Что это было? 3 страница

С любовью,
Линдси

Она даже оставила на записке свой поцелуй. Я чувствую нарастающий гнев и смятение. Как понять двух зайцев одним ударом? А как насчет дат? Я и раньше думал об интервалах событий. Что я упустил? На что не обратил внимание? Я так погряз в своих мыслях, что вздрогнул, когда машина остановилась.

— Мы на месте, — прошептал Фрэнк, опустив глаза. Я сглотнул, пытаясь скрыть свои эмоции и засунуть их куда подальше, чтобы быть сильным хотя бы для брата. Я вышел из машины с Фрэнком; Фрэнк поставил её на сигнализацию. Мне весьма неловко, но, тем не менее, я уже стою возле двери его небольшого дома. Сделав глубокий вдох, я позвонил в дверь.

Один раз.

Два раза.

Три раза.

Я собирался выломать эту гребанную дверь, но она резко распахнулась; Майки удивленно смотрел на меня. Выглядел он дерьмово, даже слишком. Его глаза покраснели, а по щекам текли слезы. Его волосы спутаны, а одежда мятая и грязная. Под глазами начали появляться мешки.

Я с ужасом уставился на лицо младшего брата. Он выглядит таким слабым и беспомощным, а прошло всего пару часов. Что же будет дальше?

— О Джи! — сказал он, бросаясь ко мне в объятия. Я поймал его и обнял, как бы защищая. Мы так и стояли на крыльце, пока Фрэнк не потянул мою руку, указывая на соседей, внимание которых мы привлекли. Я недовольно взглянул на них, заводя Майки в дом.

— Да ладно, Майки. Пошли в гостиную, — предложил я. Он сел на диван, а я принес ему одеяло. — Хочешь кофе? — он кивнул, и я тут же отправился на кухню, оставив Фрэнка и Майки наедине в гостиной.

Прошла целая вечность, пока готовилось кофе. Я буквально отсчитывал секунды, нетерпеливо стуча пальцами по деревянной столешнице. Наконец, кофеварка дала понять, что сделала свое дело. Вернувшись в гостиную, я увидел, как Фрэнк обнимает Майки и что-то шепчет ему на ухо. Они посмотрели на меня, когда я вошел. Подойдя к дивану, я вручил каждому из них по кружке кофе.

Остальная часть ночи была погружена в траур. Немного было сказано, да и не нужно было. Только в четыре утра Майки более-менее успокоился и перестал плакать. Ни я, ни Фрэнк не злились, мы были абсолютно спокойны, если так можно сказать, конечно. Это было больно, больно смотреть, как твой брат истошно кричит.

— Я думаю, что люб-любил его, — выпалил вдруг Майки. Мы все удивлены или не удивлены, но то, что мой брат смог сказать такое, уже поразительно. — И я никогда не говорил ему об этом за те месяцы, что мы общались, и больше никогда не скажу ему! — он снова начал рыдать, и я знаю, что ничего не могу сделать, кроме как утешительно гладить его по голове.

Два зайцев одним выстрелом.

Линдси убила Рэя и разбила сердце Майки. Просто чтобы добраться до меня.

Черный. Обычно это цвет, которого так много в моем гардеробе. Сегодня все по-другому. Сегодня я буду находиться в окружении других людей, одетых аналогично мне. Я ничего не могу поделать и задыхаюсь от эмоций.

Фрэнк похлопал меня по плечу и пошел к открытому гробу. Сегодня день посещения. Друзья и семья Рэя стоят вокруг гроба, шепотом переговариваясь друг с другом. На их лицах застыла грусть. Несколько человек тихо плачут. Я не могу найти Майки, но я думаю, что он вышел, чтобы пойти подышать свежим воздухом.

Я беспокоюсь за него. На прошлой неделе, когда Рэй был убит, он едва спал и ел. Все, что он делал: кричал, заливался алкоголем и часами смотрел в одну точку. Мой младший брат буквально разваливается на кусочки на моих глазах. Независимо от моих стараний, я не мог ничем ему помочь. Я и Фрэнк по очереди умоляли его оставить свою квартиру и поехать к нам, чтобы нормально поесть, принять душ, выпить что-то другое, отличное от алкоголя. Ничего не помогало. Майки смотрел на нас с безразличием, а затем снова возвращался к бутылке. Нам с трудом удалось заставить его помыться и поесть, чтобы он выглядел приличнее.

Я остановился возле гроба. Фрэнк обеспокоенно посмотрел на меня. Я не могу это сделать. Не могу подойти к гробу и посмотреть на бледное, безжизненное тело Рэя, будучи зная то, что я причина смерти своего друга. Фрэнк, кажется, почувствовал это и встал рядом со мной, крепко сжимая мою руку.

— Да ладно, — прошептал он ободряюще. — Вместе, — я сглотнул и кивнул, принимая решение в последний момент и подходя к темно-синему гробу. Рэй лежал, скрестив руки на груди так же, как мы всегда видим это в фильмах. Его лицо было такое же бледное, как я себе и представлял. Я смотрю на него, сдерживая себя от того, чтобы не впасть в истерику. Его афро-волосы были еще пушистее, чем обычно. Мои глаза болезненно покалывает.

Как бы я ни хотел этого, но мой взгляд упал на две небольшие колотые раны на шее. Конечно, они были закрыты и были едва заметны, но я их заметил. Для меня они словно неоновая вывеска перед магазином. Внезапная боль в животе.
Я отошел от гроба и побежал к выходу. Раскрывая дверь нараспашку, бегу в сторону переулка. Медленно опускаюсь вдоль кирпичной стены. Обхватив колени руками, позволяю катиться слезам, которые так яро пытался сдержать. Так продолжалось до тех пор, пока Фрэнк не нашел меня.

— Тсс, Джи. Все нормально. Ничего страшного, — успокаивал он, гладя меня по спине. Я заплакал и повернулся, чтобы посмотреть на него. Фрэнк был одет в черный костюм, как все, как я, но с черным галстуком вместо красного. Даже несмотря на то, что я ужасно себя чувствую, я не могу не отметить, что Фрэнк хорошо выглядит.

— Это ненормально! — закричал я. — Именно из-за меня она убила его. Если бы мы с Рэем не были знакомы, если бы мы не были друзьями, он был бы жив! Все постоянно говорят, что это не моя вина, это всё Линдси, но, черт, все это время был виноват только я! Я – причина вашей боли, ребята! Это все из-за меня. Если бы мы никогда не были с вами знакомы, парни, все были бы живы и здоровы, особенно Рэй, который сейчас был бы рядом с нами, черт возьми! — я даже не знаю, что скажет Фрэнк. Может быть, оставит меня, решив, что это все ему надоело и уйдет. Может быть, он снова будет доказывать, что я совершенно не прав.

Удар!

Я ожидал что угодно, но не пощечину. Я смотрю на него с широко раскрытыми глазами, в то время как он смотрит на меня с яростью.

— Ты − ублюдок, — его голос не выражает ничего, кроме ярости. Фрэнк ниже меня, но сейчас он, кажется, возвышается надо мной. Я готов к его колким словам. — Ты делаешь это снова! Мы уже обсуждали это в больнице. Я не знаю, как Рэй, но я бы скорее умер сейчас, зная тебя, чем жить без Джерарда Уэя до девяноста лет. Рэй чертовски любил тебя как друга. Не смей позорить его, говоря то, что лучше бы ты никогда не встречался с ним. Ты думаешь, что было бы лучше? Фигня. Полное фуфло. Я никогда не говорил это никому из вас, но я был в глубокой депрессии, пока не встретил тебя. Каждая улыбка, блять, была подделкой! Когда я встретил тебя, я впервые почувствовал себя по-настоящему счастливым, и теперь ты говоришь мне, что ты хочешь, чтобы этого никогда не случалось? — гнев в его глазах сменился грустью. — Я люблю тебя, Джерард Артур Уэй. И даже не смотря на все это дерьмо с Линдси, если бы можно было повернуть время вспять, когда я впервые встретил тебя, я бы приходил в магазин снова и снова.

Я смотрю на него с печалью, но в глубине души я надеюсь, на то, что сказанные им слова — правда.

— Что ты имеешь в виду? — Фрэнк лишь ухмыльнулся.

— То, что ты большой придурок, — он оставил на моих губах лёгкий поцелуй, прежде чем взял мою руку и повел меня обратно в дом.

***

— Фрэнки, ты слишком прекрасен для меня, — пришел я к выводу, когда мы зашли в нашу квартиру. Он улыбнулся и пошевелил бедрами.

— Ты чертовски прав, — он подошел и обнял меня за шею. Фрэнк посмотрел на меня сквозь прикрытые веки. — Знаешь, что хорошо? То, что ты такой красивый, — я улыбнулся и наклонился так, чтобы смог поцеловать его.

Фрэнк поцеловал меня, выражая всю свою любовь, переживания, все накопившиеся чувства.

— Похороны завтра рано утром. Нам пора ложиться спать, — я кивнул, и Фрэнк повел меня в спальню. Мы оба разделись до боксеров и легли под мягкое одеяло. Фрэнк свернулся калачиком, и через несколько минут я услышал, как он сладко сопит.

Мне совсем не хочется спать. Я просто не могу заснуть. Передо мной всплывает одна и та же картина: Рэй лежит в своем темно-синем гробу с очень бледной кожей. Это одна из причин моей бессонницы. В конце концов, я понимаю то, что бессмысленный зрительный контакт с потолком не даст никаких результатов, мне нужно отвлечься. Я аккуратно поднялся с кровати, чтобы не разбудить Фрэнка.

После этого я подошел к тумбочке, где хранились мои художественные принадлежности. Сколько я не занимался свои любимым делом? Сколько я не рисовал? Сколько я не брал в руки кисти? Я вытащил все, что нужно: холст, кисти, краски.

Мне пришлось искать достаточно освещенное место в зале, чтобы не включать свет во всей квартире. Вскоре я нашел такое местечко возле окна в гостиной. Расстелив газету вокруг своего рабочего места, я осмотрелся, полностью довольный обстановкой, по которой так скучал. Пришло время брать в руки кисть и рисовать.

Я потерялся в цветах этой картины, думая только о том, как кисть вихрем проносится по шершавому материалу. Честно, я не знаю, что будет на этой картине. Тонкая линия коричневого цвета здесь. Тонкая линия черного там. Больше красного и темно-синего в этой части картины.

Было раннее утро, когда я наконец-то положил кисть и отошел от «рабочей» зоны, чтобы получше рассмотреть своё творение. На картине изображена реальность. Моя реальность. Я нарисовал парня, который одет во все черное, его голова закрыта руками, его черные волосы закрывают лицо. Не смотря на все это, можно было запросто понять, что человек расстроен, или даже плачет. Сзади него стоял еще один парень, который положил свою руку на его плечо. В отличие от первого парня, его лицо было прекрасно видно, его карие глаза светились словно огоньки. Он был одет так же, как и тот горем разбитый паренек, только у него были крылья, что делало его неким утешением мальчика, его последним кусочком жизни, который, вероятно, его и спасает.

Я нарисовал себя и Фрэнка. Он — мой защитник, мой ангел-хранитель, довольно сексуальный ангел-хранитель.

Позади нас было еще несколько людей. Я не прорисовывал их так детально. Они были почти как призраки, словно в небытие. Майки, Рэй, Боб, Хелена, Линдси, Джеймс, мои родители. Все они были позади, где-то далеко. Все люди, о которых я заботился или которых когда-либо обидел.

Я изучал картину в течение длительного времени, прежде чем облегченно вздохнул. Наконец-то я почувствовал усталость, наконец-то мне хочется спать. Я поплелся в спальню, тут же засыпая, как только моя голова приземлилась на подушку.

Похороны уже сегодня.

Я проснулся оттого, что Фрэнк провел пальцем по моей скуле, я перевернулся на другой бок, пытаясь уйти от реальности и снова провалиться в сладкую дремоту.

— Да ладно тебе, Джи. Мы должны пойти на похороны, — его голос изменился на слове «похороны», и я повернулся, чтобы посмотреть на него. Он выглядел так же, как и вчера: уставший вид, синяки под глазами. За все это время никто из нас не смог выспаться, даже просто нормально поспать. Фрэнк еще раз посмотрел на меня, а я вздохнул, давая понять, что поднимусь через несколько минут.

Он довольно кивнул и быстро поцеловал меня в губы, прежде чем направился в сторону кухни. Тем временем я отправился в душ. Струи теплой воды тут же начали падать на мое тело, смывая остатки моих переживаний, которых за последнее время накопилось слишком много. Я так устал от всего этого. Наконец, закончив с водными процедурами, я пошел на кухню, где вероятнее всего был Фрэнк.

Как ни странно, на кухне его не было. Он уже ждал меня в гостиной. В отличие от меня, Фрэнк уже был одет в то, что надевал вчера. Я помню, как мы аккуратно повесили наши костюмы, чтобы сегодня утром нам осталось только надеть их.

Он не слышал и не видел, как я вошел в комнату, потому что все его внимание было сосредоточенно на картине, которую я написал прошлой ночью. Он немного приоткрыл рот, скорей всего, от удивления. Я подкрался сзади и обнял его за талию. Фрэнк дернулся от неожиданности, а потом положил свои руки на мои.

— Это очень красиво, — прошептал он, как будто картина была настолько хрупкой, что если сказать что-то очень громкое, она рассыплется вдребезги.

— Это то, как я представляю тебя, — сказал я ему совершенно серьезно. — Ты словно мой ангел-хранитель, всегда рядом со мной, всегда защитишь и поймешь. И я люблю тебя за это, — Фрэнк наклонил голову назад и прижался носом в мою щеку.

— Ты прекрасен, — сказал он мне. — И я люблю тебя за это.

***

Служба проходила в соседней церкви. Это было красиво и ужасно одновременно. Повсюду были красные и черные розы, которые окружали закрытый темно-синий гроб, в котором лежал наш друг. По всему периметру зала были расставлены свечи. Воздух насыщен запахом ладана, который я ощущал как никто другой, потому что сидел в первом ряду скамеек. Тут сидели только самые близкие друзья, в какой-то степени я чувствовал себя избранным. На первой скамье с другой стороны сидели его бабушки и мать, которая тихо плакала. Моя мама тоже была здесь, она тоже плачет, а другие пытаются ее утешить. Я ужасно себя чувствую, зная то, что причинил боль всем этим людям. Как обычно Фрэнк почувствовал неладное и взял меня за руку, крепко сжимая её.

Похороны начались после того, как Майки сел рядом со мной, а Боб рядом с Фрэнком. Вся остальная часть прошла словно в тумане: священник что-то говорит о том, каким прекрасным мальчиком был Рэй и как нам будет его не хватать. Как же меня это раздражает, хотя бы потому что этот священник никогда не встречал его в своей гребанной жизни.

Вскоре настало время для хвалебной речи. Все четверо из нас должны были что-то сказать. Я слушаю речь Боба о работе с Рэем в течение многих лет, и то, как они подружились за этот немаленький срок. Его речь была не долгой, и теперь настала очередь Фрэнка. Он похлопал Майки по плечу и прошептал «Держись». Они действительно подружились, а я даже не заметил, когда это произошло.

Мне было действительно интересно послушать речь Фрэнка. Я знал, что она будет относительно короткой, потому что Фрэнк настолько переживал, его настолько переполняли эмоции, что он мог заставить плакать весь зал. Я волнуюсь за него.

— Я познакомился с Рэем Торо около пяти месяцев назад. Около двух месяцев назад мы действительно заговорили. Возможно, это звучит немного глупо, но это действительно так. Рэй был просто замечательным человеком. Он всегда мог выслушать тебя, эдакое скопление позитивных эмоций, он всегда давал выплакаться в свою жилетку. Я чертовски благодарен ему за это. Он был смешной, беззаботный, и я думаю, что смерть такого человека большое горе для всех нас. Я буду скучать по тебе тут. Ты этого не заслужил, но я надеюсь, что ты и твои волосы останутся всегда в моей памяти. — Он сошел с трибуны и положил руку на гроб, прежде чем вернулся на свое место и сел рядом со мной.

— А теперь мы послушаем речь сотрудника и по совместительству лучшего друга Рэя — Джерарда Уэя, — я резко встал и направился в сторону трибуны. Сделав глубокий вдох, я посмотрел на все эти красные глаза и тонну размазанной туши. Все они здесь из-за смерти прекрасного человека, и я не могу не чувствовать в этом свою вину.

— Рэй Торо, — начал я, чувствуя, как на меня обрушивается тонна печали, которая полностью поглощает всего меня. — Сначала я думал, что он довольно странный парень. Я думал, что это просто очередной сотрудник и наши отношения останутся исключительно официальными. Однажды он увидел как я плачу. Он обнял меня и просто рассказывал мне смешные вещи, пока я не успокоился. Он не спрашивал, что случилось, не требовал все рассказать. Он просто рассказал мне о том, как купил кекс в кофейне и пробовал засовывать руку в тостер. Когда я, наконец, рассказал ему, в чем дело, он просто выслушал и не стал осуждать. Он все понял. Рэй Торо – первый человек, который узнал, что я гей. Я не могу описать словами объем той поддержки, которую получил от него. Рэю было абсолютно наплевать на такие мелочи как: ориентация, пол, возраст. Вы всегда могли рассчитывать на теплый разговор, поддержку или просто дружескую улыбку. Он был удивительным человек. Если бы я только мог увидеть его еще один раз, я бы сказал ему, что прошу прощения за все вещи, которые я делал и которые я не сделал. Он был моим лучшим другом, и я обязан ему всем. Дружище, если ты смотришь на нас оттуда, то спасибо тебе за всё.

Я быстро пошел на свое место, пытаясь сдержать рыдания. Майки просто плакал, настолько тихо, что я даже и не замечал этого до тех пор, пока его голова не легла на мое плечо.

Мне никто не говорил, что я буду нести гроб. Мое настроение упало до самого дна. Я, Майки, Боб и еще трое друзей Рэя по колледжу будем нести темно-синий гроб, в котором лежит наш лучший друг. Фрэнк мог быть бы с нами, но он слишком низкий. Мы медленно вынесли его из массивных деревянных дверей вниз по каменным ступенькам. Каждый из нас думал только об одном — о том, что этот человек был нам очень дорог. Мы опустили гроб и аккуратно поставили его в катафалку. Я захлопнул дверь и посмотрел на гроб в последний раз.

Фрэнк нашел меня и потянул к нашей машине, так что теперь мы едем на кладбище. Не могу поверить, что больше никогда не увижу весельчака Рэя. Совсем скоро его тело будет закопано в землю, где будет медленно разлагаться и в итоге от него ничего не останется. Я никогда не увижу его улыбки, не получу от него совет, и не услышу как он встречает меня, когда заходит в магазин. Рэй был такой искренний. Мне будет очень его не хватать.

Поездка до кладбища заняла около пятнадцати минут, причем ехали мы в полной тишине. Фрэнк припарковался на обочине дороги, чтобы мы могли идти вместе со всеми остальными людьми. Все мы, словно большое черное пятно.

Гроб был уже в яме, а люди, включая нас, стояли вокруг неё. Некоторые люди просто молились, некоторые рыдали, как Майки. Жаль, что я не могу сказать все, что покоится в моей голове. Как же я хочу помочь Майки, но вместо этого мой взгляд устремлен на гроб.

В гробу лежит Рэймонд Торо. Его больше не существует. Все, что от него осталось – пустая оболочка. Сегодня умер не тот человек, на его месте должен быть я. Это несправедливо. Из всех людей, которые живут на нашей планете, Рэй должен был умереть последним. Милый, заботливый Рэй. Я безнадежен.

Мы с Фрэнком и Майки бросили розы в яму. Тогда священник закончил молитву, и могильщики стали засыпать гроб землей. Я не могу смириться с реальностью. Я подошел к Майки, который просто внимательно наблюдал за всем процессом.

— Ты в порядке? — я посмотрел на него.

— Нет, — его голос предательски дрогнул, и я увидел, как слезы снова появляются на его глазах, мне ничего не оставалось, кроме того чтобы обнять его. Он сразу же обнял меня, а потом вздохнул и сказал: “Пошли, Джерард. Меня довезет Боб. Со мной все будет в порядке”. Я молча кивнул, зная, что ему нужно время, чтобы прийти в себя.

— Пока, Рэй, — сказал я, глядя на могилу своего лучшего друга, прощаясь с ним навсегда, и только потом пошел к Фрэнку с огромной печалью, которая читалась в моих глазах.

— Пойдем, — устало сказал я. Он схватил меня за руку и крепко сжал её, как бы приободряя.

— Клянусь тебе, Джи. Все будет нормально. Я не знаю, когда и как, но будет. — Я только кивнул, не в силах сказать даже слова.

Я могу только надеяться, что Фрэнк прав.

Снова прошла неделя бездействия Линдси. Все это действительно не дает мне покоя. Наверно, все то, что она делает, происходит по определенным датам. Моя задача — понять, что значат эти даты, перерывы, что это за дни и почему они так терзают её душу.

Мы с Фрэнком лежим на полу в гостиной, листая все существующие календари в Интернете в поисках того, что могло бы объяснить безумие Линдси.

— Это не праздники, — сказал Фрэнк, все еще глядя на календарь, который должен был послужить разгадкой на мой вопрос. — Ты уверен, что они что-то значат?

— Ну, Линдси намекала на это в той записке, которую отдала нам тогда, — напомнил ему я, все еще смотря на результаты Google, которые появились на моем ноутбуке.

— Просто она ненормальная сучка, — пробормотал Фрэнк, заставив меня улыбнуться.

— Еще одна из причин, по которой можно утверждать, что эти даты что-то значат, — он вздохнул, но повернулся к ноутбуку, продолжая поиск.

***

Через час каждый из нас устал от всех этих поисков, и мы решили, что проведем еще немного времени вместе за просмотром фильмов. Фрэнк обнял меня и уткнулся носом в мою шею. Я обнял его за талию. Мы сидели так в течение долгого времени, разговаривая абсолютно обо всём: тех или иных интересах, музыке, фильмах, комиксах, обо всём, о чем мы только могли говорить.

Прошло еще немного времени, прежде чем Фрэнк перевернул и уложил меня на диван; его язык тут же ударил по моим губам. Я и не думал возражать, поэтому приоткрыл губы, позволяя ему полностью исследовать мой рот.

Я засосал его колечко, и он простонал в поцелуй. Это сводит меня с ума. Я прервал поцелуй и перевернул его так, что теперь оказался сверху. Я наклонился и начал оставлять нежные поцелуи, сначала на щеках, а потом на шее.

Я облизал контур его татуировки скорпиона, и он снова застонал. Усмехнувшись, я продолжал засасывать его загорелую кожу. Через пару минут он снова поцеловал меня, но на этот раз еще более страстно.

Наши бедра двигаются в унисон, каждый из нас может чувствовать, что обстановка накаляется все больше и больше: Фрэнк продолжает стонать подо мной, а его глаза наполняются похотью. — В спальню. Сейчас же, — приказал он. Я молча кивнул в знак согласия и взял его на руки, чтобы помочь ему подняться. Я решил, что, если воспользуюсь скоростью человека, то это будет слишком долго, поэтому я решил использовать скорость вампира. Он хихикнул на моих руках. — Не терпится?

Я положил его на кровать, продолжая покрывать все его тело поцелуями. Его пальцы запутываются в моих волосах, а мои руки сначала блуждают под его рубашкой, а затем сняли её. Мы оторвались друг от друга буквально на секунду, чтобы избавиться от лишней одежды. Фрэнк просто удивительный. Его торс покрыт татуировками, и каждая — просто настоящее произведение искусства. Я провел пальцами по контору красивого рисунка ласточек.

— Ты прекрасен, — еле сказал я. Да, возможно у него не было шесть тонн бицепсов, но он довольно подкаченный. Он покраснел от моих слов, прежде чем притянул меня к себе и сладко поцеловал.

— Ты еще лучше, — теперь настала моя очередь краснеть. Я наклонился и провел языком по его контуру татуировки And, исследуя миллиметровый кусочек его кожи. Фрэнк хотел, чтобы мы были наравне, поэтому начал стягивать с меня футболку.

Фрэнк перелез через меня и сел на мои бедра, как бы приобретая господство надо мной. И начал медленно двигаться, в результате чего наша плоть контактировала через тонкую ткань джинсов. Как же она нам мешает. С каждой минутой становится все тяжелее двигаться. Мы оба стонем в поцелуе, и я провожу рукой по его промежности. Фрэнк снова стонет и запрокидывает голову назад.

Я воспринимаю этот жест, как начало к действиям, и тяну руки к ширинке его джинсов. Нам достаточно быстро удалось избавиться от надоевшей тесной ткани. Затем я стащил с него боксеры и увидел его твердый член. В его глазах тут же появился огонек, он посмотрел на меня похотливым взглядом. Тот самый Фрэнк Айеро, который сидел у меня на коленях, как маленький ребенок.

Я обернул руку вокруг его члена и начал надрачивать ему. Фрэнк задыхается, его глаза закрыты.

— Стоп, — заскулил он. Я тут же остановился, не понимая в чем дело. — Нет, пока ты не будешь тоже голым, — я как можно быстрее снял джинсы. Как только все барьеры между нами были разрушены, Фрэнк снова сел на мои бедра.

— Ты такой сексуальный, — прошептал он и облизнулся. В предвкушении я закусил губу. — Я хочу, чтобы ты вошел в меня как можно быстрее, — все эти грязные разговоры Фрэнка действительно заводят меня. Он наклонился и страстно поцеловал меня, прикусывая мои губы. Когда он оторвался, я заскулил, но вскоре опять начал стонать, потому что почувствовал его губы на своем члене.

Фрэнк провел языком по всей длине, останавливаясь на головке и засасывая её.

— Фрэнки, пожалуйста! — умолял я. Сейчас я больше похож на шлюху, нежели на вампира. Фрэнк все прекрасно понял и тут же полностью взял его в рот. Он начал засасывать головку, двигая рукой по члену. Тем временем я стонал и извивался на простыне.

Я немного разочаровался, когда он вытащил его с характерным звуком.

— Все в порядке, детка, мне просто нужно захватить смазку. Ты чист, верно? — спросил он. Я кивнул, и он улыбнулся. — Хорошо, — ответил он хриплым голосом. — Я не хочу никаких барьеров между нами, — он подмигнул мне и выдавил немного смазки на руку. Фрэнк начал смазывать мой член, проводя рукой вверх и вниз, заставляя меня приподнимать бедра вверх.

— Приступим к основной части? — спросил он, когда мой член был достаточно смазан. Я кивнул, и он брызнул небольшое количество на свои пальцы и поднес их к своему анусу. Я довольно наслаждаюсь видом своего возлюбленного, который готовит себя к встрече с моим маленьким другом. За одним пальцем следует другой, а я уже не могу себя сдерживать.

Его член становится все тверже, его сладкие вздохи и стоны разносятся по всей комнате. Наблюдая за тем, как он буквально трахает себя пальцами, я могу сказать только одно: это лучшее, что я когда-либо видел в своей жизни.

— Ммм, хочу... хочу почувствовать тебя в себе... — он протяжно стонет. Фрэнк уже достаточно растянут. Он осторожно сел на мои бедра, аккуратно насаживаясь на мой член с громким вздохом. Я могу кончить, просто смотря на него. Фрэнк полностью насаживается на мой ствол и останавливается буквально на секунду, чтобы привыкнуть к новым ощущениям; его лицо выражает смесь дискомфорта и удовольствия.

— Ты такой узкий, Фрэнки, — сквозь стон говорю я, смотря на своего прекрасного парня.

— А у тебя такой большой. Я люблю его, — Фрэнк медленно начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Я жду определенного момента, когда он будет чувствовать себя более комфортно. Момента, когда я смогу двигаться в такт его толчкам. Сейчас тот самый момент. Я немного приподнимаю бедра и начинаю двигаться. Вдруг он закричал.

— Ах! Черт! Джи, тут! — я усмехнулся, начиная просто дико вбиваться него, все время задевая простату. Фрэнк стонет, запрокидывает голову назад, приоткрывает рот, пытаясь словить немного воздуха. Наши стоны раздаются в унисон, мы оба близки к кульминации. Я тяну руку к его члену и начинаю надрачивать ему. — Черт, ебать, Джи! Джи, я уже близко! — Через секунду он буквально падает на меня и сжимается вокруг моего члена. Я выкрикиваю его имя и двигаюсь еще три раза, чтобы достигнуть собственного апогея.

— О, Боже, Джи. Это было просто удивительно! — говорит он немного с издевкой, а потом улыбается.

— Мы должны делать это чаще, — согласился я. Мы лежим, восстанавливая дыхание, прежде чем вместе идем в душ. Когда с водными процедурами было покончено, мы просто рухнули на кровать, даже не удосужившись поменять простыни, которые впитали в себя запах страсти, похоти и любви.

Мы лежим и обнимаемся. Эта ночь определенно лучшая в моей никчемной жизни.

— Я люблю тебя, Джи, — сонно прошептал Фрэнк. Я знаю, что скажу в ближайшие пару секунд.

— Я тоже тебя люблю, Фрэнки, — я поцеловал его в лоб и вдохнул его запах. Мой мальчик пахнет смесью кофе, сигарет и... Может быть, лимоном? Я мягко улыбнулся. Это не имеет никакого значения. Фрэнк самый прекрасный парень в мире, я должен ему всего себя. Возможно, я даже не заслуживаю его, но он любит меня, а я люблю его. И даже несмотря на все дерьмо, которое может сделать Линдси, мне абсолютно все равно на все, пока он рядом со мной.

На следующее утро я проснулся с воспоминаниями о прошлой ночи. Помню все чувства, которые испытывал, помню каждое действие и поцелуй. Но абсурдные мысли, не покидают мою голову. Может, Фрэнку не понравилось? Может, он жалеет об этой ночи? Может, он считает все это ошибкой? Мое беспокойство возрастает с каждой минутой, и я провожу ногтями по своей коже, пытаясь успокоиться. Достаточно вредная привычка, но она всегда помогает мне вырваться из рук наступающей депрессии.

Фрэнк улыбнулся во сне и еще сильнее прижался ко мне. Это заставило меня немного успокоиться, несмотря на то, что Фрэнк все еще спит. Словно маленький мальчик, я играл с его волосами, ожидая, когда Фрэнк все-таки проснется.