Читайте также:
|
Однако этим не ограничиваются те возможности, которые открываются перед полевым археологом, особенно если он стремится посредством активизации приемов исследования изыскивать новые пути, которые могут привести к построениям исторических выводов на основе археологических материалов. Приведем примеры. Мощность культурных напластований и обилие их в течение какого-то отрезка времени нередко считаются достаточно надежным доказательством интенсивной жизни, а иной раз даже большого подъема. Рассмотрим это положение. Напомним, что анализ истории образования культурных напластований античных городов показал, что они обычно не являются результатом постепенных отложений, образующихся в течение длительного периода. Напротив, эти напластования обычно возникают в сравнительно короткий срок, когда разрушаются постройки, и в немногим больший промежуток времени, когда на этом месте появляются новые сооружения.
Таким образом, анализируя культурные напластования в качестве источника, отражающего уровень экономического развития общества, не нужно забывать, что нельзя ограничиваться одними количественными показателями (число напластований, их толщина), не обращая внимания на их природу, а именно: возникли ли эти слои в процессе разрушения построек (вследствие их обветшания, пожара, возможно иных причин) и остались ненарушенными до обнаружения их археологом или же, напротив, это результаты не гибели сооружений, а активной творческой деятельности, например устройства обширных, всегда находившихся ниже дневной поверхности монументальных субструкций и мощных насыпей террас, сооружение которых требовало немалых усилий. Разумеется, такие грандиозные работы возможны только во времена большого экономического подъема, между тем как значительная толщина напластований, возникших в результате процесса разрушения построек, еще не является показателем большого благополучия.
Дело в том, что интенсивность формирования слоев нередко бывает результатом довольно быстрого обветшания и разрушения небрежно сооруженных скромных[337] жилых построек, что приводит к более быстрой смене культурных напластований, чем это наблюдается в условиях более солидного строительства. Если быстрая смена слоев наблюдается на больших раскопанных площадях, то это можно считать характерным для жизни всего города или поселения и позволяет сделать существенные исторические выводы. В качестве примера приведем стратиграфию Пантикапея, которая по данным раскопок 1957 г. состояла из девятнадцати слоев[338].
Из этих слоев три приходилось на VI в. до н. э.; также три — на V — начало IV в. до н. э.; шесть — на время примерно со второй четверти IV в. до н. э. до последней четверти II в. н. э. и семь — на промежуток времени с конца II в. н. э. до разрушения Пантикапея в 70-х годах IV в. н. э. Таким образом, в первых двух случаях на столетие приходится по три слоя (следовательно 30— 40 лет на слой), в следующем — примерно, на 550 лет — шесть слоев (следовательно, около 90 лет на слой), наконец, в последнем — примерно на 180—190 лет также семь слоев, т. е. в среднем 26—28 лет на слой. Таким образом, позднеантичный период, судя по всем данным отнюдь не бывший временем процветания Пантикапея, отличается обилием культурных слоев, кстати сказать, обладающих значительной толщиной. В противоположность этому совершенно иная картина наблюдается в периоды наибольших подъемов города в IV в. до н. э. и I в. н. э., а равно и во времена сравнительного благополучия.
Если расчеты количества слоев, относящихся к тому или иному большому периоду, не вызывают особых затруднений, то несколько сложнее сопоставление толщи этих напластований. Однако и здесь можно наблюдать некоторую закономерность, которая может быть выявлена, если учитывать качественную природу слоя, а именно: является ли он слоем, возникшим при разрушении или же в условиях создания новых сооружений.
Наблюдения над первыми (т. е. «слоями разрушения») показали, что примерно в первые два века (VI — начало IV в. до н. э.) существования Пантикапея отложились напластования 2½ м толщиной, в последующие шесть веков (IV в. до н. э. — II в. н. э.) общая мощность слоев составила 2¾ м, и, наконец, менее чем за два века (III—IV вв. н. э.) — около 2 м. Таким образом, за четыре века в начале и конце существования Пантикапея мощность напластований оказалась значительно большей, чем за остальные шесть веков; причем в течение столетня в VI—V вв. до н. э. и III—IV вв. н. э. толща напластований достигала 1, 5 м, между тем как с IV в. до н. э. до II в. н. э. не наблюдается даже третьей части этого количества.
Если так обстоит дело со «слоями разрушения», то совершенно иную картину дают «слои созидания». Не играя сколько-нибудь существенной роли в периоды двух первых и двух последних веков существования города, они в виде мощных насыпей террас, сооружавшихся в IV в. до н. э. — II в. н. э., в целом превосходят 6 м.
Выясненный в результате изложенных нами наблюдении характер нижних напластований города может свидетельствовать о бедности основателей апойкии, а в случае, если это явление наблюдается на значительных площадях, то и слабой экономической дифференциации. Если над такими напластованиями лежат слои, относящиеся к большому промежутку времени, заключающие остатки грандиозных общественных зданий или больших сооружений градостроительного порядка, то такой результат раскопок позволяет прийти к выводу о значительном экономическом подъеме данного города или даже государства. Сказанное, однако, не распространяется на случаи, когда в подобном слое обнаружены монументальные развалины, принадлежавшие жилым домам; в последних можно видеть надежное указание на наличие сильного экономического неравенства, а отнюдь не доказательство общего экономического подъема и расцвета полиса. Сосуществование богатых жилых домов в Ольвии III в. до н. э. и плачевного состояния полисной казны, красочно обрисованной в декрете в честь Протогена, является наглядным тому доказательством.
Наконец, если над длительно существовавшими средними напластованиями лежат быстро сменявшие друг друга слои, это является показателем сильного огрубения технических приемов строительства, вероятно, связанных со значительной экономической депрессией, иногда даже «увяданием» данного населенного пункта. Подобная особенность стратиграфии селища позволяет предполагать сильную эксплуатацию его обитателей.
Не нужно забывать, что сказанное нами относится только к жилым кварталам рядовых городов или поселков и никак не может быть перенесено на другие объекты, например на общественные или культовые центры крупнейших столиц Средиземноморья, где строительство многочисленных новых зданий, переделки их, различные пристройки отнюдь не являются показателями упадка.
Возвращаясь к вопросу о слоеобразовании, нужно отметить еще одно важное обстоятельство, игнорирование которого может привести к неправильным представлениям. Дело в том, что в зависимости от преобладания того или иного строительного материала создаются различные условия формирования слоев. Равным образом неодинаковые трудности испытывает археолог, поставивший своей задачей выяснить роль основных строительных материалов в тот или иной период на основе анализа культурного слоя того времени. В качестве примеров приведем наблюдения над античными напластованиями Пантикапея, содержащими остатки разрушенных построек из сырцового кирпича или камня, и средневековыми слоями Фанагории, видимо, изобиловавшими зданиями, сооруженными из самана (блоками из черноземной земли часто с примесью навоза).
Легче всего поддаются выявлению остатки сырцовых стен; этому способствуют два обстоятельства: пласт глины, в который превращаются эти развалины (частично смешанный с землей), малопригоден для последующего использования, к тому же этот пласт обычно довольно резко отделяется от остальной насыпи культурных напластований городища[339]. Значительно сложнее картина, когда камень является доминирующим строительным материалом. Пришедшие в негодность постройки из камня, даже из грубо обработанного, не говоря уже о хорошо отесанных квадрах, нередко выбираются почти начисто, что в частности способствует уменьшению толщины напластований периодов экономического подъема. Еще сложнее обстоит дело при разрушении саманных стен. Состоящие из черноземных блоков, они, разрушаясь, становятся такой же землей, из которой они были сформованы, совершенно смешиваясь с остальной насыпью слоя.
Как говорилось выше, культурные напластования формировались в различные по продолжительности периоды. Так, в Пантикапее они охватывают промежутки времени примерно от столетия до немногим более чем четверть века. Однако в том же Пантикапее нам известны случаи, когда образование слоев происходит значительно скорее, а именно: на весьма ограниченном участке жалкие, быстро приходящие в негодность строения сменяют друг друга с такой быстротой, что на время существования каждого на круг приходится лет восемь[340]. Разумеется, это цифра средняя и в действительности были отклонения в ту и другую сторону, однако вряд ли очень большие.
Подобные микрослои могут лежать в том же горизонте с одним-двумя слоями, образовавшимися от разрушения солидных построек, которые простояли в течение всего того времени, когда находившиеся по соседству жалкие постройки сменяли друг друга, а иной раз и значительно дольше. Не приходится сомневаться в том, что эти остатки связаны с деятельностью крайне бедного населения. В случае, если остатки лачуг и монументальных зданий принадлежали жилым домам, это позволяет сделать вывод о большой экономической дифференциации.
Выше уже было упомянуто о возможности очень интенсивной выборки камня из культурного напластования, которая может привести к полному уничтожению остатков архитектурных сооружений и придать перерытому слою аморфный характер взамен обычного более или менее правильного чередования земляных пластов.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 116 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |