Читайте также:
|
Психиатрия в сознании российского общества - печальное прибежище безнадёжно больных и социально отверженных. Но именно эта отрасль здравоохранения и медицинской науки наиболее востребована в условиях сотканного из жёстких стрессов перехода человечества к информационно-компьютерной цивилизации и экономике знаний.
Философские аспекты психиатрии
Андреев И.Л.
АНДРЕЕВ И.Л. д.филос.н., главный научный сотрудник Института философии Российской академии наук, 119991, Москва, ул. Волхонка, 14/5. E-mail: i.andreev@list.ru
НАЗАРОВА Л.Н. к.м.н., старший научный сотрудник ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Министерства здравоохранения и социального развития РФ. 119991, Москва, Кропоткинский пер., 23. E-mail: Lnln@hotbox.ru
Взаимосвязь философии и медицины
Отец мировой и корифей античной медицины, потомственный врач в 17-м поколении Гиппократ (около 460-377 гг. до н.э.) считал необходимой составляющей успешного врачевания знание философии. «В древней формуле Гиппократа: в живом теле всё связано со всем, - тонко заметил замечательный клиницист, академик В.Х. Василенко, - заложены основы медицинского мышления» [11].
Уже в кодексе Хаммурапи упоминаются государственные школы целителей, задачей которых было не только лечение заболевших, но и предотвращение заболеваний здоровых людей, а в одном из египетских папирусов ещё более раннего периода поэтично записано: «Существует нечто, перед чем отступают и безразличие созвездий, и вечный шёпот волн, - деяния человека, отнимающего у смерти её добычу».
В работе «О благоприличном поведении», некогда обнаруженной в знаменитой Александрийской библиотеке, Гиппократ писал: «Ведь врач-философ подобен Богу. Да и немного, в самом деле, различия между мудростью и медициной. И всё, что ищется для мудрости, всё это есть и в медицине, а именно: презрение к деньгам, совестливость, скромность, простота в одежде, уважение, суждение, решительность, опрятность, изобилие мыслей, знание всего того, что полезно и необходимо для жизни, отвращение к пороку, отрицание суеверного страха перед богами, божественное превосходство.
То, что они имеют, они имеют против невоздержанности, против корыстолюбивой и грязной профессии, против непомерной жажды приобретения, против алчности, против хищения, против бесстыдства».
Эти размышления патриарха европейской медицины, естественно, в первую очередь относятся к врачам-психиатрам, ибо они, как никто другой, работают непосредственно с духовным внутренним миром, интеллектом и эмоциями конкретного человека.
Философия в античном мире была отнюдь не академической дисциплиной, наукой мудрости «в себе», исключительным занятием элитной интеллигенции типа престижного досуга знатных и богатых вроде гольфа, тенниса, конного спорта и яхтинга в наши дни. Философия была тогда довольно распространённой практикой социального оздоровления, которая помогала людям сохранять телесное здоровье, снимая психические стрессы, возникающие при любых жизненных коллизиях гражданина с другими или с самим собой.
Ведь греков было ничтожно мало в окружавшем их океане варварских племён и в условиях постоянной угрозы со стороны агрессивных восточных деспотий. Поэтому, чтобы сохранить свой демографический потенциал и вкушать при этом в полной мере отпущенную природой и судьбой радость непосредственного бытия, древние греки впервые в мировой истории озаботились социальным здоровьем сограждан и разработали специальные оздоровительные ритуалы, основным принципом которых была умеренность во всём. Причём, ответственность за их исполнение и забота о собственном здоровье, нужном полису, возлагалась на самого эллина и рассматривалась обществом как его почётный гражданский долг.
Именно в древней Элладе сложились интегральные понятия европейской цивилизации здоровый образ жизни и культура здоровья, чтобы 25 веков спустя засверкать новыми технологическими гранями эпохи информационной цивилизации. «Античные философы, - справедливо констатирует А.О. Толокнин, - нередко выступали в роли своего рода частных консультантов, которые служили советниками в житейских делах и одновременно способствовали установлению социального равновесия, разрешая споры, приводя политиков к взвешенным решениям и т.д.
Но одной из самых важных функций философии, помимо отыскания истины и справедливости, была забота о душе человека. Эпиктет, например, рассматривал свою школу как своего рода психологическую лечебницу, где каждому из его учеников предстояло осознать своё душевное состояние как патологическое, чтобы «исцелить душевные язвы, приведя в покой мысль». Плутарх считал, что «врач заблуждается, если думает, будто сможет пренебречь философией; равно будет ошибкой ставить в упрёк философу то, что он, выходя за отведённые ему границы, обращается к вопросу о здоровье» [26].
В своё время жители греческого городка Абдеры на крайнем севере Греции, наслышанные о славе великого Гиппократа, уроженца острова Кос, что у берегов современной Турции, пригласили его к себе, чтобы он освидетельствовал живущего там Демокрита на предмет психического здоровья: тот часто выглядел безумцем, вёл себя, по их мнению, весьма странно, избегал общества своих земляков, язвительно высмеивал некоторые поступки и речи последних. Гиппократ, к их удивлению, признал Демокрита «самым здоровым из абдеритов» (Демокрит прожил, по одним свидетельствам - 82, по другим - 104 года и похоронен на острове Сицилия), человеком в здравом уме и твёрдой памяти, а абдеритянам популярно объяснил, что гражданин Демокрит просто другой, иной, он - философ, а потому видит происходящее в мире глубже и шире, словом, иначе, чем окружающие.
С тех пор началась их дружба и переписка, которая вплоть до сожжения Александрийской библиотеки хранилась там, а потому многие учёные и писатели той эпохи успели с ней ознакомиться, чтобы вдохновенно пересказать в своих произведениях. Правда, труды самого Гиппократа, в том числе, записанные с его слов сыновьями, наследовавшими врачебное искусство знаменитого отца, и его многочисленными учениками, византийские императоры предусмотрительно вывезли в Константинополь как ценнейшее пособие для своих дворцовых лекарей.
Кстати, почти все философы Эллады либо были врачами, либо высоко ценили предупредительное и восстановительное врачевание. Сохранилось адресованное Гиппократу письмо Демокрита, считавшего, что понимание сути здоровья и лечения важнее знания фактов, симптомов и синдромов, что сама по себе эрудиция врача не гарантирует проникновения его сознания в глубинную сущность жизненных явлений, что профилактическая, предупредительная и восстановительная медицина, а также античный санпросвет - ознакомление населения с канонами здорового образа жизни, являющееся задачей и моральной обязанностью интеллигенции, - должны убеждать людей в том, что здоровье зависит, прежде всего, от них самих, от их интеллекта и поведения, а не от абстрактной воли богов.
В этом письме, в частности, говорится: «Необходимо всем людям знать медицинское искусство, Гиппократ, и особенно, тем, кто получил образование и искусен в речах, ибо это в одно и то же время прекрасная и полезная вещь для жизни, поскольку, как я думаю, знание философии является сестрой знания медицины и живёт с ней под одной и той же крышей. Действительно философия освобождает душу от страстей, а медицина избавляет тело от болезней. Ум возрастает, пока имеет здоровье, забота о котором прекрасное дело здравомыслящих, но когда телесное состояние повреждено, ум не имеет даже охоты заботиться о добродетели ибо наступившая боль омрачает душу, вовлекая в страдания разум».
Нетрудно видеть, что ближайшей к философии областью медицины, по сути дела, родственной ей, является именно «наука о душе» в её пограничных с нормой и критических состояниях, в современной терминологии - психиатрия. Далеко не все знают, что её зарождение напрямую связано с именем и гением неутомимого Гиппократа. Ему принадлежит заслуга вычленения из практики древнегреческого здравоохранения принципа заботы о душе и создание основ столь специальной и по-своему универсальной отрасли медицины. Именно Гиппократ первым в античном мире понял, что тонкая, в современном языке - виртуальная, энергетическая психическая деятельность, выделяющая человека из мира животных, связана прежде всего с головным мозгом. Основополагающий общий принцип единства души и тела, своего рода персональной «одухотворённости» тела человека великий сын Эллады практически подтвердил открытием и первым в мире описанием эпилепсии в трактате «О священной болезни», где указал также методы её лечения.
Он настоятельно рекомендовал своим последователям и ученикам уделять внимание не только телесным симптомам и анамнезу прежних болезней и жизненного пути пациента, но особенно его «словам и мыслям», ибо считал, что тело можно лечить только вместе с душой и только при обязательной сознательной помощи самого человека: врач должен максимально помочь природным силам организма пациента в борьбе с болезнью. А поскольку каждый организм имеет свои особенности, а каждый пациент - свой характер, то лечить надобно не болезнь, а человека, от неё страдающего, - больного [29]. Высоко ценил гений Гиппократа другой величайший ум античности - Платон, дважды в своих диалогах затрагивающий тему «природы души», с акцентом на непреклонное убеждение Гиппократа в том, что без выяснения врачом её индивидуальных особенностей невозможно адекватно уяснить проблемы больного тела и качественно исцелить его [16].
Иными словами, индивидуальное и социальное качество жизни уже в древнем мире осознавалось как зависимое от состояния здоровья человека. Эсхил в трагедии, посвящённой Прометею, видел его главный подвиг не в воровском, по сути дела, похищении огня, а в том, что он научил людей оказывать друг другу конкретную лечебную помощь, в том числе психологическую, не полагаясь пассивно на милость всё видящих и всемогущих богов.
«В древней Греции, где философы были врачами, а врачи - философами... медицинская и философская мысль ориентировалась на человека как конечную цель мироздания, как на центр материальной и духовной природы», - констатировал легендарный философ медицины академик Ипполит Васильевич Давыдовский.
Именно там и тогда зародилось ключевое сегодня понятие этиология, которое современная медицина, как правило, относит лишь к миру патологических явлений. Однако интегральный, системный, философский взгляд на патологию позволяет рассматривать болезнь в общебиологическом контексте адаптивной реакции организма на факторы внешней среды, то есть в качестве столь же естественного состояния, как и здоровье.
Поэтому цель выздоровления - не просто возвращение организма к прежнему состоянию, к некой «норме» (по Гераклиту, нельзя дважды войти в одну и ту же реку здоровья), представляющей собой ничто иное, как оптимальное, с точки зрения активной жизнедеятельности индивида, «прохождение его через болезнь» с минимальными потерями для психики, сомы и микрофлоры организма.
С позиций чисто биологической теории популяции, абстрагируясь от постулатов гуманизма, болезнь, стоит ещё раз подчеркнуть, столь же естественное состояние организма, как и здоровье. Будучи производной от различных, в том числе физических, факторов, болезнь - своего рода тест на способность к реактивной адаптации (психофизиологической гибкости) по отношению к динамичным условиям внешней и внутренней среды организма, а также естественный механизм выработки его резистентной устойчивости по отношению к различного рода воздействиям на этот процесс извне [28]. И если Авиценна справедливо считал, что врач должен изучать не только причины болезней, но и причины здоровья и закономерности его сохранения и восстановления, то почти тысячу лет спустя И.В. Давыдовский отметил необходимость разработки этиологии не только болезней, но и здоровья, включая его наиболее лабильную, ближайшую к видимой «поверхности» жизни психическую составляющую [13].
Кстати, мысль о том, что диагностика болезней и их психических предпосылок должна начинаться не у постели больного, а в клинике здорового человека, была высказана И.В. Давыдовским ещё 70 лет назад. Великий патологоанатом имел в виду нередко длительный бессимптомный (доклинический) период развития болезни, типа «недомогания» в русской народной лексике, когда функциональные изменения органов и тканей компенсировались организмом, а потому не вызывали заметных изменений самочувствия человека, продолжавшего считать себя практически здоровым. Речь идёт о только наметившемся в психике, органике и микрофлоре рассогласовании синергетического взаимодействия различных органных систем между собой без заметного пока нарушения функционирования каждой из них в отдельности [17].
Клиническая практика последних лет, как бы подтверждая прогноз Гиппократа, свидетельствует о заметном «сближении» соматических и психических патологий, а также о возрастании количества пограничных психических расстройств [1]. Об этом же свидетельствует, по словам профессора В.Н.Козырева, нарастающая «размазанность» симптоматики психиатрических пациентов и резкое увеличение микст-диагнозов, например сомодепрессий наряду с более изученными психосоматическими её формами. Он справедливо полагает, что необходимо начать с укрепления «первой линии» защиты психического здоровья населения - выявления предпосылок наметившихся патологий терапевтами и семейными врачами, которые к такого рода деятельности сегодня практически мало подготовлены и такие задачи перед ними пока, если и ставятся, то чисто формально.
В свете такого рода размышлений психиатрическая медицина, действительно, представляется подлинно родной сестрой философии. Обе сочетают в себе черты науки и искусства, объективный анализ ситуации (врач-психиатр максимально элиминирует себя в процессе рефлексивного познания патологии пациента, не давая воли своим индивидуальным вкусам и непроизвольно нахлынувшим эмоциям) и субъективное («пропускаемое» непосредственно через себя, через свой мозг, через своё индивидуальное видение окружающего мира и места человека в нём) истолкование складывающегося в его сознании виртуального «образа» неповторимой болезни и каждый раз неординарной, по-разному исковерканной безжалостной болезнью личности несчастного больного.
В этом ключе правомерно говорить о психиатрическом диагнозе как об уникальном творческом сплаве практической философии, медицинской науки и врачебного искусства, выступающем вовне как обострённая, тренированная, востребованная интуиция, существенно снижающая за счёт максимально напряжённой работы интеллекта и всплеска гуманных эмоций сопереживания психиатра обычный порог чувственного восприятия симптомов, синдромов и психологического статуса пациента.
Такой подход значительно расширяет возможность снайперски «поймать» сущность поразившей пациента психической патологии как впрессованной в контекст целостного и системного по своей сути организма, не сдавая при этом позиций анализа мозговых и поведенческих симптомов и синдромов их «арифметическому» синтезу. Именно это сближает творческое гуманное, в идеале - «ювелирное», бережное, неинвазивное врачевание с философией как системным осмыслением диалектики жизненного процесса и лежащей в его основе мыследеятельности.
Причём, самой родной сестрой науки о мудрости является в медицине именно психиатрия. В отличие, скажем, от хирургических, травматических, инфекционных и других заболеваний, они двойняшки или даже близнецы, исходно отражающие социально-биологическую двойственность происхождения и природу человеческого бытия [5].
Кстати, у врачей-психиатров, как и у профессиональных философов, нет никаких специальных вещественных инструментов познания человека. Только собственная голова и запечатлённые в ней виртуальные знания. Нет даже резинового молоточка, с которым не расстаётся близкий коллега психиатров - невролог, исследующий с его помощью рефлексы пациента.
Дата добавления: 2015-02-22; просмотров: 135 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |