамики сокращается, зато на первый план выходит гладкая грубая посуда с массой примесей в тесте, богато орнаментированная по краю венчика и по верхней части стенок (применяется гребенчатый штамп, защип по верху, прочерчивание); есть и чернолощеные сосуды. В основном характерны горшки — приземистые и вытянутые баночной формы, а также миниатюрные сосудики.
Интересны появившиеся с рубежа эр так называемые грузики «дьякова типа» из глины или кости в форме гриба, усеченного конуса, биконуса или башни из усеченных конусов. У них всегда имеется вертикальный канал и насечка по краю основания. Предположения о назначении этих предметов весьма разнообразны: рыболовные грузила, ткацкие грузики, мера веса, пуговицы, пряслица, крышки жировых ламп, предметы, связанные с почитанием светил и культом предков.
Возможные древние этнонимы создателей дьяковской (по другим версиям — ананьинской и городецкой археологических культур) — иирки и фиссагеты, интересное описание которых как лесных охотников встречается впервые в V в. до н.э. у Геродота.
К востоку от дьяковской археологической культуры, в бассейне Камы до ее впадения в Волгу, на прилегающих средневолжских территориях и на северо-востоке Европы, локализуется финно-угорская ананьинская культурно-историческая область, датируемая в пределах IX/VIII-IV/III вв. до н.э. В нее входил ряд археологических культур (собственно ананьинская, акозинская и постмаклашеевская культуры), принадлежавших далеким предкам современных пермских и некоторых волжских народов финно-угорской ветви уральской языковой семьи — прежде всего коми-пермяков и удмуртов.
Ананьинская область существенно отличается от других лесных культур гораздо большим количеством бронзы и железа уже в ранний период. Высокий уровень местной цветной металлургии подтверждается находками не только соответствующих изделий, но и местных бронзолитейных орудий, имеющих однотипную форму и орнамент. Что же касается черной металлургии, то, как уже отмечалось выше, южнотаежное Волго-Камье было одним из передовых районов железообработки наряду с Предкавказьем (тесные металлургические связи с которым подтверждены данными металлографического анализа), Закавказьем и лесостепным Поднепровьем.
Основа хозяйства — животноводство (состав стада — свиньи, крупный рогатый скот, низкорослые лошади, овцы). Земледелие играет подсобную роль (известны бронзовые серпы, костяные мотыги, зернотерки). Широко практиковалась охота, в том числе на пушных зверей, а также рыболовство.
Основные памятники ананьинской области — поселения и могильники. Большинство поселений занимают естественно укрепленные места — мысы; известны как городища, так и селища и временные стоянки. Распространена оборонительная система, состоящая изо рва и вала, на котором могла стоять бревенчатая стена; иногда валы обкладывали известняковыми плитами. Жилищами служили в основном наземные дома срубной либо каркасно-столбовой конструкции. Известны и длинные дома, разделенные на продольно размещенные жилые отсеки с очагом в каждом.
Могильники бескурганные, размещаются по берегам рек (крупнейшие — Ананьинский, Старший Ахмыловский и др.). Практиковалось трупоположение в ямах (чаще на спине, в вытянутом состоянии), значительно реже — трупосожжение на стороне (с последующим помещением праха в ямы- могилы или же в «домики мертвых», аналогичные дьяковским). Известны и кенотафы.
Изредка для обкладки стен могильной ямы использовали каменные плиты или же сооружали в ямах каменные ящики. Над могилами могли насыпаться небольшие земляные холмики, устанавливаться столбы и даже небольшие срубы-жилища, служившие своеобразным наземным домом для погребенного (либо, в большинстве случаев, закрытого в яме, либо оставленного непосредственно в срубе). Иногда в межмогильном пространстве или над могилами устанавливались каменные стелы: псевдоантропоморфные столбы с изображением оружия (топора и кинжала) и геометрических знаков, позднее — изваяния в виде человеческих фигур в полный рост с оружием.
Могилы размещаются рядами, в них присутствует напутственная пища, оружие, орудия труда, украшения, керамические сосуды.
Известны также жертвенные места — как самостоятельные, так и в пределах могильников и поселений. При обнаружении они представляют собой участки с массой пережженных костей животных и предметов обихода. Иногда золой жертвенного костра засыпали дно могилы и самого погребенного.
На основании раскопок поселений и могильников восстанавливается яркая материальная культура ананьинцев. Особого мастерства они достигли в цветной и черной металлургии. Многочисленны бронзовые «кельты» и наконечники копий с отверстием в нижней части пера или с рифлением по перу. Хорошо известны мечи и кинжалы. Сначала, в VIII-VII вв. до н.э., они бронзовые и биметаллические, предскифского (киммерийского) типа, а затем, в VI-V вв. до н.э., здесь распространились железные акинаки местного производства. Боевые ножи имели широкий клинок с горбатой спинкой и вогнутым или прямым лезвием. Наконечники стрел костяные черешковые и втульчатые (аналогичные дьяковским), а также бронзовые и железные втульчатые скифо-савроматского типа. Многочисленны боевые чеканы (клевцы) с трубчатой втулкой — как цельнобронзовые, так и биметаллические (с железной боевой частью и бронзовой втулкой).
Оружие и некоторые другие категории изделий порой украшены в местном зверином стиле, возникшем, как и многие местные типы оружия, под скифо-савроматским влиянием.
Керамика ананьинской области лепная. В основном это кругло- и плоскодонные сосуды, декорированные вдавлениями крученого шнура и гребенчатого штампа, а на западе ареала, в зоне контакта с дьяковской археологической культурой — сосуды с «текстильным» орнаментом.
В течение IV—III вв. до н.э. ананьинская культурно-историческая область эволюционировала в пьяноборскую (пьяноборско-гляденовскую) культурно-историческую область, существовавшую в III в. до н.э. — II в. н.э. В рамках этой области нашли продолжение и развитие ананьинские традиции фортификации, домостроительства, погребального ритуала и культа. В этот период на многих поселениях, существовавших еще в ананьинскую эпоху, продолжается жизнь, но возникает и много новых укрепленных поселений. Пьяноборские могильники (в том числе у с. Пьяный Бор, давшего название всей археологической культуре) — бескурганные, как и ананьинские. Преемственность пьяноборского погребального обряда по отношению к ананьинскому отразилась, в частности, в сохранении обычая обертывания умерших в луб или бересту. Но появились и захоронения нового типа — в деревянных гробовищах. При этом для пьяноборских погребальных комплексов (в особенности женских) характерно наличие множества украшений и деталей костюма. Эго в первую очередь височные подвески в виде вопросительного знака, округлые нагрудные бляхи и в особенности крупные (до 30 см в длину) женские парные поясные застежки эполетовидной формы, состоящие из двух бронзовых блях, соединенных между собой железными стержнями, обмотанными бронзовыми листками. В погребениях обнаружено также множество стеклянных бус, поступавших в данный район из северопричерноморских античных городов.
Кроме того, для северной зоны пьяноборско-гляденовской области — в Верхнем и Среднем Прикамье типичными стали ритуальные центры с массовыми жертвоприношениями, дошедшие до наших дней в виде так называемых костищ с остатками глинобитных и каменных площадок, с мощными напластованиями пережженных и непережженных костей животных, с многочисленными вещевыми приношениями. Самое известное костище — Гляденовское близ Перми — содержало около 19 тысяч изделий (украшения, предметы обихода и их модели, культовые статуэтки, монеты), в том числе античного и среднеазиатского производства.
Как и в ананьинскую эпоху, скотоводство оставалось основой хозяйства. Мотыжное земледелие, охота, рыболовство играли подсобную роль. Ананьинскую традицию продолжает и лепная круглодонная чашевидная посуда пьяноборской эпохи с ямочным орнаментом, с хорошо выраженной шейкой, но без утолщения вокруг нее, столь типичного для ананьинского времени.
Дата добавления: 2015-02-16; просмотров: 166 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |