Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Кинесика

быть описано как 'способ ношения чего-либо или способ действия'. По данным первых английских памятников, где встречается слово gesture, оно имело в тот период времени значение 'то, как человек стоит или хо­дит'. Как отмечает А. Кендон, позднее, в британских трактатах, относя­щихся к риторике, это слово применялось только для обозначения пра­вильного телесного поведения оратора во время произнесения речей, то есть того, как оратор должен использовать возможности своего тела, чтобы воздействовать на слушателей (Кендон 1981, с. 150—151). Такое словоупотребление сближается с современным употреблением термина

жест.

Люди общаются между собой не только с помощью слов, но и посред­ством телесных движений. Каждый из атрибутов тела, будь то форма, раз­мер, положение или рост, при определенных условиях выражает или пе­редает некоторое значение. Даже неисполнение жеста, например, когда че­ловек сдерживает проявление на лице своих подлинных чувств радости или горя — мы часто говорим в подобных случаях, что по лицу человека ничего не видно или что у него непроницаемое лицо, — может оказаться столь же значимым, сколь смех или слезы. Возраст, род занятий, жизнен­ные радости и невзгоды, чувства и мысли — всё оставляет "следы" на че­ловеческом теле и находит свое отражение в невербальном поведении че­ловека. Тело, его движения и действия, по словам замечательного отече­ственного историка и философа М. Я. Гефтера, "являются таким же исто­рическим документом, свидетельствующим о прошлом, как дневник или

грамота".

Между жестовыми и естественными языками наблюдается определен­ное сходство. Параллельное существование и взаимодействие языка тела и языка слов в акте коммуникации возможно в силу того, что глубинные процессы, лежащие в основании невербальной и вербальной деятельности человека, по всей видимости, в существенных отношениях аналогичны Об этом говорят, как минимум, следующие четыре факта:

(а) в определенных условиях смысл может выражаться только жес­
тами, только словами или комбинацией тех и других знаков. К та­
ким смыслам и жестам относятся, например, смыслы 'иди сюда' и 'отлич­
но' и, соответственно, жесты поманить пальцем и показать большой па­
лец ("во");

(б) жестовое поведение людей, как и речевое, меняется в пространст
ве, во времени, а также под действием изменяющихся социоэкономичес
ких и культурных условий; ср.:

У каждого времени своя жестикуляция, своя походка, своя манера рас кланиватъся, брать под руку, пить чай, держать речь. В пятидесятые го ды вели себя иначе, чем в тридцатые или двадцатые. Например, на все: произвело впечатление, что Зубр поцеловал руки встречавшим его женщи нам. Тогда это было не принято. Поеживались от его громкого голоса от неосторожных фраз. Что-то было в поведении приехавших не нынеш

168 _____________________________________________ Г. Е. Крейдлин

нее, не тутошнее и в то же время смутно узнаваемое, как будто появи­лись предки, знакомые по семейным преданиям. Этакое старомодное, от­житое, но было и другое — утраченное (Д. Гранин, Зубр);

(в) жесты, как и языковые единицы, по большей части являются сим­
волическими знаками. Они образуют лексикон языка тела, точно так же,
как лексические единицы принадлежат словарю естественного языка;

(г) многие жесты данного языка тела допускают перевод не только на
вербальный язык, но и на другой жестовый язык, причем проблемы пере­
вода, связанные с жестовыми языками, примерно те же, что и проблемы,
касающиеся перевода с одного естественного языка на другой.

Репертуар жестов, вообще говоря, со сменой языка меняется. Согласно свидетельствам ряда исследователей (см., в частности, Бирдвистел 1964, Познер и др. 1998) усвоение людьми нового языка тела происходит значительно медленнее, чем овладение новым языком. Так, Р. Бирдвистел в течение довольно длитеиьного времени наблюдал за одним человеком (мэром Нью-Йорка Фиорелло ЛаГуардиа), свободно говорящим на трех языках — английском, идиш и итальянском, и заметил, что с каждой сме­ной языка у этого человека менялось также кинетическое, в частности же-стовое, и параязыковое поведение.

На протяжении истории многие жесты проходят путь от иконических знаков до символических, от выражения конкретных "простых" значений с помощью иконических форм к выражению самых абстрактных идей. В тех ситуациях устного общения, когда речевые и языковые единицы яв­ляются явно преобладающими, доминирующими способами кодирования и передачи смыслов, последние часто структурно оформляются и кодиру­ются не одними только лингвистическими средствами, но также знаковы­ми элементами поз и движений различных частей тела.

Несмотря на наличие важных общих свойств, между естественным языком и языком тела имеются куда более заметные фундаментальные различия, не позволяющие рассматривать эти языки как изоморфные се­миотические коды или хотя бы как явления одного порядка. Укажу здесь лишь на три наиболее очевидных различия.

Во-первых, между носителями естественного языка существует опре­деленное согласие относительно формы, значения и употребления языко­вых единиц: почти про каждый элемент носители данного языка могут сказать, принадлежит он языку или нет, и если да, то что он значит и как употребляется в предложении и тексте, при этом большого расхождения во мнениях обычно не наблюдается. И хотя в большинстве случаев не­многие люди способны точно и ясно описать семантику языковых единиц или сформулировать правила их употребления, все они примерно одина­ково реагируют и на возможные изменение формы единиц, и на измене­ние значения, причем это касается не только центра языковой системы, но и периферии. Естественные языки все состоят из относительно ста­бильных и дискретных единиц; никакой сопоставимой стабильности