Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Понятие и основные черты политической социализации.

Сущность и содержание политической культуры.

Понятие и основные черты политической социализации.

Сущность и содержание политической культуры.

Понятие политической культуры раскрывает дополнительные более сложные черты и связи субъективной стороны политической жизни, нежели категории политического сознания, психологии и др. Чисто терминологически «политическая культура» была впервые употреблена немецким философом–просветителем И.Гердером еще в XVIII в. Впоследствии, особенно в конце XIX — начале XX в. эта категория активно использовалась в политических исследованиях различными научными школами, в том числе и марксизмом. Правда, в тоталитарных режимах возможность исследования политико–культурных оснований государственного и общественного развития была практически исключена. Политическая культура однозначно сводилась к совокупности официальных норм и широко распропагандированных единичных примеров лояльного отношения к властям. Поэтому именно в западной политологии, где в 50 — 60-х гг. нашего столетия и возникло соответствующее теоретическое направление, сложился богатейший спектр представлений о социокультурном содержании политических процессов.

Непосредственной теоретической предпосылкой концептуальной разработки этой проблемы явились исследования политических систем, основной конституирующий признак которых многие западные ученые видели в наличии ценностно обусловленных связей между властью и обществом. Иначе говоря, политические ценности рассматривались в качестве определяющего и «интеграционно-стабилизирующего» (Р. Джессон) фактора политической системы. Возникновение теории политической культуры представляло, таким образом, своеобразную попытку преодоления формальных, институализированных методов изучения политики, стремление соединить официальную и реальную политические системы, связать процесс принятия управленческих решений и политическое поведение граждан.

Впервые в современной политологии категория политической культуры появилась в работе американского теоретика Х.Файера «Системы правления великих европейских государств» (1956). Попытку концептуального осмысления этого явления предпринял также американский ученый Г.Алмонд в статье «Сравнительные политические системы», вышедшей в США в том же году. Здесь уже были проанализированы ее взаимосвязи с политической системой, сформулированы раскрывающие это явление основные понятия, охарактеризованы структурные элементы. Помимо этих теоретиков основной вклад в разработку теории политической культуры внесли С.Верба, А.Липсет, Л.Пай, а впоследствии М.Дюверже, К.фон Бойм, У.Розенбаум, Р.Роуз, М.Крозье и др.

Первоначально акцент в политологических исследованиях делался на сопоставлении политических культур различных режимов и государств. Впоследствии, благодаря междисциплинарному изучению политической культуры в рамках антропологии, социологии, философии и психологии, применению нормативных и исторических, структуралистских и психологических методов исследования, возобладало изучение более тонких и разносторонних связей и аспектов политической культуры.

Более определенно стали выявляться и различные подходы в теоретической интерпретации политической культуры. Вначале преобладающее значение имели психологические трактовки, толкующие политическую культуру как совокупность ценностей, мнений, обычаев и традиций. Так, С.Верба понимал, ее как элемент политической системы, обеспечивающий «субъективную ориентацию политики», а потому включавший в себя систему «эмпирических убеждений, экспрессивных символов и ценностей». Показательно, что в отечественных исследованиях политической культуры в 80-70-х гг., когда только начали изучать эту сторону политической реальности, также преобладали взгляды, интерпретирующие ее как сугубо идеальное явление. В меньшей степени нашим обществоведением были повторены подходы, отождествляющие политическую культуру и политическую систему (Д.Мервик) или толковавшие ее настолько широко (включая в нее, как например, Л.Дитмер, и отношения государства с гражданами, и национальный характер, и самые разнообразные черты политического сознания), что, по сути снималась сама потребность в выделении такого специфического понятия.

Английский политолог Д.Каванах систематизировал теоретические представления о политической культуре, сложившиеся в науке. К первой группе он отнес психологические интерпретации политической культуры, характеризующие ее как совокупность внутренних ориентации человека на политические объекты и ограничивающие ее, таким образом, сферой политического сознания и политической психологии; во вторую группу им были включены всеобъемлющие интерпретации политической культуры, включавшие в себя психологические установки и соответствующие им формы поведения субъектов; третью группу составили так называемые объективистские подходы, раскрывающие содержание политической культуры через нормы и санкционированные образцы поведения граждан и групп; четвертую группу составили представления, трактующие политическую культуру как гипотетическую нормативную модель желательного поведения и мышления.

Несмотря на имеющиеся различия, все эти подходы так или иначе отмечают направленность политической культуры на изучение субъективного контекста политики. Но нужно подчеркнуть, что она раскрывает особый ракурс и содержание политической жизни. Так, в отличие от политического сознания, отражающего всю совокупность духовных образований политики, политическая культура связана только с наиболее устойчивыми, внутренне значимыми для человека воззрениями. Статус политико-культурных представлений применим только к ценностным, обладающим для человека смысловым и в известной степени даже мировоззренческим значением взглядам, составляющим самую общую идейную основу его гражданских помыслов и поступков. По мнению известного польского политолога А.Боднера, ценностные ориентации человека в политике включают в себя: познавательную ориентацию, т.е. истинные или ложные знания о политических объектах; эффективную ориентацию, эмоционально связывающую человека с политическими явлениями, а также суждения и мнения человека о политических объектах, требующих применения к ним оценочных критериев.

Среди этих духовных явлений центральным значением обладают оценочные суждения человека, выражающие его индвндуально–личтостное отношение к явлениям политики и власти. Наличие такого рода личностно–смысловых отношений конституирует человека, как политического субъекта сознавшего свой гражданский долг и соединившего внутренне значимые для него идеи (о свободе, справедливости, равенстве и др.) с пониманием реальных средств их осуществления в конкретной политической системе. Очевидно, что одно и то же явление, но только осмысленнее через разные ценностные отношения, может радикальным образом изменить свое значение и роль в политической жизни. Например, уважительное или пренебрежительное отношение к государственному флагу не только выражает противоположный статус политических символов, но и является содержанием прямо противоположных политических культур. Поэтому и дифференциация ценностных отношений человека (например, к власти, государству, партиям, неинституализированным объектам и проч.) характеризует важнейшую структуру политической культуры.

Вместе с тем культурный статус идей отражает не только устойчивость ценностных отношений. Для культуры эти ценностные воззрения важны не столько сами по себе, сколько как «работающий», т.е. воплощенные в жизни представления. Собственно культурный подход к политическим явлениям и демонстрирует, как цели и принципы, нормы и установки класса (нации, государства) «растворяются» в политических качествах человека, «умирают» в привычных для него актах мыслительной и практической активности, в предпочитаемых им образцах поведения, в реальных связях с государством и властью. Иначе говоря специфика политической культуры связана именно с воплощением мировоззренческих ориентация в типичных для человека поступках Политическая культура не только наделяет смыслом все идеальны представления и побуждения человека, но и выполняет функцию реализации в его поступках значимых для него целей. Таким образом, политическая культура отражает троякую способность субъекта политики, а именно: вычленять в отношениях и явлениях власти внутренне значимый для себя смысл, подчиняться вытекающим из него целям и задачам, а также умение действовать в соответствии с целями и логикой изменения объекта своих практических устремлений.

Короче говоря, политическая культура представляет собой обусловленный ценностными представлениями человека о политических явлениях и воплощенный на практике кодекс его поведения или же — стиль его деятельности как субъекта политической власти. В этом смысле политическая культура демонстрирует, насколько человеком освоены общезначимые, получившие всеобщее признание образцы политической деятельности, насколько ему удалось возвысить свою субъективность до признаваемых в обществе культурных норм мыслительной и практической деятельности.

Особое внимание политическая культура акцентирует на степени усвоения человеком имеющегося в обществе политического опыта, традиций, реализация которых обеспечивает преемственность политической жизни. В этом случае политическая культура как бы воплощает единство настоящего, прошлого и будущего, то противоречие между ними, которое может быть разрешено лишь за счет творческих способностей человека, его умения критически переосмысливать общественное и личное, искать выходы из нетипичных ситуаций, проектировать будущее. В силу этого главным условием воспроизводству, а равно и трансляции культурных ценностей является человеческая индивидуальность. Поэтому любое ограничение прав и возможностей личности в самостоятельной переработке общественного богатства, ценностного освоения общественного опыта уменьшает роль традиций и в политическом поведении индивида, и в политической жизни общества. Исходя из сказанного, можно понять, что внутренним источником политической культуры является по–человечески мучительный и даже алогичный поиск личностью гражданских позиций и ориентиров, постепенное отфильтровывание взглядов и суждений, несущих ей смысл и прояснение политики, медленное апробирование и закрепление тех или иных форм его политического участия в управлении государством. Поэтому в процессе становления политической культуры неизбежны и даже естественны многочисленные противоречия между убеждениями и поступками гражданина, его идеалами и конкретными установками политического поведения, между мыслью и действием.

Причем, человек вырабатывает не только разнообразные методы политического мышления и поведения, отображающие его принадлежность к социальной (национальной) группе, но и приобретает свойства, связанные с выполняемыми им в политике ролями. Например, человек может приобретать политико-культурные качества «агитатора», «администратора», «теоретика» (Г.Ласвелл), отражающие его способности соответственно либо к возбуждению политических эмоций, либо манипулированию делами, либо к созданию теоретических конструкций; «бюрократа» (Р.Мертон), воплощающего интерперсональные свойства личности делового свойства; «индифферентного к политическим обязанностям человека» (Д.Рисман) и др.

В данном контексте следует только добавить, что, как отмечает ряд западных исследователей, человек способен ориентироваться не только на социальные или национальные ценности и традиции, но и на биологические факторы, ставящие жесткие рамки его политическим ориентирам как субъекта власти (например, расистские или фашистские теории). Поэтому необходимо различать закрытые, замкнутые, сориентированные только на локальные образцы и нормы виды политической культуры и ее открытые инокультурному опыту и общению разновидности. Такая градация политической культуры будет показывать, насколько человек оснащен теми или иными идеями и навыками, способствующими выполнению им определенного круга властных функций в тех или иных политических системах.

Как закрытые, так и открытые виды политической культуры формируются на основе многоканального усвоения человеком самой разнообразной информации. Причем, природа вырабатываемых при этом ценностных ориентаций такова, что они связаны не только с политическими, но общесоциальными интересами. Поэтому было бы крайне ошибочным относить к политической культуре исключительно специализированные ценностные воззрения, раскрывающие отношения человека к государству, партиям, общественно–политическим движениям, методам управления и т.д. Ведь определяя свое отношение к программным документам той или иной партии, человек неизбежно соотносит заявленные в них цели со своим нравственным выбором, отношением к закону и праву, а также другими мировоззренческими позициями. Все это говорит о том, что политическая культура представляет собой многоуровневое явление и в структуре ее ценностных отношений целесообразно выделять общекультурные ориентации, отношения к власти и отношения к специфически политическим явлениям.

Значение общекультурных ориентаций для политической культуры определяется тем, насколько выбор политических позиций человека зависит от испытываемых им предпочтений к индивидуальным или коллективным ценностям, а также от того, руководствуется он нормами Западной или Восточной цивилизаций, испытывает преимущественное влияние мирского или религиозного сознания, проявляет ли склонность к насилию, признает или отрицает идеологические установки. Данный пласт социокультурных ориентации, этот общеродовой источник культурной активности человека, наиболее инерционен по сравнению с другими уровнями и элементами политической культуры.

Другой уровень политической культуры характеризует, отношения людей к власти как к публичному центру господства и принуждения. Любой человек, вступающий в политическую жизнь, неминуемо формирует свою оценку способностей и пределов власти в издании законов, суде и принуждении к исполнению норм, а на этой основе и отношение к своим гражданским правам и обязанностям. В этом смысле можно даже сказать, что культура власти (культура гражданственности) составляет концептуализирующее ядро политической культуры. Говоря иначе, для любого включенного в политическую жизнь человека его внутренняя убежденность в справедливости безграничной власти государства над личностью или же, напротив, — в безусловном приоритете прав личности по отношению к государству, как правило, является значительно более глубокой и значимой, нежели его партийные и политико–групповые пристрастия. В этом легко убедиться, вспомнив, к примеру, как на идее «единой и неделимой России» сегодня сходятся коммунисты и многие представители демократических партий, фашисты и националпатриоты. И все их порой с такой яростью отстаиваемые политические позиции на деле оказываются зависимыми, вторичными, производными от глубинных этатистских воззрений.

Ну и, наконец, третий уровень политической культуры раскрывает содержание ценностных отношений человека к различным политическим явлениям: от государства и межгосударственных связей вплоть до отношения к самому себе как субъекту политической власти. Учитывая сложный и многообразный характер формирования ценностных ориентации на каждом из названных уровней, можно отметить нередко встречающееся явление внутренней разнородности политической культуры. На разных уровнях она способна одновременно содержать в себе передовые и архаичные, традиционалистские и модернистские, патриархальные и авангардные элементы. Поэтому, функционируя в рамках той или иной социально–политической системы, политическая культура может накапливать и содержать в себе элементы прямо противоположной направленности.

Что касается отдельного человека такие свойства политической культуры позволяют ему придерживаться своих позиций даже в неадекватных политических условиях. В целом же политическая культура как самостоятельный фактор политической жизни способна «достраивать» политические позиции того или иного слоя (нации, класса) до состояния, отвечающего их месту в системе власти, или же, напротив, разрушать или деформировать властные механизмы. Например, в 1917 г. политическая культура определенной части населения России сумела радикализировать протекавшие в стране политические процессы, придав им революционную направленность. В то же время сложившиеся материальные, объективные условия революционной ситуации в других странах, в частности в Англии, не получили подобного завершения в силу массовой приверженности граждан ценностям уважительного отношения к властям, традиционного законопослушания и убежденности в превосходстве эволюционно-реформистского пути развития.

Все сказанное говорит о высокой самостоятельности и даже известной независимости политической культуры от сложившихся общественных условий, ее способности к автономному влиянию на организацию и осуществление власти. А поэтому и природу, и эволюцию политической культуры невозможно подвергнуть только причинно–следственному объяснению, отдав по традиции пальму первенства влиянию экономических факторов.

Несмотря на свою высокую относительную самостоятельность и целостность, политическая культура под влиянием общественных условий, а также получивших массовое распространение корм и образцов поведения граждан вырабатывает внутренние черты и свойства, имеющие как всеобщее, так и типично групповое значение для отдельных стран, слоев, наций, регионов и других субъектов политической жизни. В западной политологии наиболее известной является классификация политической культуры, предложенная Г.Алмондом и С.Вербой в книге «Гражданская культура» (1963). Анализируя и сопоставляя основные компоненты и формы функционирования политических систем Англии, Италии, ФРГ, США и Мексики, они выделили три «чистых» типа политической культуры, а именно: патриархальный, для которого характерно отсутствие интереса граждан к политической жизни; подданнический, где присутствует сильная ориентация на политические институты, сочетающаяся с низкой индивидуальной активностью граждан, а также активистский, свидетельствующий о заинтересованности граждан в политическом участии и проявляющих такую активность. Авторы данного исследования подчеркивали, что на практике эти три типа политической культуры активно взаимодействуют между собой, образуя смешанные формы с преобладанием тех или иных компонентов. Причем, самой массовой и одновременно оптимальной с точки зрения обеспечения политической стабильности режима, по их мнению, является культура «гражданственности», где преобладают подданические установки и соответствующие им формы участия в политике.

Помимо общезначимых, универсальных типов политической культуры — наличие патриархальных, подданических и активистских форм подтверждает эволюция по сути всех политических систем — складываются и существуют также такие ее образования, которые характерны лишь для отдельных социальных, этнических, конфессиональных, региональных и иных субъектов политики и которые отличаются специфическими взглядами и предпочтениями людей на явления власти, отношением к правящим элитам, образцами участия в управлении, контроле и организации политической жизни. Такие образования, характеризующие процесс усложнения и индивидуализции политической жизни, называются субкультурами.

В основании субкультур могут лежать как более менее значительные вариации одних и тех же базисных ориентации, так и качественно различающиеся гражданские ценности. При этом помимо рациональных воззрений каждая субкультура обладает и рефлексивно неоформленными (подсознательными), но тем не менее признаваемыми людьми взглядами, оценками, ассоциациями и чувствами. Таким образом, субкультуры могут отличаться друг от друга как по принципиальным (в том числе и идеологическим), так и по менее значимым, периферийным чертам и оттенкам. Примерами субкультур, формирующихся на незначительных различиях в политических ориентациях и действиях граждан, могли бы послужить стили политического мышления и поведения жителей Москвы и Санкт–Петербурга или Рязани и Твери. В качестве же существенно расходящихся субкультур можно было бы назвать нормы и ценности политической активности большинства жителей Прибалтийских и Средне–Азиатских государств или стили политического поведения граждан США и России.

Так, например, для США в качестве базовых и вместе с тем отличающих ее политическую культуру ценностей можно назвать индивидуализм, слабую идеологизированность гражданских позиций, склонность к состязательности и терпимость к людям, придерживающимся других взглядов, приверженность легитимным формам политического поведения, ярко выраженный символизм, критичность и взыскательность по отношению к правящим структурам.

В противоположность этим политико–культурным ценностям, откристаллизованным за долгую историю американской демократии, в нашей стране, которая последние семь десятилетий обладала скорее ритуальной, нежели реальной политической жизнью, сложились совсем иные ценности и образцы массового политического поведения. Причем, наиболее серьезными деформациями страдают общекультурные и общегражданские ценности и ориентиры российского населения.

В отличие от государств, на десятилетия и столетия раньше испытавших «цивилизующее воздействие капитала» (Маркс), жители нашей страны веками ориентировались по преимуществу на нормы коллективистской — а в годы тоталитарного правления и квазиколлективистской — морали, воплощавшие примат семьи, общины, сословия, государства перед индивидуальными целями и интересами личности. Человек, таким образом, с ранних лет ощущал не просто зависимость, но и безусловную подчиненность своего «Я» групповым и общеколлективным интересам. Ориентация же на собственные интересы поиск жизненных целей за рамками своей общины однозначно подвергались осуждению и остракизму. В XX в. эти традиции были подкреплены жесточайшим тотальным контролем государства, исключавшим любую идеологически несанкционированную активность гражданина. Поэтому сегодня лишь в отдельных слоях и стратах общества эти коллективистские ценностные стереотипы подвергнуты деформации и разрушению. В большинстве же своем люди с великим трудом воспринимают основанные на неестественных для них ценностях понятия рынка, политической и экономической свободы, конкуренции, нравственной автономии и прочие идеи либеральной демократии как позитивные политические цели.

Слабо развитая индивидуальность, низкий статус личных притязаний на власть и политическое участие, видимо, являются одной из самых серьезных культурных потерь, понесенных и каждым россиянином в отдельности, и обществом в целом. Лишенные индивидуально выношенных мировоззренческих опор гражданские и политические представления большинства людей обретают исключительную предрасположенность к конформизму, ту легковерность и подвижность, которая побуждает их к постоянной переоценке политических принципов, образов. Отечества и других понятий, образующих первоматерию политических убеждений. Большинство граждан исповедуют подданическое отношение и перманентную лояльность даже не столько к государству, сколько к любому центру реальной власти, например, сильному лидеру, тайной полиции, средствам массовой информации и т.д. И только, в отдельных кругах городского населения, среде предпринимателей и интеллигенции произошла необходимая демократическому обществу ценностная переориентация, и видимо, излишне говорить, что именно эта узкая часть населения по существу и служит тем социальным звеном, которая оказывает социокультурную поддержку демократическим преобразованиям. В противоположность им люди с общеколлективными доминантами поведения сориентированы скорее на механическое, а не на культурно осознанное присоединение к целям реформы, тяготея при этом к формам политического участия, лишенным индивидуальной оответственности за свои поступки.А это неизбежно укрепляет патерналистские черты в деятельности государства, препятствует расширению прав и свобод личности.

Коротко говоря, заидеологизированность мышления большинства граждан России, обусловливающая непримиримость к людям с нетрадиционными воззрениями; общекультурная неразвитость гражданских позиций; низкая компетентность в управлении делами общества и государства; правовой нигилизм, а также другие получившие массовое распространение черты и свойства духовной и практической активности людей как субъектов политических отношений, достаточно убедительно показывают, что в нашем обществе безоговорочно доминирует политическая культура традиционалистского, патриархального типа. Эти особенности политико–культурных ориентации граждан делают их неспособными в должной мере освоить опыт демократического развития других стран, снижают чувствительность людей к нравственно–этическим стимулам политического поведения, предполагают тяготение к скачкообразным и нередко насильственным методам преобразований общества.

Вместе с тем, констатация данного типа политической культуры российского общества не означает непреодолимости или вечной законсервированности подобных ценностей и традиций. В любом обществе, несмотря на устойчивость и обособленность определенных субкультур, действуют мощные факторы, создающие потребности в инокультурном общении людей, всеобъемлющем межкультурном полигоне (одновременном духовном взаимодействии множества социальных субъектов). Непрерывное взаимообщение субкультур, интеграция межкультурного опыта, образование новых ценностей и ориентиров постепенно разрушают обособленность закоснелых традиций, предопределяют их — пусть и постепенный — уход из политической жизни. Причем, чем неспособное те или иные субкультуры к восприятию передовых, демократических ценностей, тем быстрее граждане отказываются руководствоваться их нормами и стереотипами. Поэтому проблема разрушения традиционалистской политической культуры находится в непосредственной зависимости от степени демократизации власти и повышения интенсивности межкультурного обмена.

Взаимодействие и взаимообогащение субкультур, их ценностный диалог осуществляется посредством культурных языков. Язык культуры обозначает совокупность специфически организованных (систематизированных) терминов, символов, стереотипов и иных визуально фиксированных элементов, обладающих смысловым значением как в специализированном, так и в обыденном сознании и служащих для обеспечения реализации функций субъектов политических отношений. Язык культуры существует не только в словесной форме, но и в виде политических текстов (программ, лозунгов и проч.), а так же различных материализованных образований (архитектуре политических учреждений, символике, стиле проведения предвыборных кампаний и т.д.). При этом материализованная часть политических ценностей и представлений может противоречить еще неинституализированным идеям, содержащимся, например, в выступлениях лидера. Причем, особенно ярко такие противоречия проявляются в переходных политических процессах. Например, в новейшей политической истории российского общества хорошо видно, как демократический подъем населения в начале 90–х годов вошел в резкое несоответствие с казенностью официального политического языка, помпезностью зданий партийно–государственного аппарата, чиновничьим стилем взаимоотношений между управляющими и управляемыми.

В борении с отживающими политическими ценностями, по мере демократизации общества и становления личности как подлинного гражданина своего Отечества будут происходить и соответствующие изменения в содержании политической культуры. Принципиальные модификации в ценностях и формах политического поведения прежде всего должны коснуться соотношения групповых и общечеловеческих приоритетов в понимании человеком своих властно значимых интересов, политических ролей, перспектив взаимодействия с государством. В свою очередь, необходимый для демократической политической культуры приоритет общечеловеческих ценностей должен предопределить преобладание консенсусных способов политического участия, возвышение нравственно–этических стимулов гражданского поведения, повышение способностей гражданина к инокультурным контактам.

Изменения качественных параметров политической культуры непосредственно связаны с переносом акцентов в ее содержании с нормативного на творческое регулирование политической активности человека. Иначе говоря, по мере демократизации общества политическая культура будет во многом утрачивать нормативно–обязательные свойства, изменять свой предписывающее–регулятивный характер. Приоритетную роль в ее содержании приобретут идеально побуждающие факторы, создающие широкий простор для творческих, индивидуальных интерпретаций групповых целей и ценностей.

Гуманизируя групповые притязания на власть, гармонизируя отношения человека и государства, помогая самореализации гражданина в политике, политическая культура все же никогда не утратит свою властно–групповую природу, воплощая тем самым разрыв между гражданским и политическим сообществами. Поэтому, осознавая перспективы качественной эволюции политической культуры, следует видеть ограниченность влияния на личность и общество политико–культурных ценностей, их служебную роль в развитии человека и социума.

Понятие и основные черты политической социализации.

На всех фазах и ступенях своего развития политическая культура общества выполняет одну из важнейших своих функций — политическую социализацию личности. Говоря иначе, вхождение человека в политику, его подготовка и включение в отношения власти осуществляются по мере и в процессе усвоения им господствующих культурных ориентиров и норм, ценностей и образцов политического поведения. B свою очередь, политическая социализация включающихся в политическую жизнь новых поколений обеспечивает преемственность политического развития общества и, как правило, позволяет достигать того минимального консенсуса между государством и гражданином, который гарантирует стабильность режима правления.

Сложный и исключительно многогранный процесс усвоения личностью содержания политической культуры в настоящее время не дает возможности достоверно и полно осветить все стороны и аспекты политической социализации. Существуют весьма различные интерпретации этого явления в политической теории. Большинство ученых сходится в том, что политическая социализация неизбежно связана с усвоением личностью социального и политического опыта, накопленного обществом и сконцентрированного в культурных традициях, групповых и общеколлективных ценностях нормах статусного и ролевого политического поведения. Важнейшими функциями политической социализации является достижение личностью умения: ориентироваться в политическом пространстве; и выполнять там специализированные функции по управлению делами общества и государства.

Длительное время при изучении процесса политической социализации акцент делался на усвоении человеком специальной информации как главном условии его ориентации в отношениях власти, а также на формировании адаптации к политическому режиму как наиболее важной из выполняемых ею задач. Впоследствии понимание политической социализации усложнилось. Большее внимание стало уделяться качествам, характеризующим обратную связь личности с политической системой, т.е. ее способности к самостоятельной переработке получаемой информации, творческому использованию опыта в индивидуальном поведении и т.д. Таким образом, для политической социализации приобрело значение не только, что и как усваивается индивидом, но и каким образом интериорнозначимые идеи реализуются в его поведении. Для политической социализированности индивида важно знать, как он ведет себя на выборах, действует при принятии решений, осуществляет функции политического лидера и т.д.

В конечном счете политическая социализация представляет собой двуединый процесс: с одной стороны, она фиксирует переход требований политической системы во внутреннюю структуру личности в форме определенных норм, ценностей, ролевых ожиданий и проч., а с другой, демонстрирует, как личность избирательно осваивает эти традиции и воззрения, закрепляя их в тех или иных формах политического поведения и влияния на власть. Поэтому влияние общества на политические качества личности, а также контроль политической системы за ходом политической социализации ограничен внутренними убеждениями и верованиями человека.

Конечно, в каждом конкретном обществе существуют свои специфические каналы и механизмы политической социализации, обеспечивающие формальную и неформальную, явную и скрытную передачу традиций и приобщение к доминирующей политической культуре. Вместе с тем, можно говорить и об универсальных социальных и политических институтах, неизбежно включенных в политическую социализацию членов общества. В качестве таких общезначимых институтов политической социализации принято рассматривать семью, систему образования, средства массовой информации, государственные и партийные (а также религиозные) организации и отдельные политические события.

В каждой стране роль, значение и направленность действия данных институтов политической социализации могут существенно различаться. В частности, в России начальная стадия становления многопартийной системы практически выключает партийные ассоциации из процесса передачи политического опыта и научения навыкам политических действий для большинства населения страны. Памятуя о потестарном характере социальных воззрений большинства граждан видимо, есть основания сомневаться и в эффективности политического влияния такого института, как семья. В то же время повышенная конфликтность нынешнего политического процесса дает основания отметить решающую роль в политической социализации населения различных политических событий, конкретных социальных акций, сказывающихся на общественном положении наций, классов, слоев. Заметна и большая роль средств массовой информации, выступающих по сути важнейшим фактором, инициирующим, потребность граждан в политическом участии.

Различные общественные события, имеющие для человека личностную значимость (например, безработица, репрессии властей или же разочарования в обнадежившем было лидере, общая неудовлетворенность жизнью и проч.), могут иметь как положительные, так и отрицательные последствия для восприятия человеком тех или иных ценностей, а также форм его отношений с властью. Учитывая же неоднозначный характер влияния социальных и политических явлений на представления и ценностные ориентации человека, можно отметить, что политическая социализация является процессом одновременного обретения и утрачивания тех или иных оценок, суждений, а в конечном счете, и реальных качеств личности как политического субъекта. Эффективность освоения человеком политических ролей, приращения специальных знаний и другие положительные результаты политической социализации непосредственно зависят от взаимодополняемости и внутреннего соответствия влияния всех факторов и институтов политической социализации.

Поскольку обретение и утрата политических качеств человеком не ограничена во времени и пространстве (за исключением продолжительности жизни самого человека), то и политическая социализация представляет собой непрерывный и постоянный процесс. Для обозначения же качественно отличных ее фаз и этапов принято выделять первичную и вторичную политическую социализацию, различия между которыми обусловлены действием трех переменных: возраста человека, наличия у него того или иного субъективного политического опыта и способности к самостоятельным формам мышления и поведения в сфере политики.

Первичная политическая социализация характеризует первоначальное (обычно с трех-пяти лет) восприятие человеком политических категорий, которое постепенно формирует у него избирательно–индивидуальное отношение к явления политической жизни. Американские ученые Истон и Денис различают четыре важнейших аспекта и стороны этой стадии политической социализации.

Прежде всего, по их мнению, это область непосредственного восприятия политической жизни, информацию о которой ребенок черпает в отношениях родителей, их оценках, реакциях и чувствах. На этой почве у него осуществляется персонализация политики, в ходе которой те или иные фигуры, принадлежащие к сфере власти, становятся для него образами контакта с политической системой. Такими фигурами могут стать президент страны или полицейский, которых ребенок часто видит на экране телевизора или около своего дома. На основании оценки их поведения ребенок как бы становится участником «политической игры» и в результате постепенно усваивает ту или иную схему поведения по отношению к властям. Уже здесь политика может восприниматься как форма борьбы за господство или как способ достижения законных целей. Таким образом, учась любить или ненавидеть различные политические образы, ребенок идеализирует политику. Впоследствии по мере усложнения политической картины и перехода к надличностному видению политики ребенком первичная политизация предстает как институализация его свойств и качеств.

Многочисленные исследования процесса первичной социализации показывают, что для получения позитивных результатов крайне необходима определенная последовательность в индивидуальном освоении социокультурных норм. Естественность же постепенного включения в политическое пространство предусматривает первоначальное восприятие ребенком опыта и традиций в т.н. остенсивных формах, в которых получаемая информация неразрывно соединена с бытовым опытом, авторитетом «учителя», примером деятельности старших. Только на этой основе «растущее» сознание оказывается способным к восприятию императивных суждений и оценок (норм, предписаний, требований), а впоследствии и аксиологических воззрений (ценностей, идеалов, принципов).

Предельно важно, чтобы первоначальная социализация не начиналась с идеологизированных образов и понятий. Жесткость идейных постулатов, хотя бы в малейшей степени расходящаяся с реальными общественными отношениями, в глазах ребенка подорвет достоверность «взрослой жизни». Расхождение идеологических норм с жизненными реалиями поставит под сомнение культурное значение имеющегося в распоряжении общества опыта, омертвит для вступающего в жизнь человека его нормы и традиции. Это неизбежно заставит ребенка имитировать требуемые нормами идеологии формы мышления и поведения, заложит в его политических генах прообразы контркультурного поведения. Коротко говоря, приоритет идейноориентированных норм и традиций при первичном восприятии ребенком социокультурных ценностей неизбежно деформирует индивидуальные механизмы трансляции политического опыта и ведет к расхождению культурных ориентации человека и политических реалий.

Вторичный этап политической социализации наступает тогда, когда формы и способы усвоения человеком политической информации, а также овладение специализированными ролями в сфере власти осуществляются им по преимуществу независимо от давления группового сознания или политической ситуации. Поскольку степень такой независимости может быть различной, а самостоятельность относительной, то и во вторичной социализации можно выделять различные фазы, характеризующие, к примеру, этап активной реализации позиции личности или же ступень, корректирующую ее представления по тем или иным вопросам.

Вторичная политическая социализация характеризует способности личности к самостоятельному производству различного рода ценностей, установок и норм, а в общем смысле — и к созданию новой индивидуальной политической культуры (субкультуры).

В настоящее время на основе социокультурных и психополитических исследований в политической науке выделены наиболее существенные типы и модели политической социализации. К ним можно отнести:

- гармонический тип политической социализации, отражающий складывание психологически нормальных отношений человека и институтов власти, которые порождают его рациональное и уважительное отношение к правопорядку, государству, своим гражданским обязанностям;

- гегемонистский тип, характеризующийся негативным отношением человека к любым социальным и политическим системам, кроме «своей»;

- плюралистический тип, свидетельствующий о признании человеком равноправия с другими гражданами, их прав и свобод и характеризующий его способность менять свои политические пристрастия, переходить к иным ценностным ориентирам;

- конфликтный тип, формирующийся на основе межгрупповой борьбы и противостояния взаимозависимых интересов и потому усматривающий конечную цель в защите и отстаивании любым способом «своих» ценностных ориентаций.