По зарубежной литературе 17-18, 19 веков

Литературные эпохи трудно вместить в строгие рамки кален­даря, тем более придумать для них единое определение. Но определенные эпохи такие определения имеют. XVI век завершает эпоху, названную Ренессанс (Возрождение), XVIII век — век Просвещения.

Есть ли подобное общее идейное и эстетическое содержание в понятии «зарубежная литература XVII века»? Единства мнений на этот счет не существует. Одни ученые предлагали назвать его эпохой классицизма, другие — эпохой барокко. Но одно название исключало бы другое.

Картина жизни Западной Европы поражает своей пестротой, прежде всего, разнообразием экономических, социальных, политических и культурных процессов, протекавших в то время в различных странах Европы.

XVII в. господствующей формой государства был аб­солютизм, оттого это столетие иногда называют веком абсолю­тизма. Но идейные и политические устремления, формы абсолю­тистского строя были в разных европейских странах весьма раз­нообразны.

В Англии уже к началу столетия дворянский абсолю­тизм исчерпал свои прогрессивные возможности. В экономике Англии и Нидерландов к XVII веку стали преобладающими буржуазные отношения. В начале XVII столетия победоносно завершается буржуаз­ная революция в Нидерландах, которая слилась с национально-освободительной борьбой против испанского владычества и привела к возникновению буржуазного государства Голландии.

Еще более глубокий общеевропейский резонанс получила буржуазная революция в Англии. Она, правда, завершилась реставрацией монархии, но столь потрясла весь социально-политический уклад страны, произвела такое огромное впечатление на народы Европы, что стала первой революцией «европейского масштаба» — от нее отсчитывается начало капиталистической эры в истории человечества.

Во Франции, напротив, имен­но в XVII в. абсолютистское государство, подавив сопротивление феодальной знати и недовольство народных масс, достигает рас­цвета, способствует централизации страны и создает благоприят­ные возможности для развития промышленности и торговли. Во Франции капиталисти­ческие порядки восторжествовали в промышленности, в сфере торговли и в банковском деле, но в сельском хозяйстве феодаль­ный уклад оставался прочным.

В Испании абсолютизм утвердился еще в XVI веке, со­хранил за феодальной знатью все ее привилегии, подавил муниципальные вольности и к XVII веку… привел страну на грань экономической и политической катастро­фы.

В Германии опустошительная и кровопролитная Тридцати­летняя война надолго закрепила феодальную раздробленность; абсолютизм здесь осуществлялся в пределах карликовых госу­дарств.

В столь же раздробленной Италии подобный провинци­альный, региональный абсолютизм соседствовал с торговыми республиками.

XVII век — эпоха почти непрерывных войн в Европе, продол­жающихся колониальных захватов. Начина­ется эра капиталистической экспансии.

При подобной пестроте экономических и социальных отноше­ний, политических укладов в странах Европы, казалось бы, не­возможно говорить о каком-либо единстве западноевропейской культуры в XVII в. Однако сквозь всю пестроту конкрет­ных форм развития евро­пейских стран просматриваются черты общности социальных, политических и культурных процессов этой эпохи.

Главное, что характеризует историю Европы в XVII веке, — это переходность, кризисность эпохи. Рушатся вековые устои. Трагическая действительность XVII столетия не оставляла места для ренессансных гуманистических иллюзий; на смену ренессансному мировосприятию приходит новое.

Становлению этого нового мироощущения способствовали и существенные сдвиги в области науки. Рени Декарт [2], великий французский философ 17 века, основатель рационализма, обосновавшего философию классицизма, говорил, что в «театре мира» человек любопытствующий, но недоверчивый зритель.

Представим, что и мы с вами в театре зимним вечером 1683 г. на плас Опера (площади Оперы) в Париже, где дают ли лирическую комедию «Фаэтон» (автор — Кино, музыка — Люлли). Как известно, Фаэтон, сын Гелиоса, попросивший у своего отца разрешения прокатиться по небосводу на огненной колеснице, не смог удер­жать могучих крылатых коней, и они пронеслись в опасной близости от Земли, так что наша планета едва не воспламенилась. За непослушание он был наказан Зевсом, поразившим его молнией. И вот мы ви­дим, как перед нами на сцене театра ко­лесница с Фаэтоном поднимается вверх какой-то могучей силой. Представим, что в зале вместе с нами сидят великие мыслители прошлого Пифагор, Платон, Аристотель и один новый философ — Декарт. Каждый из них даст свое объяснение удивительного явления — полета тяжелой колесницы.

Пифагор скажет, что «Фаэтон» составлен из определенных чисел, заставляющих его подниматься». Платон же укажет на то, что «Фаэтон наделен определенной симпатией к верхней части театра». Аристотельобязательно упомянет «скрытое качество» легкости, которое, мол, и под­нимает Фаэтона вверх. Каждый великий мыслитель даст свое объяснение этого явления. Но все эти интересные объяснения, говорит нам Фонтенель, секретарь французской Академии наук, ровным счетом ничего не стоят по сравнению с тем ясным и четким объяснением, которое дает Декарт:«Фаэтон поднимается потому, — го­ворит он, — что его тянут за веревку, причем груз более тяжелый, чем он сам, в это время опускается вниз». Итак, суть де­ла нев числе, не в симпатии, не в скрытом качестве и не других подобных причинах, бывших в ходу у философов до Декарта, а в закулисной механике сцены, скрытой от глаз зрителя.

Картезианская механика природы проста и изящна. Все машинное обеспечение «театра мира» скрыто от глаз, если они невед о мы ясным и проницательным умом. Явления в видимой природенужно объяснять, гово­рит Декарт: дайте мне ма­терию, движение и его ясные законы и я произведу мир, как две капли воды похо­жий на наш мир. Иными словами, в мире картезианской науки человеческий разум в своем творчестве действует так, как дей­ствует разум божественный, творя мир из ничего.

Это философское положение картезианства определило рационализм 17-18 вв., а вместе с тем создало основание для искусства этой эпохи.

Характерное для XVII в. резкое обострение философской, по­литической, идеологической борьбы получило отражение, в част­ности, в формировании и противоборстве двух художественных систем — классицизма и барок­ко. Обычно, характеризуя эти системы, акцентируют внимание на их различиях. Несходство их бесспорно, но, несомненно также, что этим двум системам присущи и некоторые типологически общие черты. Обе художественные системы XVII в. прошли долгий путь формирования и развития. Некоторые их важные принципы вы­являлись еще в ренессансной культуре.