|
Читайте также: |
Тут встает вопрос о связи между субботой и воскресеньем. Это спорный пункт, и в Новом Завете на него не дается однозначный ответ. Только в ходе IV — начале V века постепенно проясняется и определяется решение, которое впоследствии было принято повсюду, но которое сегодня вновь яростно оспаривается. Сам Иисус, как свидетельствует об этом синоптическое предание, неоднократно вступал в конфликт с обычаем Субботы в том виде, как он соблюдался в Его время. Он боролся с этой практикой, потому что видел в ней искаженное понимание Божественного закона. Павел впоследствии воспринимает именно этот образ мыслей: его борьба за свободу от Закона была также борьбой против ограничений еврейского праздничного календаря, в том числе против обязательств Субботы.
Отзвук этой борьбы мы находим в тексте Игнатия Антиохийского, когда он говорит:
«Потому если те, кто жил в прежнем порядке вещей, пришли к соблюдению нового, они соблюдают уже не субботу, а живут согласно Дню Господню, когда Им наша жизнь взошла, Им и Его смертью».
Ритм Субботы и «жизни согласно Дню Господню» противостоят друг другу как два сущностно отличных друг от друга стиля жизни, жизни следующей уже предопределенными путями, и жизни, которая определяет себя грядущим и питается надеждой.
Но как конкретно произошел переход от соблюдения субботы к празднованию воскресенья? Мы можем с достоверностью полагать, что начиная со времени Апостолов день Воскресения естественно предстал как день христианского собрания: это был «День Господень» (Откр 1, 10), когда Господь пришел к Своим, а они устремились навстречу Ему. Собраться воедино вокруг Воскресшего значило, что Он вновь преломляет хлеб для Своих (см. Лк 24, 30-35). Такое собрание было встречей со Христом Присутствующим, движением к Его возвращению и одновременно присутствием Креста, Его истинным Вознесением, явлением отдающей Себя любви. Новый Завет, как и самые древние тексты II века, свидетельствует об этом: воскресенье — день культа христиан. Он вбирает в себя культурное значение Субботы, означая вместе с тем метаморфозу прежнего культа и его превращение в новый, превращение, которым и был переход через Крест и Воскресение.
Однако связь с темой Творения, определяющей для субботы, находит место, хоть и в другой форме, в праздновании именно первого дня недели, то есть дня начала творения. Воскресение связывает начало и конец, творение и восстановление. В великом гимне Христу из Послания к Колоссянам о Нем говорится и как о «Первенце из всякой твари» (1, 15), и как о «Первенце из мертвых» (1,18), через Которого Бог захотел примирить с Собою все. Этот синтез содержит в себе воспоминание первого дня и отныне отметит собой все богословие христианского воскресного дня. Таким образом, все богословское содержание субботы могло в обновленной форме найти место в христианском праздновании воскресенья: переход от субботы к воскресенью очень точно отражает и преемственность, и новизну христианства.
То, что было на практике самым важным отличительным знаком субботы, не могло быть немедленно перенесено на воскресенье: речь идет о ее социальной функции как дне отдыха и свободы от всякого внешнего труда, В течение трех первых веков, когда христианство было религией, запрещенной законом, не могло быть и речи о таком внешнем праздновании воскресенья. В иудеохристианских кругах эта функция осталась закреплена за субботой, которую, вероятно, в этом смысле продолжали соблюдать. Мы не знаем, какой именно была эта ситуация в языческом мире. Поразительно то, что после переворота, начало которому положил Константин, то есть в IV веке, разные источники свидетельствуют о праздновании обоих дней. В качестве примера я приведу два текста из так называемых Конституций Апостолов. Первый из этих текстов говорит:
«Конечно, празднуйте и субботу, и День Господень, ибо первый — воспоминание сотворения, а второй — Воскресения».
А чуть дальше:
«Я, Павел, и я, Петр, повелеваем: пусть рабы работают пять дней, но пусть они отдыхают в субботу и в День Господень, чтобы в Церкви слушать учение веры. В самом деле, для нас суббота связана с сотворением, День Господень — с Воскресением».
Возможно, что тот же автор, взявший себе здесь псевдоним «Я, Петр и Павел», скрывается и под именем Игнатия Антиохийского, которому мы обязаны более полной формой Послания к Магнезийцам, откуда происходит текст, вынесенный в эпиграф этой главы. Он стремится смягчить слишком неистовую атаку на сторонников субботы. Так, под прикрытием имени великого епископа Антиохии он пишет:
«Не будем же праздновать субботу так, как это делают иудеи, довольствуясь ничегонеделанием. Ибо "если кто не хочет трудиться, тот и не ешъ"; (2 Фес 3,10) [...]. Но да соблюдает каждый из вас субботу по Духу, находя удовольствие в размышлении над Законом, а не в отдыхе тела, в восхищении творением Божиим, а не во вкушении вчерашних блюд или в прогулках, не превосходящих предписанную длину, а также не в удовольствии плясать или неразумно шуметь!».
Оставим в стороне вопрос о том, в какой мере эти тексты показательны для всего христианского мира в целом. После первых сражений за то, чтобы прояснить, что именно отличает христианство, чтобы подчеркнуть его новизну и его величие, чтобы выделить особенности обоих дней, субботы и воскресенья, мы во всяком случае наблюдаем также, что люди пытаются, наоборот, показать, что эти две традиции совместимы и найти и той, и другой место в жизни христианина. То же основное направление мы находим у Григория Нисского, когда он говорит, что эти два дня «стали братьями». Из этого сродства он делает, действительно, иные выводы, чем те, что мы встречаем в Конституциях Апостолов: нет больше настоятельной причины разделять духовное «братское» содержание на два дня, достаточно одного, и приоритет с необходимостью оказывается за Днем Иисуса Христа, который есть одновременно третий, первый и восьмой день, выражение христианской новизны и вместе с тем христианского синтеза всех реальностей.
Очевидно, что присутствие субботы в Заповедях Божиих (Декалоге) тоже повлияло на выработку этого синтеза. Для самого Павла, несмотря на всю его полемику с Законом, всегда было ясно, что Декалог как выражение двойной заповеди любви остается совершенно в силе, и, принимая его, христиане верны Закону и пророкам во всей целостности и глубине. Кроме того, было ясно, что после Христа сам Декалог нужно читать по-новому, что его нужно понимать во Святом Духе. Вот что могло послужить толчком к тому, чтобы превратить субботу в обычный день недели и перенести весь смысл на День Господень. Подобное перечтение должно было помочь постигнуть ее смысл и статус более глубоко, чем это делала казуистика — предмет критики и Иисуса, и Павла. Но это перечтение накладывало обязанность постичь и исполнить ее истинный смысл.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 129 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
|