|
Читайте также: |
«Поселок»
В Зоне нет не чего безопасного. И тем более настоящего и правдивого. Каждый сталкер это знает. Даже самый неопытный, догадывается, что все обман и наглая ложь, бред сивой кобылы объевшийся чернобыльских грибочков. Тебе кажется, что ты в безопасности и вокруг все спокойно, но нет, это все смертельный мираж. И в каждую минуту с тобой может произойти просто нелепый случай. Или рок, называйте, как хотите, неважно будит ли это очередная неизвестная аномалия, маскирующаяся под холмик безобидного ландшафта или кровожадный мутант уже набивший желудок вашими прогнившими внутренностями. В Зоне нет не чего безопасного.
Михаил был тоже из таких людей, кто понимал это. Молодой парень с зелеными глазами. С довольно приятной внешностью. Лицо было без шрамов от клыков или жгучего пуха, в который попадал каждый пятый сталкер. Мускулистый с атлетичным телосложением, сказывались ежедневные тренировки. Русый, волосы челкой свисали на плоский, небольшой лоб. С прямым слегка длинным, настороженным как у ищейки, «французским» носом, и тонкой розовой полоской губ. Выражение обычно было спокойным, немного угрюмым и задумчивым, казалось, что Михаил всегда думал о чем то великом и недоступном пониманию обычного человека. Но в тоже время он не был занудой. Пареньку было лет семнадцать — девятнадцать на глаз, не больше.
Парень был умный и быстро учился так что, благодаря рассказам своего деда Бориса, он знал почти обо всех опасностях Зоны. Борис был опытным сталкером который отбарабанил в Зоне уже около пятнадцати лет с две тысячи двенадцатого года, он повидал и ЧАЭС, и ходил до могильников, и чуть ли не прикасался к легендарному Монолиту, так любимым сталкерами на байки. Все что знал, дед передавал своему единственному внуку. Так что Михаил примерно представлял как выглядит кровосос или та же самая чернобыльская свинья, в простонародье зовущаяся плотью, да и как обнаруживать редкие артефакты в аномалиях, так чтобы не быть разрубленным мясоворотом или поджаренным электрой. Все он это знал, правда, только в теории, дед никогда не брал его с собой на ходки, когда Миша был слишком мал, да и потом тоже.
Но самое опасное существо в Зоне, как говорил Борис, нет, не подвижная аномалия и не какой, то там псевдогигант, и даже не химера, а человек. Люди самые безжалостные машины для убийства других людей. В Зоне нет полиции, есть только сталкерский закон и принципы, и тебе решать, выполнять их или нет. Если считать сколько людей погибло под пулями военных или бандитов, сколько народа из группировок полегло от постоянных клановых войн, даже просто стычек отдельных лиц. Сколько изрешеченных тел остались гнить в земле на радость голодным падальщикам. Если все считать, то все аномаллии и мутанты уходят на второй план, становятся жалкими фигурками на горизонте поля усеянного трупами.
Только человек мог придумать столько способов убийства брата своего равного. Михаил и сам в этом не раз убеждался, наблюдая за людьми из поселка, как они смотрят друг на друга, как разговаривают. Все говорило в них о презрении своих сородичей, о жажде вцепится в их глотку и забрать все ценное, что будет у бедняги и бросить умирать. Только этого большинство и хотело, оказаться за спиной в темном углу, без свидетелей. Настоящих друзей были у немногих и то единицы, это и можно назвать самой странной аномалией Зоны. Мутантом взращенном на кормах фантазии и оптимизма, не слышавшего о реализме жизни в Зоне. Каждый сам за себя - закон джунглей. Каждый может быть охотником, каждый может стать дичью - закон Зоны.
Михе это все было ясно как день и он слышал рассказы о контролерах и аномалиях влияющих на психику подчиняющий своей воли. Знал, но нечего не мог поделать с собой.
Он стоял в сыром с желтоватом оттенком тумане, под ногами было мягкая болотная почва. При каждом шаге она приятно похлюпывола. Ногу будто впитывает на несколько сантиметров, влажный грунт поросший мхом и кувшинками. Сам туман был настолько плотным и непроглядным, что он не видел даже вплотную выставленной ладони, перед свои лицом.
И опять он слышал в неизвестной дали голос. Этот голос неразборчивый и невнятный будто говорил слегка выпивший человек, звал в неисследованные глубины тумана. Это влечение было как манок на дичь, Михаил не мог противится ему. Он словно летел куда - то, парил над землей подкинутым потоком дыхания этого шепота, он все больше и больше манил его вглубь тумана, а он не мог даже подумать о том, чтобы противится ему не пойти туда, куда он зовет. Он бы сделал все, что бы попросил бы этот голос. Даже если бы это было что - то ужасное чтобы некогда обычный Михаил не сделал, он бы с улыбкой исполнил желаемое, только голос бы не замолкал и шептал, свои неразборчивые речи в мысли Михаила.
Ропот был очень тихий и непонятный, кажется даже не Русский, но он давал чувство радости и спокойствия. Михаил некогда такого не испытывал. Его охватывал восторг прямо как в детстве которого Михаил не помнил.
Вдруг его «полет» прервался, резко. Михаилу показалось, что его кто - то сильно приложил по голове прикладом автомата, разум сиганул вниз камнем из облаков мыслей и разбился на тысячи кусочков об землю реальности. Михаил открыл глаза.......
Голову ломило, как от похмелья, в глаза светил огонь от костра, вокруг было темно и сыро.
«Где я....» - подумал Миша - «Что случилось?». Когда глаза привыкли к мельканием огоньков костра он медленно оглядел местность, насколько позволял градус обзора. Он находился на стоянки или лагере. Впереди виднелись покосившиеся строения кажется поселок. Слева и частично впереди Михаила был край рощицы, преимущественно березовой, но попадались и одинокие елки. Слева что то журчало и размеренно булькало, но обзору мешалась ватное клетчатое одеяльце подстеленное пополам под спину и накрывавшие бок.
Пролежав еще минут пять пытаясь не выдавая себя посмотреть, что за спиной, он наконец не выдержал и подняться с лежака из веток и влажного от, прошедшего мелкого дождика, одеяла. Все тело затекло. Михаил сделал разминку, поводя из стороны в сторону уставшими руками и несколько раз присев, отжиматься он не стал, слишком грязно.
Поодаль от костра, откуда и доносился булькающий звук, он увидел немолодого человека сидящего на корточках и потягивающего самокрутку. Стариком его назвать было еще рано, но годы брали свое. По краю волос проступила белоснежная седина. Навскидку можно сказать, что тому было лет пятьдесят.
Опять булькнуло. Это мужик кинул очередной камешек в небольшое, заросшее различной тиной и другими растениями, болотце. Пустил дымовое колечко, вздохнул. Пощупал карманы ватника, вытягивая оттуда старинную, медную зипу с гравировкой. Рисунка было не разглядеть. Щелчок, маленький синий огонек затрепетал на конце зажигалки. Заново поджигая газетную бумажку самокрутки. Довольно и сильно втянул. И расплылся в блаженной улыбке.
Миша хотел незаметно подойти к незнакомцу, но ветка, стереотип неуклюжести, хрустнула под ногами. Мужик услышал за спиной Мишкину возню и оглянулся в его сторону. Он, медленно вынул изо рта свое табачное изделие, причмокнул и сказал...
- Что то - случилось, все нормально? Скоро должен Старьевщик с Немцем прийти. Миш ты, какой то - бледный не захворал хоть?
Тут в Михаила, будто молнией ударило.
«Точно как я мог забыть, мы же с дедом вышли на это место встретить его старых друзей, уснул наверно, вот же память дырявая, блин».
Дед продолжал вопросительно смотреть, но понял что ответа он не дождется, сменился в лице и достал из за пазухи бутылку с какой то жидкостью. Протянув мне ее, вновь спросил уже повеселее.
- Что Мякиш опять закумарил маленько да? На ко выпей взбодрись.
Я взял угощение в руки, в лицо из бутыли приятно пахнуло квасом, дедовский, он сам его забродил в нашей кладовой.
Сделав несколько жадных глотков, я протянул бутыль обратно деду. В горле приятно защипало.
- Спасибо, и прекрати меня называть так, мне скоро восемнадцать лет, а ты все как с маленьким, и как видишь, я уже не сплю, ты постарался — также весело буркнул я своему деду.
- Да тебе волю дай ты, и весь день напролет дрых бы как кровосос после пирушки — дед расцвел в садистской улыбочке и добавил — Мякиш.
- Ну, дед я же попросил — ложно обиделся я.
Я не мог обижаться на деда очень долго, да и вообще это было крайне редко, да и постыдно для Поселка окало Зоны где, чуть ли - не каждый день кого то калечат и убивают, обидеться на такую шуточку считалось просто нелепым и смехотворным.
- Вот сходишь на первую ходку свою тогда, и посмотрим, а пока ты Мякиш, неопределенный, податливый и мягкий — с серьёзным видом просветил меня дед.
Все токи он меня вывел этой фразой, сколько раз я просил его взять меня на ходку, но дед был не прошибаем. «Рано» и все больше ни как не комментировал свой отказ. Я не раз хотел уйти сам с другими сталкерами, даже соглашался на роль отмычки, но дед мистически перехватывал меня на краю поселка и отправлял домой. Потом сталкеры совсем перестали меня брать сколько я бы их не уговаривал. Поясняют что не хотят с дедом моим связываться.
- Да иди ты философ тоже нашелся, сам - то не помнишь как тебя звали до того как сталкерское имя получил? А Кочерыжка — мстительно произнес я.
- Откуда ты это узнал — не на шутку удивился дед - это может знать только....
- Весь Бар? - улыбнулся Миша.
- Нет только Немец... Вот же падла я ему по секрету, а он.... Сколько ты ему налил? - гневно спросил дед.
Обошелся этот секрет мне в копеечку, Немец был старым другом Бориса, и выдавать секреты, даже мне, просто так не собирался. За это он чуть ли не пол бара осушил, и все за мой счет. Но деду этого знать необязательно.
- Да всего то угостил тремя стаканами «Черного сталкера» - соврал Миша - и после того как сказал, подлил стаканчик «Дожигателя» - хохотнул я чувствуя как вкус победы наполняет каждую жилку моего тела.
- Вот же алкаш старый продал меня да еще за такую ерунду, давай, что тебе надо? - зло улыбнулся деда, желтыми зубами. В Зоне просто нечем заботится о чистоте не то что полости рта, а даже просто помыться. Пройдет в поселке дождик, постоял, вот тебе и душ.
- Ты о чем — еле сдерживая смех притворно возмутился я — я честный человек мне нечего ненужно.
А сам уже в голове готовил список, как на рождество.
- Мишаня не тяни химеру за то, за что её тянуть не следует, не ломай комедию говори.
- Ну..... - Миша скосил в бок глаза, как бы говоря, не я это предложил - во первых не зови меня Мякишем, во вторых... подари мне хоть одну нормальную пушку, хотя бы СГИ, а еще..
Я хотел продолжить перечислять, то что мне хоть как ни будь пригодилось от деда, но меня насторожила его довольное и крайне счастливое лицо. Улыбка просто была до ушей.
- Чего ты так на меня смотришь? - недоумевал Михаил.
Неожиданно дед захохотал, даже повалился на сырую почву, стуча кулаков об балку валяющуюся рядом.
- Вот ты и купился Мякиш, говорю же податливый — опять расцвел дед — а я думал, когда же ты, наконец, шантажист мелкий с меня спросишь, тянул честно, говорю, тянул.
- Ты о чем? - не понял я.
- Я о том, внучонок мой бестолковый, что Немец это Немец, и я знаю, что три стакана «Черного» его не в жизнь не свалят, да даже если бы ты ему пол бара споил он бы не сказал как меня звали до моего имени потому что он этого и не знает, Кочерыжка вот же юморист.....
Я обескуражено глядел, как дед опять по второму кругу повалился на землю в приступе смеха
— Подари СГИ... хахахаха..... не называй Мякиш... Мякиш... Мякишем, ой не могу — из дедовских глаз аж брызнули слезы — ой, жидковатые у тебя желаньице Мишка, ой не могу... хахахаха...
- Да ну тебя — я махнул рукой на развеселившивося деда, подхватил бутыль кваса и пошел к костру.
Сев на свою подстилку, и закрыв колени одеялом я начал смотреть на огонь. Еще некоторое время со стороны болотца, раздавались сдержанные смешки, но спустя минуту они прекратились. Михаил покосился недовольным взглядом в ту сторону - «Наконец успокоился Петросян старый, нече юморист сочтемся» - не зло подумал опростоволосившийся Михаил. Усмирив стыд от провала и сконцентрировал мысли на огне.
Тот приятно потрескивал, немного отсыревшими поленьями, выпуская снопы искр когда огонь добирался до сердцевины дерева.
«И правду говорят на него вечно можно смотреть, так бы глядел, пока не потух». Думы о вечном расслабили Михаила, он слишком поздно заметил, как сзади кто то подошел. Когда за спиной раздалось резкое покашливание, я аж поперхнулся квасом, который спокойно попивал из горла. Обернувшись, я увидел Старьевщика. Я не рассмотрел его, он был достаточно далеко от огня, стоя на краю рощи.
- Здравствуй Михаил, где Отец? - просипел его низкий баритон.
- Здрасте, он вон там вот сидит — махнул я рукой в сторону деда, который, уже отсмеявшись, занял привычную позу с самокруткой в зубах и камешком в руке.
Отец это сталкерское имя Бориса. Все сталкеры без исключения звали его так и не как иначе. Ну, разве что Михаил звал его просто деда или Борис, когда сильно злился на него что повторяю, было редко. Сам Отец был не против когда Миха звал его так, но все, же просил при серьезных людях называть его Отцом. По имени его тоже называли не многии только его старые верные друзья, которые не раз прикрывали ему спину и не раз волокли раненного до лагеря. Старьевщик как раз и был таким человеком. Таких опытных сталкеров как Отец и Старьевщик в Зоне единицы их ценили и уважали. Они были ветеранами Зоны. И хоть Отец уже лет десять не выходил дальше периметра, Сталкерский молодняк в поселке всегда заходил к нему за советом. «Отец знает», «Отец поможет» - говорили они друг другу и редко когда ошибались. Михаил и сам любил посидеть у огня и послушать, как его добрый дед муштрует молодых сталкеров перед ходкой.
- Во смотрите молокососы — говорил он, натягивая «маску» все презирающего, «реального» сталкера который и с Контролером в карты играл и в самой Припяти хозяйство мыл без Рад-защиты — это снорк постарался — тыкая пальцем в старый шрам от аппендикса продолжал дед — еле тогда отбился, шел мимо свалки и вдруг снорк с контейнера на меня прыгнул я стрелять, а автомат то заклинил, так я ПП выхватил. А он долетел и как вцепится зубищими в пузо. Ну, ясно дело ПП выронил даже выстрелить не успел, но я изловчился, схватил за «хобот» и как рвану на себя образину двумя ногами обхватил шею и резко в сторону мотнул, тока треск стоял. Оттолкнул дохлятину смотрю. Мать родная, кишки то все наружу. Запаниковал?! Нет, не растерялся как раз с ходки шел, с жарок, было пара маминых бус я кое - как в рану пихнул одну, чтоб кровища не плескалась, а то мало ли еще какая гадина на запах вылезет. Так и пер до лагеря с кишками в руках. До места дошел, мне местные умельцы рану то зашили, мамкины бусы тока не нашли, рассосалась что ли, не знаю. И говорят «Еще и двадцаток лет намотаешь», а я
«В Зоне то? Год бы прожить и то радость», а вот ведь не обманули собаки, правда, живу ведь уже двадцать пять, и не че не делается, живой...
Отец как говорят не врал, а красиво приукрашивал серые будни, снорка он и правда убил тогда, но не сломав ему шею а из ПП, не долетел снорк а мамкины бусы у него и правда были да тока он их продал а не в рану пихал.
Зеленяк удивленно роптал, обсуждая услышанное, переглядываясь с каким - то фанатичным благоговением то на отца то на собеседников, пока Отец заново не заводил шарманку.
- А вот еще что было.....
Почти каждый вечер у него был аншлаг, он не возражал, кто, если не он будет сталкерье уму разуму учить. Чаще всего приходили просто послушать его истории, но были молодые, которые приходили спрашивать конкретные вещи. Таких он называл «правильные» и всегда охотно делился опытом, иногда даже доверял мне рассказывать некоторые аспекты сталкерской жизни. Я понимал, что это он так меня проверяет, хорошо ли я помню все, что он мне говорил, и надо признать память меня не разу не подводила.
Но были у Отца и свои причуды, как и любого «нормального» сталкера в Зоне. Он не любил говорить о своем прошлом. Особенно о том, почему он бросил сталкерство.
Был тут один остолоп который поспорил, что узнает от Отца почему он бросил это дело. Поспорил он с барменом на сумму немаленькую, отказываться поздно. Ну наверно дня три следил за Отцом выяснял контакты его, разнюхивал, наводил какие то справки. Некто нечего не знал, в общем, надоело этому «Щтирлецу» в шпиона играть. Тем более срок спора, уже затылок грел. Вот он и решил на кон все ставить, так прямо подошел и спросил, да спросил не очень вежливо, угрожал, пушкой перед носом размахивал. Требовал, чтоб Отец сам в баре все выложил. Ну, дед, молча, поглядел на наглеца, сплюнул в сторону и как в челюсть ему саданет отложенным ударом, тот даже заметить нечего не успел. Сталкер упал, поднялся, видит что у Деда уже в руках его «МАКАР» запаниковал, побежал, а Отец стрелять, не целясь, начал, убил бы если бы не Миха вовремя не повисший на руке, только ухо одно отстрелить успел. А так дубина жив, остался ему еще и прозвище новое дали, как то Недоух или Нетух, что - то в этом духе.
Да и сам Миша не раз попадал под горячию руку Бориса, когда ненароком спрашивал об этой больной теме. Один раз дед даже выгнал его из дома и не пускал целый месяц. Миха тогда жил у знакомого приятеля. После этого случая он уже некогда его об этом не спрашивал.
Старьевщик неспешно подошел к Отцу.
- Приветствую Борис – официально обратился он к Отцу.
- И тебе не кашлять Старьевщик, как сам, как там наш маленький бизнес?... И... где Немец? Он опаздывает.... - дед осекся.
Только сейчас он обратил внимание на его внешний вид. Старьевщик всегда выглядел подтянутым и деловым человеком, он щеголял по Зоне в дорогом, сшитом на заказ костюме от неизвестной Отцу Итальянской компании и в лакированных туфлях всегда начищенных и блестящих,как будто их только — только натер гуталином трудолюбивый мальчуган с вокзала, бритую голову обычно прикрывал черный французский берет, какие носят творческие личности вроде художников или скульпторов или он носил простую деревенскую кепи, когда моросил дождь. У сталкеров постоянно шептались о его внешности, и как ему удается оставаться чистым и опрятным в суровых погодных условиях Зоны, ведь дождь в Зоне не самое капризное явление, далеко не самое, иногда с неба капало кое что похуже обычной воды.
Сейчас же дорогой костюм весел на нем тряпками покрытыми слоем грязи и еще чего то бурого, Отец догадывался, что это может быть, туфлей не было вместо них Старьевщик пришел в рваных кроссовках «Одидас», было видно, что размер явно не его, да и сама обувь тоже. Головного прибора, как и красивых туфель, не было и лысая голова, покрытая грязью и потом, сверкала жирным блеском от всполохов костра. Кисть левой руки была замотана в окровавленный бинт и уже пованивала гниением. На лице была серая маска усталости и скорби.
- Старьевщик, что произошло.... где Немец.. - еще раз спросил дед, надеясь, что его назревшие подозрения развеяться, когда из темноты, наконец, шагнет ждавший момента друг, грязный, раненный, потерявший часть гардероба, но живой!— только не говори что....
- Боря, дай выпить — прервал вопрос сталкер.
Отец еще немного всматривался в мертвое лицо друга, надеясь, что все - таки он ошибается, отвернулся и достал, из походного рюкзака цвета хаки, два пузыря «Путинки». Старьевщик открыл свою бутылку одним профессиональным движением и залпом выпил до половины. Отец же тихо смотрел на друга не решаясь заговорить первым. Я не понимая, что происходит.
Старьевщик нечего не говорил, он смотрел на свое отражение в мутной водице, и несмотря шарил около ног целой рукой. Найдя что то, он оторвал взгляд от отражения, перевел взгляд на находку. В руке был заляпанный грязью камешек. Сталкер зачем то начал счищать грязь и налипшии травинки. Просидев, молча так минут с десяток Старьевщик, наконец, закончил свой непонятную работу, размахнулся, кидая чистый камень в середину водоема. Поглядел, как расходятся немногочисленные круги и сказал.
- Уплыл наш Немец, Боря, в Германские просторы навсегда уплыл...., нет больше Немца — тоскливо сообщил весть старичок — на обоз напали мутанты. А я говорил ему, не надо лезь в Зону перед Выбросом, давай обождем пока утресется... а он,......эх... - по щеке сталкера скатилась скупая слеза - я не смог ему помочь, Боря слышишь не смог, я стоял рядом, как напуганный мальчик, и смотрел, как его рвут эти твари...
На Старьевщика было жалко смотреть, руки тряслись то ли от усталости то ли от потери друга, а скорее и от того и другого в равной степени, он посмотрел на бутылку поболтал ей еще немного и полностью осушил вторым залпом.
Отец молча смотрел на сталкера, сам Старьевщик ушел в полную прострацию от сказанного и казалось даже если бы из кустов по выпрыгивали мастера «Монолита» он не обратил бы на них и крупицы своего внимания.
Резкий звон лопнувшего стекла вывел его из анабиоза, сталкер посмотрел на Отца. Тот все также глядел на него, но в руках уже не было бутылки «Путинки». С ладони капала крупными, алыми каплями кровь, на этикетку и стеклышки раздавленной бутылки лежащие у ног.
- Дед ты чего творишь!? - забеспокоился вскочивший с лежака Михаил, он слышал почти весь разговор — спокойно я сейчас за бинтом сгоняю.
Но поднятая вверх раненная рука остановила его.
- Не надо Миша все нормально — Отец перевел взгляд на внука — ненужно.
Михаил стоял, не зная, что делать. С одной стороны он понимал, что для деда это большая потеря, с другой рука тоже важна, а вдруг заражение...
Он решил возразить, но его мнение прервал голос Отца.
- Ты не виноват Старьевщик, ты не мог знать, что случится, ни кто не мог - подождав с минуты, он протянул — Да, какого человека мачеха наша забрала. Ну, Немец, Зона тебе пухом — дед достал еще по две бутылки водки, но на этот раз бить её не стал. Одну протянул Старьевщику другую, выпил сам. Потом еще две и еще. После четырех бутылок он спросил у более — менее успокоившегося Старьевщика.
- А помнишь, как мы втроем на колону «Греха» напоролись, вот же тогда шуму было.
Сталкер напряг лоб вспоминая.
- Это еще что Боря ты, что забыл? Когда Немец нас от бандитов спас. Он же один им всем на валял. А все просто как было, взял ФАУС и с холма их всех вынес, а нас всех ихними ошметками забросала, мы потом еще оглушенные его пинками гнали пол Зоны...
Дед расплылся в слегка грустной улыбке.
- И ведь не догнали заразу, только ФАУС бросил и как побежит только лопатки видели...
- Ага, он еще кричал, за что я же вас спас, а мы только быстрее за ним бежим, по пути от кишок отряхиваясь.
Оба сталкера громко засмеялись.
- Старьевщик а помнишь за что он имя получил?
- Да ты рассказывал...
Они просидели еще с час вспоминая, прожитую жизнь и дела как хорошие, так и не очень. Вспомнили все перепалки где участвовал Немец, в какие передряги попадала их славная тройка. Затем поминали покойника добрым словом. Но Зона есть Зона, здесь не принято долго пускать сопли по погибшим, потому что ни каких слез не хватит чтоб оплакать всех кто расстался с жизнью в её пределах.
- Кстати, Старьевщик, а что с товаром?
Сталкер посмотрел на Отца с секундной замешкой, но услышав заветные слова, сразу протрезвел.
- Товар порядок, я дотащил с выжившими ребятами несли по две коробки каждый, чуть не надорвались. Правда пришлось доплатить им, за моральный вред, как они сказали, друзей у них много погибло понимаешь — пожаловался Старьевщик — а так все цело, можно хоть сейчас продавать.
- Больно мягкий ты, послать надо было, а не доплачивать, пф друзья, за друзей денег не просят.
Дед и Старьевщик, настоящего имени никто не знал,
вели весьма необычный и специфический бизнес. Вроде бы, что такого в том, что продавать оружие в Зоне, да каждый второй этим занимается, но у Отца, Немца и Старьевщика конкурентов не было. Сам Немец, он же Степан Анатольевич Гейц, отвечал за поставку оружия. До Зоны он был черным копателем и коллекционером артефактов второй мировой войны. Денег у него было, как у дурака махорки, и в свои тридцать восемь он скопил оружия на целую армию. Дед рассказывал, что Степан пошел в Зону от скуки, надоело, говорит, жить одному без друзей, без семьи. Только поиск артефактов второй мировой помогал ему расслабится и хоть как то скрасить жизнь, забыть, что одинок. Когда он с ужасом понял, что и это ему уже надоело, он уже был заинтересован Зоной. До него долетали слухи о удивительной жизни в ней, о приключениях и опасностях. И он решился уйти, детей у него не было, в том мире его не чего не держало. Деньги скажите вы, деньги неважны когда жизнь сера и лишена смысла.
Вооружившись своими трофейными сокровищами, взял трехкольцовку, немецкий МП — 40, и любимый маузер принадлежащий одному из генералов. Одел офицерскую форму эсэсовца, взял немного провизии и денег в дорогу и отправился в Зону.
До кордона добрался без проблем, для человека с деньгами провести оружие через границу пара пустяков. А вот через кордон пройти не так то просто. Пришлось на брюхе ползти, перелезать через заборы с колючей проволокой. Чуть не подорвался на минном поле.
Кордон как не странно оказался немецким, точнее натовским. Проползти тихо мимо вояк Степану не получилось, пара молодых парней дежуривших на вышке засекли его, но стрелять не стали. Вы только представьте их растолстевшие на пиве и сосисках рожи, когда они увидали Немца в старой немецкой форме. Ну парнишки начали на своем ему что то тарабарить, а Степан немецкий знает только чуть чуть. Не нашел что сказать встал, и как выдал «Гитлер капут», бундесы только глаза шире выпучили и опять начали на своем ему лаять, а Степан продолжал «арбайтен - арбайтен вёбышен нихт отдыхайтен» и спокойно пешочком пошел дальше до леска впереди, немцы нечего и не сделали, даже тревогу не подняли. Наверно посчитали что глюк словили или типо того. Так дошел до нашего поселка, по пути пару плотей от страха убив, дошел. Нашел бар. А как на порог зашел, сразу же кликуху и словил. Немец. Он как рассказал про то как добрался так месяца три хохот в баре был, над немцами у кордона угорали. Так и попал в Зону. А в том баре Отец сидел, молодой, только года два отпахал в Зоне. Ну так приметил что к Немцу молодые сталкеры тянутся, интересно же как все это устроенно как стреляет. Дед и смекнул, народ спрашивает, интересуется значит и спрос будет. Вот он с такой темой к Немцу и подкатил, тот недолго думая согласился, со временем сдружились, дело открыли, через год к ним и Старьевщик примкнул, спец бывший вроде археолога или историка, во общем в этом деле шарил похлеще Немца. Так и жили. Ходка за артефактами раз в месяц потом до следующей отдыхаем оружием торгуем. Немец на Зону новые партии поставлял, Старьевщик примерную цену оценивал, а Отец в авторитете, маркетинг организовывал, да и дом под лавку оборудовал.
Не прогодал дед, народ к ему мнению прислушивался, потянулся. Отец и сам года четыре с ППШ ходил, стареньким, но надежным. А народ, особенно молодые, видит, если уж Отец с таким ходит так почему и мне не купить. Вот и весь бизнес. Потом правда ППШ дедовское полетело, деталька там отвалилась и не починить не как. Немец ему предложил. Давай новый тебе принесу. А дед отказался, сказал что тот бывший счастливый был, а другого не надо. Вот и прикупил себе новую пушку, посовременнее. А народ не забыл, народ помнит, как логово кровососов с «МАКСИМА» обхаживали и как
грузовик «Греха» лимонкой сорок первого подорвали, помнит и тянется.
- Старьевщик это что получается? Все? Последняя поставка? Не чем торговать? Закрываем лавочку? - завалил его вопросами Отец.
- Да, координаты схронов за периметром знал только Немец, мне он не говорил ни чего, некому оружие поставлять больше.
- Мда, а что хоть в последней партии — угрюмо спросил, осунувшийся дед.
- Боря это единственный плюс всего дерема которое на нас свалилась за эту неделю, Степка набрал с душой, не поскупился, как говорят с запасом на зиму. Прям чувствовал что на последнее дело идет.
- И что там — оживился дед — давай рассказывай.
Сталкер потянулся к единственному не порванному карману и достал оттуда листочек немного засаленный и измятый. На нем красным маркером красовался список. Старьевщик прокашлялся, прищурившись, повернул листочек к огню костра.
- Всего понемногу, но зато выбор, есть выбор.
Старьевщик еще раз разгладил бумажку чтобы морщинки не мешали читать.
- Так а вот наше наследство от Немца, одиннадцать МП-40 состояние нормальное просто надо почистить от грязи затворы, один ППШ в хорошем состоянии, три «МОСИНА» отреставрированные у одного выполнена резьба на прикладе, а другой именной по «телу» выжжено имя Александр. Так что тут еще, пять К — 98 просто отреставрированные без всяких наворотов, один пулемет максим и тысячи две патрон к нему, ну как же без маузеров без них Немец ни разу не возвращался, так их семь штук. Еще два пулемета МП — 67 патрон нет, пяток «МАКАРОВ» современный образчик из огнестрельного это все, а нет вру, еще десяток штык ножей к винтовкам, но это как бонус — Старьевщик перевел дыхание — Так дальше идет взрывчатка, два миномета немецкого образца и по сорок мин к ним, двадцать советских «ЛИПУЧЕК», один «ФАУС» патрон и четырнадцать выстрелов к нему, шесть гранат «ФРГ» и под конец, барабанная дробь, советская противотанковая винтовка и пятьдесят бронебойных снарядов к ней.
- Как он все это один при таранил? - изумился дед
- Понятия не имею, мы просто приехали, а он уже там со всем этим добром, я у него еще спросил зачем винтовку притащил, эта дура килограмм сорок весит. А он память говорит, с ней много связано. Будет говорит по праздникам в воздух стрелять в честь былых дней. Эх Степа Степа, как же тебя так угораздило... - опять погрустнел сталкер.
Пока сталкер говорил, отец оторвал лоскут от рубахи, под ватником, перевязал руку, и опять достал по бутылке уже не водки, а «Черного Сталкера».
- Давай помянем нашего друга еще раз, проводим последним словом в вечный путь.
Отец и Старьевщик встали и в оба голоса сказали.
- Зона тебе пухом, был ты правильным сталкером. Зона тебя любила до последнего. Прости если что не так брат. Прощай, Немец.
Сказав речь сталкеры одним махом выпили гремучую смесь.
- Кхэ, ох хороша зараза — похвалил выпивку Старьевщик.
Отец достал последний пузырь «Дожигателя», сделал глоток, протянул другу. Тот тоже сделал один глоток, а остальное вылил в землю.
- Дед может уже домой пойдем? - тихо спросил до селе молчавший Михаил — а то уже светает.
- А ведь и правда засиделись мы Старьевщик, на боковую пора, пойдем снами мой дом твой дом — радушно предложил Отец.
- Прости Борис, но ты же видешь как я выгляжу а мне завтра товар проверять и в баре дела с серьезными людьми обсудить — оправдывался сталкер — как ни будь потом, может завтра вечером или послезавтра.
- Ну ладно, товар когда подвезут?
- С утра.
- Ну до завтра Старый.
- До завтра Отец.
Крепкое рукопожатие и Старьевщик исчез так же быстро и внезапно, как и появился, как будто и не было его.
Мы с дедом еще немного посидели у догорающего костра. Подождав пока огонь окончательно не погаснет, не хватало еще поджечь поселок. Пока костер горел мы не проронили не слова.
Наконец от костра остались угольки.
- Пойдем Миша.
Мы встали с прогретой земли, отряхнулись и пошли к своему дому или точнее хибаре, домов как таковых в поселке не было, слишком болотистая местность. Стояла хибарка на окраине поселка. Мы встречались со Старьевщиком на противоположной окраине от нашей, поэтому шли через центр поселка мимо бара.
Небольшое двухэтажное строение и дверью в стиле вестерн. Над входом не очень большими буквами из неоновых ламп светилась надпись «ОК оп ЯН», причем Первая «О» явно нуждалась в замене. Лампа постоянно моргала и подрагивала. Владелец назвал бар своим именем. Человек, Окопян был не слишком большой рыбой в этом пруду, но иногда вел дела с Сидоровичем или Курильщиком, а точнее они вели дела с ним.
Из самого бара, в любое время неслось пьяное пение сталкеров, ругань, гомон или любовные стоны с верхних этажей. Окопян вел не только торговлю оружием и недорогими артефактами, но был еще и сутенером. Таким образом «ОК оп ЯН» был раем, для грубоватых и наглых молодых сталкеров или наоборот осевших и завязавших с Зоной. Тем и другим были нужны легкие деньги, выпивка и женщины. Вот и сейчас из бара слышался хохот десятка глоток и еще другие звуки, которые обычно издают приложившиеся люди.
Рядом с входом, за небольшим столиком спал уже принявший вышибала, кажется его звали Штиль. Рядом с ним валялось уйма смятых банок «Балтики», вечной марки русского пива. На столе у головы лежал микро — узи. Штиль был не плохим парнем, он всегда болтал с Михой, когда он ходил сюда вслед за дедом, делясь последними новостями из Зоны. Он работал на Окопяна, только потому, что был ему должен большую сумму денег, а так он бы послал бы его на все четыре стороны, как он признался мне в одной из бесед.
Дед не любил этот бар, он считал его не сталкерским, а бандитским. И просил Михаила сюда не ходить одному без крайней надобности.
Пройдя бар, мы вышли к центру поселка. Повсюду, в сырую неровную землю были по натыканы, строения поросшие камышами. В центре была вырота яма глубиной около семи метров, на краю которой была воткнута гнилая доска зеленого забора. К ней было примотана проволокой, размокшая от постоянных дождей фанерка, с надписью «ПРИИСК», а ниже явно другой рукой было дописка: «такой дыры вы еще не видели».
Вот уж не знаю почему нас так окрестили, золото тут отродясь не бывало, да и не будет это точно. Скорее под нами найдут кландайк артефактов, чем крупицу драгоценного металла.
- Дед а ты не рассказывал мне почему у нас такое название — обратился я к нему, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей.
Отец не отреагировал.
- Дед — сказал Михаил, но уже громче, напоминая ему о своем существовании.
Сталкер встрепенулся, как будто из соседней канавки на него выскочил кровосос, устроивший засаду.
- Да Миша?! Ты что то сказал?
- Я сказал, ты не рассказывал почему мы так называемся — повторил я.
- А это... Глупая история.
Получил поселок название около восьми лет назад, раньше и называли, Поселок и Поселок, и дела ни кому не было ему имя подыскивать. Назвали его благодаря одному замороченному сталкеру. Был он как бы сказать... более чокнутый чем все остальные. Все его Старателем кличали. Просто он в Зону с безумной мечтой пошел, золото хотел найти здесь. Все сталкеры кто в уме, артефакты ищут, а он золото. Всем твердил про какой то прииск. Золота там говорил немерено, что можно из него дом отлить, трехэтажный. Ошивался как раз около «ОК оп ЯН а». Все хотел его поддержкой заручится, чтобы поход спонсировал в центр Зоны, обещал, что десять процентов отдаст от прииска. Окопян естественно послал его, куда и Сусанин не ходил, на хрена ему такие заморочки. С безумцем каши не то что не сваришь, а сам в эту кашу недоваренную по самое не хочу влипнешь. А Старатель все не уймется, днем и ночью бармена обхаживал. От дел отрывал. Один раз даже к бару лестницу подтащил и залез в его личный кабинет. Окопян спал, а он его растолкал и с довольной рожей спрашивает «Ну что спонсор, прииск искать будем». Окопян его из окна того и выкинул, хорошо еще, что пистолет в ящике стола был, а не под рукой.
И дураку ясно, что бармена он конкретно достал. Задумал проблему по свойски решить. В один из дней подозвал в кабинет, «горилл» своих. «Вы знаете о ком я, пусть уходит из поселка, если же отважиться остаться, я лично мозги его последние повыбиваю». Слово сказал люди делают. А «Гонцы» юмористами оказались, думают если же человек все ровно уйдет, так над ним и подшутить можно. Ночью сходили и в центре поселка камушков окрашенных накидали, прям золото, один в один. В туже ночь нашли Старателя, показали ему колечко золотое, измятое. «Прав ты был, Прииск то под носом самым был, а мы не верили, прости брат». Старатель только колечко увидел сразу к центру деревни рванул, чуть ли не вприпрыжку бежал, лицо аж светилось. Добежал нашел камушки, и не проверяя даже, начал копать. Три дня копал пока лопата не треснула, потом руками рыл в кровь все ногти оборвал. А сталкеры раз в день придут, по ржут и нечего ему не говорят. А зачем, Окопяна он не тревожит, а рассказать расстроится, вон у человека какое лицо счастливое, пусть копает, может нефть вместо золота найдет. На пятый день Старатель приходит в бар, весь в земле с пальцев кровь капает. Зашел и с порога говорит «Это не прииск». А ему в ответ весь бар чуть ли не рыдая от смеха: «Да прииск это, прииск». Не тот день выбрал Старатель, не в то время зашел, Окопян как раз в баре был с кем то вопросы важные решал. Увидел Старателя, спокойно встал под утихающий хохот сталкеров. Пальцы к кобуре с «Орлом» потянулись. И громыхнул выстрел. Официантки потом час стену мыли от крови и грязи. Тело Старателя за периметр отнесли, там и кинули. Ночью крысы позаботятся. А название с той поры прилипло, так и зовут теперь поселок «ПРИИСК».
Вспоминая этот случай, мы даже не заметили, как прошли остаток пути до нашего дома. Точнее хибарки. Покосившиеся двухэтажка уныло стояла на деревянной платформе, столбы которой уходили в полу - водянистую почву. Слева где то в метрах десяти был полуразвалившийся сарайчик, через дыру в крыше торчал треснутый нос лодки и еще какие — то доски, уже серо — черные от времени. Дед использовал его под свалку.
Окон на первом этаже не было, зато на другом их было неестественно много, чуть ли не через каждые полметра зияла дыра, по бедняцкому обклеенная обычной пленкой. К платформе на которой стоял дом прилегал небольшой, кривенький мостик, с виду шаткий и наскоро сколоченный. На конце стоял невысокий фонарь, с кусочком артефакта «Лунный Свет», который распространял на метра три от себя приятное голубенькое свечение.
Вел мостик прямо к веранде хибары и естественно к двери. Толстой и массивной. Это особенно выделялось на фоне всей хлипкой постройки. Над дверью зловеще сверкал глазницами череп псевдособаки. Уйма неправильных белых клыков, казалось оскалились в кровожадной улыбки. Будто искорка жизни еще тлелась внутри белой кости, продолжая ненавидеть всех сталкеров и мечтая еще раз попробовать их горячей крови. Иногда, особенно когда был сильно пьян, дед разговаривал с черепом. Тихонько называя его Жужей, как будто это был верный домашний песик, а не злобное порождение непонятного нам разума. Вот и сейчас дед улыбнулся черепу.
- Ну что Жужа как поживаешь, дом наш хорошо стерегла — дед немного помолчал, можно было подумать, что череп ему что то ответил — Вот и ладушки.
Дед порылся в кармане рубахи одетую под ватником, доставая оттуда связку ключей. Перебирая их от тихонько вспоминал какой от чего.
- Так этот от сейфа в тайнике, тот старый от волги моей, надо его выбросить, а вот чердачный... ага нашел — воскликнул он держа в мозолистых руках старый и покрытой ржавчиной ключ.
Дед уже вставил его в скважину массивного амбарного замка, когда из за спины донеслись голоса.
Мы обернулись. Взади ковыляли две фигуры. Я помахал рукой приветствуя поздних, или ранних я не знал сколько сейчас часов, гостей. Незнакомцы, увидев что мы их заметили, остановились. Переглянувшись друг на друга, пошушукались и один из ребят неуверенно подался вперед. Ступал он неуклюже по досчатому мостику то и дела оступаясь, мне казалось, что он вот вот свалится в грязное месиво. Но несмотря на мои доводы, сталкер, а это я понял тока когда он подошел под свет фонаря, дошел без проишествий.
Голубой свет озарил гостя. Фигура, большая коренастая. Он был минимум на одну голову выше деда. Лицо немного глуповатое и наивное, с признаками даунизма, с большой нижней губой и торчащими в сторону ушами. Сталкер был новичок. Это было понятно с первого взгляда, по снаряги, по поведению. Бутсы были новые не изношенные, не оплавленные брызгами от «холодца» или «вдовы», не порваны и не покорежены гравитацией. Тоже самое с комбезом новый, без следов Зоны. Комбинезон сталкера был не мудреный, «ЗАРЯ» самый распространенный в Зоне. Абсолютно все начинали тяжелую и опасную карьеру сталкера вот с такого камбеза. Все просто, хоть он и защитит только от радиации и пулю не остановит, зато цена была божеская не такая загнутая как на научные камбезы «СЕВА». И по весу не особо тяжелый, для не привыкших к дальним ходкам самое то. Мой взляд упал на гигантскую кобуру закрепленную на ноге. «Сам наверное сделал» - подумалось мне. В кобуре покоился обрез. На поясе был ремень под патроны.
- Че надо — строго спросил Отец. Уже Отец, а не дед.
Парень немного похлопал глазами уставившись на Отца. По моему он и сам забыл что ему было надо. Отец продолжал с нетерпением и неприкрытым презрением смотреть на новичка.
- Здддравствуй Отец — только и нашел что сказать сталкер.
«Бакланы» - пронеслась коротая мысль у меня в голове.
- Ну мне, что тут до ночи, ээ следующий, стоять, выкладывайте и проваливайте — ответил своим «приветствием» Отец.
Парень еще раз хлопнул рестницами, но поняв чего от него ждут расцвел в идиотической улыбки.
- Спасибо Отец, спасибо что выслушаешь, спасибо мы тебя не когда не забудем, спасибо...
- Да говори уже — Отца это уже раздражало.
- Нам бы с другом волыны прикупить и все.
- Ребята вы по русски читать умеете?! - воскликнул я видя как дед уже краснеет от злости — лавка работает с утра а хули вы ночью прете.
Отец уже багровый удивленно поглядел на меня.
- Во — он ткнул пальцем в мою сторону - пацаненку семнадцать, а лучше вас двух мужиков в делах разбирается, давайте давайте завтра приходите...
Дед начал подталкивать сталкера к мосткам..
- Вас зовут то хоть как? - безразлично спросил дед уже вытолкнутого на мостик сталкера.
- Кого? Нас? - опять начал тупить новичек — Ээээ.... меня Харлей а вон там Элвис..
- Стоп — резко прервал Харлея дед — скажи мил человек, а кто дал вам эти имена?
Парень улыбнулся опять той идиотской улыбкой до ушей, как будто Отец все ровно, что спросил его, сколько лап у кошки.
- Как кто? - изумился он и оглянулся на своего молчаливого попутчика — Ну, это самое, мы, сами так сказать...... - сталкер осекся увидав взгляд Отца.
«Точно Бакланы» - утвердил я свое бывшие мнение.
Отец сгреб сталкера за ворот, как будто тот был миниатюрным, подтащив к самому лицу, и процедил сквозь зубы.
- Я таким как вы, нечего не продам, да что вы высерки псевдогиганта, знаете о сталкерском имени?!
На паренька было жалко смотреть, он словно здулся в размерах, богатырскую внешность заменила жалкая загнанная фигурка, губа дрожала глаза были опущены, как будто у щенка сделавшего лужу в прихожей. Он пытался что то сказать, но удар поддых пришелся как раз в этот момент. Воздух свистом выпрыгнул из легких. Товарищ сталкера неуклюже завозился с кобурой в которой была «фора», он почти её достал когда услышал стальной голос Отца.
- Я бы этого не делал. Целее будешь.
Копуша поднял голову, на него смотрели два черных глаза обреза. Отец держал одного за воротник, а другой рукой вытащил его обрез.
- Дед да ладно не горячись — спокойно сказал я — ребята просто не стрелянны и не пуганы.
Отец бы меня не послушал, но дед услышал. Он спокойно отпустил «Харлея» на землю, оттолкнул, но продолжал целятся в «Элвиса».
- Убирайтесь, если появитесь опять с этими именами я вас убью — серьезно говорил он, и я знал что он это сделает.
Сталкер «Харлей» начал отползать от деда.
- А обрез — заныл здоровяк, будто ребенок у которого отобрали любимую игрушку — отдайте, с чем я в Зону пойду.
Дед сделал рукой жест, каким метают тарелочку или бумеранг, и невдалеке плюхнуло. Ничего не говоря он быстро развернулся и пошел к двери.
- Михаил пойдем — равнодушно буркнул он.
- Я ненадолго останусь, постою тут.
- Как знаешь — хлопнула дверь и сквозь щели выглянул свет от неяркой лампочки.
Сталкеры вопреки угрозам деда остались, «Харлей» полез искать свой утерянный обрез. Светя фонариком по камышам. Я подошел к «Элвису» сидящему на берегу. Тот холодно с подозрением глянул на меня, но ни чего не сказал. Я присел на корточки рядом с ним, он не возразил. Мы смотрели за хлопотавшим «Харлеем», который то и дело всплескивал руками что то бормоча. Несколько раз он падал в грязную жижу, вставал и снова принимался рыскать по зарослям водных трав.
На горизонте начало светать, когда наконец уставший, весь в тине и еще какой то гадости на сушу вылез и рухнул «Харлей». В руках у него ни чего не было, кроме того фонарик тоже исчез.
К тому времени мы с «Элвисом» разожгли костер. Он плохо разгорался, сказывались сырой хворост. Потом постоянно коптил, как курильщик выдыхал черные облачки дыма.
«Элвис» и правда был не многословен, но в отличии от своего друга был понятливым парнем. Они казались двумя противоположностями, один спокойный, угрюмый и молчаливый, худой, невысокий другой непоседливый, болтливый, большой и мускулистый.
«И как они только кордон прошли» - думал я глядя на странную парочку. «Харлей» уже умудрился подпалить рукав комбеза подвешенного над костром.
- Зачем ты его в костер пихаешь? - спросил я это чудо.
Он снова посмотрел тем непонимающим взглядом.
- Так, он же сырой. Я с кока с ним в лужи плюхался — медленно проговаривал он каждое слово.
Я тяжело вздохнул «Первая ходка и не жилец» - я уверился в этом окончательно и бесповоротно.
- Дурень «ЗАРЯ» водонепромокаема, как и вся одежда сшитая для Зоны. Ты, что не знал?
Глаза округлились так, что он стал похож на сову, рот открылся, так он сидел не зная что мне ответить с пол минуты.
- А, я тебя проверял — сморозил этот бестолочь и отвернул лицо уже налитое стыдом.
Мне в правду был неприятен этот человек, он раздражал просто своим прибыванием около меня, просто своим видом, своей смешной рожей.
Так мы просидели минут пять, в животе уже начало поуркивать.
- Я сейчас — сказал Миха, встал и пошел к дому.
Я знал, что в спину смотрит один удавленный и один изучающий взгляд. Мне не нравилось, что на меня пялятся, как на чудную зверюшку. Я прибавил шагу. Прошел шаткий мостик. Глянул на череп собаки. Открыл дверь. Свет был выключен, дед уже наверно лег спать. Окон не было и даже днем здесь стояла темнота.
Я не стал разуваться и включать свет. Вынул из кармана маленький фонарик, кнопочный, работающий на пальчиковых батарейках, таких больше не делают. Пучок света прорезал темноту, обволакивая мягким светлым одеялом окружающие предметы. Вот слева, у стены большой книжный шкаф с разного рода литературой. Её мне привозил Немец, вообще все, что у меня было привез он. Дядя Степа был для меня, своего рода, Дедом Морозом или Санта — Клаусом. Но настоящим.
На полках стояли много томов про оружие. Его починка, использование, классификация и тому подобное. Ниже, стояли учебники по математике, химии, физики, биологии, экономики, обществознанию и психологии. Их я не любил, но дед заставлял меня заниматься. Проверял меня Старьевщик, как самый образованный. Все остальное место в шкафу занимала художественная литература. «Война и Мир» Толстого, «Мертвые Души» Гоголя, сборник стихов Пушкина, были и заграничные авторы, как и современные, так и старой закалки.
Мне нравилось запираться в своей комнате с толковой книгой и стаканом горячего чая. Помню я целую неделю не вылезал, устроив марафон «Тома Соера», «Мобидика» и «Колымских рассказов». Приятные воспоминания, светлые.
А яркий луч бежал дальше. Вот осветилась гостевой гамак в углу, потом какие то коробки. Дальше из темноты выпрыгнул обеденный стол. Дубовая поверхность блеснула светлой древесиной и исчезла во мраке. Наконец фонарик нащупал неприметную дверцу. Я пошел к ней, половицы под кирзовыми сапогами страдальчески заскрипели. Дверь тоже скрипнула, протяжно будто надрываясь завыл черный пес. Наверху кто то забубнил про то, что спустится и оторвет мне голову. Уже не пытаясь вести себя тихо я зашел в чулан.
Кладовая пыхнула колбасой и оружейной смазкой. Весьма специфический запах. Дед хранил тут кроме еды и свой товар. Так, что среди окороков и колбас можно было наткнутся на автомат, а рядом с мешком картошки был небрежно кинут ящик с фугасками. Вот и сейчас Михаил взял палку «Краковской» спокойно дремавшей между «МОСИНОМ» и разобранным на запчасти «шмитом». По пути к двери он прихватил пару банок каких то консервов и батон хлеба. Уже в дверях, намереваясь уйти, он остановился.
«А к черту».
Снова зашел в чулан и вытащил из под нижней полки тройку бутылок настойки. Распихав это богатство по многочисленным карманам своего плаща — дождевика, Михаил бодро зашагал обратно к костру к двум неопытным сталкерам.
Сталкеры все еще сидели и ждали его возвращения. «Харлей» снял «ЗАРЮ» с костра и положил её под голову на подобие подушки. «Элвис» так и сидел как сидел, не шелохнувшись. На улице савсем расцвело.
- Пять сорок — сообщил мне «Харлей» поглядывающий на КПК старой модели, с такими еще первые сталкеры в Зону ходили.
Я сел, и разложил всю имющиюся провизию на кусок фанеры, взятую с собой по пути. Сталкеры посмотрели на меня бес понимания, причем оба, а не только «Харлей».
- Парни не обижайтесь на деда, у нас горе... как бы, считай у него брат, а у меня дядя ушел....
Сталкеры понимающи опустили лица к костру, даже туповатый «Харлей» не стал кривить свою гримасу.
Первым заговорил доселе молчавший «Элвис».
- Сочувствую — прохрипел низкий, шершавый голос совсем не похожий на певучий голосок покойного короля эстрады.
- Да мы и не обиделись, кто мы такие чтобы обижаться на самого крутого сталкера Зоны — пробасил «Харлей», по моему самой четкой и длинной фразой за все наше недолгое знакомство. «Элвис» просипел в ответ что — то одобрительное.
Я открыл банку консервов ножом который, так услужливо подал мне «Харлей». Хороший нож, булат. Режет банку как масло. Каждому выдал по бутыли настойки.
- МММ.... - протянул «Харлей» от удовольствия — брусничная, вкусно — и заел куском «Краковской».
Видать они тоже проголодались, потому что с запасами было очень быстро покончено. Настроение улучшилось, «Харлей» затянул песню про Зону, правда в его случае петь про трудную ходку было не совсем уместно.
- Слушай — начал «Элвис», что то припоминая — Михаил, да?
- Да — коротко ответил я.
- А что Отец имел в виду под сталкерским именем? - мне понравился этот вопрос, видно что человек учится на ошибках и хочет их исправлять, хорошим сталкером будет.
- Имя — я погладил воображаемую бородку — Имя это отражение сталкера. Чаще оно дается за необычную внешность, иногда за поступки, редко за характер. Нету времени просто характер каждого изучать, да и не зачем.
- А, что не так с нашими именами — пробасило задумчивое лицо «Харлея».
Я охотно пояснил:
- Ненастоящие они, фальшивые, не сталкерские во общем.
«Элвис» все понял с первой фразы, но до «Харлея» долетало с опозданием.
- Как это — недоумевал сталкер.
Я улыбнулся, этот здоровяк меня веселил, когда не раздражал.
- Понимаешь, не сам сталкер дает себе имя, а Зона.
В лице сталкеров или нет, неважно, это Зона выбирает наш путь, это Зона стирает наше прошлое и дает новую жизнь, под другим именем. Она становится нам мачехой, а старая жизнь умирает - я довольно оглядел результат своей эффектной речи.
Оба сталкера слушали меня во все уши с раскрытыми ртами. Я продолжал.
- Вот вам пример — я поморщил лоб вспоминая подходящий случай — Знаете такого сталкера, Карлсоном кликают он в баре охранником работает.
Они молча покивали.
- Так вот, его прозвали так за один случай. Когда совсем зеленым был, ну как вы прям. Пошел он на первую ходку свою, естественно его в качестве отмычки взяли, рюкзаки переть и всякую грязную работу выполнять. Вроде камушки и болты за старшими поднимать. Ну шли кажится все спокойно, встали привалом на опушки, аномалий нет, места тихие. Карлсон в кусты по делам отошел, а с другово конца поляны крик вдруг, стрельба и вой, злобный жуткий, прям до крови пробирает. Псы слепые напали, да никто их и не услышал. Было в начале пять сталкеров на полянки, а выбежало к Карлсону только двое. «БЕГИ ДЕБИЛ!!!» заоорал последний, вот Карлсон портки кое — как застегнул и ломанулся через просеку. А так по Зоне бежать опасно, в аномалию влететь пустяк. Так и вышло последний, вдруг заорет, в «ноголомку» влетел. Лежит кричит. «Братцы, помогите.. не бросайте....», а лай все ближе.
Карлсон остановился, хотел помочь бедолаге, да куда там, обе ноги в ошметки превратились. Ну поколебался немного и дальше бежать, а сталкер второй, по моему его Потапом звать, даже не притормозил. Уже спина его впереди между деревьев маячит. Карлсон совсем отчетливо слышит собак, думает все вот и смертушка пришла, а нет подкинула Зона беду, да от нее и спасет. Домик вне далеке показался, целый, без дыр. Но Потап уже в него забежал и заперся. Все думает теперь точно. И опять не угадал, рядом лестница валялась, он быстро к крыше её поставил и залез. Вовремя, еще немного и стал бы для собачек десертом. Только на крышу нога вступила, а собака лестницу башкой снесла. Отстреливаться нечем «Калаш» потерял. Сидит, куски гнилой древесины в псов швыряет. Стая, наверно, вокруг дома часов девять кружила, от злости выла, вот она добыча, а добраться фиг. Оголодали собачки, или надоело им кто же поймет их, мутантов то, ушли короче. Сталкеры посидели еще с полчаса для подстраховки, а то слепые, твари умные, и засаду устроить могли. Потапыч первым вышел, увидел отмычку на крыше всего скрюченного и говорит «Ну что, Карлсон который живет на крыше, слезай, а то место мягкое устало небось, пойдем помянем жмуров свежих». Вот так и получил имя. А вы эх...
- Нефига себе — только и смог выдавил из себя «Харлей».
«Элвис» многозначительно хмыкнул.
Мы еще посидели с часок, я рассказывал им все что мог припомнить, про Отца, про Немца, про Старьевщика и про Зону. Как же без неё, без родимой то. Некуда. Рассказал о себе, хотя это не принято, говорят, что Зона всех кто твое прошлое услышит убьет, но мне в это не верилось, а вот Старьевщик верил и поэтому некто его настоящие имя не знал, даже я и Отец. Сталкеры подивились над мои россказнями. Они в след за мной рассказали о себе, «Харлей» он же Иван спутано поведал как бежал от кордона, служил он там, надоело издевательства дедов. Дошел до поселка, тут встретил «Элвиса» или Виталия, тот из города подался. Задолжал большую сумму серьезным людям, как он выразился. Пошел в поисках денег. Больше он не как не дополнял свой рассказ. Краткость и лаконичность. Его стиль. Решили пока не освоятся в месте побыть. Нехитрые истории. Таких «дезертиров» и «укрывателей налогов» в Зоне предостаточно. Сломанные жизни в поисках лучшей участи. Зря они сюда пришли. Работали бы в городе, сидели бы на безопасных кордонах пусть и битые дедами. А теперь. Зона их не отпустит. Некого не отпускает. Даже если смогут уехать, зов их найдет, и будет требовать возвращения на родину. Злую, темную, не понятную, но необходимую как воздух или вода, родину сталкеров. Даже не разу не ходивший в глубь Зоны Михаил ощущал её волю, здесь в поселки. Она звала его. И с каждым днем все требовательнее.
- Миха — икнул здоровяк — а как твое сталкерское имя.
Я поморщился, было неприятно говорить кличку которой наградил меня дед, но врать я не любил больше.
- Мякишь... - неохотно сказал я.
Иван негромко посмеялся, Витя лишь слегка улыбнулся.
- А кто тебя так окрестил и за что? - продолжал любопытствовать Иван.
- За что не знаю, а окрестил так меня Отец, то бишь мой дед — ответил я.
На лице Виталия промелькнуло любопытство.
- А вы родные? - спросил он.
Я не ожидал такого вопроса. Честно сказать я был в замешательстве. Я всегда считал деда родным. Но я не мог это сказать на все сто. Дело в том что до восьми лет я ни чего не помнил. Абсолютно ничего. Дед говорил, что я упал со второго этажа и потерял память. Звучало это странно и просто глупо, но я поверил.
- Да — сказал я, с явным видным напряжением в голосе, казалось я сам себе не верил — Господи, конечно да — уже громче, утверждая себя самого в этом сказал я — Что за чушь ты спрашиваешь, стал бы он обо мне заботится, если бы я не был его родным внуком.
- Извини, просто сорвалось — извинился Виталий — Можно еще вопрос?
- Валяй, только не то, что моя бабушка Старьевщик — шутка получилась глупая, но «Харлей» все ровно заржал.
- А за, что твой дед получил имя Отец?
Каверзные вопросы однако задает этот тип, а может опять какой спорщик, вроде Недоуха. Пришел выяснять прошлое Отца. Хотя если это так, он пришел напрасно. Я сам этого не помню. А точнее он не говорил мне это, да я и не спрашивал. А ведь и правда, почему его так прозвали?
- Ладно парни засиделся, с вами — я встал и начал не спеша отходить от костра, избегая вопроса. Виталий продолжал смотреть на меня глазами ждущими ответа, но я не мог помочь ему — И еще, без шуток, вам не стоит тут появляться без имен, он не врал, убьет. Не задумываясь.
Я быстрым шагом ушел от двух сконфуженных сталкеров. Видимо это новость добила и без того распухший от информации мозг. Но мне было все ровно, я был погружен в свои мысли.
«Нет точно я его не спрашивал, или спрашивал, но забыл... Нет такое я точно запомнил... Ерунда...»
До двери я уже бежал, не глядя на ухмыляющиеся пасть собаки. На этот раз, я не пытался тихо пройти. Включил тусклую лампочку, генератор в чулане не громко заурчал. Снял сапоги, кинул на крючок плащ, прошел к столу и не в силах стоять, упал на табуретку, та жалобно скрипнула. Положил голову на гладкую поверхность, дуб приятно ласкал щеку. Не много собравшись с мыслями я поднял голову, но волна усталости снова накатило, словно мне на плечи водрузили несколько коробок с дедовской амуницией. Провел по лицу давно немытыми ладонями, взъерошил короткие волосы отгоняя рой мыслей, кружащими в голове черными, жирными мухами. Не выдержал и уткнулся лбом в спасительный дуб. Казалось дерево отгоняет все черное, плохое.
Люблю этот стол. Помню как я играл под ним в сталкеров, со своим другом. Было нам тогда каждому по лет девять. В поселки больше и не было детей. Только Серега и я. Мы облазили весь поселок, обкидывая камешками воображаемые «комариные плеши», и обходя большие лужи - «газировки». После смертельной, полной жуткими мутантами и подлыми бандитами «ходки», мы с богатой добычей, еле живые возвращались в свою палатку — стол.
Я улыбнулся, представляя как два здоровых парня прячутся под столом накрытым одеялом. Серега уже был сталкером, теперь я звал его только Гильза.
«Когда же ты получишь нормальное прозвище Мякиш?» - не зло, но насмешливо интересовался он при каждой встречи со мной. В ответ я смущенно пожимал плечами.
Мысли обволакивали меня, словно я погружался в теплую, прозрачную воду. Сразу вспомнился пейзаж из одной книги, песок, зонты от солнца, шуршание моря и крики беспокойных чаек. Мир вокруг и без того темный, погружался во мрак, краски теряли цвет, а предметы очертания. Вот шкаф аморфно начал кривится, извиваться словно он был из резины.. Мне показалось, что он приобрел очертания женского лица, но нет это мне показалось. Я продолжал смотреть на его безумную пляску, пока не провалился в спасительный сон.
* * *
М не снился лес, нет не приглаженный рукой Зоны, а нормальный, светлый с обычными зверями и без смертоносных ловушек на каждом шагу. Я вдохнул полной грудью, чистый, влажный, «здоровый» воздух. В высоких кронах, десятками чирикали синицы, они не могли усидеть на одном месте вечно вспархивая с места на место, некоторые дрались, деля небольшие крохи.
«Воробьи леса» - подумал я.
В дали раздавался барабанный стук дятла, долбившего старое древо в поисках пищи. Оттуда же доносились сплетенные в дуэте две мелодичные песни соловьев. Наверное у них брачные игры. Кажется я слышал даже кукушку, отсчитывающие года случайному грибнику. Или мне?
Я сделал маленький шажок, потом еще один и еще. И не в силах больше сдерживать ноги побежал, мимо мелькали стволы сосен, высоких и могучих хозяев леса. Промелькнули пару раз тонкие тела рябин. Они скромно скрючились под тенями гигантских собратьев. Муравейник с копошившимися жителями, тащившими разный мусор, палочки, листочки, шишечки. Под ногами была приятная трава, щекотавшая стопы, кстати, только сейчас я заметил, что я без сапог, да и без надоевшего плаща. Только легкие шорты и майка. Счастью не было предела. Как я мечтал сбросить душное и не дышащее шмотье деда. И вот я бегу тут, по прохладному лесу, а ветер дует тепленьким воздухом мне в лицо.
Я выбежал на полянку, остановился и нырнул в траву, еще росистую. Холодные капельки приятно укололи разгорячившее тело после бега. Я перевернулся на спину, закинул руки за голову и стал смотреть в небо. Облака плыли тихо и лениво, принимая причудливые очертания.
«Интересно а можно уснуть внутри сна?» - поинтересовался я сам у себя - «Потому что я это и собираюсь сделать».
Мне сладко зевнулось, глаза начали слипаться я потянул назад руки и.... Рука что то нащупала. Неприятное, слизистое и холодное, как будто я запустил руку в чан с червяками, залитых киселем. Михаил тут же её отдернул. Рука была в чем то темно красном и дурно пахла. Он вскочил. Обернулся. От представшей картины в голове помутилось. На боку в метре от меня лежало мертвое существо. В ребрах зияла дыра из которой наружу вывались пласты странных внутренностей. Огромная, плоская голова с одним вспученным глазом, была проломлена чем то тупым и тяжелым, из раны медленно стекала темная, густая масса. Все жирное тело было в укусах и царапинах от когтей. Причем свежих. Задние крабоподобные лапы загнулись в спираль, из одной торчала кость открытого перелома.
«Плоть — еле узнал мутировавшее существо Михаил - но откуда, здесь она взялась?»
Михаил осекся, лес вокруг него преобразился. Сосны больше не были могучими, они посерели, их стволы были изломлены и искривлены, редкие листья пожелтели и скукожились. На исчерченной когтями коре кое где вскипела зелено — синяя пена. Трава под ногами мгновенно выцвела, приобрела грязно — желтый оттенок, в их скоплениях светились ярко зеленым и темно желтым цветом пряди «волчьей» лозы. Птицы больше не пели. Вообще не был ни каких звуков, гробовая тишь, оглушающая и терзающая душу, от которой хочется завыть зверем.
Неожиданно повторился звук который Михаил принял за дятла, кто то стрелял очередью из «Калаша», а дуэт соловьев оказался кратким воем — визгом двухголовой химеры. На изувеченных деревьях опять кто то завозился, но я уже догадывался, что навряд ли это будут милые синички. Подняв голову я узрел, самую настоящую охоту. Здоровый тушкан прыгал с ветки на ветку, преследуя стайку, юрких кенгов. Дед рассказывал о них, оба этих представителя непонятным образом произошли от крыс или мышей, ни кто точно не знал, но от грызунов это точно. Кенги весьма миролюбивые создания, передвигались вприпрыжку на развитых задних лапках, жили в стаях, при опасности взбирались на высокие строения либо на деревья. Размером чуть больше обычной крысы. Тушканы же, агрессивные твари, размером с небольшую собаку, полная пасть мелких острых зубов, нападают без раздумий, передвигались в стаях от пять до десяти особей. Некоторые сталкеры говорили, что они строят себе колонии как муравьи, и что где то там под землей в колониях обитают их королевы.
Тушкан ловко перепрыгнул с ветки на большой сук, махнул острыми когтями, визг и первый кенг вспоротый хирургическими инструментами зверя, полетел вниз ломая об встречные ветки хрупкие косточки. Стайка скрылась с тушканом где то в чаще. Оттуда еще некоторое время долетал визг убитых кенгов.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 65 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Второй финал: неразделенная вечность. | | | ПРИХОД СЫНОВЕЙ МИЛЯ |