|
Читайте также: |
Прошли те времена, когда я могла зайти в магазин и купить все, что необходимо детям. С недавних пор я с пылом фанатика насаживала колпачки на фломастеры Эмили, чтобы не засохли, детскую одежду покупала на вырост и молилась, чтобы их обувь выдержала до конца сезона. Когда на Эмили нападал рисовальный зуд, я в душе возмущалась неимоверным количеством потраченной гуаши и даже пыталась слить остатки во флакон – тщетно, поскольку изъян в дизайне тары делает эту процедуру невыполнимой. Я сама себя ненавидела за то, что дергалась из-за ерунды вроде испорченных альбомных листов или сломанных карандашей. И за то, что тащила Эмили мимо магазина игрушек, хотя Дэниэлу покупала все, что нужно для его развития.
Единственный потенциальный покупатель коттеджа испарился, едва глянув на мою недвижимость, а Стивен продолжал гнуть свою линию, превращая жизнь в ад. Наличных он мне не давал вовсе. Твердил, что нужно поговорить, – знала я его разговоры – и настаивал на спецшколе для Дэниэла. Мой упорный отказ его не устраивал, и Стивен карал меня нищетой. Детей я научилась стричь собственными руками и лишилась права превышать определенный лимит по кредитке. Не спорю, деньги на продукты у меня уходили бешеные, но ведь я покупала козий сыр и масло из сырого козьего молока, органические фрукты и свежее мясо только откормленных на пастбищах коров. А все это в дешевых супермаркетах не сыщешь. Кроме того, Дэниэлу требовались всевозможные добавки, причем на заказ, чтобы наверняка без вредных компонентов. Шоколад для Дэниэла в пять раз дороже обыкновенного, обычный хлеб я из его рациона исключила, заменив специальным, без клейковины, – по четыре фунта за булку. Домашний выходит дешевле, но экономия невелика, учитывая стоимость органических яиц – тридцать пенсов за штуку.
Временами я ненавидела Стивена и все же каждую секунду мечтала его вернуть. Ради Эмили. И ради Дэниэла. Стивен – их отец, и я считала себя обязанной облачать его в сверкающие рыцарские доспехи, которые ему стали великоваты. Я отдавала себе отчет в том, что делаю: сознательно приукрашиваю своего мужа, который не позволяет мне звонить ему домой – только в офис или на мобильник. Кроме самой чрезвычайной ситуации – уточнил он и заиграл желваками, услышав от меня, что в условиях чрезвычайной ситуации мы живем вот уже полгода. С точно таким же лицом он отсылал неуклюжего официанта или отчитывал слишком говорливого таксиста.
– Скажи, Стивен… Ты помнишь, что тебе во мне нравилось?
Мы всей семьей встретились в детском городке имени принцессы Дианы, неподалеку от гигантского корабля, его главной достопримечательности. Завалившееся набок, утопающее в песке судно, конечно, не настоящий корабль, а эффектный аттракцион, игрушка для детей. Глядя на него, я вдруг подумала, что мы четверо похожи на этот корабль, который никогда не выйдет в море. Очаровательная «игрушечная» семья в сказочной стране чудес. Воплощение счастья – со стороны. Видите высокого мужчину в рубашке навыпуск и темно-зеленых брюках, а рядом – светловолосую женщину в сарафанчике? А ребятишек их видите, которых они привели в Гайд-парк погулять солнечным днем? Какая прелесть, не правда ли? Увы, все это обман зрения. Когда я спросила у Стивена, что ему дорого во мне, что он во мне ценит и любит, – он лишь отвел взгляд и отодвинулся, насколько позволяла скамейка.
Что ж, пришлось говорить мне.
– А я помню, как ты вылил целый флакон миндального масла себе на руки, растер мне спину и комната долго благоухала, как сад. Помню, когда мы занимались любовью, мне каждый раз казалось, что ты готов все начать сначала, так ты был нежен. По воскресеньям ты приносил мне чай в постель и газету, которую я никогда не читала. Но ты сам читал мне вслух самые важные новости…
– Что это ты вдруг? – перебил меня Стивен таким тоном, словно я бесцеремонно вторглась во что-то личное, куда с некоторых пор доступ мне заказан.
– Вспоминаю, как на той вечеринке, где мы познакомились, ты повернул меня к себе лицом и сказал: «Надеялась уйти без меня? Забудь». Вспоминаю, как ты просил непременно звонить и сообщать, все ли со мной в порядке, даже если я отъезжала на пять миль от дома. И о том, что ты видел, как рождались твои дети, тоже вспоминаю с удовольствием.
– Прекрати. – Стивен часто заморгал, как будто ему запорошило глаза. И отвернулся, сгорбившись. Ему не нужны мои воспоминания.
– Ты понял, что я хочу сказать, правда, Стивен? Если у нас есть хоть малейший шанс, если ты еще хочешь вернуться ко мне, – скажи сейчас, потому что я сыта по горло. Мне осточертело вешаться тебе на шею, и меня достала нищета.
На другом краю площадки Дэниэл гонял скворцов, а Эмили, с пиратским кличем «Свистать всех наверх!», карабкалась по веревочному трапу корабля. Пират из нее, правда, не слишком убедительный: образу мешал веселенький желто-зеленый комбинезон и розовый шарик в форме лошадки.
Стивен коснулся моих пальцев, сжимающих край скамейки, и тут же отдернул, как от подгнившего фрукта. Я вздохнула.
– Не надо, Стивен. Не ломай нашу семью.
– Боюсь, мы ее уже сломали, – возразил он. – Мне кажется, диагноз Дэниэла разбросал нас в разные стороны, а ты упорно не желаешь ничего с этим делать.
– Что?! Да я выкладываюсь, как… А вот что ты делаешь?
Стивен побелел от злости. Я нарушила священный кодекс женщины, мечтающей завоевать его расположение: никогда не критикуй Стивена. Если кто и заслуживает критики, то это я. Разве не понятно?
– Ему необходима спецшкола, – процедил Стивен. – Все специалисты на этом сошлись.
– Дэниэл каждую минуту учится чему-то новому. Плевать мне на этих, с позволения сказать, специалистов. С чего они вообще взяли, что могут называться специалистами? По мне, так сколько дипломов ни наполучай, если не способен помочь ребенку – ноль ты без палочки, а не специалист.
– Он никогда не станет нормальным. Надо бы смириться, Мелани. Но мне, откровенно говоря, очень сложно жить с этим фактом… лицом к лицу.
Бедный Дэниэл! Мало того, что он изо всех своих силенок старается понять этот мир, таинственный и ускользающий, – похоже, ему придется врачевать душу взрослого мужчины. Естественно, Дэниэлу никогда не сравняться с Эмили, которая впорхнула в этот мир хозяйкой и всегда была на три шага впереди всех ожиданий. И все-таки Дэниэл шагал вперед с быстротой, которой ни один из так называемых специалистов и вообразить не мог. Выходит, надежда есть?
– Ладно. Я тебя понимаю, Стивен. Но не у нас одних ребенок – аутист. Таких родителей вокруг масса, и они как-то справляются. Давай познакомимся с ними, встретимся…
– Нет, – отрезал Стивен.
Потеряв нас из виду, Дэниэл крутил головой, как перископом. Я успокоила его, помахав рукой.
– Мне не нужна масса друзей со странными детьми, Мелани. Я не хочу жить в их мире. Мой план не таков.
– Что за план, Стивен?
– Вот видишь! – воскликнул он вместо объяснения и, поднявшись со скамьи, навис надо мной – большой, сильный мужчина. Ему не обязательно повышать голос, чтобы мне показалось, будто он кричит. Свои мысли он обрушил на меня, словно боеголовку запустил: – Вот это я и имею в виду! Ты не способна понять, почему я не хочу проводить время с родителями больных детей. Так знай, что я не желаю! Я не так представляю себе свою жизнь, ясно? То, что ты мне предлагаешь, – безнадежно, непривлекательно и тягостно. Можешь сказать, что я эгоист, что я не прав, бестактен, бессердечен! Обзывай меня как угодно, оскорбляй, но не тяни в такую жизнь!
– Я не собиралась тебя оскорблять, Стивен.
– Моей вины в том, что случилось, нет! Так уж вышло.
Мне хотелось объяснить, что ему не удастся убежать от случившегося, даже и пытаться не стоит. И что любовь к Дэниэлу будет жить в нем, пока сердце гонит кровь по венам. Мне хотелось прижать его к себе и пообещать, поклясться, что я всеми силами буду защищать его от этой боли, потому что теперь знаю, как бороться с аутизмом нашего сына. Всего лишь полгода назад, на этой же площадке, Дэниэл плюхнулся бы на землю и часами сыпал песок сквозь пальцы, не замечая ни людей вокруг, ни качелей, ни кораблей, где так здорово играть в пиратов. Мне многое хотелось сказать… Но Стивен был глух к любым словам, которые противоречили его собственному взгляду на будущее Дэниэла. Мне не удалось до него достучаться, хотя он и позволил взять себя за руку.
– Посмотри туда, Стивен, и ты увидишь своего сына.
С другого берега моря из песка, от борта гигантского пиратского корабля, нам махал рукой Дэниэл.
Вот почему поздно вечером, услышав звонок, я подумала о Стивене. Кто еще может прийти ко мне в десять часов? В сердце вмиг вспыхнула надежда. Раздувая ее огонь, я летела к двери; охваченная языками ее пламени, взялась за ручку…
И замерла. Сегодняшний Стивен, вдруг пришла в голову мысль, – не совсем тот, которого я знала и любила. Точнее, я испытала на себе его презрение. А уж этого мне никогда не забыть. Мне вспомнился Джейкоб, утверждавший, что в некоторых районах города его сын спиной ощущает ненависть. В Корнуолле парень с ума сходил от навязчивого и, скорее всего, верного чувства, что хозяева жилья, люди, которые предоставили ему кров и пищу, брезговали им, как бродягой. Как будто черный цвет его кожи мог осесть на мебели, впитаться в стены. Ту же брезгливость ощущала и я со стороны своего мужа. Он винил меня в болезни Дэниэла, – винил не с бешенством Беттельхайма, а с немым возмущением игрока на тотализаторе, обнаружившего, что он поставил на аутсайдера. Моя генетическая увечность не вызывала у него сомнений: на генеалогическом древе Маршей нет и намека на аутизм.
Дверь я открывала медленно, с тяжелым сердцем. Пусть не думает, что мне не терпится его увидеть. Я была бы счастлива, если бы на пороге оказался Энди с его дерзкой ухмылкой. «Пришел поболтать минут пять перед сном», – сказал бы он и протопал в дом, не дожидаясь разрешения. Но на каменных ступеньках крыльца скорчилась хрупкая фигурка с длинными распущенными волосами, блестящими и темными, как океан в ночи. Она закрывала глаза руками – вот что напугало меня больше всего. Фигурка поднялась и сделала шаг ко мне – осторожный, нетвердый шаг жертвы несчастного случая. Длинная ручка ее холщовой сумки запуталась в волосах.
– Виина!..
Вместо ответа она схватилась за мою руку. Медленно, поддерживая друг друга, мы двинулись по коридору.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 68 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |