Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Тема: ОПЕРАЦИИ С ВЕКСЕЛЯМИ

1. Общая характеристика источников права. В период с V по XI в. архаическое «народное» право восточных франков (сак­сов, баварцев алеманов и др.) имело племенной характер, и в его основе лежали такие принципы, как святость обычая, кол­лективная «совесть» и ответственность сородичей, кровная месть с постепенным вытеснением ее денежными возмещениями (композицией), коллективное правосудие с применением ордалий, соприсяжничества и иных символических обрядов.

Становление королевской власти, а затем ее постепенное ослабление обусловили правовой партикуляризм в течение всего периода германского Средневековья. С формальной точки зре­ния в Германий, начиная с XII—XIII вв., не существовало «общегерманского права», если не считать императорского законо­дательства по отдельным вопросам, а было право различных территориальных образований, включая право городов. Наряду с Основным деление права средневековой Германии на обще­имперское и местное (земское), в процессе складывания высше­го феодального и рыцарского сословий отчетливо сформиро­вался относительно обособленный комплекс норм ленного пра­ва. Если в Англии и в определённой мере во Франции с XIII в. нормы права, регулирующие вассально-ленные отношения, действовали в тесной взаимосвязи с другими нормами феодаль­ной правовой системы, то в Германии традиционным стало противопоставление ленного права (ленрехт) земскому (ландрехт). При этом само понятие «земское право» имело несколько значений. В широком смысле слова уже с XII в. под земским правом начинает пониматься право отдельных территорий (ме­стное право), в узком смысле слова оно рассматривалось как со­вокупность норм, по которым судилось свободное, но неблаго­родное население. Ленное, земское, городское, каноническое право в Германии регулировало одни и те же отношения (позе­мельные, имущественные, брачно-семейные, наследственные) по-разному, в зависимости от сословной принадлежности субъ­екта права и местности, территории, право которой на него рас­пространялось. Чаще всего определить его «собственное» право мог только суд. Только в ходе судебного процесса человек мог «искать свое право». Между тем особую сложность средневеко­вому праву Германии придавал не только крайний плюрализм при выделении отдельных правовых систем, но и их взаимопроникновение и взаимовлияние.

2. Городское право. Высокая степень единообразия сложилась в германском городском праве. Здесь право нескольких ведущих городов широко заимствовалось другими. Например, законы Магдебурга действовали в более чем 80 городах, Франкфурта — в 49, Любека — в 43, Мюнхена — в 13. Наиболее известными в Германии стали две «семьи» городского права — Магдебургского и Любекского.

Магдебургское городское право действовало на обширной тер­ритории восточных земель, включавших Восточную Саксонию, Бранденбург, отдельные области Польши.

Одним из наиболее ранних источников магдебургското права является «Саксонский вейхбильд», составленный в виде наставления шеффенам и членам городского совета. Наряду с процессуальными положениями в нем содержались нормы, регулирующие гражданский и торговый оборот в пределах города
(о договоре дарения земельной собственности в городе, о мерах
и весах, о качестве товаров и др.).

В XII—XIV вв. и в других городах Германии создаются обширные своды городского права, обладающие довольно четкой, структурой и логичностью. Например, около 1270 г. появляется систематическое изложение городского права Гамбурга («Гамбургер ордельбух»), в котором впервые в истории германского права в качестве самостоятельного раздела выделяется обязательственное право.

Первоначально основываясь на принципах и институтах земского и ленного права, особенно в сфере брачно-семейных и наследственных отношений, германское городское право в процессе усиления самостоятельности германских, городов, все больше насыщалось собственными принципами и нормами. В распоряжении собственностью, купленной за собственные средства, горожанин был полностью свободен, он мог свободно завешать имущество при одном условии — «пребывании в здравом состоянии».

Городское право, как и германское средневековое право вообще, отличалось особой суровостью в отношении должни­ков. Если ответчик не мог отдать долг через суд и заплатить штраф судье, следовала конфискация имущества, или арест до тех пор, пока не находился желающий заплатить долг за от­ветчика. Кроме того, кредитор мог использовать свои методы воздействия, например, держать должника в кандалах на скуд­ной пище; при этом оговаривалось, что должника «нельзя му­чить». Сын освобождался от уплаты долга умершего отца, если его «не поставили в известность об этом долге, как требуется по закону».

Городское уголовное право, охраняя «городской мир», уста­навливало достаточно простой перечень наказаний. За убийст­во или ранение со смертельным исходом, изнасилование, на­падение на дом виновный наказывался отсечением головы, за иные ранения — отсечением руки. Обычная кража без отяг­чающих обстоятельств, а также нарушение правил торговли наказывались позорящим наказанием (острижением и бичева­нием). Кроме того, проступки в сфере торговли сопровождались лишением права заниматься торговой деятельностью без особого разрешения членов городского совета. За остальные преступления — захват движимого имущества, нару­шение владения, оскорбление шеффена, нарушение поручи­тельства — назначался штраф. Ночная кража, кража у спящего человека, когда вор был застигнут с поличным, могли быть на­казаны повешением и разрушением дома преступника. Наказа­ние в форме изгнания из города назначалось за неуважение к суду, отказ судиться в городском, суде и за оскорбление горожанина.

Особой тщательностью отличалась в германском городском праве разработка вопросов организации судопроизводства, дока­зывания и привил процесса. Основная масса дел рассматривалась коллегией городских шеффенов, которая имела общую юрис­дикцию в отношении горожан и иностранцев. При этом под­черкивалась исключительная подсудность горожан городскому суду, они не могли обращаться в суд за пределами города. За срыв заседания суда, неявку в суд судьи, как и стороны, участ­вующие в деле, подлежали штрафу.

Городское процессуальное право делало особый акцент на гарантиях прав обвиняемого:

- краткосрочности разбирательства,

- объективности оценки доказательств,

- недопущении самосуда.

Основным видом доказательства виновности или невиновности лица в городском суде являлось единогласное подтверждение факта «сам седьмой», т. е. с помощью шести свидетелей. Поми­мо свидетелей во многих случаях требовались и другие доказа­тельства совершения преступления. Если такие доказательства имелись, они не могли быть опровергнуты присягой. Если же их не было, городское право считало необходимым, оправдать обвиняемого даже при наличии свидетелей. Германское город­ское право запрещало самосуд даже при поимке преступника на месте и устанавливало более мягкие правила доказывания в отношении женщин. Если женщина не была захвачена на месте преступления, она могла освободиться от ответственности при­сягой о своей невиновности.

3. Нормы права г. Любека — второго по значению «материнско­го» города средневековой Германии — получили широкое, рас­пространение в рамках ганзейского, союза, или Ганзы (XIII в. — 1669 г.). Объединив около 160 городов, Ганза факти­чески контролировала всю торговлю в районе Северного и Бал­тийского морей. Активное участие германских купцов в между­народной торговле привело к становлению в рамках германско­го права обособленного комплекса норм торгового права.

Право Ганзы было наднациональным; оно включало в себя нормы, регулирующие торговый оборот от Нормандии до Шотландии и от Скандинавии до Дуная. Наибольшее количе­ство норм торгового права содержалось в городских статутах Висби (шведский город-порт, расположенный на острове Гот­ланд в Балтийском море), так как здесь часто проходили съез­ды купцов Ганзы. Если земское право острова Готланд имело шведское происхождение, то торговое право Висби находилось под решающим влиянием права немецких городов Любека и Гамбурга. Особое развитие в рамках Ганзы получило морское право.

Развитию норм наднационального, международного торго­вого права на севере Германии, а также в Англии, Фландрии, Нидерландах, скандинавских странах во многом способствова­ло и формирование здесь многочисленных замкнутых и основанных на договоре-клятве купеческих братств (гильдий, или ганз). На собраниях гильдии принимались постановления, ка­сающиеся статуса ее членов и общих вопросов осуществления торговли в этом регионе. Часто подобные купеческие ассоциа­ции действовали с одобрения центральной власти. Важным источником германского торгового права стали международные договоры купеческих ассоциаций с другими городами, их сою­зами и даже иностранными монархами. Известен, например, подобный договор между г. Кёльном и английским королем Генрихом I (1157 г.), в котором король обещал купцам Кёльна равные права с английскими купцами, т. е. предоставлял им «национальный режим». Впоследствии такое же право получи­ли купцы Гамбурга и Любека.

Становление торгового права происходило параллельно с созданием самостоятельной торговой юстиции. В систему тор­говых судов входили суды купеческих гильдий, суды ярмарок и рынков, городские суды. Как правило, судьи в этих судах были непрофессиональными, избираемыми из самих же купцов. Иностранные купцы получили право избирать судей из своих соотечественников. Специфика торгового оборота обусловила разработку торговыми судами особой процедуры рассмотрения дел и системы доказательств. Главная цель их создания состоя­ла в обеспечении быстроты, ликвидации формализма и волоки­ты, чему во многом способствовало широкое распространение института нотариата, системы особого оформления торговых сделок.

Значительное развитие в рамках германского торгового пра­ва получили и такие институты, как морская перевозка, обо­ротные документы (в частности, вексель), торговое товарище­ство (полное торговое товарищество, объединение для заключения отдельных торговых сделок за общий счет, негласное товарищество и др.). Простой, или «сухой», вексель как обеща­ние заплатить определенную денежную сумму часто облекался в нотариальную форму, в то время как переводной вексель (тратта) формулировался в виде простого письменного доку­мента. Значительную регламентацию в рамках торгового права получили и различные способы обеспечения обязательств: по­ручительство, залог, а также регистрация торговых операций в специальных торговых реестрах — так называемых «долговых книгах» (впервые этот институт был закреплен в городском ста­туте Гамбурга 1270г.). При этом существовала возможность да­же заключить торговую сделку путем внесения соответствую­щих данных в торговый реестр. На многочисленных ярмарках сложился также обычай, снимающий с продавца всякую ответ­ственность перед покупателем за продажу явно некачественно­го товара.

4. Каноническое право. Особое место в правовой системе Гер­мании занимали универсальные нормы канонического права, действие которых распространялось не только на сословие ду­ховенства, но и почти на всю сферу семейных и наследственных отношений всех сословных групп. По «Саксонскому зерца­лу» каждый христианин должен был трижды в году участвовать в церковном суде и столько же раз в светском. В «Саксонском зерцале» было последователь­ное разграничение компетенции цер­ковных и светских судов, преобладающее значение отводилось нормам светского права в области семьи и наследова­ния.

Под влиянием канонического права происходят важные из­менения в германском обязательственном, наследственном и процессуальном праве. Так, рассматривая ростовщичество как грех, церковь запретила взимание процентов по договору зай­ма. Этот запрет был снят только в конце XVIII — начале XIX в.

Под влиянием канонического права, и первоначально ис­ключительно в церковных судах, в XIII—XIV вв. в Германии появляется институт нотариата и нотариального заверения официальных документов. В 1512 г. принимается первый им­перский Закон о нотариате. Окончательно связь нотариата с церковной администрацией была разрушена лишь в эпоху Реформации,

Изучение канонического права в Германской империи про­исходило первоначально лишь в северо-итальянских универси­тетах, а также в школах, образованных при монашеских орде­нах доминиканцев и францисканцев.

Преподавание канонического пра­ва часто шло параллельно с преподаванием рецепированного римского права, универсальные институты и принципы кото­рого внесли значительный вклад в развитие правового единства Германии. Это означало стремление подчеркнуть преемственность между Священной Римской, империей германской нации и государст­вом Древнего Рима. В услови­ях политической и правовой раздробленности Германии нормы рецепированного римского права могли применяться лишь на субсидиарной основе, восполняя пробелы в местном праве. Вплоть до конца XIX в. в Германии действовало правило, уста­навливающее приоритет правовых норм. «Городское право ло­мает земское право, земское право ломает общее право».

Творческая переработка римско-правового наследия, соеди­нение норм рецепированного римского права с местными германскими обычаями в трудах германских юристов XVII — на­чала XVIII в. стали осно­вой для возникновения в Германии высокоразвитой науки «нового римского права» (пандектного права), определившей последующее развитие гражданского права Германии.

5. Общеимперское законодательство. Специфической формой имперского законодательства в Германии являются так назы­ваемые статуты мира. Периодически издаваемые императором и его курией в XII—XIII вв., они содержали общие нормы, от­носящиеся к охране жизни и собственности подданных и угро­жавшие похитителям, поджигателям, убийцам и другим «нару­шителям мира» различными наказаниями. В период с 1103 по 1235 г. таких статутов; мира было издано около 20.

Общеимперское право тра­диционно содержало в основном уголовно-правовые нормы.

Первоначально механизм поддержания мира заключался в том, чтобы связать бессрочным обязательством (присягой) не совершать насилия в любой его форме всех подданных импе­рии. В позднейших статутах нормы об охране жизни и собственности приобрели императивный, независимый от присяги характер и стали охватывать достаточно широкий спектр отно­шений. Так, в Майнцском статуте признавались нарушениями мира и подлежали наказанию неподчинение церковной юрис­дикции, незаконное взимание дорожных и других пошлин и сборов за охрану и сопровождение, воспрепятствование сво­бодному и безопасному передвижению германцев и иностран­цев, незаконное заявление претензий, ущемляющих различные права граждан. Подлежали наказанию и «классические» преступления, среди которых особо отмечались фальшивомонетничество, захват заложников, убийство (осо­бенно отцеубийство), государственная измена.

Статуты мира требовали, чтобы потерпевшие не вершили самосуда, а обращались в суд для разрешения дел «по справед­ливости согласно разумным обычаям земель». Нарушение этого принципа как со стороны потерпевших, так и со стороны судей наказывалось как минимум штрафом. Незаконное мщение без обращения в суд, нарушение перемирия, заключенного перед судом, захват имущества в обеспечение долга без разрешения судьи могли привести к объявлению виновного «вне закона». Вместе с тем самосуд (правда, с соблюдением определенных правил) считался законным, если стороны не были удовлетво­рены судебным решением.

Особое внимание уделялось в статутах принципам организа­ции и деятельности судов. Провозглашалась необходимость за­мещения должности судьи только достойными людьми, утвер­ждался принцип суда равных с участием высших по положению или равных свидетелей. Юстициарий, возглавляющий судопро­изводство в отсутствие императора, должен был соответство­вать по личным, качествам своей должности, быть из свободно­го сословия и оставаться в должности «при хорошем поведе­нии» не менее года. Судебное заседание следовало проводить каждый день, кроме воскресений и праздников, в отношении «прав и собственности» подданных, за исключением князей и других «высоких особ». Наиболее важные дела оставлялись на разрешение императора. При юстициарий предусматривалась должность специального нотариуса из мирян, который должен был ведать приемом и хранением заявлений и жалоб, ведением протоколов и записями решений в императорском суде. Реко­мендовалось записывать спорные дела с указанием местности, согласно обычаям которой было вынесено решение. Таким об­разом, предпринималась попытка создать подобие постоянной канцелярии для хранения, систематизации и изучения судеб­ных решений и обычаев земель, что позволяю бы решать дела на основе общего германского права.

В общеимперском законодательстве формулировался и ряд общих принципов назначения наказания, которое определялось характером преступления и преступника с учетом «дерзости» преступления, а также рецидива и соучастия. За имущественные правонарушения полагалось в основном возмещение ущерба.

Специально оговаривалась опала — объявление человека «вне закона», что означало лишение чести и всех прав. Созна­тельно укрывающие объявленного «вне закона» подлежали рав­ному с ним наказанию, включая города, которым грозило уго­ловное преследование и разрушение стен.

Статуты мира были частью императорского права, предна­значенного для собственно германских территорий империи. Важный вклад в создание общегерманского уголовного и уголовно-процессуального права был внесен изданием в 1532г. «Каролины» — Уголовного уложения императора Священной Римской империи Карла V. Принятая на рейхстаге в г. Регенсбурге как общеимперский закон, «Каролина» провозглашала верховенство имперского права над правом отдельных земель, отмену «неразумных и дурных» обычаев в уголовном судопро­изводстве в «местах и краях». Вместе с тем она допускала со­хранение для курфюрстов, князей и сословий их «исконных и справедливых обычаев». По­скольку уложение вполне соответствовало как политическим интересам княжеской верхушки, так и современным требова­ниям уголовного права и процесса, оно было признано в каче­стве источника права во всех землях империи. На основе «Каролины» образовалось общее немецкое уголовное право. Явля­ясь практическим руководством по судопроизводству для шеффенов, этот закон не содержал четкой системы и последова­тельного разграничения норм уголовного и уголовно-процессуального права.

К общим понятиям уголовного права, известным «Кароли­не», можно отнести умысел и неосторожность, обстоятельства, исключающие, смягчающие и, отягчающие ответственность, по­чтение, соучастие. Эти понятия, однако, не всегда были дос­таточно четко сформулированы. Ответственность за совершение преступления, по «Каролине», наступала, как правило, при наличии вины — умысла или неосторожности. Однако феодальное уголовное право Германии нередко устанавливало ответственность и без вины, за вину другого лица (объективное вменение). Кроме того, применявшиеся методы установления виновности могли повлечь за собой осуждение невиновного человека.

Обстоятельства, исключающие наказание, подробно излага­ются в «Каролине» на примере убийства. Так, ответственность за убийство не наступала в случае необходимой обороны, при «защите жизни, тела и имущества третьего лица», задержании преступника по долгу службы и в некоторых других случаях. Убийство в состоянии необходимой обороны считалось право­мерным, если убит был нападавший со смертельным оружием и если подвергшийся нападению не мог уклониться от него. Уложение предписывало проводить тщатель­ное разбирательство каждого конкретного случая необходимой обороны, поскольку правомерность ее должен был доказывать сам убийца, а неправомерность влекла за собой наказание.

«Каролина» предусматривает и некоторые смягчающие об­стоятельства. К ним относились отсутствие умысла («нелов­кость, легкомыслие и непредусмотрительность»), совершение преступления «в запальчивости и гневе». Смягчающими об­стоятельствами при краже считались малолетний возраст преступника (до 14 лет) и «прямая голодная нужда». Гораздо более многочисленными являются отягчающие вину обстоятельства: публичный, дерзкий, злонамеренный и кощунственный харак­тер преступления, повторность, крупный размер ущерба, «дур­ная слава» преступника, совершение преступления группой лиц или против собственного господина и т. п.

В уложении различаются отдельные стадии совершения пре­ступления, выделяется покушение на преступление, которое рассматривается как умышленное деяние, не удавшееся вопре­ки воле преступника. Покушение наказывалось обычно так же, как оконченное преступление. При рассмотрении соучастия уложение чаще всего упоминает пособничество. Законоведы того времени различали три вида пособничества: до соверше­ния преступления, на месте преступления (соисполнительство), после его совершения. В последнем случае от «корыстного сообщничества» отличалось «укрывательство из сострадания», влекущее более мягкое наказание.

«Каролина» не классифицировала составы преступления, а лишь перечисляла их, располагая в более или менее однород­ные группы. Прежде всего, указывались преступления против религии: богохульство, кощунство, колдовство, нарушение клятвы, а также преступления, несовместимые с христианской моралью, — распространение клеветнических пасквилей, под­делка монеты, документов, мер и весов, объектов торговли. К ним примыкали преступления против нравственности; пре­любодеяние, двоебрачие, кровосмесительство, сводничество, изнасилование, похищение женщин и девушек.

К государственным преступлениям относились измена, бунт против властей, различные виды нарушений земского мира — вражда и месть, разбой, поджог, злостное бродяжни­чество. Косвенно упоминалось оскорбление императорского величества.

В группе преступлений против личности выделялись различ­ные виды убийства, а также самоубийство преступника, в ре­зультате которого наследники могли лишаться права наследова­ния. Преступления против собственности включали многочис­ленные виды кражи и недобросовестное распоряжение, доверенным имуществом, специально оговаривались кража в церкви, а также виды кражи, характерные для малоимущих слоев населения (хищение плодов, урожая, рыбы, леса). Наконец, упоминались некоторые преступления против правосу­дия — лжесвидетельство, незаконное освобождение заключен­ного охранником, неправомерный допрос под пыткой.

Хотя в преамбуле «Каролины» имелось утверждение о рав­ном правосудии для «бедных и богатых», во многих статьях подчеркивалась необходимость. При назначении наказания учи­тывать сословную принадлежность преступника и потерпевше­го лица. На­рушение земского мира, которое строго каралось при прочих равных условиях, считалось вполне законным для лиц, получивших дозволение императора отомстить за нанесенную обиду или враждующих с недругами своего господина. В ином поло­жении находились лица незнатного происхождения, малоиму­щие. Правда, совершение незначительной кражи плодов днем и «по прямой голодной нужде» также могло повлечь только иму­щественную ответственность. Однако неимущему было гораздо труднее возместить ущерб. Кроме того, в иных случаях за кражу урожая, рыбы, леса, особенно в ночное время, полагались те­лесные или иные наказания по усмотрению, судей и по мест­ным обычаям. Особенно сурово и незамедлительно предписы­валось карать подозрительных нищих и бродяг.

Вся система наказаний определялась основной целью кара­тельной политики — устрашением. В «Каролине» содержатся следующие основные виды наказания: смертная казнь, члено­вредительские наказания (урезание языка, ушей и т. п.), телесные наказания (сечение розгами), позорящие наказания (лише­ние прав, выставление у позорного столба в железного ошейни­ке, клеймение), изгнание, тюремное заключение, возмещение вреда и штраф. Смертная казнь была прямо предписана или могла быть применена за подавляющее большинство преступлений, причем в квалифицированной форме (сожжение, чет­вертование, колесование, повешение, утопление и погребение заживо — для женщин). Телесные и членовредительские нака­зания могли назначаться за обман и кражу. Тюремное заключе­ние, изгнание и позорящие наказания чаще применялись как дополнительные, к которым относились также конфискация имущества, терзание раскаленными клещами перед казнью и волочение к месту казни. Вместе с тем «злонамеренных» и «способных на дальнейшие преступные действия» лиц предписывалось заключать в тюрьму на неопределенный срок. «Каролина» ознаменовала утверждение нового вида уголов­ного процесса — инквизиционного. В период раннего Средне­вековья в Германии применялся обвинительный (состязательный) процесс. Не было разделения гражданского и уголовного видов процесса.

В XIII—XIV вв. частноправовой принцип преследования на­чинает дополняться обвинением и наказанием от имени пуб­личной власти. Изменяется система доказательств. В конце XIII в. был законодательно упразднен судебный поединок. Однако окончательное утверждение следственно-розыскного (ин­квизиционного) уголовного процесса происходит в Германии в связи с рецепцией римского права.

Основная форма рассмотрения уголовных дел в «Кароли­не» — инквизиционный процесс. Обвинение предъявлялось судьей от лица государства «по долгу службы». Следствие ве­лось по инициативе суда и не было ограничено сроками. Ши­роко применялись средства физического воздействия на подоз­реваемого. Непосредственность и гласность судопроизводства сменились тайным и преимущественно письменным рассмот­рением дела.

Основными стадиями инквизиционного процесса были об­щее расследование и специальное расследование, а также ста­дия вынесения приговора. Задачей общего расследования было установление факта совершения преступления и подозреваемо­го в нем лица. При этом действовал принцип презумпции ви­новности подозреваемого. Проходило специальное расследование — подробный допрос обвиняемого и свидетелей сбор доказательств для окончательного изобличения и осужде­ния преступника и его сообщников.

Специальное расследование являлось определяющей стади­ей инквизиционного процесса, за которой следовало вынесение приговора. Это расследование основывалось на теории фор­мальных доказательств. Они были подробно и однозначно рег­ламентированы законом. Для каждого преступления перечисля­лись виды «полных и доброкачественных доказательств, улик и подозрений». Вместе с тем по общему правилу все доказатель­ства, улики и подозрения не могли повлечь за собой оконча­тельного осуждения. Оно могло быть вынесено только на осно­вании собственного признания или свидетельства обвиняемого. Поскольку такое признание далеко не всегда могло быть получено добровольно, инквизиционный процесс делал основной упор на допрос под пыткой.

Формально применение пытки было связано с рядом усло­вий. Так, пытка не должна была применяться, пока не будут найдены достаточные доказательства и «подозрения» в совер­шении тем или иным лицом преступления. Достаточными доказательствами для допроса под пыткой являлись показания двух «добрых» свидетелей. Если имелся только один свидетель, это считалось полудоказательством и «подозрением». Только несколько «подозрений» по усмотрению судьи могли повлечь применение пытки. Характерно, что среди «подозрений» ука­зывались также «легкомыслие и дурная слава» человека, его «способность» совершить преступление. Признание под пыткой считалось действительным также при наличии опреде­ленных условий. Таким являлось признание, полученное и за­писанное не во время пытки, а после ее окончания, повторен­ное не менее чем через день вне камеры пыток и соответствую­щее другим данным по делу. «Каролина» требовала соблюдения всех условий допроса под пыткой, провозглашая, что за непра­вомерный допрос судьи должны нести наказание и возмещать ущерб.

«Каролина» не регламентировала порядок и приемы самой пытки. Она указывала только, что допрос под пыткой произво­дится в присутствии судьи, двух судебных заседателей и судеб­ного писца. Указания о конкретных приемах пытки содержа­лись в трактатах законоведов. Известно, что в Германии XVI в. применялось более полусотни видов пытки.

Процесс завершался судебным заседанием, которое в прин­ципе не являлось его самостоятельной стадией. Поскольку суд сам производил расследование, собирал и обвинительные, и оправдательные доказательства, окончательный приговор опре­делялся уже в ходе следствия. Судья и судебные заседатели пе­ред специально назначенным «судным днем» рассматривали протоколы следствия и составляли по определенной форме приговор. Таким образом, «судный день» сводился в основном к оглашению приговора и приведению его в исполнение.

Тема: ОПЕРАЦИИ С ВЕКСЕЛЯМИ