Читайте также:
|
Вася ходил за старшей сестрой и недовольным голосом пояснял:
– Если человек чувствует себя здоровым, то нечего его держать в госпитале. Мне, сестрица, давно пора на выписку.
– Вася, я уже вам сказала – в конце недели! Надо же слушать врачей, вы не ребёнок, – хмурилась сестра.
– Опять всё то же! – удручённо разводил руками боец. – Да вы хоть шинель мне выдайте. Всего и вещей у меня – одна шинель. Что ж это, сестричка, малейшую просьбу не можете исполнить!
Сестра останавливалась и, качая головой, с улыбкой глядела на длинного, словно выросшего из халата паренька:
– Замучил ты меня, Вася, честное слово!
– Да ведь шинель командира моего… Хоть в руках бы мне её подержать. И беспокоюсь я – не переменили бы… Ведь в горячке привезли меня, не спутали б в кладовой у вас.
– Ничего у нас не путают, всё под номерами хранится. А в палату дать шинель я не могу. Не мешайте мне работать! – начинала сердиться сестра.
Вася шёл в палату и, обхватив руками голову, садился на свою койку.
– Что, никак не выпроситься? – ласково поддразнивали его раненые.
– Что нельзя – то нельзя, – резонно замечал Егор Иванович, откладывая на столик книгу. – Врачи лучше знают! Почитал бы, как наука вперёд шагает! Что зря время терять? После войны нам эти знания на каждом шагу пригодятся.
Егор Иванович и Вася были в числе выздоравливающих, и оба готовились к выписке. Вася уже ходил, стараясь держаться молодцом и не хромать. Врачи обещали отпустить его в конце недели. Теперь каждый день казался Васе длинным, как год.
– Э-э-эх! – по-стариковски кряхтел Вася. – Держат человека, сами не знают чего! А на фронте люди нужны…
Лида и Нюра застали Васю и Егора Ивановича во дворе. Они сидели на скамеечке под деревом и беседовали.
– А, пришли наши пионерочки! – обрадовался Егор Иванович. – Сядь около меня, доченька… Скоро уеду я. Тогда уж после войны только повидаемся. Приедешь к нам в гости, в колхоз… Вот мне дочка пишет – богатый урожай они сняли, а ведь женщины да дети работали… Почитай-ка! – Егор Иванович вытащил полученные письма.
Нюра, присев рядом, терпеливо перечитывала их, удивляясь и ахая. Как бывало раньше, предложила написать под диктовку ответ.
Егор Иванович завернул рукав халата, показал больную руку, пошевелил пальцами:
– Сам теперь справляюсь. Медицина чудеса делает. Вот вырастешь – иди на врача. И дочке своей так закажу. Хороший врач – великое дело…
Егора Ивановича позвали в палату. Вася с Лидой разговаривали о ребятах. Нюра подсела к ним ближе.
– Привык я к вам. Правда, всё равно скоро расставаться, а всё-таки забегайте почаще. Как там с учёбой у вас, как ремонт идёт?
Лида рассказывала, передавала приветы.
– Эти дни никак нельзя было вырваться. Нам ведь тоже видеть тебя хочется, Вася. Ты хоть перед отъездом зайди в школу.
– Обязательно зайду! Да ведь вот не пускают ещё никуда, а то поработал бы я с вами денёк-два на стройке. Я, бывало, с ребятами весь день на пришкольном участке вожусь. Бо-ольшой участок нашей школе колхоз дал!
Вася начинал рассказывать о школьниках из своего села, вытаскивал из кармана полученные письма:
– Мало я кому писал отсюда, а всё-таки нашли меня мои ребята.
– Вот уедешь ты, Вася, и скучно-скучно нам станет… Приезжай после войны, Вася, ладно? – говорили девочки. Вася растроганно благодарил:
– Спасибо вам, сестрёнки! Обязательно приеду. Я вас всегда помнить буду! Командир мой говорил так: хороший человек не вспоминается, а запоминается.
Когда девочки ушли, Вася лёг на койку и, закинув руки за голову, размечтался: «Вот кончится война… Вернёмся мы все с фронта, разойдёмся кто куда. В мирной жизни дело каждому найдётся. Только бы скорей до победы дойти!»
Вася представил себе благословенный день победы, ослепительное солнце и флаги над Москвой.
Мысленно увидел толпы народа, заполнявшие Красную площадь, увидел на трибуне весёлые лица.
«Что, рассчитался с врагом, Вася?» – спрашивают его. «Рассчитался! Не оживёт больше».
Вася открыл светлые, затуманенные мечтой глаза и внезапно увидел около своей койки Трубачёва. Он вскочил и крепко обнял мальчика:
– Когда же ты пришёл? Л я и не слышал – не то заснул, не то замечтался!
– Вася! Я о своём отце узнал. Он в полевом госпитале, контуженный, – сообщил Трубачёв.
– Да что ты… Верно ли?
Васёк рассказал о митинге железнодорожников.
– Теперь жди письма. Обязательно письмо будет, раз человек на поправку пошёл, – уверил его боец. – Я вот, пока сильно больной был, ничего родным не писал. Зачем пугать зря! – Вася ласково погладил мальчика по плечу. – Дождался ты наконец весточки! Ранен – это не убит, врачи на ноги поднимут.
– Я, бывало, ночью проснусь – и страшно мне сделается: вдруг убьют? Теперь хоть знаю! – сказал Васёк.
– Молодец ты, крепко держался. Вот и правду командир мой говорил: надежда и в последней минуте живёт.
– Я все слова твоего командира запоминаю! – с живостью сказал Васёк. – Мне они в жизни помогают. И в тот раз, когда от Генки письмо получили, тоже помогли. Помнишь, как он сказал, что не плакать надо о товарище, а славные дела в честь его делать?
– Он зря слова не бросал. Скажет как отрежет. Да ещё своим примером подкрепит. Как ему не поверишь!
Когда в госпитале наступил час послеобеденного сна, Васёк попрощался со своим другом и побежал на стройку. Он очень спешил, так как в первый раз нарушил составленное им самим расписание.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 78 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |