Читайте также:
|
В больничном крыле Гарри лежал на своей кровати, задумчиво глядя в потолок. Его обеспокоили слова Гермионы. Даже если все было и не так, как утверждала девушка, то все равно происходило что-то странное. С момента разговора с ней у Гарри перед глазами еще пару раз мелькали события, которые он не мог вспомнить. Первый раз он оказался вместе с Драко в Выручай-комнате. Блондин, обняв его и уткнувшись ему носом в шею, рыдал как ребенок, а сам Гарри успокаивающе гладил его по спине. Во второй раз память перенесла его в гриффиндорскую квиддичную раздевалку, где слизеринец ласково касался кончиками пальцев шрама на спине брюнета ниже лопатки, оставленного Волдемортом во время их последней битвы. В обоих случаях гриффиндорец отметил, что между ними не было напряжения или неприязни, а скорее наоборот, взаимное притяжение и симпатия, которым он не мог найти объяснения.
«Что происходит, тролль меня забери? С каких это пор между мной и Малфоем установилась такая гармония? И откуда берутся эти видения?» — спросил он сам себя, а потом закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Что тебя беспокоит, Гарри? — раздался рядом мужской голос, вернув его к реальности.
Юноша улыбнулся Сайферу Малфою, сидевшему на соседней кровати.
— Скажем так, я чувствую себя немного не в своей тарелке. Временами мне кажется, что на моем месте был кто-то другой.
— В каком смысле?
— Мне сказали, что я частично потерял память. Сначала я не поверил, но теперь вынужден признать, что какие-то воспоминания возвращаются отдельными вспышками, но события в них всплывающие, мне незнакомы.
— Знаешь, есть такое заклинание «Memor oblivia revelo» (буквально «воспоминание забытое показываю», как бы его перевести на русский поудобоваримее?), его применяли ко мне в Азкабане. Возможно, оно поможет тебе восстановить утраченные воспоминания. Если что-то мелькает в памяти, значит, эти воспоминания лишь заблокированы, а не стерты полностью.
— Мне это немного беспокоит, потому что это мои воспоминания, но происходило все как будто не со мной. Словно то, что я вспоминаю, было в другой жизни, и если честно, меня напрягают те события, что встают перед глазами.
— Я тебя понимаю, иногда мне тоже кажется, что я жил чужой жизнью.
— Что Вы имеете в виду?
— Знаешь, когда много лет проводишь, делая одно и то же изо дня в день, терпишь боль, проваливаешься в беспамятство, слышишь одни и те же звуки, то в итоге начинаешь думать, что это и есть жизнь, и другой быть не может. И сейчас я будто начал жить заново: могу встать и пойти, могу поговорить с кем-то кроме самого себя, могу поесть или заснуть, когда захочу. Скажешь — банальность, но для меня это признаки перемен.
— Я с трудом представляю, что Вам пришлось пережить в Азкабане. Меня трясет от одной мысли об этом.
— Сейчас, оглядываясь назад, я и сам не могу понять, как умудрился выжить. Может, нежелание уступить Люциусу, может, любовь к Нарциссе или просто инстинкт самосохранения.
— Вы так отличаетесь от своего брата. Как можно быть такими похожими и такими разными!
— Ты поверишь, если я скажу, что Люциус не всегда был таким?
— С трудом, но можно попытаться.
— Я понимаю, что это кажется абсурдным, но он был совершенно другим. В детстве мы были очень близки. Рожденный на две минуты раньше, он всегда считал себя старшим братом. Он всегда прикрывал меня и защищал от гнева отца, неизменно следовавшего за всякими шалостями и проказами. Он всегда чувствовал себя старше своих лет, и, возможно, груз ответственности оказался для него слишком тяжел.
— Но он совершенно безжалостный, — сказал Гарри, — иногда я спрашивал сам себя, а есть ли у него сердце.
— Я знаю, но так было не всегда. Люциус просто был слишком подвержен чужому влиянию: сначала — нашего отца, а позднее — Волдеморта.
— Но Вы же не приняли идеалы Темной стороны.
— Возможно, потому что я сделал другие выводы из событий того дня.
— Какого дня? — с опаской спросил Гарри.
— Когда погибла наша мать. Это случилось двадцатого декабря на вокзале Кинг Кросс. Она ехала домой после встречи с подругой. Они вместе делали последние рождественские покупки. К несчастью, в тот день Министерство наложило временный запрет на аппарацию, поэтому мама была вынуждена возвращаться поездом. И в тот день на вокзале маггловские террористы взорвали бомбу. У нее и еще у тридцати человек, оказавшихся поблизости, не было никаких шансов. Люциус просто потерял голову. Подзуживаемый отцом он обвинял всех, кого только можно было: от Министерства до магглов. Он хотел найти виноватых в этой абсурдной смерти. Таким образом он старался унять боль. Мы оба были очень привязаны к матери.
— Я сожалею, сэр.
— Мой отец не только не постарался потушить гнев Люциуса, он, наоборот, раздул его до бушующего пламени. Он не искал справедливости, а преследовал свои цели. Он забил голову Люциусу полуправдой о величии семьи Малфоев и поссорил нас, когда я отказался думать как он.
— Но сколько же лет вам тогда было?
— Двенадцать.
— В школе только Дамблдор понял, что происходит. Все остальные заметили перемены в Люциусе, но подумали, что он просто повзрослел и проявил свой настоящий характер. Только я знал правду. Твой отец, Сириус и Ремус стали мне такими же близкими друзьями, как и Северус, Лили и моя Нарцисса. Она спасла меня, дала мне надежду, снова научила смеяться и подарила свою любовь. Люциус всегда ревновал нас, потому что не мог понять, что она нашла в том, кого он считал паршивой овцой в нашем семействе, игнорируя более достойного представителя рода Малфоев.
— А как же Волдеморт?
— Волдеморт нашел благодатную почву для своих идей в лице Люциуса и моментально обратил его, превратив в монстра, которого мы видим сейчас. Это чудовище воспользовалось болью моего брата, чтобы превратить его в своего безжалостного последователя.
— Сэр, простите, но я не могу найти извинений для Вашего брата. Я думаю, из Вас двоих он оказался более слабым.
— Я понимаю тебя. Но даже после всего, что мне пришлось пережить по его вине, я не могу ненавидеть его, только сожалею о том, каким он был. Одно знаю наверняка, что не позволю ему причинить боль Нарциссе и Драко. Иначе я убью его собственными руками!
— Вы его еще не видели, верно? — спросил Гарри, оборачиваясь к лежащему на кровати Драко.
— Нет, мадам Помфри сказала, что зрение восстановится в ближайшие дни, — взволновано ответил Сайфер.
— Он очень на Вас похож.
— Мне говорили, — заулыбался мужчина.
— Я уверен, он будет счастлив наконец-то познакомиться с Вами!
— Надеюсь, но меня очень беспокоит его теперешнее состояние. Думаешь, он скоро очнется?
— Не знаю, но думаю, что скоро.
— Вы друзья?
Гарри помолчал, потом смущенно ответил: — Не знаю. Гермиона сказала, что да. Она утверждает, что я все забыл, но, к сожалению, я помню только, что мы все школьные годы ругались да дрались.
— А что ты чувствуешь?
— Я запутался. Все это так непривычно.
— Почему непривычно?
— Потому что Гермиона мне рассказывала о вещах, которые мне трудно представить. И сейчас я потихоньку начинаю вспоминать, но… ой, я не знаю!
— Например?
— Ну, например, что между нами была не просто дружба, а нечто большее, — смущенно пробормотал Гарри, благословляя слепоту Сайфера, который не мог видеть краску, залившую его лицо.
— Насколько большее?
— Насколько это вообще возможно.
— Имеешь в виду, лучший друг или ты влюблен в Драко? — напрямую спросил Сайфер.
— Думаю, второе, — совсем тихо сказал Гарри. — Но я этого не помню.
— Ты боишься, что безответно? — ласково спросил Малфой.
— Нет, сама по себе ситуация странная. Я просто не верю в такой расклад.
— Почему нет? Потому что единственное, что ты помнишь, это ссоры и драки? А может, ты и в самом деле забыл лучшую часть?
— Мерлин, это было бы ужасно, — прошептал Гарри.
— Все поправимо, — утешил его Сайфер и, внезапно обернувшись, сказал: — Подойди, я не вижу тебя, но слышу прекрасно, что ты уже полчаса здесь прячешься.
Из-за ширмы нерешительно появился Теодор Нотт.
— Не бойся, — успокаивающе сказал мужчина. — Ты, наверное, сокурсник Драко.
— Да, и по правде сказать, я его бывший бой-френд, — уточнил слизеринец. — Сейчас он, похоже, с ним, — он кивнул в сторону Гарри.
— Со мной? Нет, ты ошибаешься? — вскинулся гриффиндорец.
— Что значит «нет»? Сначала ты мне угрожаешь, Поттер, а теперь заднюю даешь? Будь любезен, вспомни тот вечер, когда Драко выбрал тебя.
— Я… Я… Я не помню!
— Прекрати, — завопил Нотт. — Со мной это не прокатит!
— Это правда, я ничего подобного не помню, — грустно повторил Гарри.
Теодор удивленно посмотрел на него: — Ты хочешь сказать, что ничего не помнишь про вас с Драко?
— А откуда ты знаешь что «мы с Драко» были?
— Так говорят, — не моргнув глазом, ответил Нотт. — А может, все это вранье.
— Я ничего не чувствую.
— Но это же великолепно! — почти закричал слизеринец. — Фантастика! — продолжал радоваться он, в то время как Сайфер с задумчивым выражением лица повернулся в его сторону. — Это просто изумительно! Великолепная новость!
— Ничего хорошего, — раздался голос от дверей, прерывая восторги Теодора.
— Какого боггарта тебе здесь нужно, Забини? — с досадой спросил тот. — Разве ты не сидишь преданной собачкой у ног Грейнджер?
— Уймись, я здесь из-за Гарри, — оборвал его Блейз, приближаясь.
— Ты сын Астора? — спросил Сайфер, поворачиваясь к нему.
— Да, сэр. Для меня большая честь познакомиться с Вами, — ответил Блейз, пожимая протянутую ладонь.
— Взаимно, молодой человек. Как поживает твой отец?
— Хорошо, сэр.
— Привет, Блейз, — прошептал Гарри.
— Привет. Ты помнишь про нас с Гермионой?
— Да, а почему я не должен?
— Чудесно, если ты помнишь про нас, то должен помнить и про Драко…
— То есть?
— То есть, что-то не сходится, Гарри. Гермиона мне рассказывала о твоих частично потерянных воспоминаниях. Сам понимаешь, это ненормально.
— Мерлин! У меня уже голова болит!
— Блейз, поясни, пожалуйста, свою точку зрения. Мнение Теодора мы уже выслушали, — вмешался Сайфер.
— Гарри очень помог Вашему сыну, сэр. Последний месяц он был рядом с ним: поддержал в очень сложный период и убедил не принимать навязанной ему роли. Если бы не он, Драко отказался бы от всего, во что верил, и подчинился чужой воле.
— Так все тебе и поверили: они же друг друга всегда терпеть не могли, — фыркнул Нотт.
— Совершенно верно, все шесть лет они только и делали, что задирали друг друга. Не знаю, что произошло между ними, но Драко ни перед кем никогда так не раскрывался, ни с кем не был таким искренним, исключая меня. Сэр, я уверяю Вас, их отношения гораздо ближе просто дружеских.
— Ну, почему я ничего не помню, — простонал Гарри.
— Потому что это ерунда, — сухо заметил Нотт. — Он был с тобой, пока ему это было нужно. Он просто использовал тебя.
— Заткнись, Теодор. Ты бесишься, потому что Драко выбрал его, а не тебя.
Если бы взглядом можно было убить, то Блейз уже упал бы бездыханным.
— Посмотрим, что скажет Драко, когда очнется, — прошипел Нотт и пулей вылетел за дверь.
— Сколько яда, — заметил Сайфер. — Сдается мне, что он что-то скрывает.
— Поцелуй его дементор, — выругался Блейз. — Он не знает, сколько сделал Гарри для Драко.
— Сказать по правде, я этого тоже не знаю, — откликнулся гриффиндорец.
— Ты все вспомнишь. Такое просто нельзя забыть навсегда: ваши занятия, перемещение в параллельную реальность, все, что связало вас за эти недели, — попытался утешить его Блейз.
— Молодые люди, а почему бы нам не попробовать? Блейз, где твоя палочка?
— Здесь, сэр.
— Тогда направь ее на Гарри и произнеси заклинание «Memor oblivia revelo». Оно покажет, была ли амнезия следствием травмы, или кто-то намеренно заставил его забыть часть событий.
Слизеринец взмахнул палочкой, произнес заклинание и увидел то, что и предполагал Сайфер — часть воспоминаний Гарри была намерено стерта.
— Что и следовало доказать, — прокомментировал Малфой.
— Поверить не могу, — ошарашено проговорил Блейз.
— Все, — счастливо заулыбался Драко.
— Что «все»? — спросил его двойник.
— Я поместил все, что хотел, в думоотвод. Не могу дождаться, когда покажу их Гарри. Он будет в восторге.
Хозяин комнаты улыбнулся и прошептал: — Ты передашь ему привет?
— Конечно!
— Он в самом деле особенный. Я очень рад, что вы наконец-то все выяснили.
— Я так хочу поскорее обнять его, — порозовел Драко-гость.
— И это все? — второй блондин легко толкнул его локтем в бок. — А я думал, что у тебя будут еще желания.
— Отстань, все не так, как ты думаешь, — еще сильнее покраснел его собеседник.
— Да ты что?
— С ним даже просто рядом находиться классно, и совсем необязательно…
— Ой, не ври! — рассмеялся здешний Драко.
— Ладно, признаю: мне отчаянно не хватает его всего — его сладких поцелуев, сводящих с ума ласк, нежных объятий, аромата его кожи, от которого сносит крышу, звука его голоса, вызывающего дрожь, ощущения надежности и защищенности, когда он рядом. Я никогда не испытывал ни к кому ничего подобного. Меня это даже пугает немного.
— Гарри любит тебя, в этом ты не должен сомневаться.
— Ты думаешь, он чувствует то же самое?
— Бешеные чувства и страх все потерять? Я в этом абсолютно уверен!
— Я хотел бы быть с ним рядом до конца жизни, — смущенно признался Драко.
— Что-что? Что я слышу? Это значит: «Эй, красавчик, не хочешь ли ты стать моим мужем?»
— Ну, это сильно сказано, а вот просто жить вместе я бы очень хотел, — окончательно залившись краской, что для его бледной кожи было уже просто рекордом.
— Потрясающе! А он знает?
— Нет, все так быстро случилось, а потом я не решился сказать ему об этом.
— Зато теперь ты знаешь, что должен сделать первым делом по возвращении домой. Ох, я бы дорого дал, чтобы увидеть это… Представляю: ты на коленях перед ним бормочешь о том, как ты его любишь и хочешь провести с ним всю жизнь.
— Хватит издеваться, — обиженно сказал Драко-гость.
— Да я не издеваюсь, я просто счастлив за вас и, если честно, немного завидую, — ответил другой Драко и тоже порозовел.
— Завидуешь чему? — раздался за их спинами голос вошедшего Гарри.
— Ничему, — отвел глаза его Драко.
— Давай, Драко, скажи!
— Нет, нечего тут говорить.
— Может, ты меня просветишь? — повернулся Гарри к их гостю, который, глянув на своего покрасневшего двойника, взглядом умолявшего его молчать, заулыбался и сказал:
— Мы говорили о счастье совместной жизни.
— Кого с кем? Драко с тобой? — подмигнул Гарри.
— Нет, Драко с тобой?
— Что-оо? — поперхнулся Поттер.
— Милый, на самом деле Драко мне сказал, что хотел бы жить вместе с Гарри там, в их мире, после окончания школы, а я сказал, что счастлив за них и даже немного завидую, — пояснил местный Малфой. — Я бы тоже хотел… ну, чтобы мы… вместе…
Но прежде чем он успел закончить свой немного бессвязный монолог, брюнет наклонился и поцеловал его, а потом, счастливо улыбнувшись, прошептал: — Это замечательная идея!
Реакция его блондина была такой пылкой, что через полминуты они оказались на полу, слившись в поцелуе.
— Ух, надеюсь, что и мой Гарри отреагирует также! — заулыбался Малфой-гость, а потом бросил взгляд на свои руки и испуганно воскликнул: — О, Мерлин! Ребята, похоже, я…
Естественно, парочка на полу была слишком занята, чтобы обратить внимание на его слова.
— Ребята, наверное, это не самый подходящий момент, но… О, святые небеса… Драко… Гарри… — бормотал блондин, расширившимися от ужаса глазами глядя на свои становящиеся прозрачными руки. — Помогите! — закричал он, привлекая, наконец, внимание целующихся.
— Чт… что? — повернулись к нему две встрепанные головы.
— Я исчезаю!
— Вот дерьмо! — прокомментировал Поттер, а потом решительно добавил: — Спокойно! Не паникуй! Ты просто возвращаешься домой.
— Да? — с испугом, смешанным с надеждой, спросил Драко, обозревая свои исчезающие ноги.
— Ну конечно! Передавай привет Гарри и скажи ему, что для нас было большой честью познакомиться с Вами обоими, — зачастил второй Драко, обнимая своего близнеца и уступая место Гарри и Блейзу, который словно почувствовав, что происходит нечто очень важное, появился в комнате.
— Ребята, большое спасибо вам за все, — быстро сказал ставший почти совсем прозрачным Драко. — Я буду очень скучать!
— И мы тоже! Не забывай нас, красавчик! — послал ему улыбку Блейз.
— Все будет хорошо, не беспокойся! — закричал остающийся Драко. — Слушай свое сердце, и все получится.
Последним, что увидели трое слизеринцев, была взволнованная улыбка их гостя.
— Лю… бимый, — раздался слабый голос со стороны кровати блондина.
— Я здесь, — услышал очнувшийся юноша в ответ.
— Я…
— Шшш, не говори ничего, — Драко почувствовал, как его пальцы сжала ласковая рука. — Наконец-то ты вернулся, — раздалось около самого уха.
Блондин слабо кивнул и, расслабившись, откинулся на подушку, чтобы вновь упасть в гостеприимно распахнутые объятия Морфея.
— Я здесь, любимый, — прошептал юноша и опустил темноволосую голову на край кровати, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза. — Я буду здесь, когда ты проснешься, — тихо добавил он.
Утром Гарри проснулся первым. Он зевнул, потянулся, а потом повернулся и бросил взгляд на соседнюю кровать. Увидев, что рядом с лежащим юношей кто-то сидит, гриффиндорец озадачено моргнул. Он подумал, что, наверное, этот человек провел около Драко всю ночь, держа его за руку, и так и заснул в неудобной позе, опустив голову на край кровати.
Гарри не мог объяснить, почему при виде этой картины внутри что-то сжалось. Ему ужасно не понравилось, что кто-то сидел около Малфоя ночь напролет, сжимая в руке тонкие пальцы.
«Мне-то какое до этого дело? — спросил он сам себя, узнавая в сидящем Нотта и отворачиваясь. — Должно быть, он его очень любит, — вздохнул он, глядя на спящих голова к голове слизеринцев, и подумал: — И кто я такой, чтобы влезать в чужие отношения со своей амнезией? Что за идиотская ситуация?»
Выругавшись себе под нос, Гарри направился в ванную.
Десять минут спустя он, умытый и, насколько получилось, причесанный, вернулся на свою кровать, продолжая досадовать на сложившиеся обстоятельства.
«Я влюблен в Малфоя — что может быть абсурднее? Даже если… — добавил он, внимательно разглядывая ангельские черты лица своего извечного врага: широкий лоб, высокие скулы, упрямая линия подбородка и мягкие розовые губы. Сейчас имея возможность внимательно изучить Драко, он не мог не отметить, насколько тот изменился. В нем больше не было ничего от того заносчивого мелкого мальчишки, с которым он познакомился в магазине мадам Малкин. Блондин очень вырос и раздался в плечах, изящный, но в то же время мускулистый, он превратился из симпатичного ребенка в привлекательного молодого человека, обещавшего стать неотразимым мужчиной в будущем.
«Что за паскудные мысли? — тряхнул головой Гарри. — Это же Малфой!»
— Доброе утро, — поприветствовала его мадам Помфри, отвлекая его от нерадостных раздумий.
— Доброе.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно!
— Замечательно, значит, сегодня я выпишу тебя.
— Здорово, а то я уже больше не могу бездельничать!
— Думаю, ты будешь рад узнать, что Драко пришел в себя этой ночью.
— Правда? Во сколько?
— Около двух.
Гарри улыбнулся и кивнул.
Глава 31. «Я же не мог забыть все!»
— Он сейчас спит, но скоро проснется, и, думаю, будет рад тебя видеть.
— Мадам Помфри… я хотел бы знать, когда мне можно будет уйти? — поморщившись, спросил Гарри, делая вид, что не услышал ее заявления.
— Да прямо сейчас. А почему…
— Я хотел бы вернуться в башню, наконец, — перебил медсестру Гарри.
— Гарри, что тебя беспокоит?
— Абсолютно ничего. Просто я хочу уйти до того, как он проснется, — понизив голос, пояснил юноша и кивнул в сторону лежащего на соседней кровати блондина.
Женщина ошеломленно замерла, а потом спросила: — Но почему, позволь узнать.
— Чтобы не мешать им, — брюнет указал глазами на слизеринцев. — Они должны все выяснить между собой, а мое присутствие будет только все осложнять.
— Понятно, — коротко отозвалась медсестра, боясь усугубить ситуацию. Она ограничилась кивком и повторила, что Гарри может покинуть больничное крыло в любой момент.
Гриффиндорец кивнул в ответ и начал поспешно одеваться.
— Пот… тер, — раздался сонный голос. — Ты куда?
— Меня выписали, — сухо ответил брюнет.
— Драко очнулся, — зевая и протирая сонные глаза, пробормотал Нотт.
— Я знаю, мадам Помфри только что сказала.
— Послушай, я…
— Это ты послушай. Что бы кто ни говорил о нас с Драко, я не помню ничего подобного. Поэтому хочу сказать, что не собираюсь становиться между вами и мешать вашим отношениям.
— Ты серьезно? — пораженно спросил Нотт.
— А какой смысл мне врать? Даже если на самом деле мои чувства таковы, как все говорят, — Гарри заколебался, — я все равно не помню. Как бы я к тебе не относился, я вижу, что ты любишь его. Так почему я должен мешать Драко стать счастливым, даже если не со мной?
Несколько мгновений Нотт молча изучал его лицо, а потом спросил: — То есть ты не будешь искать встреч с ним и вообще оставишь его в покое?
— Да, я говорю тебе, что сам намеренно не буду лезть к нему и стараться поссорить вас тоже не буду.
— Я не знаю, что сказать.
— Нечего тут говорить. Если Драко любил тебя столько лет, то он все вспомнит и полюбит тебя снова, — с этими словами гриффиндорец повернулся и покинул больничное крыло.
«Гарри-Гарри, ты любил моего сына и продолжаешь любить, даже если сейчас ничего об этом не помнишь. Через любовь нельзя просто так перешагнуть. И тебе некуда будет деться от чувств, которые ты сейчас отталкиваешь», — подумал Сайфер Малфой, который лежал на своей кровати, скрытый ширмой, и прекрасно слышал весь разговор.
— Привет, Гарри. Как ты? — спросила Гермиона, бросаясь к нему на шею, едва он появился за гриффиндорским столом.
— Хорошо, Герм. Я хотел извиниться перед тобой за свое вчерашнее поведение. Прости, я не хотел обидеть тебя.
— Все в порядке, Гарри, — заулыбалась девушка, счастливая от того, что помирилась с лучшим другом.
— А как твои дела? — спросил он, заметив грусть в глубине глаз подруги.
— Мы с Блейзом поссорились, — помрачнела Гермиона.
— Когда я вчера его видел, он мне ни слова не сказал.
— Он приходил? Я очень рада, потому что Блейз обещал мне поговорить с тобой, — слабо улыбнулась гриффиндорка.
— Да, он приходил, чтобы рассказать мне о Драко и вместе с ним мы выяснили, что моя частичная амнезия вовсе неслучайна. Кто-то намеренно стер мне память.
— Но кто это мог быть?
— Не знаю, — расстроено прошептал Поттер.
— Гарри, что происходит? Что тебя тревожит?
— Ничего, просто меня беспокоит ваша с Блейзом ссора.
— Не лги мне, Гарри. Этот твой вздох означает, что ты сделал что-то, с чем согласен не до конца.
Брюнет кивнул и передал Гермионе содержание их с Ноттом разговора. Девушка молча выслушала его, давая выговориться, а потом сказала: — Я думаю, что Драко не согласится с таким твоим решением. Он найдет тебя и постарается выяснить все, что случилось. Он любит тебя, Гарри. Теперь я в этом уверена. И если кто-то взял на себя труд лишить тебя именно воспоминаний о нем, о вас, то, думаю, именно ваша любовь и послужила основной причиной для столь подлого поступка.
— Мне нечего ответить, Герм. Я знаю только, что Теодор до смерти любит Драко. Он всю ночь просидел около него. И кто я такой, чтобы вставать между ними?
— Да причем здесь Нотт, Гарри?! Когда ты начал помогать Драко рядом с ним не было никакого Нотта. Это ты убедил Малфоя отказаться от навязываемой ему роли, ты был с ним рядом в самые трудные моменты. А где был Нотт? Он позволил Драко уйти, когда тот понял, что ему предстоит. А теперь вот он — явился со своей безумной любовью!
Брюнет молчал, понимая, что девушка права, но не чувствуя себя убежденным в необходимости вставать между Драко и Ноттом.
— Поверь ей, Гарри, — раздался за их спиной тихий голос. — Отношения Драко и Тео закончились задолго до того, как вы начали общаться, — добавил Блейз, садясь рядом с ними на скамью.
— Привет, Блейз! Как дела? — спросил Гарри, меняя тему разговора.
— Нормально, — соврал слизеринец. — А у тебя?
— Хорошо, спасибо.
— Привет, Гермиона, — прошептал он, поворачиваясь к своей девушке.
— Привет, Блейз, — пробормотала она, опуская глаза.
Гарри рискнул нарушить гнетущую тишину: — Слушайте, я не знаю, что произошло между вами двумя, но думаю, это недоразумение. Вы же не можете друг без друга, так может, стоит помириться и скрепить это дело поцелуем?
— Все не так просто, Гарри. Я отвратительно повел себя с Гермионой и, боюсь, она теперь во мне разочарована, — грустно сказал Блейз.
— А ты не преувеличиваешь? — уточнил Поттер. — Влюбленным вечно чудится больше, чем есть на самом деле. Не проще ли поговорить и прояснить ситуацию? Гермиона ведь очень любит тебя, и все наверняка поправимо.
— Я не сдержался, Гарри, и позволил ей увидеть худшую часть меня.
— Ну и что? Она видела тебя с худшей стороны и все равно продолжает любить. Значит, твоя светлая сторона затмевает темную.
— Я не думаю…
— Что она любит тебя?
— Нет, что этого достаточно для того, чтобы она простила меня. Она мое солнце, и сейчас, когда она отвернулась, все померкло. Я бы так хотел все исправить. Я не спал всю ночь, думая о том, что разочаровал ее и заставил плакать. Я так люблю ее, Гарри, и просто представить себе боюсь, что она разлюбит меня.
— Слушай, почему бы тебе вместо того, чтобы говорить все это мне и делать вид, что ее рядом нет, не спросить у нее самой, что она по этому поводу думает?
Блейз помолчал, а потом повернулся к смущенной девушке, но прежде чем он успел открыть рот, та обхватила его руками за шею и, притянув к себе, пылко поцеловала, демонстрируя не только свою любовь, но и свое прощение.
— Ну вот! — счастливо заулыбался Гарри.
И только окрик профессора МакГоннагалл заставил парочку оторваться друг от друга и перевести дыхание.
— Прости меня, — прошептал Блейз прямо в губы Гермионы, прижавшись лбом к ее лбу.
— Я так скучала.
— И я.
— Превосходно, а как насчет позавтракать? — весело перебил их Гарри.
— Спасибо, — сказал Блейз, крепко обнимая его.
— Пожалуйста. Кстати, я забыл сказать: Драко очнулся. Думаю, он будет рад увидеть тебя чуть позже.
— Правда? Но это же здорово! — завопил слизеринец. — Пойдем вместе!
— Нет, я думаю, будет лучше, если вы сходите туда сами, — помрачнел Гарри.
— Почему? Ты не хочешь сходить с нами?
— Нет… я пообещал, что буду держаться от него подальше.
— Гарри, если ты думаешь о Драко и Нотте, то поверь, между ними все закончилось еще полгода назад. Теодор не смирился с этим, но Драко даже слышать о нем не хотел.
— Не в этом дело, Блейз. Просто я не могу дать ему то, что он хочет. Пойми, я не люблю его. Я не помню ничего о нас. Зачем внушать ему ложные иллюзии, если есть человек, который сможет сделать его счастливым?
— Ты не знаешь, о чем говоришь! Почему ты не обсудил все с ним, прежде чем принимать подобное поспешное решение?
— Потому что я не вижу в этом нужды, — ответил Гарри и, взяв со стола булочку, покинул Большой зал.
В этот самый момент в больничном крыле светловолосый юноша медленно открыл глаза.
— Где… я? — хрипло спросил он, посмотрев вокруг расфокусированным взглядом.
— В больничном крыле, — услышал он ласковый голос.
— Я… я в Хогвартсе? — спросил Драко.
— Да.
— В моем?
— А в каком бы ты хотел оказаться? — теплые губы прижались к ладони, тая улыбку. — Ты дома, Драко. Ты вернулся.
— Любимый… это ты? — спросил Малфой, вглядываясь, в ожидании пока рассеется туман перед глазами.
— Да, Драко, это я. Я все время был здесь.
— Мне так тебя не хватало, — прошептал слизеринский староста, ослабевшими пальцами сжимая чужую ладонь и чувствуя ответное рукопожатие.
— Знал бы ты, как я скучал, — сказал в ответ сидящий рядом с кроватью юноша, наклоняясь и легко касаясь губами губ Драко.
Тот заулыбался и облегченно вздохнул. Он был дома, рядом сидел Гарри, и скоро они узнают, что стало с его настоящим отцом. Теперь все будет хорошо. Драко попытался повернуться набок, но резкая боль пронзила его от головы до пят, вырвав крик боли.
— Не шевелись. Мадам Помфри предупреждала меня, что после твоей травмы и трех дней комы тебе будет очень больно двигаться.
— Как же больно, — еле выговорил Малфой.
— Я знаю, любимый, потерпи. Все потихоньку пройдет, — ласково прошептал второй юноша.
— Поцелуй меня, — попросил Драко, и теплые губы накрыли его рот.
— Доброе утро, — процедил профессор Снейп, прерывая поцелуй.
— Доброе, профессор, — смутился Нотт и, поднявшись, бочком выскользнул за дверь.
— Подожди! — попытался остановить его Драко. — Куда он? — Спросил слизеринец у крестного, силясь разглядеть его сквозь туман, застилающий глаза.
— Привет. Как ты себя чувствуешь?
— Разбитым, — слабо улыбнулся Драко.
— Представляю. Ты тут всех перепугал.
— Не волнуйся, я быстро восстанавливаюсь.
— Скажи, что это было, когда я вошел? Возвращение былой любви? — Драко выглядел настолько изумленным, что зельевар почувствовал необходимость пояснить свои слова: — Вот уж не знал, что ты решил вернуться к старым привязанностям. Я думал, что твое сердце бьется только для одного человека.
— Сев, ты о чем? Ты же видел здесь Гарри только что…
— Кого? Драко, ты о ком?
— Слушай, я не настроен шутить. Что, боггарт все забери, происходит?
И в этот момент Снейп понял, что Драко не узнал того, кто был рядом, и постарался как можно тактичнее просветить его. Но реакция крестника была неутешительной: — Чтооо? Ты шутишь, Сев? А где тогда Гарри? Почему его здесь нет? Что вообще происходит?
— Не знаю. Я думал, что ты знаешь.
— Как бы я мог? Я видеть-то более-менее отчетливо начал только сейчас, а говорил он все время шепотом, так что я даже не подумал, что… Мерлин, но где же все-таки Гарри?
— Успокойся. Насколько я знаю, Поттера выписали сегодня утром. Вот увидишь, он появится позже, постарался успокоить его Снейп.
— Сев, ты можешь найти его и прислать сюда?
— Драко, может, лучше…
— Пожалуйста, — голос Драко дрожал. — Я хочу его видеть, слышать его голос, хочу обнять его.
Мужчина кивнул и покинул лазарет.
— Как ты себя чувствуешь? — вежливо спросила мадам Помфри.
— Почему я не могу двигаться? — чуть не плача спросил Драко. — И долго это будет продолжаться?
— Не паникуй. Состояние комы никому ничего хорошего еще не приносило. Но пара зелий и надлежащий уход быстро вернут тебе прежнее состояние.
— Но мне нужно подняться! Мне нужно выйти отсюда!
— Боюсь, что в ближайшие два-три дня об этом не может быть и речи.
— Что? Абсурд какой! И еще: почему я почти ничего не вижу?
— Потерпи. Вообще чудо, что ты очнулся после такой травмы. Твое счастье, что вас быстро нашли и принесли сюда для оказания помощи.
— А где Гарри, мадам Помфри? — через пару минут спросил юноша.
— На уроках, я думаю, — спокойно ответила медсестра, скрывая от него истинное положение вещей.
— Он знает, что я очнулся?
— Да, — ласково сказала она, замечая, как блондин пораженно моргнул и сглотнул ком в горле.
— Понятно, — прошептал Драко и, не добавив больше не слова, снова смежил веки и отвернулся.
— Не волнуйся, скоро все твои друзья примчатся сюда, чтобы поприветствовать тебя, — постаралась утешить его женщина и осеклась, услышав шепот:
— Мне было бы достаточно только одного.
Медсестре нечего было добавить и она, сославшись на необходимость принести завтрак, отошла.
Время, казалось, замерло на месте. Драко лежал, уставившись в потолок, не в силах осознать происходящее.
«Почему он избегает меня? — спрашивал он сам себя, конвульсивно сжимая руками одеяло. — Не мог же он передумать. Что же все-таки произошло? — пытался он найти хоть какое-то объяснение. — Любимый, умоляю, приди ко мне, объясни мне, что происходит?» — мысленно умолял Драко, задыхаясь от безнадежности.
К счастью, появился Блейз и отвлек его от печальных мыслей.
— Ну, наконец-то, добро пожаловать домой, мистер Малфой! — воскликнул он.
— Блейз, привет!
— Привет, Драко. Как ты?
— Дерьмово.
— Прошу тебя, в следующий раз, будь добр, если тебе приспичит сунуться в какой-нибудь старый класс, смотри, чтобы там не оказалось никаких лавок, из-под которых мне выпадет «счастье» откапывать тебя.
Друг слабо улыбнулся и спросил: — Что происходит, Заб? Почему Гарри до сих пор не пришел ко мне?
— Он на уроке, — соврал Забини.
— Блейз, хоть ты не ври мне, пожалуйста!
Послышался долгий вздох: — Понимаешь, случилась странная вещь. Он…
— Он?
— Он потерял память, но самое странное то, что воспоминания потеряны частично и выборочно. Как будто бы кто-то специально сделал это. Гарри не помнит ничего о вас и вашей любви.
— Что? — В голосе Драко звучал ужас. — Что значит, ничего не помнит о нас?
— То и значит, Драко. Он не помнит ничего. Tabula rasa. Ни ваших занятий, ни перемещений между реальностями, ни-че-го. Абсолютно.
— Мерлин! Значит, он не помнит ничего из того, что случилось в другом Хогвартсе.
— Верно.
— Он… он ненавидит меня Блейз? — в ужасе ожидая положительного ответа.
— Нет, ты ему безразличен.
— Но это невозможно! После всего случившегося, он не мог забыть о нас!
— Мне очень жаль, Драко. Но он действительно ничего не помнит. Только иногда мелькают отдельные воспоминания.
— Я признался ему в любви, он сказал, что чувствует то же самое. Мы занимались любовью, Блейз, и это было изумительно. Как он мог все это забыть? — всхлипывал Драко.
— Драко, мне так жаль. Но все уладится, я уверен.
— Как?
— Я не сомневаюсь, что тебе удастся заставить его вспомнить. Если вы любили друг друга раньше, то все вернется.
Драко закрыл глаза, и Блейз увидел, как из-под ресниц скользнула по бледной щеке слезинка.
— Это какой-то кошмар. Это наказание мне за то, что я рассказал ему о Теодоре.
— Что? О чем ты?
Блондин рассказал другу о том, что произошло в другом Хогвартсе. Блейз слушал, затаив дыхание, и чувствовал, как в нем крепнет ужасное предчувствие. Неужели в амнезии Поттера виноват Нотт?
— Блейз, ну почему так все получилось? Почему именно сейчас, когда все, наконец, стало налаживаться?
— Я тебе обещаю, мы во всем разберемся.
— Я так люблю его. Я не хочу потерять его, Блейз, — Драко был безутешен.
— Ты не потеряешь его, клянусь.
— Приведи его сюда, Блейз, умоляю. Мне очень нужно поговорить с ним.
Брюнет кивнул и, пообещав вернуться перед ужином и привести с собой Гарри, быстрым шагом покинул больничное крыло, направляясь на уроки. Ему было необходимо поделиться своими подозрениями.
Скрытый за ширмой Сайфер Малфой молча переживал за своего сына, всей душой желая утешить его, но понимая, что сейчас не самое подходящее время для подобных откровений.
Они с Северусом посоветовались и решили, что сообщат обо всем Драко, когда его состояние улучшится, и он сможет хотя бы сидеть. Это было ужасно, просто лежать на кровати и молча слушать, как Драко плачет, но Сайфер усилием воли остался неподвижен, пережидая пока слезы иссякнут. Мужчина утешал себя тем, что осталось совсем немного до того момента, когда он сможет обнять и утешить своего сына.
— Люциус, в твое отсутствие прилетел филин, — сказала Нарцисса, протягивая ему конверт без обратного адреса.
— Спасибо, — холодно ответил Люциус, не глядя на жену и, продолжая листать старый фолиант по темным искусствам, положил письмо в карман.
— Ты его не прочтешь?
— Позже. У меня сейчас есть дела поинтереснее, — ответил Малфой, не удостаивая Нарциссу даже взглядом.
— Как пожелаешь, — она повернулась, чтобы уйти, но ее остановила Типи, их эльфиха, которая передала ей только что полученное послание. В этот раз на письме стоял герб Хогвартса, и женщина снова повернулась к Люциусу. — О, еще одно.
— Дорогая, я же сказал, что просмотрю их позже, — сухо ответил мужчина, не прерывая своего занятия.
— Но…
— Никаких «но», Нарцисса, ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда мне мешают.
— Дело твое, — ответила женщина и, глянув на письмо, решила его все же открыть в надежде на то, что там будут новости от Драко.
«Сообщаем Вам, что состояние здоровья Вашего сына не внушает больше опасений, — прочитала она. — Сегодня утром он пришел в себя и продемонстрировал адекватную реакцию на заданные ему вопросы. Последствия травмы головы постепенно сойдут на нет, и мадам Помфри уверена, что никаких последствий состояние комы за собой не повлечет.
Он пока чувствует себя не очень хорошо, но скоро все функции организма полностью восстановятся.
Надеюсь, что этим письмом мы Вас успокоили.
С уважением, профессор МакГоннагол,
Заместитель директора».
— Что там? — спросил Люциус, увидев, что жена смертельно побледнела и без сил опустилась на диван. — Нарцисса, я задал тебе вопрос.
— Это из Хогвартса. Новости о Драко.
Малфой захлопнул книгу и, притворяясь удивленным, спросил: — И что за новости?
— Они любезно извещают нас о том, что он вышел из комы и постепенно его состояние улучшается, — голос женщины звучал безжизненно. Она остановившимся взглядом смотрела в камин, судорожно сжимая в руке пергамент. — Скажи мне, — теперь в голосе звучала еле сдерживаемая ярость, — ты случайно не знал о том, что с нашим сыном произошел несчастный случай настолько тяжелый, что он впал в кому?
— С чего ты взяла?
— С того, что здесь написано: «Надеюсь, что этим письмом мы Вас успокоили»! — закричала Нарцисса, вскакивая с дивана. — Я ничего об этом не знала, так что единственный, кого они успокаивают, это ты!
Прижатый к стене Люциус вынужден был прибегнуть ко лжи: — Нарцисса, я не хотел тебя беспокоить.
— Люциус, почему ты считаешь, что имеешь право скрывать от меня что-либо, касающееся нашего сына? — Обычно кроткая и ласковая женщина сейчас была просто в бешенстве. — Мой сын в коме, а ты «не хочешь меня беспокоить»!
— Ну, как видишь, он чувствует себя прекрасно. Завтра я поеду и навещу его…
— Нет, Люциус! Завтра МЫ поедем и навестим его! Я хочу сама убедиться в том, что с Драко все в порядке, — ледяным тоном, обрывая мужа, произнесла леди Малфой.
— Но, любимая, нет никакой необходимости отправляться туда вдвоем…
— Люциус, может быть, ты не понял, но здесь нечего больше обсуждать, — возразила Нарцисса, швырнула смятое письмо в пылающий камин и покинула гостиную.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 68 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |